Но иногда охватывала невыносимая тревога: ей хотелось понять достаточно для того, чтобы более отчетливо осознать, чего именно она не понимает. Хотя в глубине души понимать она как раз не хотела. Она знала, что это невозможно, и всякий раз, как ей казалось, что она что-то поняла, выяснялось, что поняла она неправильно. Понимать — всегда означает ошибаться, она предпочитала широту и свободу безошибочного непонимания. Это было плохо, но, по крайней мере, она знала, что это абсолютно по-человечески.
Однако иногда она что-то угадывала. Это были космические пятна, заменявшие понимание.
Необходимо, чтобы мир рассыпался на составные части: только тогда станет видно то, что в сочлененном и гармоничном мире оставалось бы незаметным, принималось бы как очевидное.
– Жить, — вступила она в этот невообразимый диалог, в котором оба, казалось, понимали друг друга, — жить — это так необычно, что я живу только потому, что родилась. Знаю, что любой сказал бы то же самое, но факт в том, что это говорю я.
