Оглавление

Глава первая: Колдовская метель

За заснеженным полем виднелся лес, сквозь который вилась мощеная брусчаткой дорога. Зимняя тишина нарушалась лишь мерным стуком копыт да редким ржанием уставшей лошади. Летящий в небе ворон узрел флавийских всадников, сопровождающих карету. Над ее крышей развевалось красное знамя с белыми полосами. Словно нити виноградной лозы они расползались в три разные стороны.

В карете, на скамье обитой темным бархатом сидел Джон — статный мужчина лет сорока. Он нервно перебирал коричневые локоны своей жены, шептал подбадривающие слова, хотя и сам не особо в них верил. Но Ланария не слушала — болезненные спазмы становились все чаще, а значит, близился тот час, когда она станет матерью. В моменты схваток женщина стискивала зубы, с силой сжимала ладони супруга, впиваясь ногтями, но боль все равно прорывалась наружу отчаянным криком.
По словам кучера до Меддокса оставалось пять километров. Этот город растянулся вдоль морского побережья, окаймляя полуостров к западу от столицы — Марбурга. «Пять километров… Может уже четыре? Наверняка четыре,» — с надеждой подумал Джон и в который раз взглянул на объемный живот Ланарии, на котором не сходились пуговицы подбитого лисьем мехом пальто.
Вопреки ожиданиям карета заметно сбавила ход, а потом и вовсе встала.

Мужчина нетерпеливо распахнул дверцу кареты и обеспокоенно крикнул кучеру: 
— Нахим! Почему остановились?!

— Что случилось?! Джон! — успела спросить Ланария и застонала, ощущая приближение очередной схватки.

Джон с ужасом осознал, что если карета сейчас же не тронется, то его любимая рискует родить прямо здесь.

Разменявший пятый десяток кучер возник рядом с дверью. Он виновато мял в руках вожжи, а из под съехавшей набекрень заснеженной шапки торчал клок седых волос.

— Снежная буря, хозяин. Дальше ходу нет. Дороги совсем не видно. Нужно переждать.

— Она не может ждать! — грозно воскликнул мужчина, указав на супругу. Нервное напряжение сгустилось, на лбу Джона выступил пот. Подтверждая слова кучера, в карету ворвался холодный порыв ветра и разметал снежинки по салону.

— Простите меня, я не успел вас довезти, — опустив глаза сказал Нахим, — я бы мог попытаться проехать, но снега навалило по колени, — продолжил говорить он, успокаивая лорда, хотя сам не верил в успех.

— Постарайся, — с лучом надежды в сердце, сказал Джон, пожав кучера по плечу, после чего взглянул на Ланарию, которая едва ли не посинела от холода заходящего к карету и от адской боли в низу живота.

Когда Нахим закрыл дверь и уже собирался залезть на облучок из кареты донёсся панический вополь: — Джон! Воды отошли! Джон!!! — Матерь Божья, — прошептал кучер и вновь отворил дверь, — нужно принимать роды.

— Я своей жене помогал произвести на свет моего сына, могу помочь и вашей, — испуганно проговорил Нахим, пытаясь хоть как-то помочь жене своего господина. — Ты хочешь сказать, что своими грязными крестьянскими руками будешь лазить там у моей жены, вообще страх потерял? — раскричался лорд. — Простите за грубость, но принимайте роды тогда сами, — ответил обиженно Нахим. Кучер уже собирался вылезть из кареты, но его остановил мужчина. — Постой, не обижайся… возьми вот спирт во фляге, протри руки и приступай. — Благодарю за оправданное доверие, — воодушевившись ответил Нахим.

Женщина стала рожать, а тем временем буря разбушевалась не на шутку, метель накрыла снегом карету и смыла с лица земли четырёх всадников, которые сопровождали лорда. Лошади падали вместе с наездниками, их покрывало снегом, словно белым одеялом. Женщина продолжала кричать. Внезапно был услышан детский плач.

Ланария взглянув на Джона, вздыхала от облегчения.

— Моя доченька, — проговорила она, лаская собственое дитя.

— Наша крошка, — подметил отец, не обращая внимания на то, что твориться за дверью.

Метель полностью накрыла повозку, толстым слоем снега. Отец взял дочь на руки и улыбнулся, мать лежала счастливая, как вдруг началось. Снег под натиском бури попадал в карету, проламывая отверстия, деревянные щепки летели во всех, кто был в внутри, вскоре снег заполнил её полностью. Девочка продолжала плакать, слезинки падали на снег и растапливали его, но метель и не думала прекращаться.

— Неужели она пришла за ней, Джон. За моей доченькой? — с ужасом в голосе прогорила Ланария.

На улице в этот самый миг раздался злобный смех.

— Мы ее не отдадим, — проговорил мужчина, вынимая меч из ножен.

— Кто она? — в страхе спросил кучер.

— Темная владычица, — с трепетом в голосе ответил Джон, крепко сжимая меч в ладоне.

Он приготовился к битве, но стихия решила весь исход сражения. Метель усилилась и вскоре все находящийся в карете были завалены снегом и лежали без сознания, и лишь ребёнок плакал.

Прошло ещё немного времени, буря стихла.
Кучер, едва очнувшись увидел, как вокруг ребёнка тает снег и течёт вода. Вскоре вокруг девочки снег растаял полностью и превратился в воду. Нахим осмотревшись увидел тела мужчины и женщины погибших от жуткого холода.

Он с грустью взглянул на них, и слеза покатилась по его щеке, он вытер её и понял, что ребёнок всё ещё жив. Тогда Нахим взял девочку на руки и закутал в лежавший на сиденье плед, который был мокрым, но ничего другого кучер не имел под рукой. После мужчина стал выбивать дверь повозки, которая была усыпана дарами зимы. Когда дверь была выбита, на кучера с неистовой силой хлынул снег, кучер с трудом выстоял и не упал. Разгребая одной рукой, его ладони впивались в холодный лед, а в другой рукой Нахим держал ребёнка. Вскоре кучер покинул карету и сумел выбраться на улицу. Там было неистово холодно, ветер настроил кучи из снега, которые по высоте были сравнимы с городскими стенами. На удивление ни какой темной владычицы рядом не было. «Может это вздор», — подумал кучер.

Нахим положил девочку на пол, а сам окинул взглядом вокруг. Мужчина узрел, торчащих из снега погибших всадников и их не менее мёртвые лошади. Вдали виднелись стены и башни Меддокса. Кучер в отчаяньи стал отвязывать от повозки свою побитую кобылу, которая на удивление осталась жива, хотя ее взгляд был испуган, она была присыпана снегом и более не могла пошевелиться. Лошадь куда-то все время смотрела. Когда же Нахим освободил её из снежного плена, то вернулся к ребёнку, склонившись над ней он увидел, что снег вокруг девочки полностью растаял, и высохла вода, а сквозь сырую землю стали пробиваться подснежники и трава. Нахим был в ступоре от удивления. Он снял шляпу и пробормотал. — Видел чудеса… но таких. Придя в себя, кучер поднял ребёнка, девочка неистово плакала. — Не плачь дитятко, я тебя в обиду никому не дам.

— Мне дашь, — донёсся злобный голос, будто из ниоткуда. Нахим осмотрелся, но никого не увидел. Показалось, подумал он. После кучер привязал к себе верёвкой девочку и поднялся на лошадь. Как вдруг увидел идущую в их сторону белую деву, которая сливалась со снегом, её свет слепил его. Эта девушка была прекрасного вида, вокруг неё сиял ореол, и казалось будто она сошла с небес. На мгновение Нахим остановился, она его загипнотизировала, но кучер почувствовал тепло издающейся от ребёнка, от которого в раз пришел в себя и увидел страшную как ночь ведьму.

Она уже тянулась своей левой рукой к ребенку, а в правой держала посох с зелёным рубином на навершее. Тогда Нахим хлестнул плёткой по лошади, которая тряслась от страха. Лошадь с визгом стала мчаться в сторону Меддокса. Позади лишь послышался кровожадный визг ведьмы, она растворилась, будто и не было ее.

Вскоре они прискакали в город, это был небольшой портовый городок, его окружали пятиметровые каменные стены. Нахим всю дорогу думал о той женщине, что встретилась им при дороге. Иногда казалось, будто ему вовсе это причудилось, но он понимал все это правда, лорд мёртв и его супруга тоже, ведьме нужен был ребёнок, но зачем? Именно этот вопрос мучил его больше всего.

Теперь всё стало понятно, это тёмная ведьма наслала ураган на окраины Меддокса, чтобы заполучить желаемое.

Вскоре кучер приехал домой, вместе с ребёнком, руки Нахима всё также тряслись от страха. Дом кучера был на окраине города, небольшая двухэтажная лачуга.

— Нирвиз, солнышко, я дома, — проговорил кучер, обращаясь к своей жене.

— Ты сегодня рано, — сказала белокурая женщина в красном наряде.

— Что это за ребенок? — удивилась она, взглянув на девочку.

Нахим не зная, что ответить, несколько секунд молчал, потом набравшись смелость, стал говорить:

Я вез господ в повозке, как обычно.

— Ланарию и Джона? — уточнила супруга, подойдя ближе, после чего с улыбкой на лице стала рассматривать ребенка.

— Потом на нас напали, как говорит Джон, какая-то ведьма наслала на город метель и хотела отобрать ребенка.

— Где ее родители? — с интересом спросила Нирвиз.

— Они мертвы, их убил мороз. Всех убил, мать, отца, и даже рыцарей, которые нас сопровождали.

— Не знаю почему я выжил.

— Тут не понятно почему ребенок также жив, — ответила супруга, и взяв на руки девочку, принялась ее нести комнаты, в которой принято мыться. Нахим последовал за ней.

— С ребенком все просто, Джон говорил, что темная владычица хочет забрать ребенка, для чего я не знаю, но это факт.

— Темная владычица? — уловив ухом, эти слова, Нирвиз будто молние прошибло.

— Ты ее видел?

— Да, черная как ночь, с зеленным посохом в руках.

— Господи, неужели она вернулась.

— Ты знаешь кто это?

— Да так, не важно, — ответила Нирвиз, и стала мыть ребенка.

— Что мы будем делать с ней? Думаю стоит привести ее в порядок и отправить к лорду.

— Ты что с дуба рухнул? Ты еще не понял? Это дар нам, мы всю жизнь хотели себе дочь, но родился лишь сын, один единственный, мы оставим ее себе.

— Но что я скажу графу? Его брат погиб, вместе с супругой, а дитя что волки унесли?

— Именно, ты говорил там была ведьма? Вот скажи, что это ее рук дело. Ты посмотри какая она милая, как я могу отдать ее кому-то?
Нирвиз стояла возле ребёнка, а Нахим подошёл сзади и обнял жену, а затем поцеловал в щеку, развевая своей седой бородой её чудесные волосы.

Он спросил — Как мы назовём нашу дочь? В таком случае. — Асподель, я так всегда хотела назвать нашу дочь, которой у нас никогда не было, но вот судьба подбросила подарок. — Асподель так Асподель, красивое имя, и главное что ты так решила. Супруги стали обниматься и целоваться, обмениваясь комплиментами и говоря слова любви.

Глава 1.1 Дочь Лорда

Кучер с опаской вернулся на то место, где ему встретилась ведьма, но благо был день, и поэтому было не так страшно. Нахим слез с лошади, и подойдя к карете, привязал свою кобылу к ней.

Возле повозки стояла ещё одна лошадь, на удивление она была все еще жива, хоть глаза ее показывали неистовый испуг. Ни сильный мороз, ни проклятая ведьма, не убили ее, это довольно странно, но все же это факт.

Он запряг лошадей и открыл дверь повозки, там по-прежнему лежали мертвые родители Асподель, их лица были испуганы, а тела окоченевшие словно лед.

Они были похоронены в стенах Меддокса. Кучер привез тела ее родных к Кенделу Вуйстону, это младший брат Джона, отца девочки. — Значит, когда началась буря, все стало рушиться, а я пришел в себя уже потом, и обнаружил их тела, а живота у Лары уже не было, видимо родила, ведь дитя я так и не увидел, — вел рассказ Нахим. — А куда же он мог деться? — на тон выше Кендел поднял голос и подозрительно спросил. — Сударь, — испуганно вскричал Нахим, — я как выбрался из кареты, видал, что какой-то всадник ехал на лошади прочь в сторону Марбурга, а с ним ведьма, такая страшная черная, белая, синяя. Нахим намеренно наврал лорду, ведь они с Нирвиз привыкли к девочке и полюбили ее как свою за это столько короткий период, и он не хотел ее отдавать, ведь свою дочь им родить было не суждено, а появление Асподель они восприняли как подарок судьбы.

Лорд, разумеется, не поверил в бредни кучера и начал кричать.

— Какая к черту ведьма? Где ребенок?

— С посохом на вершине которого был зеленый рубин, — ответил спокойным голосом Нахим.

— Зеленый рубин, говоришь? Значит, ребенок в руках у ведьмы? — встревоженно спросил мужчина, от этой мысли его трясло. Лорд начал рыдать. Кучер уже хотел было рассказать правду, ведь ему стало жаль мужчину, но понимал, вранья ему не простят, и поэтому промолчал. Кендел достал из стола кошель с монетами и передал кучеру. — Вот вам награда за то, что не бросили их там и привезли тела, — рыдая пробормотал лорд — а теперь оставьте меня одного, не хочу чтобы кто-то видел мои слезы. Кучер вышел из резиденции лорда и достал из кошеля монеты, затем стал считать. Нахим насчитал 50 нуфридов. — Боже… это же мой заработок за два месяца. Он аккуратно уложил монеты обратно и отправился домой.

Когда мужчина уже почти подходил к дому, идя по безлюдному переулку, он нарвался на разбойников, его толкнул какой-то крепкий парень, с опухшим от пьянства лицом, в пропахшей грязной тунике белого цвета, хотя белой она была очень давно, сейчас она пожелтела от пота и остатков выпивки на ней. — Куда прешь, козел? — грубо спросил пьянчуга, обращаясь к падающему Нахиму. Нахим упал и уронил кошель. Монеты со звоном посыпались на землю, прелестно блестя и отражая солнца лучи. На кучера набросились два разбойника и принялись пинать его ногами, а третий, по-видимому главный, стал собирать монеты. Кучер харкал кровью и молил о пощаде. Как только все деньги были собраны, главарь бандитов воскликнул. — С него хватит, уходим. Головорезы прекратили бить кучера. И как только главарь обернулся назад и хотел уже уходить, появился красноволосый парень, крепок на вид, высокого роста и красив лицом, он взмахнув рукой вынимая меч из ножен, его черный плащ развевался на ветру. Красноволосый горделивою походкой шел в сторону разбойников, тем самым показывая свое бесстрашие, и не укоризненное превосходство. — Не так быстро приятели, — сказал спокойным голосом красноволосый. В его глазах дымилось и тлело, они воссияли красным взором.

Разбойники впали в ступор, и на мгновение восцарилась тишина, но вдруг кто-то из разбойников выдавил слово. — Че это за мутант красноволосый? Ступай прочь или сейчас получишь. — Уверен? 
— Держите меня семеро, — воскликнул главарь и вытащил тесак из-за спины. Бандит побежал на незнакомца, но тот открыл широко глаза, которые уже сияли красным светом, затем выпустил неведомую силу прямо из глазниц в головореза. Рубаха разбойника загорелась, он закричал, вспыхнув адским пламенем. Из его карманов посыпались монеты. Разбойник упал на землю и стал кататься по ней словно водяная мельница, дабы потушить огонь. Кучер в тоже время схватился за ногу одного из разбойников и, свалив его на землю, принялся избивать. Последний разбойник дал деру, и только пятки засверкали в городских кварталах. Красноволосый незнакомец подошел к обожженному телу головореза и обшарив его карманы, достал оттуда оставшиеся монеты, а после стал собирать деньги лежавшие на полу. Тем временем, кучер прекратил избивать бедолагу и подошел к незнакомцу. — Спасибо вам добрый сударь, — проговорил Нахим. — Вот держите ваши монеты, эти подонки получили по заслугам. Переулок наполнился запахом жареной человечины. — Как кличут вас, мой спаситель? 
— Фиаморт… так меня зовут — сказал красноволосый.

.

— Благородное имя… а я… мое имя простое, Нахим… Вы спасли мне жизнь и мой кошелек, как я могу вас отблагодарить? — Лорд поручил разыскать его пропавшую племяшку, может слышал, что-то? — Я ведь лорда и его беременную жонку вез… я извозчик. — Вот ты-то мне и нужен, расскажи, что там стряслось. — Вначале было все нормально, потом началась буря, снежная лавина сбила меня с ног и я потерял сознание, — проговорил Нахим. — Так и, что было дальше? — Когда я пришел в себя, и выбрался из кареты, то увидел, как какой-то всадник увез дитя в сторону Марбурга. — Это я слышал от лорда, там еще была какая-то ведьма. — Жуть страшная девка, глазище черные, сама будто из преисподни, Господи спаси наши души — пробормотал Нахим.

— С ведьмой ясно, а всадник как выглядел? Может особые приметы какие-то? Шрамы? Отметины?
Кучер подумал и сказал. — А еще всадник был в капюшоне… точно… как же я мог забыть? Он был здоровенный как бык. — И что это нам дает? Под это описание подходит каждый второй путник… прикажешь мне всех подряд ловить? — Нет, я ведь не договорил… у него из под капюшона, — Нахим закашлялся и, сплюнув через плечо продолжил говорить, — простите сударь, у него виднелся красный локон прям как у вас. — Уже легче, красно лунных не так много как черноволосых или белокурых. — В смысле красно лунных? — удивленно спросил Нахим. — Те парни и девушки, которые рождаются во время кровавой луны, получают невероятную силу и чарами владеют, они примечательны тем, что имеют красный волос. — Теперь то все понятно, а то я слышал не в обиду тебе, пьяницы поговаривают, что матери красноволосых спали с бесами. — Что за бред? — нахмурившись спросил Фиаморт. — Вот и я же говорю, глупые пропойцы… чтоб их, — рявкнул Нахим. — Если что-то узнаешь о девочке, знай… я готов заплатить за любую зацепку достойные деньги. — Хорошо, кстати на счет благодарности, ты ведь меня спас, и я не могу тебя отпустить просто так, пошли ко мне в дом накормлю тебя да напою как следует. — А знаешь? Я с утра ни крошки ни ел… пошли. Нахим привел гостя в дом, Нирвиз была шокирована внешним видом мужа, она держала в руках сервиз и едва его не выронила, бросилась расспрашивать старика. — Любимый, что с тобой приключилось? Кто посмел тебя обидеть? А я чувствовала, чувствовала, что с тобой не ладное, не зря мое сердечко колотилось, — причитала Нирвиз. Кучер вытерев пот с чела, стал говорить. — Лихие люди, хотели меня ограбить и ограбили бы, но слава Господу нашему, он послал мне этого доброго человека. Фиаморт помог, оказался вовремя и не прошел мимо. — А ну живо умываться, — сказала женщина мужу, — А вам спасибо… сохранили жизнь нашему добытчику… он так настрадался, утром попали в метель, а сейчас разбойники… что за напасть?

— Все обошлось, — сказал Фиаморт.

— Меня кстати зовут Нирвиз. Проходите к столу, я сейчас накрою, ужин почти готов, — говорила женщина. Фиаморт также ей представил и уселся за столом, женщина стала подавать утку. Нахим отмывался от крови. Нирвиз села напротив Фиаморта. Внезапно зарыдала Асподель. — С вашего позволения ребенка успокою, никак не могу свыкнуться, Нахим ее сегодня нашел при дороге. — В капусте нашел — проговорил Нахим, — Она шутит… это наше дитя, Нирвиз его родила неделю назад. Фиаморт задумался, его разум посетила какая-то мысль, он стал подозревать, что девочка может оказаться дочерью погибшего лорда, но поток его мыслей прервал Нахим. — Фиаморт, а ты собственно из каких краев? — Я? Из Дортмунда, что на юге от Марбурга. — Я знаю где это — воскликнула женщина, — там мои матушка и папенька живут. — Век бы ее не видел, ведьму старую — прошептал Нахим. — Что, ты сказал? — уловив часть слов Нахима, спросила Нирвиз. — Да ничего… утка вкусно пахнет. — Собственно о детях… я ищу дочь лорда… девочка пропала сегодня, — стал говорить Фиаморт. Нирвиз поняла, что ищут ее Асподель, и намеренно соврала, ведь не хотела отдавать ее кому-либо, даже родному дядюшке лорду. — Я слышала, весь город об этом только и судачит, будто своих дел нету, обсуждают проблемы знатных господ. — Отчего Нирвиз сказала, что нашли вы ребеночка сегодня? — спросил с подозрением Фиаморт. Женщина заглянув ему глубоко в глаза, сказала: Ты забыл, все, что я говорила, до этого.

Чаро подействовали и Фиаморт удивленно спросил: — А где я? — Ты у нас дома, — ответил Нахим. — А как я здесь оказался? — Ты забыл? Парень, спаситель, благодаря тебе я жив. — Кажется вспомнил. Похоже я не выспался, голова болит, не помню как здесь оказался. — Видимо это погода, сегодня метель была, может останешься, отдохнешь? Мы рады гостям. — Нет, я себя уже лучше чувствую, все хорошо, мне надо идти — сказал Фиаморт. Только Фиаморт ушел за порог, Нирвиз стала серьезно говорить с мужем. — Этот парень говорит, что она дочь лорда, мы не сможем ей обеспечить достойное будущее, пока мы к ней окончательно не привыкли, мы ее должны отдать лорду. Это ради Асподель, — слезно сказала женщина, а сердце ее обливалось кровью. — Я ее не отдам… это наша дочь, о которой мы всегда мечтали с тобой. Ведь мы больше не можем иметь детей, не лишай нас этого счастья, возможно, таким образом, Господь исполнил нашу мечту, — говорил Нахим. Женщина стала плакать еще сильней. — Догони того парня и расскажи ему все. Нахим молчал. Женщина продолжила говорить, вытирая слезы. — Хотя нет, ты и так настрадался сегодня, я сама его догоню и все ему расскажу, все как есть — сказала женщина и прямо в домашней одежде выбежала на улицу. Она стала осматриваться, но лишь увидела, как силуэт Фиаморта растворялся вдали. Так Асподель осталась со своей новой семьей, а Фиаморт отправился на поиски девочки, которую уже нашел, правда магия как обычно смешала все карты.

Глава вторая: Леди из Пепла

«Весна всегда приходит, не смотря ни на что»
(с) Такилонская рукопись.

«Весна всегда приходит, не смотря ни на что»
(с) Такилонская рукопись

Путь Фиаморта лежал в Марбург. Он ехал по заснеженному тракту, и в какой-то момент увидел посреди дороги подснежники, а чуть дальше в сугробах лежали тела рыцарей. Фиаморт остановил лошадь, и спрыгнул с нее, подошел к телам. Красноволосый стал мародерничать, собирая мечи и другие орудия воинов. 
— Извините парни, но вам это уже без надобности, — пробормотал себе под нос Фиаморт, наверное пытаясь оправдаться перед своей совестью. Все это добро он привязал к лошади и к своему обмундированию. Прошло не много времени как он ехал уже по Сайдовскому лесу, лошадь устала от всадника и его пожитков, солнце окончательно зашло и над зловещим лесом восцарил мрак. Вокруг уже не пели птицы, не было ни души, лишь тихое дыхание ветра и ничего. Фиаморт остановил свою лошадь и привязал ее к дереву, затем стал разбивать лагерь. Он расчистил снег под ногами, насобирал веток и, достав из кармана клочок бумаги, огнивом разжег костер. Сидя у костра он чувствовал тепло, языки пламени согревали его руки, под ним хрумтел снег. Внезапно увидел, как рядом с костром пролетает силуэт мотылька, порхая нежными крыльями, он приблизился к пламени слишком близко и оно обожгло его крыло. Фиаморт отодвинул руки от костра и поднял мотылька, а затем что-то прошептал и крыло вновь было как новое.
Улыбающееся лицо красноволосого, освещал костер. — Вот чудеса, зимой увидеть мотылька, вот это я называю удача, — сказал радостно красноволосый, отпустив его.

— Фиаморт, — послышался нежный женский голос. На первый раз мужчина не придал этому значения, но повторный зов, заставил его обратить внимание.

— Кто здесь? — Вскричал красноволосый, в страхе оглядываясь по сторонам.

— Спасибо тебе, — продолжил голос. Красноволосый поднялся и вынул из вьюка свой меч.

— Я повторюсь, кто здесь? — с трепетом в голосе проговорил он.

— Опусти меч, — проговорила девушка, вдруг появившеяся перед ним.

— Ты кто? И откуда ты меня знаешь?

— Я Аира, владычица трав и полей, насекомые тоже под моей защитой, ты оказал мне услугу, спас жизнь мотыльку, проси что хочешь.

— Я даже сходу не знаю, что и просить.

— Проси что хочешь.

— Прям все? Но я ведь всего лишь спас мотылька.

— У тебя доброе сердце, поэтому я дам тебе, то что ты желаешь.

— Я десятки лет скитаюсь по континенту, единственное чего мне не хватает это любви, не встретилась мне ещё та единственная, скажите мне леди Аира, кто она, моя единственная, как ее зовут? — Если я скажу тебе ее имя, ты испугаешся. — Все так плохо? — Нет, прийдёт время ты узнаешь кто она, в россыпи пепла ты увидишь ее лицо когда погаснет огонь, — сказала Аира растворившись прямо перед ним. Фиаморт сидел раздумиях, пытаясь все переосмыслить, до конца не понимая, было это в правду или привидилось. Чтобы отвлечься, он стал напевать какую-то флавийскую песню. Когда погасло пламя, то он взял в руки пепел и взглянув на него. В россыпи пепла увидел красивую девушку в красном платье, она была прекрасная роза, ее прелестное светлое лицо словно освещяло солнце, а ветер терзал ее волосы, затем он разнес пепел, обдувая своим холодным дыханием улыбающиеся лицо Фиаморта.

После того, как он поел, то лег, укрывшись плащом, оперся о дерево и стал дремать. Было очень холодно, особенно ближе к утру, но Фиаморт пережил и это, ведь он имел довольно большой запас выносливости, что не присуще для обычного человека, да и не человеком он был вовсе. Из леса стал доноситься вой волков, Фиаморт так и проспал до утра. С утренним лучом солнца он выбрался из дремучих лесов. Путешествуя на лошади, Фиаморт увидел идущего по дороге мальчишку и, обратился к нему. — Ребенок один посреди дороги, хм… и где же твои родители? — Дяденька я заблудился, всю ночь ходил по лесу, вот вышел при дороге стою, жду, может кто подкинет… отвезите меня к маме, пожалуйста, — слезно стало просить дитя. — Ну садись, подвезу, — сказал с улыбкой Фиаморт, и посадил мальчугана на лошадь, затем поскакал с ним до близлежащей деревни, там он встретил родителей мальчика, которые узнав свое чадо, окликнули его. — Я тебя обыскалась… мы всю ночь с отцом не спали, сынок… но так же нельзя. — стала ругать мать своего ребенка. Отец отвесил мальчугану под затылок, а затем по-отцовски обнял. Красноволосого позвали в дом и накормили как следует. После чего он отправился дальше. Снег на дороге становился все реже и реже, и вскоре вообще закончился, настала весна, тепло коснулось своими руками землю, и обхватило ее. Фиаморт тем временем, подъезжал к стенам Марбурга.

Глава третья: Крещенный огнем

Марбург, — крупнонаселённый город королевства, число его жителей составляет приблизительно 12 тысяч человек, именно сюда со всей округи стекается честной народ в поисках лучшей жизни.

На склоне горы виднеется королевский замок окруженный городскими кварталами. Прибыв в город Фиаморт первым делом отправился в оружейную лавку, дабы продать пожитки.

После долгих споров с хитрым торговцем, Фиаморт продал ему оружие.

Два полуторных меча ушли за 150 нуфридов, копье же было продано, за 50 нуфридов, моргенштейн за 125.

Теперь Фиаморт имел в кармане 325 нуфридов, пять из них он заплатил за жильё в трактире, ещё два за обед.

Красноволосый пол дня отсыпался в снятой трактирной комнате, а затем отправился на рынок, ему нужно было прикупить еды на вечер.

Там Фиаморт остановился возле лавки с продуктами, и стал смотреть цены, например килограмм картошки, стоил 50 лефидов, или же пол нуфрида.

Он продолжал смотреть цены, доколе в толпе не увидел мужчину с красными волосами. Красноволосый незнакомец накинул на голову капюшон, будто прячась от Фиаморта и ухмыльнувшиcь растворился в толпе.

Фиаморт вспомнил, что ему говорил Нахим, и он будто пораженный громом, стал идти в сторону красноволосого.

Фиаморт направлялся за ним, но толпа была настолько огромной, что пройдя ее, Фиаморт потерял мужчину из виду.

Тогда он стал осматривается и, увидел бегущего к лошади, красноволосого. Убегающий незнакомец все время осматривался, и споткнулся, его ноги заплелись и он едва не упал в грязь, но схватился за деревянный столб обеими руками.

Он понимал, что если Фиаморт догонит его, ему не жить.

Беглец отрезал ножом веревку, которая держала лошадь возле столба и, запрыгнув на нее, умчался. Фиаморт последовал его примеру и освободил лошадь, но был схвачен за плечо владельцем лошади. Фиаморт не растерялся и, ударив локтем в нос хозяину кобылы, вскочил на лошадь и поскакал. Он слышал в догон лишь проклятия.

Фиаморт мчался за красноволосым похитителем, и пыль под ним взмывалась к тучам. Продолжительная погоня, привела их на окраину города и, вскоре они проскочили через городские ворота, разбудив спящую на посту стражу.

Фиаморт довольно быстро скакал на лошаде, от чего из его карманов стали выпадать монеты, но он не мог остановиться. В лесной глуши возле озера, лошадь на скаку сбросила Фиаморта и побежала дальше.

Фиаморт катился по кочкам и камням словно брошенный с горы кот. Его тело вмиг покрылось ссадинами и ушибами.

— Черт, черт, черт, — кричал он.

Когда Фиаморт встал на ноги, то увидел, что его окружали три красноволосых всадника.

Фиаморт вынул меч из ножен и встал в боевую позу, выставив перед собой фламберг.

Один из разбойников обратился к Фиаморту, остальные два молча сидели на лошадях.

— Что тебе нужно, красноволосый? Ты такой же как и мы, поэтому мы не хотим тебе зла, опусти оружие, поговорим.

— Я ищу ребенка, которого похитили… ты похож под описание похитителя.

— У нас нет никакого ребенка.

— А чего ж ты тогда увидав меня, стал бежать? — спросил Фиаморт.

— Я думал, что королёк местный нанял тебя, чтобы ты нас в поймал, да наказал, — сказал разбойник.

— Стало быть, вы разбойники, — сказал Фиаморт, в глазах его потемнело, он более не мог стоять на ногах, и упал безссознательно.

Очнулся он на следующее утро, в каком-то шатре, в глазах его двоилось, а вокруг пели птицы. Его голова была перебинтована, но он жив и это главное. Вскоре Фиаморт пришел в себя. В шатер вошел какой-то парень.

Фиаморт едва его разглядел, спросил, хрипящим голосом.

— Где я? Я в раю?

— Ты брат, видимо сильно долбанулся, когда падал с коня, на рай это место не похоже, но все же ты прав, здесь чертовски красиво.

— Голова раскалывается, а тебя как зовут? — проговорил невнятно Фиаморт и начал вставать.

— Не вставай, не вставай, меня Яхмандом кличут, я главный здесь.

В глазах Фиаморта прекратилось двоиться, и он увидел красноволосого молодого парня, с красной козлиной бородой.

— Ладно, ты это, отдыхай, потом поговорим, — сказал Яхманд и вышел из шатра. Фиаморт попытался уснуть, но головная боль давала о себе знать, будто кто-то все время стучал молотом по ней. Фиаморт лежал в шатре, все его тело ужасно болело, но это была приятная боль, будто он сильно устал, и прилег отдохнуть, наконец закрыв глаза он увидел сон, пред его лицом стояла, прекрасная как роза, девушка в красном платье, с коричневыми волосами, заплетенными в пучок, она улыбалась, и что-то говорила, но Фиаморт ее не слышал.

Целые сутки красноволосые лечили Фиаморта, поя различными снадобьями и отварами, Яхманд знал в этом толк.

Главарь разбойников, сидящий на стуле, увидел, что Фиаморт пришел в себя.

— Как тебе, лучше? — спросил Яхманд, подойдя к Фиаморту.

— Голова болит, но уже не так сильно.

— Мы уж думали тебе это, кирдык пришелся, — со смешком сказал Яхманд.

— Рано мне ещё, хотел спросить, вы ведь разбойники?

— Верно говоришь, но мне больше нравится, братья леса… мы лесные братья, — почесав репу, сказал Яхманд.

— А почему меня тогда не прикончили, а стали лечить? Вдруг я выдам ваше убежище?

— Сильно хочется на тот свет? — ухмыльнулся Яхманд, — Ты наш брат, красноволосых в этом мире не так уж и много осталось, если каждому глотку резать, то сколько нас останется? Мы должны держатся вместе.

— Не думали заняться чем-то, более легальным? — спросил Яхманда, Фиаморт.

— Например? — заинтересованно спросил Яхманд.

Фиаморт откашлялся и молвил.

— Я, к примеру, промышляю тем, что по найму работаю. Сейчас у меня есть заказ на поиски пропавшей дочери лорда, платят 1000 нуфридов.

— Сколько?

— Ты не ослышался, 1000 нуфридов, и все довольно легально, даже больше тебе скажу, помощь лорду, это выгодно не только финансово, ведь всегда хорошо иметь знакомого лорда.

— Уже интересно.

— Или например, работал я как-то на крестьян.

— Ты на полном серьезе, работал на этих простолюдинов? А я разве, что отбирал зерно у них при дороге, но работать на них, нет уж извините это не мое, я выше этого. А что хоть за дело?

— Да, их докучала медвежья стая, медведи воровали у пасечников мед, за расправу над медведями они платили 250 нуфридов.

— И что ты сделал?

— Я поймал одного из медведей, схватил его и стал кричать: Где ты дел, чертов мед?

Медведь растерянно ответил: Я не брал мед.

На что я, крича, сказал: Не ври, тебя видели пчелы на пасеке.

Яхманд рассмеялся.

— А ты с юмором парень.

— А то.

— Кстати, ты говоришь за медвежью стаю, платят 250 нуфридов?

— Все по-разному, кто-то больше, кто-то меньше, но в целом платят достойно.

— Мы тут за одно ограбление имеем до 30 нуфридов, иногда если кто-то жирный едет, то до сотни можно сорвать, за проход так сказать.

— Знаешь Яхманд, я всегда мечтал объединить всех красноволосых, во что-то вроде ордена, дабы мы помогали друг другу, и поддерживали, но нужен свой замок для безопасности, и больше людей, — делился мыслями Фиаморт.

— Не ты один об этом мечтаешь, каждый второй красноволосый мечтает об этом. Только есть вот одна проблемка, даже две, — печально проговорил Яхманд.

— Что за беда?

— Беда в том, что мы во Флавии вне закона, и еще, один наш собрат Хальберт, томится в Марбургской темнице, и ему грозит смертная казнь.

— Предлагаешь его вытащить, прежде чем делать ноги?

— Ты из лука стреляешь хорошо? — спросил Яхманд у Фиаморта.

Фиаморт задумался и ответил.

— Ну, белке в глаз не попаду, но в целом стреляю неплохо, вот только в глазах все еще кружится, не так сильно как вчера, но все же.

— Хорошо, насколько нам известно, казнить они его будут завтра на рассвете, самый жестоким способом, через костер.

— Но это нарушение законов, разбойников вешают, сжигают ведьм, и то редко.

— И чародеек тоже, — сказал Яхманд.

— А в чем разница?

— Ведьмы они пакостят людям, а чародейки защищают их. Только люди этого не ценят, и иногда перепутав их с ведьмой сжигают. Но самое смешное, то, что чародейки не горят в огне, и их приходится потом вешать или топить.

— Хм, забавно, а Хальберта за, что хотят сжечь?

— Понимаешь ли, мы весь округ в страхе держим, грабим караваны и даже знатных господ, вот власти и хотят с нами разобраться столь жестоким способом, чтобы другим неповадно было.

— Вот сволочи, есть идеи как дружка твоего вытащить?

— Ответ лежит на поверхности, через столицу проходит река, ради безопасности, они построили эшафот, прямо на воде, своеобразный каменный остров, шириной два на два метра, на котором они устроят пожарище.

— И что требуется от меня?

— Двое красноволосых взорвут лавку оружейника и тем самым привлекут стражу на себя, а ты стрелой перебьешь веревку которая связывает Хальберта, он прыгнет в воду и уплывёт, а я закину динамит в толпу с людьми и мы одним махом обеспечим себе прикрытие и уничтожим стражу.

— И людей тоже? Они же не в чем, ни повины.

— Для простых людей, казнь является потехой, почему я их должен жалеть? Они с радостью зазывают народ на казнь, и ждут новых смертей как праздника.

— Но там ведь дети.

— Если родители водят своих детей на казни, то это ужасные родители, с таким воспитанием эти дети, вырастут таким же ублюдками.

— Чтобы отвлечь стражу, достаточно будет взорвать лавку оружейника, он мне сам не нравится.

— Взачит взорвем лавку хомяка.

— Что за хомяк?

— Так торговца оружейного кличут, сволочь редкостная.

— Я с ним уже познакомился, вот и устроим фейерверк, таких как он не жаль, представляешь, оружие купил за пол цены, а хотел лис старый за бесцень скупить, но я ведь не глупец, цены знаю.

— Значит с целью взрыва разобрались, выдвигаемся на рассвете, поедешь со мной на моей кобыле, а пока набирайся сил и да, ужин уже стынет, пожри если хочешь.

На следующее утро Фиаморт вышел из шатра, там стояло еще три палатки.

Четверо красноволосых усадилось на три кобылы и отправились в Марбург.

Яхманд молчал всю дорогу, но стоило им прибыть в Марбург, он стал говорить.

— Парни, живо к лавке, а мы с Фиамортом на площадь.

Два красноволосых отправились к лавке Хомяка, а Фиаморт с Яхмандом поскакали на площадь.

Из-за всех частей города глашатаи зазывали честной народ, поглазеть на казнь.

— Сегодня сожгут красного черта, все на площадь, — кричал кто-то из толпы.

Хальберт был связан и уже стоял на эшафоте, рядом бродил палач, что-то говоря, обращаясь к толпе. На площади собралась огромная толпа зевак и простолюдинов, стражи было тоже было не мало.

Пропойцы, как представители нищей, бесполезной и, в свою очередь самой многочисленной кастой в городе, пришли на это мероприятие как полагается, уже под градусом, не смотря на то, что было ранее утро.

Ведь сегодня была не стандартная казнь, сегодня будут сжигать красноволосого разбойника с лихой тропы.

Палач достал нож и, срезал пучок красных волос с головы Хальберта, затем сказал.

— После казни, я продам клочок волос этого мерзавца, он достанется тому кто больше даст, кроме того его вещи будут разданы всем желающим, так, что не расходимся.

Фиаморт и Яхманд затаив дыхание сидели в кустах, в ожидании взрыва, но его не последовало.

— Ну где же их черти носят? — нервозно прошептал Яхманд на ухо Фиаморту.

Палач стал поджигать дрова.

Яхманд нервничал, но взрыва так не прозвучало.

Ноги Хальберта и шоссы стали гореть, причиняя красноволосому ужасающую боль, он пытался вырваться, но веревка была слишком плотно завязана.

Палач стоял рядом возле горящего Хальберта и насмехался над ним.

Возбуждённая толпа ликовала.

Внезапно из кустов вылетела стрела и пронзила палача, и тот скорчившись от боли, упал в воду.

Вода заимела красный окрас.

Стража заметушилась, народ испуганно стал бежать.

Секунды через три последовал второй выстрел. Стрела попала в цель, и повредила веревку, она порвалась под натиском Хальберта.

Тогда Хальберт прыгнул в воду и в этот самый миг, прогремел взрыв в оружейной лавке.

— Слава драконам, — вскричал Яхманд и тут же побежал к лошади, затем запрыгнул на нее.

Рядом стояла еще одна кобыла, которую проворно оседлал Фиаморт, и на украденных лошадях они отправились за городские ворота, к реке.

Там они встретили израненного Хальберта, его ноги были обожжены, и он едва стоял на ногах. Вместе с водой, по его ногам стекала горячая кровь.

Яхманд посадил его на лошадь, как вдруг за деревьями замелькали два флавийских всадника.

— Я вас прикрою, скачите в Гисен, встретимся там, — воскликнул Фиаморт, и отправился в бой.

Он выскочил на своей кобыле из кустов и пронзил фламбергом флавийского всадника.

Всадник с воплем свалился на землю, лицом вниз и умер. Затем Фиаморт сразил второго флавийца, который падая с лошади зацепил мечем шею Фиаморта.

Всадники были убиты, а Фиаморт был ранен, на шеи открылось кровотечение, кровь хлынула фонтаном и залила его плащь, но быстрая свертываемость крови присущая красноволосым, спасла ему жизнь.

После, он надел капюшон на голову и отправился в кусты. В тоже время к мертвым флавийцам стал приближался отряд из десяти кавалеристов. С ними вступать в бой Фиаморт не рискнул и, подождав когда они разъедутся, отправился в Гисен.

Гисен, — небольшая деревушка, на юге от Марбурга.

В Гисене просидели они наверное неделю, Фиаморт еще раз возвратился в Марбург, ведь после взрыва от красноволосых друзей Яхманда не было вестей.

Он ехал на кобыле не спеша, подъезжая к стенам города, доколе не увидел, что на стенах висят два тела красноволосых. Они были изуродованы, вероятно от взрыва.

Вскоре Фиаморт вернулся в Гисен, и доложил о смерти двоих красноволосых Яхманду.

Яхманд кричал на весь дом, и рвал волосы на голове, но вскоре он успокоился, и они за обедом, стали обсуждать свое будущее.

— Говорят, что в Дентросийской городе Денкер, хорошо платят за крокодилов, из Денкерских болот, до 100 валенов, это примерно 50 нуфридов, — сказал Фиаморт.

— Не плохо, — проговорил Хальберт.

— А за одну ходку, как говорил мне знакомый крокодилолов, они с ребятами убивали до 30 рептилий, то есть можно хорошо заработать, — продолжал Фиаморт.

— Мне кажется это все враньё, на счёт оплаты, но мы отправляемся туда, в Дентросийские земли, там нас никто искать не будет, — сказал Яхманд.

— Стало быть девчонку я искать не буду, неблагодарное это дело, и почти не возможное, мне за него не заплатят, ведь вряд ли я ее найду.

Глава четвертая: Солнце садиться на болотах

Фиаморт и его компания, пройдя через широкий проход между горами Рок Мадан, что разделяют континент на две части и преодолев заросший Денкерский лес, прибыли в Денкер, — город между лесом и болотом.

Первым делом они сняли жилье. В трактирной комнате парни стали обсуждать свое положение.

— Что у нас есть? — спросил Яхманд, обращаясь к своим товарищам.

— Три добротных меча, и все, — сказал Хальберт.

— Для охоты на крокодилов, нам нужны дротики, да копья, — молвил Фиаморт.

— Да, но денег у нас нет, от слова совсем, — сказал Яхманд, заглянув в мешочек в котором хранил свои сбережения.

— Можно продать кобылу, думаю валенов триста за нее мы получим, на три колчана сулиц и три копья нам хватит, — подсказал Фиаморт.

— Хорошо Хальберт отправляйся на рынок, постарайся продать лошадь, а ты Фиаморт, потолкуй с местными охотниками на крокодилов, может им нужны хорошие бойцы? — сказал Яхманд.

— А ты, что будешь делать? — недовольно спросил Фиаморт.

— Моя миссия, самая опасная и ответственная, — выхваляясь сказал Яхманд, — я обойду местное болото и присмотрюсь, что да как.

— Кстати господа, как мы будем называться? — спросил Фиаморт.

— Всмысле? — уточнил Яхманд.

— Мы ведь клан красноволосых, но должно ведь у нас быть название?

— Мое предложение, будем называться Фолиантосами, — сказал Хальберт.

— Хм, интересное название, а почему именно так?

— Да все просто, Фоли, — это Луна со старофлавийского, а Антос, — Красный, Фолиантос, — красная луна, — объяснил Хальберт.

— Ну, что братья фолианты, так и назовем наш клан.

Никто из присутствующих не возражал.

— Ладно, за дело — проговорил Фиаморт.

— За дело, — крикнул Яхманд и Хальберт в ответ.

Фиаморт выйдя из комнаты спустился в трактир, он присел у барной стойки и заказал бокал эля.

Вокруг сидели пьяные рожи, от которых доносился смрад.

Фиаморт сидел и рассматривал чучело аллигатора позади бармена.

— Что вам угодно? — спросил бармен, с опаской смотря на фолиантоса.

— Эля налей, да поведай мне дружок, что это за город, расскажи мне пожалуйста, никогда здесь не был.

— Денкер, так зовётся этот город, сказать по секрету скверное место, окружённое лесами и болотами, духи здесь свирепые бродят по ночным топят, и правитель наш, будто сказился, говорят диаволу душу продал, вампир он.

— Люди много чего говорят, вот только правды в этом меньше, чем где либо.

— И то верно, но место это поистине жуткое, живя здесь начинаешь верить в страшные сказки… ладно, вот твой эль, держи.