Исчезновение
Чемодан был ужасно тяжёлый и оттягивал руку. Ныло плечо, в спине наметились подозрительные боли. А тут ещё эта ручка… Того и гляди отвалится… И что тогда?
Платон Кузьмич тащил свою поклажу и проклинал всё на свете. Зачем он взвалил на себя столь непосильный груз?
В чемодане были книги. Много книг. Они достались Платону Кузьмичу от дедушки, завзятого книголюба и библиофила. Книг было столько, что в квартире шагу ступить некуда. И в какой-то момент Платон Кузьмич понял: если он не избавится хотя бы от части печатной продукции, она его накроет. Просто свалится со шкафа — и поминай, как звали. Тогда-то он и достал с антресолей старый чемодан и набил его полным собранием сочинений Ленина. От него он решил избавиться в первую очередь. Но не выбрасывать (это было немыслимо), а отвезти на дачу. Там тоже было под завязку, но в сарае классику марксизма место бы нашлось.
Вход в метро «Курская» был нескончаемо длинным. Платон Кузьмич аж взмок, тащивши своё богатство, и всё чаще жалобно поглядывал по сторонам. Чем, видимо, и привлёк к себе внимание симпатичной дамы в форме, стоявшей возле большого ящика. Её цепкий взгляд остановился на тщедушной фигуре потомственного интеллигента, изнемогавшего под тяжестью сомнительного груза. Подозвала:
— Поставьте чемодан… Вот сюда…
Платон Кузьмич с облегчением взгромоздил своего мучителя на ленту транспортёра и тот скрылся за занавеской. Видимо, ничего подозрительного в нём не обнаружилось, потому что транспортёр заработал снова. Однако, с той стороны ничего не выехало. Дама взирала на пустую резиновую ленту и что-то соображала. Наконец, до неё дошло, что чемодан каким-то образом остался внутри. Заглянула… Пусто!
— Гражданин, вы что себе позволяете? Где ваш чемодан?
Платон Кузьмич растерянно переводил взгляд с дамы на ящик и обратно и ничего не мог понять. Чемодан исчез! Но сей факт не вызвал сожалений об утраченном. Наоборот! Почувствовалось облегчение. Неужели не придётся тащиться с ним сначала на метро, потом на электричке, а потом ещё полтора километра до дачи? Боже, какое счастье!
Однако, в глазах дамы не было оптимизма. Наоборот, в них поселилось беспокойство. И чем дольше продолжалась возникшая пауза, тем большее недоверие к подозрительному субъекту рождалось в полицейском мозгу…
— Предъявите ваши документы!
Платон Кузьмич суетливо достал паспорт с московской пропиской, протянул… Дама внимательнейшим образом исследовала соответствующий штамп… Просканировала взглядом нарушителя… Придраться было не к чему!
На лице блюстительницы порядка отразилась растерянность. Она ещё раз заглянула внутрь ящика. Чемодан исчез! Бесследно!
Наконец, дама спохватилась и, поднеся рацию ко рту, прокричала:
— Первый, я третий! У меня ЧП! Срочно!!!
Тут же, словно из ниоткуда, возник офицер. ЧП на пункте досмотра — это серьёзно! Раздался свисток и несколько сотрудников метрополитена скоренько перекрыли проход к опасному месту. Вследствие чего уже через какие-то пару минут жидкий поток пассажиров превратился во внушительную толпу, сдерживаемую сбежавшимися отовсюду стражами порядка. По метрополитену объявили тревогу и поезда начали следовать мимо станции без остановки. Напряжение в воздухе нарастало. Наконец, по толпе пронеслось: «Бомба!» и все бросились врассыпную.
Мгновенно были подняты по тревоге все спасательные службы города, к месту происшествия направились сапёры, а антитеррористические подразделения ФСБ оперативно заняли позиции на крышах домов на Земляном Валу. Вот-вот должен был прибыть робот, который всегда вызывается в подобных случаях. А пока суть да дело, следователь по особо важным делам приступил к допросу изрядно струхнувшего Платона Кузьмича. И после выполнения нехитрых формальностей (кто, где, с какой целью и по чьему поручению) подозреваемому предложили сотрудничество со следствием, то есть признаться во всём и сразу. Следователь многозначительно поглядел на морально уничтоженного террориста и придвинул к нему чистый лист бумаги:
— Пишите, голубчик…
Платон Кузьмич дрожащей рукой описал всё, как было. Следователь прочёл и переменился в лице:
— Вы что написали? Я, такой-то, вёз в чемодане полное собрание сочинений… В.И.Ленина… доставшееся мне по наследству от дедушки, Сидорова Ивана Петровича, 1907 года рождения, проживавшего… А где про взрывчатку?
— Какую взрывчатку? Откуда у меня взрывчатка? Зачем она мне?
— Так… В несознанку, значит, пошёл? Говори, где взял взрывчатку? Всё-равно же узнаем!
— Да не было никакой взрывчатки. Ну, если только не считать таковой труды вождя мирового пролетариата. Но ведь это только слова…
До следователя начало что-то доходить:
— Так вы что же, книги везли?
— Ну да… Ваша сотрудница подтвердит! Она же видела… В этом… как его… аппарате…
— И куда они делись?
— Не знаю… Ей-богу, не знаю! Вот те крест!
Платон Кузьмич истово перекрестился, причём сделал это впервые в жизни, ибо с октябрятского возраста был атеистом. Следователь задумался. Не похож этот пожилой москвич на террориста. Ну, какой из него мученик за веру? Он даже крестится не так, как надо. В смысле — наоборот. Сотрудников ФСБ специально просвещали по этому вопросу. Враг частенько ловится на мелочах…
Удовлетворённый своей наблюдательностью, следователь мягко побарабанил пальцами по столу:
— Ну, допустим… И о чём писал этот, как его — Ленин…
— Честно говоря, я читал его лет сорок назад… Конспектировал в институте… Теперь он и вовсе не нужен… Никому… На дачу решил отвезти… Чтобы не мешал…
— Ленин — это тот, что на Красной площади?
— Он самый…
— Не экстремист?
— Это как посмотреть. На мой взгляд — самый настоящий…
— Но за экстремистскую литературу…
— Но это официальное издание. Вроде не запрещено…
— И куда оно делось?
— Послушайте, товарищ… не знаю вашего звания… Ну, откуда мне знать? Мне сказали — я поставил. Оно поехало. И — всё… С концами!
— Будете писать заявление? О пропаже…
— Нет, не буду! Мне же лучше! Я ж не знал, как от него избавиться! Только благодарен…
Следователь задумчиво поглядел в окно. «Ситуация неординарная. Но шут его знает: может, и не врёт. Эти эмвэдэшники порой такое отмочат… А нам разбираться! И, в принципе, даже если в чемодане и взрывчатка — она же исчезла! Всплывёт где-нибудь? А мне-то что? Пусть там, где обнаружится, и колупаются…»
Успокоенный сделанными выводами, следователь окончательно подобрел. Но что делать с этим доходягой? Отпустить? Снял трубку телефона:
— Семёнов, ну что, нашли что-нибудь?
— Нет, товарищ полковник, ничего не нашли! Ни чемодана, ни взрывчатки…
— А хорошо искали?
— Да лучше некуда! Всё разобрали! По винтику!
— Так, может, и не было ничего?
— Скорей всего. Не могло же оно взять — и исчезнуть…
— Ладно. Отбой тревоги. Скажешь этим, метрополитеновским — учения прошли успешно…
— Есть, товарищ полковник! Уходим на базу…
Полковник подержал исписанный Платоном Кузьмичом лист и медленно порвал его… Выбросил в урну…
— Вот что, уважаемый… э-э-э… Платон Кузьмич. Вы свободны. Но если что — вы у нас на примете. Так что…
— Да я… Да мне… Спасибо, товарищ полковник. Всегда рад помочь!
Полковник снисходительно улыбнулся и подписал пропуск. Платон Кузьмич как на крыльях вылетел из комнаты:
«Так вот, значит, как они работают! Органы!»
В последнем слове было столько уважения и даже восхищения, что и не сообразишь, чего больше. Одно ясно: с ними — как за каменной стеной!
Успокоенный и просветлённый, Платон Кузьмич направился к дому. Больше ничто не отягощало его руки. Надо же, как всё удачно сложилось! Он уже подходил к подъезду, когда в голове молнией сверкнуло: «Чёрт побери, а ведь дома ещё столько ненужной литературы! И можно…»
Поражённый открывшимися перспективами, потомок книголюба и библиофила вошёл в подъезд, давно уже требовавший ремонта. Наследие ленинизма ещё давало о себе знать…
