***
Не то, чтобы я любила бывать на кладбище, но сейчас было именно то настроение. Нет, не паршивое — странное: то ли мало чего-то, то ли прошло это мимо. Велосипед мчал привычно, только иногда прихрамывая на левую педаль. Но в целом, доехала с мухами во рту.
Отдышавшись, перед входом ещё раз подумала: заходить или нет — и выдохнув, зашла. Тихо. Мне нравится, что здесь подходило именно это слово — точное и мертвецкое. Страшно бывает заходить вглубь него — вдруг там, как в книгах, встретит злой умерший и будет шататься без возможности у преследуемого отдышаться.
Ходьба на кладбище — не самое весёлое занятие, особенно для тех, кто проводил сюда любимых и близких. Поэтому здесь много тех голосов и звуков, которые прячутся в кладбищенской мёртвой тишине. Здесь много заброшенных могил даже очень добротных.
Где-то были гладко выбритые квадраты, где-то всё заросло шиповником настолько, что не прочесть даже имён. Забыли их. Но меня привлекло одно надгробие, где мило на меня смотрели глаза дедушки. Не мигая он изучал мою причину прихода и ждал с огромным потусторонним терпением моего живого голоса.
Николай Иванович. Прочла и невольно в ответ уставилась на него. Мой вздох о том, что всё когда-нибудь закончится, даже меня успокоил — почти медитация. Ощущением, что его табличка вынуждена висеть передо мной, внушила себе неловкость и я облокотилась о бережно вырезанную лавочку облупившегося коричневого цвета.
— Ты грустишь, никак? — спокойная нотки чужого голоса вывели меня из раздумий чувства вины.
— Не то, чтобы…
— И всё же? Здесь не то место, чтобы отдыхать и наслаждаться жизнью. — передо мной отчётливо стоял мужчина, очень похожий на покойного.
— Вы — брат? Извините, не хотела. Просто тут как-то легко. — и я комкано собирала слова, словно доставала из пустого кармана.
— Мир так интересен, а ты пришла посмотреть на уж 3 года как усопшего и его гранитный камень. — он веселился без эмоций. «Разве так бывает?» — мелькнуло быстрой синичкой в голове.
— А что интересного у людей? Глупости и неприятности. Больше ничего. — Я почти театрально вздохнула.
— Не скажи… — протянул улыбчивый дядечка. — В мире, где кровь не стоит на месте, очень много, чем её можно погонять.
— Покоя хочется в Душе и вообще. — не унималась я.
— Явно торопишься туда, о чём ничего не знаешь. — сделал многозначительную паузу и покашливая продолжил, — хочешь я поделюсь тем, о чём сам узнал совсем недавно.
Он замолчал и ждал. Смотрел в небо и, казалось, чуть косился в мою сторону, чтобы понять, о чём я сейчас думаю. Зачем мне его байки? Конечно, было невежливо его обрывать в монологе. Тем более, что разговорился он, как будто прощаясь с чем-то или кем-то.
Вдруг я уставилась на него. Я даже не слышала его шагов. Он подошёл беззвучно, говорил спокойно и даже одежда его не шуршала! Как это? Но это лишь подкинуло дровишек в мои заинтриговали мысли. Да, я почти была готова согласиться послушать, как его выражение стало меняться, чуть перекосились черты лица.
Я проморгалась. Отвела взгляд, как в фильмах: может он пожелает исчезнуть, а я убегу с криками и больше не приду сюда? Он повернулся. Сейчас, в нём в каждой клеточки на лице играли эмоции злорадства и страха. Этот чудик на кладбище меня не переставал удивлять!
Зрачки… Что там фильмы — там всё врут. У него были серебристые глазницы без зрачков, но с меняющимися в форме точками или тире, или звёздочками. Это меня даже рассмешило, но вот встать я не смогла.
Меня будто прибило к лавке. Кричать бесполезно, но жуть морозом подняла на руках и ногах волосы. А он смотрел, но не было в нём того, что дало чутью запаниковать. Я смотрела в 2 убывающие луны на сером небе его глазниц. Реально, зрачки — как убывающий месяц в ноябре.
— Кто ты? — фантастика, у меня прорезался голос!
— Так хочешь или нет? Ты не ответила. — бас старичка стал почти могильным.
— А разве это уже не происходит? — сглотнула и от неожиданности этой испугалась.
— Да не съем я тебя! Ты же хочешь знать, как происходит там, куда ты так торопишься? — задумчиво цокнув языком, дедушка подхватил голову руками и по-старчески расслабил спину о скамейку.
Вокруг всё стало лёгким и душистым, как весной перед прилётом ласточек, которые собой всем кричали, что лето уже ближе и смело прыгало за соседним домом. И дальше ничего не помнила, а очнулась тогда, когда шла обратно.
Вспомнила, что давно хотела сходить к одной не очень известно, но очень сильной гадалке. Видимо, на кладбище подкачала мотивацию на перемены и решилась ей позвонить. Меня записали на вечер и остаток времени стал кузнечиком, который наскоро перепрыгивал дорогу и торопился домой.
— Зачем пришла? — обычная гадалка, но была так резка, что захотелось уйти из это комнаты даже грустному цветку на подоконнике.
— За ответом. — голос, обычно тихий, совсем стал немым и только губы волоклись за посылом сказать «сейчас или никогда». Сон накануне перед гаданием ещё тревожил.
— «Почему» или «за что»? — уставилась на ухоженную девушку наглая же
