ПЛЮШЕВЫЙ ДУШЕГУБ
— Давным-давно, — тихо произнес он своим ласковым, юным голосом. — Или нет, лучше жили-были? Как тебе больше нравится?
Лезвие ножика-когтя блеснуло в руке — бледной, слабой, почти женской на вид. В такой близи были видны поцелуйчики солнца — блеклые веснушки. Лицо у него было тоже веснушчатым, смешливым, милым.
— Ну что ты пугаешься, лезвие-то совсем маленькое, ну! — ласково, уговаривающе пролепетал он и лизнул по щеке, стирая дорожку слез. Лицо девчонки перекосилось омерзением и ужасом, она задергала головой, пытаясь увернуться. Он крепко ухватил ее подборок второй рукой, в черной перчатке, подержал, слушая мычание сквозь зубы. Один из которых уже лежал у него на белом офицерском платочке, рядом с ним, на столе.
— Ну! — на миг мальчишеское лицо передернуло жестокостью, солнечно-карие глаза, круглые, наивные подернуло темнотой, но тут же все разгладилось и мучитель обратился плюшевым симпатягой. Только вот рука в перчатке со скрипом сжималась на челюсти девчонки, а вторая, прохладная и с золотыми веснушками, вела лезвием вокруг ее глаза.
— Прекрати баловаться, глаз же выколешь! — с укоризной покачал он рогатой головой, и сдул упавшую со лба прядь каштаново-рыжих волос. И рожки и волосы у него были такие же солнечные, искрящиеся! И до тошнотворного обманчивые. В глазах девчонки, затопленных тоскливым ужасом, плескались щенячья наивная надежда, что все обойдется, отвращение, разочарование. Повелась на мягкие, бархатные рожки, что так уютно и трогательно глядели в разные стороны с его макушки, оленячьи, неопасные! На задорный нос, на золотые веснушки по щ
