надеюсь, верую: вовеки не придет ко мне позорное благоразумие.
сама садик я садила, сама буду поливать. Кто стихами льет из лейки, кто кропит, набравши в рот — кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки — кто их к черту разберет!
Мой стих трудом громаду лет прорвет и явится весомо, грубо, зримо, как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима
Я, ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный, ушел на фронт из барских садоводств поэзии —
Неважная честь, чтоб из этаких роз мои изваяния высились по скверам, где харкает туберкулез, где б… с хулиганом да сифилис
умри, мой стих, умри, как рядовой, как безымянные на штурмах мерли наши
Но я себя смирял, становясь на горло собственной песне.
Я знаю силу слов. Глядится пустяком, опавшим лепестком под каблуками танца. Но человек душой, губами, костяком…
Я знаю силу слов, я знаю слов набат. Они не те, которым рукоплещут ложи.
Как говорят, инцидент исперчен, любовная лодка разбилась о быт. С тобой мы в расчете, и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид.