* * *
…Что было, что будет, чем сердце успокоится?
А успокоится оно осенними сизыми травами, тонкой полоской первого инея. Дождём оно успокоится — тихим-тихим, сладким и горьким, дымным, холодным, осенним дождём. Туманом предутренним — дыханием близкого леса. Что было, что будет, в чём сердце упокоится?..
Как же так вышло? Как получилось, что тебя занесло в эту глушь — золотую, лесную, грибную, травную? Что сидишь у огня, смотришь, как пламя лижет осиновые поленья…
Вдыхаешь тихо, словно боясь растерять малую каплю сердечной тишины, запах сырой древесины, запах дома…
Выходишь в пронизывающий холод осенней полночи, и, запрокинув голову, долго-долго глядишь на живое мерцание бесчисленных созвездий — над домом, над посёлком, над лесом, над туманными сырыми полями, над болотами и сонными торфяными речками — Полей да Воймегой.
И что нужно тебе?.. Только вглядываться в ночь и слушать еле уловимые шорохи осеннего леса — падение листьев в росистую траву. Вот это место, вот эта земля. Земля, щедрая на травы, на грибы и ягоды, земля, которую невозможно приручить, как там, далеко — ах, как далеко…
Глинистая, подзолистая, лесная. Мшистая, чавкающая под сапогом, чёрной водой заполняющая следы, готовая вмиг обернуться болотом. Земля, заросшая осокой, таволгой, укрытая бронзоволистьем ивняка.
А там, там… далеко-далеко… земля готова отдать самое святое — кровь винограда и золото хлеба. Земля, пропитанная солнечным светом, возделываемая, сколько помнит себя человечество… Что ты делаешь здесь?..
— Что я делаю здесь, что я делаю?
Мимолётная прошлого тень…
Помню ветку — душистую, белую,
Что в лицо мне склонила сирень.
Темной влагой ночной напоённая,
Ароматом нездешн
