Более того, он куда меньше склонен к безумию, чем, допустим, сам Илюшин, – в силу некоей счастливой заурядности характера, позволяющей людям подобного склада избегать ловушек, расставленных болезненно ярким воображением.
Умрут старухи, утихнет шарканье их ног, обутых в валенки, и следы заметет снег, а сами валенки будут растащены мышами на гнезда. Умрет в конце концов и семижильный Григорий, чугунный голем, охраняющий от чужаков давно одичавшие сады. Постаревшая Надежда переселится в Уржиху. Из тех окон, из которых некогда перегибались на улицу девки, чтобы поцеловать в сумраке парней, будут торчать молодые березки, а никем не съеденные соленые помидоры в банках лопнут и будут уничтожены потомками тех мышей, что родились в гнезде из валенка.
Женщина вскинула голову, и на дальнем конце деревни, где и жилых домов-то почти не осталось, расслышала мерный стук колотушки. Пьяница часто бродил там, среди покосившихся изб с выбитыми стеклами, и все стучал, стучал, то ли распугивая, то ли созывая призраков.
В деревне ведь знаешь как: в одном конце пернут, на другом толчок обвалится.
жизнь в деревне скучная и сплетни – наше неизбежное развлечение
Огонь – лиса жадная, пока всех кур не передушит, не уймется.
Выискивал умненьких, стеснительных, таких, которые снаружи улыбчивые, а внутри у них постоянно дождик со слякотью
Человек он был тихий, милый, но какой-то незапоминающийся. Есть он рядом – хорошо, а вышел из комнаты – и хуже не стало.
особый запах первого снега, который исчезнет на глазах, не успеет закончиться день.
Именно те люди, которым ребенок не может рассказать правду из страха, что его опозорят, громче всех будут стыдить его за молчание
