автордың кітабынан сөз тіркестері  Подлинные записки Алексея Ивановича Ермакова

А.И. Ермаков

Подбавили певцов из хористов Большого театра, пела придворная солистка Степанова. С

Тратил он на хор 6 000 рублей в год. Хор Юхова гремел по Москве, в церковь в праздники попасть трудно, любители съезжались со всей Москвы. Обязанности церковного старосты и расчеты с певцами вели мы — я и Митя.

старик-москательщик умер, и состояние все перешло дочери Вере Ивановне — жене Юхова.

Семья эта — аферисты, жили на чужой счет, должны были всем, кто попадался им в лапы.

Пел губонинский хор, солисты из Большого театра, «Октава» — знаменитый Юхов Иван Иванович[3]. Похоронили в Алексеевском монастыре, в том месте, которое указывала монахиня, на которую он так зыкнул.

ратья участвовали в хору, заливались соловьями. Особенно отличались Павел, Александр и Андрей. В концерте «Положил еси на главах их венцы» солировал Александр, голос дисканта до сих пор стоит в ушах.

Я наряжен крестьянской девчонкой — взят был для пения. У Старшого — великолепный тенор, у Константина — второй тенор, Иван лишь был плоховат по пению, но для ансамбля пригодился — плясал хорошо.

Под руки повели его иподьяконы. Протодьякон с кадилом, громадного роста, ворчит молитвы. Поставили его на высокий помост, устроенный среди храма, началось облачение. Певчие одеты в малиновые кафтаны. Наш хор на левом клиросе. Мне хорошо видно. Как грянул хор «Ис полла эти Деспота», у меня душа ушла в пятки. Вся церемония архиерейского богослужения произвела на меня громадное впечатление. Когда вышли три исполатчика[3] в стихарях и запели «Святый Боже», я был на седьмом небе. Если сравнить пение нашего и архиерейского хора, мы были ничтожеством. Обедня прошла у меня, как в огне. Много после видел архиерейских богослужений в Москве, но такого впечатления на меня не производили.

Боже упаси, кто опоздает к назначенному часу обеда! Кричал поросенком, долго не мог успокоиться.

Был разводным после всенощной и обедни, провожал хористок домой, сильно этим ремеслом увлекался.