Улица ослепила и оглушила – весна расправлялась с зимой. Прищуренным глазом увидел голубей в московской синеве: стайка, ложась на крыло, то внезапно пропадала, то вновь возникала, дружно махая крыльями и входя в поворот. С крыши хлестали радужные струи, по булыжной мостовой проворно завивались ручьи. Фыркала лошадь, цокала подковами, за ней железными ободами колёс громыхала телега. Блея козлиным клаксоном, расплёскивала лужи легковушка «эмка». Визжало колесо точильщика, брызгая снопами искр.
Пока я раскисал от сердечных страданий, как юный Вертер[31], подоспел сентябрь, а с ним подкатила и взрослая жизнь.
У Есенина «отоснилась навсегда»[30].
Летит по орбите вокруг Земли наш «Спутник», круглый, с усами-антеннами, и подаёт сигналы, которые принимают во всех странах мира, а на экранах кинотеатров всего Советского Союза – «Летят журавли»[27].
