они противопоставляют себя культуре модной индустрии с ее скрытностью и стремлением вытеснить конкурентов, где копирование, как ни парадоксально, является нормой, и предлагают людям вместе с ними создавать альтернативный мир моды.
По данным фонда Эллен Макартур, за последние пятнадцать лет потребление одежды в мире выросло на 60 процентов, срок службы одной вещи сократился вдвое, а утилизация текстильных изделий создает огромные проблемы.
Еще один пример связи между болезнью и модой — полупрозрачная блузка, которую называли pneumonia blouse (буквально — «пневмоническая блузка») и которая вошла в моду примерно на рубеже XIX–XX веков. Она была сшита из такой тонкой ткани, что, как считалось, недостаточно защищала легкие и потому ставила под угрозу здоровье своей обладательницы. Женщин, носивших такие блузки, упрекали в том, что в погоне за модой они опрометчиво рискуют своим здоровьем
Наше общество понимает правильное тело как занятое тело, постоянно требующее пристального внимания и регулярной работы над собой. Поэтому многие из нас обратились к телесно-ориентированной рутине и телесным проектам как к базовым структурирующим практикам, словно бы давно ждавшим своего часа и теперь не имеющим повода быть отложенными ни на день.
Требование строгости облика более настоятельно работает по отношению к любым маргинальным группам, и женский дресс-код для Zoom подтверждает эту закономерность. Как верно замечает Беверли Юэн Томпсон, «учитывая, что профессиональные стандарты и нормы задают белые мужчины из среднего класса, женщин часто беспокоит, примут ли их всерьез, и это, конечно, касается в том числе костюма, выбранного ими для работы» (Томпсон 2020: 209). Как следствие, «белые мужчины могут одеваться очень неформально — в джинсы и футболку, — сохраняя при этом свой профессиональный статус, но если так же неформально одеваются женщины или представители других рас, это иногда наносит серьезный ущерб их авторитету, потому что окружающие выражают удивление, узнав, что перед ними преподаватель» (там же: 211). Согласно Б. Ю. Томпсон, «белые преподаватели мужчины обычно меньше всего раздумывают и беспокоятся о своем костюме. Однако женщин часто волнует, отнесутся ли к ним серьезно, — они опасаются, что, если будут одеваться менее строго, их легко примут за кого-то с более низким академическим статусом, например за студентку или сотрудницу административного отдела» (там же: 220–221). Выводы Б. Ю. Томпсон представляются убедительными, но, к сожалению, этот сюжет гендерных различий составляет отдельную — и очень захватывающую — тему, которую мы не сможем далее развивать в рамках этой статьи.
