Кажется, я начинала понимать, как себя чувствовала добропорядочная домохозяйка, в один прекрасный день открывшая дверь уютного домика и обнаружившая на пороге подброшенную корзинку с младенцем и запиской: «Вы знаете, что с ним делать».
– Как вы ее выносите?
– Вообще, мы ее обычно не выносим, она сама неплохо ходит, –
Из-за страшной фантазии простое покачивание кареты вдруг вызвало нечто, похожее на приступ морской болезни, а ожидающее пассажиров воздушное судно стало подозрительно напоминать не ковчег, а саркофаг…
– Не смей чихать! – охнула я.
– Это невозможно контролировать.
– Нос заткни.
– Закрой рот, заткни нос, а дышать чем? – проворчал он.
– Ушами!
Не бойся, – крякнул он. – Быстро поднятое уроненным не считается.
У тебя такие любопытные ручные питомцы, – сыронизировал Илай. – Цветок с зубами, желтый пес в синий горох.
– Столичная принцесса пока что со всеми зубами, но еще без синего гороха… – услужливо дополнила список, тонко намекнув, что один уже дописался записок, седмицу ходил пятнистый.
– Спокойствие! – ласково улыбнулась она, как духовник приговоренному к смертной казни
– А ты оптимистка, Юри, – хмыкнул он.
– Ведьма, не зеленей, – обратилась ко мне подруга. – Корабль не упадет, если, конечно, у капитана не прихватит в полете сердце
– Ты куда поскакал? – зашипела невидимая Тильда. – Оцепеней, парнокопытный! Ногу отдавил!
У Троя с Дживсом было свидание вслепую.
– Вслепую – это как? Они глаза себе завязывали, а ты был вместо собаки-поводыря?
