Техническое учреждение, которым все больше становился Совет министров, не могло найти общего языка с Думой, которая, наконец, обрела определенную политическую физиономию. В итоге стороны шли друг к другу с распростертыми объятиями и при этом роковым образом стукались лбами.
безобразной акустике залы и слабом голосе оратора понять что-либо из произнесенной речи вообще очень трудно, в данное же время докладчик ничуть и не старался о том, чтобы его слушали… Докладчик кончил, зала молчит. „Возражений нет?“ — спросил председатель. Молчание. „Ставлю на баллотировку, — говорит по обыкновению Волконский. — Согласных прошу сидеть, несогласных встать“. Все сидят. „Принято“, — заявляет он и переходит к следующему докладу.
Пуришкевич бросал стакан воды в голову Милюкова, порой отказывался выходить из зала заседаний, так что к нему приходилось применять силу. «Когда охрана Таврического дворца являлась, он садился на плечи охранников, скрестивши руки, и в этом кортеже выезжал из зала заседаний». Я. В. Глинка рассказывал и другую историю: «1 мая обычно левый сектор украшал себя бутоньеркой в петлице, красной гвоздикой. Пуришкевич выждал момент, когда появление его могло обратить всеобщее внимание: одетый в визитку, руки в карманах, с красной гвоздикой — где бы вы думали? — в прорехе брюк в непристойном месте».
Поднялась буря, — вспоминал Родичев. — Все, что были направо, вскочили с мест и вопили. Помню Пуришкевича, который с ругательствами кинулся меня бить. Его остановил плечистый Гегечкори. Помню Крупенского, ругавшегося матерными словами…
январе 1908 года Е. Я. Кизеветтер записала в дневнике: «В зале несмолкаемый гул, ораторов не слушают, уходят, од[ин] священник, кажется, спит». Она отметила, что во время выступления Г. Г. Лерхе В. А. Маклаков бегал по залу и собирал подписи под своим запросом. Ф. И. Родичев вспоминал, что и Милюков на заседании Думы обычно писал передовицы для кадетской газеты «Речь».
Противники вставали, сторонники продолжали сидеть. Немногие следили за ходом «дискуссии», соответственно, большинство продолжали сидеть, и решения принимались.
К открытию Второй Думы правительство попыталось исправить допущенные ошибки. Теперь билеты в Таврический дворец вручала охрана, подчиненная министру внутренних дел.
все же правка могла быть существенной. Так случилось в феврале 1911 года. Тогда при редактировании законопроекта об учительских семинариях слова «русского происхождения» были заменены словосочетанием «русского подданства».
