автордың кітабын онлайн тегін оқу Из деревни
Клавдия Владимировна Лукашевич
ИЗ ДЕРЕВНИ…
(Акуля)
«Из деревни» — произведение известной русской писательницы Клавдии Владимировны Лукашевич (настоящая фамилия Хмызникова; 1859–1937).***
«Из деревни» — повесть К. В. Лукашевич о христианской доброте и милосердии. Из деревни пришла в Петербург наниматься в прислуги главная героиня Акулина. Многое пришлось перенести ей, пока попала к хорошим людям. Но хорошее не может длиться вечно. И в ее новую семью пришла беда. После смерти хозяйки все свое жалованье тратила Акулина на девочек-сироток, забыв о своей мечте.
К. В. Лукашевич известна как детская писательница. Ее рассказы, повести, сказки, пьесы вошли в сборники: «Ясное солнышко», «На жизненном пути», «Мое милое детство», «Любимый друзья», «Труженики», «Зернышки», «Оборона Севастополя». Среди популярных произведений можно отметить «Даша севастопольская», «Дядюшка-флейтист», «Из деревни», «Ужасные дни».
Герои К. В. Лукашевич — дети с божьей искрой в сердце, которые сохраняют нравственную чистоту в самых неблагоприятных условиях, заботятся, как могут, о тех, кто в этом нуждается. Произведения писательницы очень эмоциональны, с занимательным сюжетом, часто — с неожиданной развязкой.
Творчество К. В. Лукашевич популярно и востребовано многие годы, потому что ее рассказы и повести ненавязчиво учат детей трудолюбию, милосердию, любви к природе.
I
Холодный, хмурый день поздней осени. Ревет ветер, срывает желтые листья, подымает пыль столбом… Свинцовые тучи заволакивают небо. По проселочной дороге плетется одинокая путница с небольшим узелком за плечами, — плетется она тихо, печально опустив голову.
Путница взошла на гору и остановилась, спустила узелок с плеча на траву около камня и обернулась в ту сторону, где вдали под горою раскинулось село, блестел крест сельской церкви, виднелись скромные могилы. Крупные слезы одна за другой так и покатились по лицу девушки.
Она была очень молода, одета в синюю деревенскую поддевку, пестрый сарафан, сапоги с подковами и ярко-красный с зелеными разводами платок на голове. Полное, румяное, миловидное лицо девушки было заплакано и выражало затаенную грусть. Она стала креститься порывисто и скоро…
— Прощай, матушка родимая, прощай, батюшка-кормилец… Гляньте, родненькие, с того света на свое дитятко, благословите сироту в путь-дорогу… — певуче причитала девушка. — Ох, горько покинуть вас… Прощай, родная сторонка… — Девушка припала к земле, плакала и целовала ее.
Ветер ревел и злился сильнее. Одинокая путница снова поплелась по дороге. Гора скрыла от нее и село, и погост, а впереди дорога узкой полосой уходила в лес.
Вот загромыхала телега, вдали показалась пегая лошаденка, проехал старик на возу сена… Путница на ходу молча поклонилась ему в пояс…
Старик проехал было мимо, но, спохватившись, попридержал лошадь.
— Эй, красавица!.. Поди-кось ко мне, милая… Никак Акуля Петрушихина?
Девушка вернулась.
— Да, дедушка Мирон. Я самая.
— Не признал, касатка, не серчай… Стар, плохо вижу…
— Ничего, дедушка.
— В Питер идешь, болезная?
— Иду, дедушка… Боязно, знаешь, — голос девушки задрожал.
— Терпи, девонька… Не убивайся… Бог не оставит.
— Терпела я немало в братнем доме, дедушка Мирон, терпела… Слыхал, поди, какое было мое житье!
— Что делать, Акуля… Крутая у вас невестка-то, нравная, Господь с ней. — Старик задумался.
— Не помню я зла… Племянников жаль: всех их выходила… Болит сердце-то по них… — Акуля заплакала.
— Не тумань ясных очей… Придут и красные дни. Береги себя… Помни, на какое житье благословили тебя родители…
— Разве можно забыть, дедушка! — промолвила тихо Акуля.
— Богобоязненные твои родители, Акуля, редкие, можно сказать, люди по нынешним временам!
— Да, у батюшки с матушкой знала я ласку да тепло, а теперь увидала одно горе да слезы… Ох, тяжко, дедушка, сироте. Сердце так и ноет, так и сосет…
— Не крушись, дитятко! Царица Небесная — твоя заступница! Есть на свете и жалостливые люди… Надоумят, помогут…
— Спасибо, дедушка Мирон, на добром слове… Будто и на душе полегче стало…
— Я что ж… я тебя жалеючи, милая…
— Вот, дедушка… как с господами-то я речь поведу? Боязно!..
— Не чуждайся господ, касатка… Говори таково ласковенько, скромненько… и ладно будет…
— Боязно!!! Господа не нам чета, — вздохнула Акуля и покачала головой.
— Как же ты доберешься, Акуля?
— Да по чугунке, дедушка… Может, земляков ветречу… Добрых людей поспрошу… Сказывают, через день-два и в Питере буду.
— Помоги тебе Христос, милая! Добрый путь!
— Прости, дедушка!.. Кланяйся на селе всем… всем… — голос Акули дрогнул, и она закрылась рукавом.
— Прости, лапушка… Бог с тобой!
— Не поминай лихом, дедушка Мирон, коли в чем по молодости, провинилась… Не гневись!..
Старик дернул вожжами; опять побежала лошаденка; поскрипывая, застучала телега.
Акуля долго стояла неподвижно и, пока старик не скрылся, провожала его печальным взглядом.
