Наталья Бобло

Двойная сплошная жизни

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Наталья Бобло, 2017

Учёные утверждают, что человек использует возможности своего мозга всего на три процента. Получается, что в каждом из нас скрыт огромный потенциал. Героине этой книги посчастливилось начать раскрывать его. И чем больше её интерес, тем легче раскрывается потенциал. Ведь главное, — найти то, что каждому из нас на самом деле нужно…

18+

ISBN 978-5-4485-4088-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Двойная сплошная жизни
2. Глава первая
3. Глава вторая
4. Глава третья
5. Глава четвёртая
6. Глава пятая
7. Глава шестая
8. Глава седьмая
9. Глава восьмая
10. Глава девятая
11. Глава десятая
12. Глава одиннадцатая
13. Глава двенадцатая
14. Глава тринадцатая
15. Глава четырнадцатая
16. Глава пятнадцатая

Глава первая

С чего всё и началось

Когда Сергей уехал, дверь, разумеется, никто даже и не додумался закрыть на замок. Зачем? Маньяки — это достояние других стран. У нас — закон и его соблюдение превыше всего. Об этом все знают и все в это верят. Как в президента и выборы…

Галюня смотрела мультики на первом этаже, механически тиская ручного хомячка. Люся была на втором, докрашивала правый глаз, чтобы через какое-то время завезти племянницу в музыкальную школу на репетицию. Люся не работала. Если уж быть совсем точной, то была ВРЕМЕННО безработной, потому что домохозяйкой в анкетах она после увольнения из риэлтерской компании, принципиально отмечаться не желала. Как же! Она — красивая, молодая, полная сил и энергии женщина, с «огроменным» творческим потенциалом, который ну никак не смог проявиться в продаже недвижимости противным, чаще всего брюзжащим и всем недовольным дядечкам и тётечкам. И она просто не может, ну, не имеет никакого морального права быть ДОМОХОЗЯЙКОЙ.

Так вот, бросив последний довольный взгляд на своё отражение, Люся услышала достаточно резкий для этого времени суток, а именно для полудня, звук. Сергей, её муж, уехал, но даже, если бы он вернулся за чем-то, что мог бы забыть, то никогда не стал бы хлопать дверью так громко.

Люся была девушкой неспокойной, иногда даже скандальной, и уж точно не трусихой (ну это так, между прочим), поэтому в предвкушении небольшого полуденного скандальчика, нахмурив брови, придав лицу справедливо-возмущённое выражение, стала спускаться по ступеням вниз.

То, что она увидела, ну никак не укладывалось в её представлении о теме красивого, классического скандала: двое молодых мужчин с безумными глазами, полными наглости и ужаса с оружием в руках зачем-то шёпотом кричали на Галюню, чтобы она наконец-то выключила «свои дурацкие мультики». С последним высказыванием Люся не могла не согласиться, они её тоже раздражали, хотя она старалась не лезть в воспитание племянницы.

— А ты кто? Кто ты такая? Сколько вас здесь ещё? — Один из них, наверное, самый смелый, стал выплёвывать на Люсю вопросы, тыча в неё пистолетом.

— Прошу прощенья, мне на вопросы по очереди отвечать, или можно импровизировать в вариациях? — Главное правило Люси во всех сложных ситуациях было: побольше непонятного. А исходя из быстро произведённого анализа внешнего вида ворвавшихся, Люся легко сделала вывод, что в данном случае правило должно сработать, как никогда.

— Чаво?!? Чё ты тут умничаешь? Давай… давай… чё смотришь, раздевайся давай!

Ну, потрясающе! Галюня зачем-то взвизгнула, как будто в её почти десять лет она особенно могла осознать весь ужас произнесённой фразы и её последствий.

— То есть вам не деньги нужны, а просто… не при детях будет сказано… — Люся с загадочным видом закатила глаза, — ну, вы понимаете…

— И деньги тоже… — взвизгнул другой, не такой смелый, похоже, понимая, что ему-то может совсем ничего и не перепасть…

— Ладно, хорошо, пойдём… — на секунду задумавшись, поманила Люся «главного» пальчиком, поднимаясь снова наверх.

— Эй, ты куда?

— Как куда — наверх!? Не собираешься же ты заниматься ЭТИМ здесь, на глазах девочки?!

«Главный» пребывал в замешательстве: с одной стороны нужно поддерживать имидж «главного», с другой стороны, судя по штанам, уж больно хочется, да ещё и девица эта странная непонятно что-то говорит, ну нельзя же упасть в грязь лицом на глазах у изумлённой публики…

— Тебя как зовут? — Лишь произнёс он, нетерпеливо следуя за девушкой.

— Эсмеральда.

— Б…, я так и подумал, шо как-то так гы-гы-гы…

— Ну, я смотрю ты умный такой… и опытный, наверное… — Люсе даже было где-то в глубине души стыдно за такую явно пошлую лесть, но кому-то нравится и МНОГО сливок, сахара и масла в торте одновременно…

Люся поднималась наверх, виляя бёдрами так, что даже хомяк поднял на неё голову… Всё. Полная дезориентация «клиента» — мозг выключен гормоном и, похоже, долгим воздержанием. «Всё, все козыри в моих руках. Хорошо, что Серёжи нет — он бы всё сейчас испортил своей ревностью» — думала Люся, не забывая покачивать и раскачивать попу.

То, что на самом верху была крышка, отделяющая первый этаж от второго на случай, если понадобится, полного отсоединения одного этажа от другого и держащаяся лишь на маленьком, но прочном крючке, конечно же, незваный гость не знал, поэтому Люсе оставалось лишь отвлечь его каким-нибудь интригующим вопросом, остановив в нужном месте…

— А как вас зовут? — Повернулась Люся, демонстрируя изгиб тела и поджидая его остановку именно там.

— А зови меня как хочешь! — Заржал, довольный собственной сомнительной шуткой парень, и остановился в нужном месте.

Люся протянула правую руку к нему и, незаметным жестом другой руки, опустила крышку прямо ему на голову, одновременно присев и подхватив пистолет правой. Звук был хлёсткий, но негромкий, к тому же, гость не издал ни звука. Пока тело скатывалось по ступенькам вниз, Люся наклонилась под перила и выстрелила в руку второго гостя, отвлёкшегося на непредвиденный «спуск» первого.

Тот вскрикнул, матюгнулся и заскулил:

— Что вы сделали-и-и-? Мы же не хотели-и-и-и! Мне больно-о-о! Вызовите скорую!

Люся спрыгнула с лестницы, чтобы тот не додумался взять пистолет в левую здоровую руку, хотела ещё пнуть его, но пожалела. Слабость любой женщины — это жалость к слабым мужчинам. (Возможно, именно поэтому они всё слабеют и слабеют…)

Когда и второй пистолет был уже в её руках, тело первого гостя достигло пола первого этажа и она, немного подумав, рассудила:

— Галюнь, может их связать?

Галюня приходила в себя медленно, в отличие от хомяка, который, воспользовавшись случаем, сбежал от хозяйки и суетливо обнюхивал лицо «главного». Второй скулил, истекая кровью — похоже, Люся попала ему в вену. Оценив ситуацию, хозяйка дома решила не совершать лишних телодвижений в поисках верёвки, которую она вспомнила лишь в виде бельевой, за которой пришлось бы идти на улицу, оставив налётчиков наедине с племянницей; и просто позвонила в милицию.

После слов … «ваш разговор записывается», Люся смутилась. В некоторых случаях она смущалась, как школьница…«ну, её же записывают…»

— Понимаете, извините конечно за беспокойство, но на мой дом напали грабители… и, наверное, насильники…

— Вы не можете говорить?! Продиктуйте адрес.

— Почему? Я же с вами разговариваю.

— Вы ранены? Вам угрожают? Сколько нападавших?

— Нет, я не ранена. Мне уже ничего не угрожает, хотя несколько минут назад очень даже угрожали… Ой, простите, надо по существу. Нападавших двое.

— Они вооружены? Раненые есть?

— Ну, вообще-то уже нет… в смысле не вооружены. — Люся никак не успевала за вопросами девушки в трубке. — А раненые есть. Точнее один… Нет, два. Скажите, а падение с лестницы ранением считается?

— Кто упал с лестницы?

— Второй нападавший.

— Назовите адрес.

Люся назвала адрес.

— Ждите, к вам едет наряд.

Наряд приехал довольно быстро — «главный» даже не успел прийти в себя. Почти сразу за ними приехала «скорая», которой особенно обрадовались второй гость и Галюня. Одна из профессий, о которой она иногда по наивности мечтала, это как раз была работа на «скорой» врачом. (Слово фельдшер она часто забывала, путая то с маршалом, то с фельдмаршалом).

Вскоре после «наряда», который, в виде двух нагло-растерянного вида мужчин в форме, ходили взад и вперёд, задавая какие-то глупые, бессмысленные вопросы иногда с видом, переходящим в сомнительно-умный, приехали другие, более уверенного вида мужчины в штатском. Первые «козырнули» прибывшему и что-то долго шёпотом говорили. Люся не прислушивалась, что именно, соображая, стоит ли звонить сейчас Сергею, или же насладиться ситуацией в полной мере.

Остановившись на втором варианте, все-таки прислушиваться она стала. Однако, бросив взгляд на Галюню, вертевшуюся возле врача «скорой», напрочь забывшую весь страх перед развернувшейся с её точки зрения, драмой накануне; глянув на часы, Люся, будучи ответственным человеком, постучала пальчиком по плечу слушавшего отчёт «наряда» человека в кожаной, несмотря на ещё холодные дни, лёгкой куртке.

— Извините меня, конечно, что прерываю, но мне нужно племянницу в школу музыкальную отвезти.

Молодой человек, примерно её возраста (лет двадцати семи-тридцати), повернулся к ней, окинул внимательным взглядом, и, зачем-то, уточнил:

— С вами всё хорошо? Вам доктор, психолог не нужен?

— Мне нет. А вам? — Люся просто хотела быть вежливой, а получилось как-то глупо, и она снова смутилась. — Мы в музыкальную опаздываем…

— Девушка, простите, как вас зовут?

«Похоже, между собой представители правоохранительных органов называли меня как-то типа гражданка, если имени не запомнили, хотя я им его говорила» — разочарованно подумала Люся. — Вечер Лючия Вениаминовна.

— Лючия…

— Можно Люся. Мне так привычней…

— Гражданка Вечер… (ага, всё-таки гражданка)! На вас совсем недавно было совершено нападение с покушением на изнасилование…

— А вас, простите, как зовут?

— Я — следователь прокуратуры Богатко Григорий Михайлович…

— Очприятно!

— Вы мне дадите договорить?!

— А я разве не даю?!?

— Так вот, — откашлялся следователь, — а ведёте себя вы как-то совсем не соответствующе ситуации…

— А как нужно соответствующе? — Люся действительно удивилась. Ей казалось, что она очень даже соответствует, даже хотела в целях помощи следствию поспособствовать, поделившись своим анализом происходящего, так сказать с места и времени происшествия. — Постойте! — соображала она для домохозяйки, да и для риелтора достаточно быстро. — Вы хотите сказать, что я должна тут, заламывая себе руки, биться в истерике?!? Ну уж дудки! Я вам тут не бабушка какая с давлением и склонностью к инфарктам…

— Успокойтесь, я совсем не то хотел сказать… — хотя по внешнему виду Люся поняла, что сказать, может, и не хотел, но имел в виду уж точно. — Посидите, пожалуйста, на диванчике, я вас опрошу…

— Да опрашивали меня уже ваши… коллеги. Я же говорю: мы в школу опаздываем, но, поняв, что спорить бесполезно, вздохнув, решила позвонить Дине — сестре мужа, чьей дочкой Галюня и являлась.

Дина была успешной бизнес-вумен, владелицей компании по международным перевозкам, слишком занятой и практичной, чтобы отвозить дочь в бесчисленные школы, кружки и секции самой или доверить какой-нибудь няне. Да Лючия и сама, положа руку на сердце, была совсем не против покататься по городу и навестить немногочисленных подружек, живущих или работающих неподалёку от мест расположения Галюниных школ. К тому же открывалась шикарная возможность не заниматься уборкой дома, — Дина наняла уборщицу, приходящую два раза в неделю для основательной уборки их дома. «Наверное, уборщица дешевле, чем ежедневная гувернантка (няней Люся себя ещё меньше любила считать)» — так иногда думала она, особо не вникая в суть.

— Дина, я не успеваю отвезти Галюню в школу.

— Ну, ты же знаешь, у неё очень важная репетиция, она даже в школу не пошла… — Дина всегда была в курсе жизни Галюни.

— Представь себе, знаю! Как будто не я её туда каждый день вожу! — Люся начинала злиться, когда Дина пыталась играть (так Лючия считала) в хорошую маму.

— Извини, Люся. Я тебе, правда, очень благодарна за твою… помощь. Что-то случилось? — В её голосе слышалось нетерпение и лёгкая (наилегчайшая) раздражительность. Само собой! У занятых людей время — деньги.

— Представь себе, — случилось! — Люся решила её не щадить. — На наш дом напали грабители, и я жду свою очередь для дачи показаний…

— Что? Что ты сказала? Извини, меня отвлекли! Можно чуть позже, не видите, я занята? — Это она уже говорила кому-то там у себя. — Извини, Люся, что ты сказала?

Но Люся уже выпустила пар произнесённой фразой, и чувство сострадания снова поселилось у неё в сердце…

— Говорю: ничего особенного, просто милиция проводит опрос и я не могу отвертеться, нужно ответить на кое-какие их вопросы. Сижу вот, очереди своей жду.

— Милиция? Какая милиция? Люся, объясни, что происходит?!

— Да, ничего особенного, не волнуйся, о, вот, меня позвали. Извини, надо бежать… Позже отзвонюсь. — И дала отбой.

В это время к ней подошёл следователь с натянуто-вежливой улыбкой уставшего от всего человека.

— Ну, давайте теперь вы ответьте на вопросы…

— А давайте не будем. Я уже ответила на вопросы вашим коллегам.

— В принципе… хорошо. Но, если не возражаете, всё-таки парочку я задам.

— Ну, только если…

— Почему входная дверь была не заперта? Нападавшим даже не пришлось ломать замок!

— Вот видите! А так пришлось бы ещё и замок чинить…

— Вы издеваетесь?!? — И, уже немного остыв: — Вы говорите, что никогда их раньше не видели, нападавших?

— Говорю. — Люся старалась быть краткой, чтобы ускорить процедуру и не раздражать лишний раз следователя, окончательно убедившись, что ничего интересного, кроме потери времени, она из ситуации уже больше не выжмет.

— Вы их совсем не испугались? — Уже как-то более душевно спросил он, дав лёгкую надежду Люсе, что всё это скоро может прекратиться.

— Ну, как вам сказать… Нет.

— Вы отдавали себе отчёт, что они злы, вооружены и опасны. Они сбежали из КПЗ, убив охранника и тяжело ранив офицера, отобрав табельное оружие…

— Нет, этого я не знала. Хотя логично предположить, что оружие им не вручили торжественно на параде.

— О чём вы вообще думали, когда всё это — он зачем-то покрутил кистью руки в воздухе, — проделывали?

— Честно? О том, что если ситуацию не буду контролировать я, а у меня ещё ответственность какая-никакая за Галюню, то её начнут контролировать эти бандиты. А это плохо. Думаю, вы не будете с этим спорить. К тому же все преимущества на моей стороне: расположение в доме они не знают, гормоны от воздержания зашкаливают, да и уровень интеллекта оставляет желать лучшего.

— А если бы вы ошиблись, и у вас ничего не получилось?

— Ну, ведь получилось. Что уж об этом сейчас говорить. Победителей, как говориться, не судят.

— Что да, то да… А скажите, где вы так хорошо стрелять научились?

— Ну, в тир школьный ходила. Даже как-то четвёртое место по городу заняла. А вообще, что тут сложного?

— В армии не служили, случаем?

— Шутите? Кто ж меня взял бы? Папа у меня не мент… ой, простите… не милиционер. Мама тоже. Хотя я хотела. Да… когда это было…

— Ладно. Хорошо. Всё, спасибо. Если что, мы вас ещё, возможно, вызовем к нам. А сейчас отдыхайте.

— Какое отдыхайте?! Галюня, давай, одевайся быстренько! — Мы ещё можем успеть на твою репетицию!

Галюня, распрощавшись уже давно с врачами скорой и со скучающим видом сидевшая на стуле, качая ногами, быстренько вскочила с криком: «А я готова!», и побежала к двери.

Уже провожая всю толпу и демонстративно закрывая на три замка входную дверь, Люся, посчитав разговор каким-то не до конца завершённым, прихватив за локоть следователя, сказала:

— А вы знаете, если честно, меня вдруг такая злость взяла, что какая-то сволочь вот просто так может вломиться в мой дом и командовать, что мне делать, что у меня, наверное, все инстинкты самосохранения самоустранились да так, что страха не было ну вот совсем, одна злость… Это, наверное, плохо, и Галюне действительно могло что-то угрожать, но у меня была какая-то тупая уверенность в том, что я всё делаю правильно, на сто процентов контролируя ситуацию. Ну вот. Я вам всё честно сказала…

— Спасибо, Люся! — Первый раз обратился к ней следователь по имени и пожал руку. — До свиданья!

— До свиданья!

И они сели каждый в свою машину и поехали каждый в своём направлении…

Глава вторая

Предложение

Следователю прокуратуры не давало покоя уже второй день воспоминание о происшествии в коттеджном посёлке М. Всё вроде хорошо. Дело, можно сказать, открыто и закрыто по факту, «не отходя от кассы». Причём сразу два преступления… Подозреваемые переведены в ранг преступников при наличии стопроцентных по доказуемости улик, не говоря уже о пальчиках, с которыми всё тоже очень красиво. Свидетели — есть, пострадавшие — есть. Всё красиво, как никогда.

Но осадок, как говориться, всё же остался. Вроде все лавры и ему, но радости нет, ведь, по сути, преступников поймал и разоблачил не он, а какая-то… Люся?!?!? Вот просто так взяла и задержала двух убийц и потенциальных, хотя в уголовной терминологии и нет таких понятий, насильников…

Григорий всё вспоминал, накладывая сказанное ею на её образ: высокая, далеко не худенькая, с чёрными длинными прямыми волосами и серыми, как две любопытные мыши, глазами, и поражался: симпатичная?.. — да. Умная?.. — скорее да, чем нет… Ну откуда же такая несвойственная простому обывателю отчаянная, хотя нет… — хладнокровная, рассчитанная смелость? Что это — гены, патология, загнанная на самое дно неизрасходованная энергия не реализовавшей себя в жизни домохозяйки?

Надо сказать, следователь Богатко довольно ответственно относился к своим обязанностям, изучая так нужную в его нелёгком труде психологию, психопатологию и другие науки предположительно и теоретически связанные с психикой и знаниями о ней.

И тут Григорий вспомнил недавний разговор со своим старинным приятелем по Академии:

— Гриш, ты, если что у тебя будет такого интересного, ну там люди, например, ведущие себя как-то неадекватно или неординарно, ну, в общем, не соответствующе общепринятым стандартам и нормам, ты вспомни меня, — позвони.

— А зачем тебе? Что, своих психов мало? — Григорий никак не мог понять суть вопроса, к тому же и на грудь он принял немало, — был день рождения одного всеми уважаемого генерала в отставке, преподающего до сих пор, как и во время обучения Гриши, в академии. А в конце трудовой ну очень насыщенной событиями недели, Григорий позволил себе расслабиться, изменив своему обычному правилу, догоняться при надобности уже дома.

— Ты позвони, а я уже разберусь, что и с какими мне психами делать, окей?

Было слегка грубо, но из его уст грубым не звучало, поэтому напрягшийся было Гриша, снова расслабился и улыбнулся собеседнику:

— Окей!

«Где-то он мне визитку свою оставлял…» Григорий порылся в портмоне, потом в штанах… потом стал вспоминать, во что он был одет на юбилее генерала. В конечном итоге, визитка всё же была найдена в нагрудном кармане кожаной и лёгкой не по погоде куртки.

Чтобы избавиться от того самого осадка, Григорий решил не откладывать звонок в долгий ящик и позвонил.

— Никита? Здравствуй. Не буду тебя сильно отвлекать от дел служебных. Помнишь наш недавний разговор на юбилее генерала по поводу нестандартных и неадекватных… ну, в общем, странных людей? Так вот, один случай мне уже несколько дней покоя не даёт.

— Здравствуй, Григорий, какой случай?

— Может я, конечно, и не помню чего-то, так ты мне напомни: как должна себя вести нормальная женщина — домохозяйка двадцати шести лет в случае проникновения в её дом двух грабителей и насильников, в присутствии десятилетней племянницы?

— Ну, нормальная реакция — паника, переходящая в стресс и депрессию, хотя такое обстоятельство, как маленькая девочка, могут аккумулировать весь её психологический потенциал и заставить следовать требованиям нападавших, чётко следуя их указаниям… Хотя могут быть и вариации, да и я, честно говоря, в отношениях психологии не силён. У меня в штате достаточно специалистов по этим вопросам. А что?

— А как тебе такой вариант: она одна их обездвижила, заметь — не убила, а на время вывела из строя; обезоружила, вызвала милицию, а потом, как ни в чём ни бывало, повезла ту самую девочку на урок фортепиано в музыкальную школу?

— Что я могу сказать… Она мне нравится!

— Извини, у неё муж.

— Роли не играет. Мне нужно обязательно с ней встретиться. Ты можешь мне это организовать на своей территории?

— Могу, тем более, что она предупреждена о возможном вызове в прокуратуру…

— Вот и отлично. Завтра в 15.30 организуй нам встречу.

— Это даже на просьбу не натягивает…

— Гриша, не драматизируй! Я могу её и так взять в оборот, но если подготовительным этапом будешь ты, уже знакомый ей человек, мы сэкономим только время, да и деньги, как ты сам понимаешь, налогоплательщиков.

— Звучит неубедительно, но сойдёт. Хорошо. Завтра в полчетвёртого у меня в кабинете.

Звонок из прокуратуры удивил… но и обрадовал. Ощущение, пусть хоть какой-то, но важности, смягчил выговоры и заботливые нравоучения близких родственников в лице мужа и его сестры в безответственности и небрежении, после лёгкого надавливания любимой свояченицей (или кем там является сестра мужа) на нужные кнопки и рычаги для получения наиполнейшей (где-то как сговор их с Галюней вместо сольфеджио сходить в кино и объесться попкорном в то время как Дина с лёгким сердцем верит в самое лучшее…) информации.

— Слушаю вас, Григорий Михайлович. Завтра говорите, в 15.30? Хорошо. Конечно, я буду. Я же понимаю, как это важно. — Само собой, последняя фраза была произнесена совсем для других ушей.

— Пойдёшь с моим адвокатом. Знаю я их… — Дина, после того как Люся дала отбой, беспокойно заходила по залу туда-сюда, пытаясь прогрызть наращенный ноготь. Разумеется, ничего не получалось, отчего она злилась ещё больше. — Знаю я, кто там у них работает. Одни взяточники и безмозглые кретины. Того и гляди, ещё и виноватой во всех смертных… сделают.

— Да ладно, не переживай, в убийстве Гитлера и Ворошилова я уже созналась…

— О чём ты говоришь?!?! Ни в чём сознаваться нельзя!!!!

Даже Серёжа не выдержал и рассмеялся. «Всё-таки есть одно, как ни странно, но золотое правило, что, когда мы готовим мысленно свою речь, мы никогда не вникаем в суть того, о чём говорят нам. Мы не умеем слушать, а, делая вид, что слушаем, слышим только самих себя. А нет — ещё и то, что хотим слышать. Вывод: Серёжа меня ещё всё-таки слышит.» — подумала Люся и, чтобы не слушать подготовленной речи Дины, зевнула изо всех сил и сказала:

— Всё. Всех люблю, я — спать. Спокночи!

Слушать недовольство Дины она могла себе позволить и не слушать, имея свою собственную спальню, в которую даже Галюне входить не разрешалось (особенно после ненавязчивого намёка Дине, что они с её наидорожайшим братцем любят «побаловаться» чем-нибудь «остреньким». Что это такое — Люся не знала, но где-то слышала. И этого было достаточно.)

Утром Люся пожалела о том, что назвала время и повод, для чего ей нужно ехать в прокуратуру, — Серёжа обещал её отвезти, а Дина ещё и посадить им на хвост адвоката.

— Так. Всё. Стоп. Хватит. На-до-е-ло. К следователю я поеду сама, сажать меня никто не собирается. Понадобится адвокат, — позвоню. Чего расселись? — Давайте, вперёд, денежки зарабатывать нам с Галюней! — Конечно, нескромно, но каждый своё услышал, и… засобирались, отбыв через десять минут.

Люся, как добропорядочная домохозяйка со всей ответственностью подходила ко всем вопросам, связанным с возможностью себя развлечь, отвлечь и увлечь, поэтому заботы о Галюне она перекинула на запасной вариант (он всё же имелся в лице бабушки, или мамы её благоверного), продумав туалет, соответствующий случаю. Макияж должен был быть наисвежайшим (благо она могла себе это позволить) и отложен на самый последний момент.

К зданию прокуратуры Лючия подъезжала при полном обмундировании. Она любила, (ну надо же хоть как-то развлекаться), производить впечатление на мужчин своим видом. Когда она выходила из машины в эффектном платье из немецкого каталога (благо, зарплата мужа позволяла), подчёркивающим сильные стороны её фигуры и отводя внимание от слабых; с роскошными, чёрными, как воронье крыло, волосами и с уверенным видом; внимание мужчин она привлекала. Даже женщины оценивающе смотрели на неё.

Найдя нужный кабинет, Люся осторожно постучала, и, услышав, «войдите», — вошла. К её удивлению, в кабинете помимо уже знакомого следователя Богатко, находился ещё один мужчина. Тоже в штатском. Светлые вьющиеся волосы и скрупулёзный проницательный умный взгляд чёрных глаз был устремлён на Люсю. Но Люся-то ко всему уже готова, поэтому взгляд выдержала. Приподняв дерзко подбородок и слегка прищурив глаза, сделав вид, что не заметила Григория Михайловича (у неё была всегда отличная память на имена), спросила:

— Я, конечно, очень извиняюсь… я вообще туда попала? Мне нужен следователь Богатко и мне сказали, что он в этом кабинете… О, простите, я вас не заметила. — Сделав вид, что заметила его только сейчас. — Может я не вовремя? Мне подождать? (При этом подумав: «Ага, ещё чего, скажет подождать, — уйду. Пусть потом ищут…»)

— Нет, что вы! — Это заговорил незнакомец. — Мы вас, Лючия Вениаминовна, очень ждём. Простите, я должен представиться… («да он душка, сама галантность» — насторожилась Люся) — Степанов Никита. Должен признаться, это я попросил Григория… вызвать вас к себе. («Ага, обходимся без отчеств, значит, разговор приобретает слегка личностный оттенок…»). Это я очень сильно захотел с вами познакомиться. Ваш поступок меня поразил… — так как его монолог никто даже не пытался прервать ни вопросами, ни комментариями, Степанов Никита всё продолжал: — Вы смелая, находчивая, в вас присутствует дух авантюризма. А также в меру наглости и злости. («сомнительный» комплимент…, хотя…). И самое главное: вы чертовски привлекательная молодая женщина! Я хочу предложить вам работу.

«Опа!» — Вот этого Люся никак не ожидала! — «Уже интересно…» Что за работа?

Никита Степанов выразительно посмотрел на Богатко, на что тот отреагировал фразой:

— Ну, вы тут поболтайте, а я пойду, покурю… — и вышел из собственного кабинета вон.

— Понимаете, Люся — начал свой монолог после ухода Григория Степанов, — организация, на которую я работаю, теоретически, юридически и документально не существует… Но на самом деле, мы существуем довольно давно. И нам нужны такие люди, как ты, Лючия, — смелая, дерзкая, нестандартно мыслящая, умная и, повторюсь, очень привлекательная.

— Интересно, и где это может понадобиться такой набор качеств? — Не удержалась Люся, — обычно всё это мне только мешало.

— Как тебе лучше объяснить… (прикинулся задумавшимся Никита) — Мы вне политики, вне государственности, вне любого влияния со стороны олигархов и власть имущих не только в СНГ, но и во всём мире. Нашими услугами пользуются все, имеющие средства и врагов, но мы всегда оставляем за собой право решать, будем ли мы за это браться или нет…

— И снова я страшно извиняюсь, — за что браться? Что вы делаете или не делаете? Чем вы занимаетесь?

— А знаешь, ты нравишься мне всё больше! Не даёшь увести себя от темы… И вообще, я всё больше склоняюсь, что не ошибся в выборе… Возможно, это прозвучит цинично, но мы «убираем» мешающих в той или иной сфере, в том числе и нам, людей. Но ты не делай поспешных выводов. «Убирать» — не обязательно убивать. К тому же у тебя всегда будет выбор. И хороший гонорар. И зарплата, поверь, которую ты не получала никогда. И вряд ли у тебя будет шанс получить когда-нибудь подобную в другом месте.

— Вот с этого момента поподробней…

— На период обучения или, точнее, испытательного срока, твоя… зарплата будет составлять три тысячи условных единиц или в эквиваленте. Остальное во многом зависит от результатов, которые ты должна будешь показать.

— Давайте не будем забегать далеко вперёд. Остановимся пока на этом. Я согласна!

— Отлично! Насколько я осведомлён, а осведомлён я всегда на сто процентов, — ты сейчас безработная… (» ну что ж такое?!? обязательно лишний раз макать тебя в это позорно-унизительное, ничуть неинтересное состояние?!?…) Поэтому вопросы по переводу сами собой исключаются, и Вы, Лючия, с завтрашнего дня можете приступать к работе!

— Что, вот прямо завтра?!

— А чего тянуть?!

— Если бы вы действительно были осведомлены обо всём происходящем на сто процентов, то знали бы, что на мне лежит ответственность за ребёнка…

— А, ну да, Галя. И что? Насколько я знаю, у неё есть мать.

— Мать, конечно, есть… Но временно исполняю её обязанности в вопросах организации её культурного, спортивного и прочего развития, я. И мне нужно найти человека, способного в полной мере исполнить обязанности постоянного заместителя временно исполняющего обязанности матери…

Никита завис…

— Да шучу я. Завтра, так завтра. Куда приходить?

Надо отдать должное, Никита «отвис» сразу и, продиктовав адрес, куда в десять часов утра завтра, 26 марта, в среду, Люсе следует явиться для прохождения службы пока ещё неизвестно кому, простился, пожав её руку и, проводив до двери, сказал:

— Думаю, что вы понимаете, что всё, что вы сегодня услышали, не предназначено для любых других ушей, кроме ваших.

— Не маленькая, всё понимаю. Я увижу вас завтра?

— Конечно.

— Значит, до завтра.

Выйдя за дверь, Люся увидела сидящего на стуле рядом с собственным кабинетом следователя Богатко и обратилась к нему скорее утвердительно, чем вопросительно:

— То есть, у вас лично ко мне вопросов нет.

— Вопросы-то как раз есть… — как-то вяло произнёс он, — но толку в данном случае, я так понимаю, от вас будет мало, не так ли?

— Как вы с вашей проницательностью ещё не генерал? — Обворожительно улыбнулась Люся и продефилировала по коридору к выходу.

Глава третья

Неожиданность

После поездки в прокуратуру, Люся сообразила, что ей нужно что-то придумать для Серёжи и вечно сующей нос не в свои дела Дины. Предложение работы сразу после посещения следователя по меньшей мере будет выглядеть подозрительно, а по большей — ОЧЕНЬ подозрительно. Раз она обещала молчать, а молчать и держать слово, Люся, как ни странно, умела, значит, своим ей придётся врать. Врать она, конечно же, тоже могла, но очень не любила. Поэтому она должна придумать эту, ну как её…, легенду, благодаря которой врать пришлось бы по минимуму. А для этого мозги и фантазию нужно поднапрячь…

— Как всё прошло? — Серёжа старался при сестре не выказывать излишне эмоционального волнения по отношению к жене.

— Ну, как видишь, никто меня не посадил. Им просто нужна была моя подпись на протоколе дознания, которую я не успела поставить в связи с тем, что спешила в музыкальную школу. — Фраза вроде была и невинной, но убойную силу по мишени всё же нанесла. — Дина опустила глаза и даже, как будто, покраснела. — Если б знала, ни за что бы не поехала туда, — в городе такие пробки! — Здесь уже стыдно за свои подозрения должно было стать Сергею. — Но есть и положительные стороны, — пробираясь в бесконечном потоке машин (Люся любила красивые словосочетания), мне пришла в голову чудная мысль: а не съездить ли нам куда-нибудь на выходные? Поэтому завтра, чтобы снять стресс… (это уже опять для Дины), хочу с утра съездить в какое-нибудь турагентство и выбрать тур выходного дня. Серёж, по-моему, чудесная идея!

— Ну, в общем-то, да… я и сам думал куда-нибудь съездить, развеяться. И, по-моему, идея чудесная!

— Вот я и думаю, часикам к девяти-десяти, когда пробки рассосутся, я и съезжу в город поискать какое-нибудь ненавязчивое турагентство…?

— И я с радостью тебя туда отвезу… — Серёжа при всём своём обаянии и греческой красоте, а так же уверенности в своём бизнесе, страдал одним единственным комплексом, — жуткой ненормальной боязнью потерять Люсю, в простонародье называемой ревностью. Это было его наваждение. Он считал, что в мире не может быть женщины красивее, умнее, привлекательней, сексуальней и желанней, чем его ненаглядная Люсенька. Он любил её безумно, страстно, почти ненормально и чувствовал себя спокойно лишь тогда, когда сам находился с ней рядом, когда он точно знал, что она дома, и, в качестве компромисса, когда Люся была с Галюней, чем и пользовалась Дина, разумеется, абсолютно не понимая такого влечения брата к жене.

— Зайка, я же говорю, мне нужно как-то снять стресс. Ты же знаешь, как я люблю проехаться по городу. Не лишай меня такой возможности, ну пожалуйста! — Нужно сказать, вначале их совместной жизни Люсю такая ревность даже радовала. Особенно сильным моментом было похищение подружками её на свадьбе, хотя похищением это назвать было сложно: на секунду Сергея по сговору отвлекли от молодой жены его друзья, а её подружки потащили Люсю вниз по лестнице. Сергей бросился за ней, расталкивая всех и, схватив в охапку Люсю, прижав к себе и трясясь всем телом, шептал: «Я никому тебя не отдам… Никогда… Никому…»

Было приятно, даже, несмотря на обиды подруг по поводу потерянных в пылу побега украшений в виде драгоценностей и бижутерии (ну, у кого как). Позже Люсю стало это слегка напрягать, а в последнее время жутко раздражать. Особенно злило то, что она Серёжу как раз-то очень любила. А на всех мужчин смотрела лишь как на объект, добровольно раздающий, иногда пусть и с лёгким налётом вожделения, взгляды. И только. Однако самой большой мечтой Сергея было посадить Люсю в огромном особняке со всеми удобствами и кучей симпатяшек — детишек, и чтобы он, Сергей, весь этот «хэппи-энд» мог поддерживать материально.

А Люся-то как раз хотела найти себя, так сказать, раскрыть свой потенциал. С Серёжей это было трудно. Даже невозможно. Но ведь то, что мы не можем взять каким-либо способом, женщина берёт хитростью. И, как бы не любила Люся это слово, но ей приходилось МАНИПУЛИРОВАТЬ, пока довольно успешно, чувствами и эмоциями мужа. Так сказать, на каждое действие всегда найдётся противодействие. И не Люся это придумала. Хотя и грамотно, как ей казалось, применяла в совместной жизни с супругом.

Так вот, страстно любящий взгляд, подкреплённый внутренней уверенностью и желанием на продолжение разговора в более неформальной, другими словами, «постельной» обстановке, возымел своё действие, и Серёжа смягчился:

— Ну, ты же знаешь, я не могу тебе ни в чём отказать… (Дина изобразила гримасу, что её сейчас стошнит… (ну и фиг с ней).

Люся встала в шесть часов утра, что было ей совершенно несвойственно. Приготовив мужу шикарный завтрак в постель за разрешение поехать одной, Люся приступила к макияжу. При наличии желания и огромного количества свободного времени, Люся довела это мастерство до совершенства.

Имея хорошую кожу и не нуждаясь в сильно маскирующей косметике, Люся делала в её подборе акцент на глазах и губах. И получалось у неё это великолепно. (Может, муж не зря был таким ревнивым?…)

Проводив Сергея к девяти часам на работу, Люся стала собираться и сама, выпив стакан свежевыжатого морковно-апельсинового сока и крепкий чёрный, без сахара, кофе. Она была, несмотря на некоторую разбалованность мужем, пунктуальной девушкой и решила подъехать к месту работы загодя, тем более, что адрес был незнакомым, а место парковки в центре города ещё нужно найти.

Каково же было её удивление, когда в месте указанного адреса она увидела: Турагентство «РианаТинаТур».

«Вот так попала! А может, ошибка? А может, вообще, — развод?!? Это ж какое совпадение! Придуманная для Сергея причина оказалась так похожа на правду…» — но Люся не любила не доводить дело до конца, поэтому ровно в 10.00, она, удачно припарковав машину почти напротив входа, зашла в дверь.

Молодая, не так, чтобы очень, но довольно симпатичная девушка, подняв на неё взгляд голубых, до умопомрачения, глаз, изрекла:

— Доброе утро! Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Теперь, даже уж и не знаю… — немного растерялась Люся, — я, вообще-то, по поводу работы… Но совсем не связанной с турагентством…, хотя… вы можете предложить тур выходного дня… — вдруг выпалила она на всякий случай.

— Простите, женщина! (Ну конечно, она же года на два моложе, может себе позволить…) Так вы по поводу РАБОТЫ???? или тура?

— Работы…?

— Назовите ваши имя и фамилию.

— Лючия Вечер.

— Пожалуйста, подождите.

Она набрала какой-то номер, сняв трубку телефона, что-то сказала, бросив на Люсю быстрый, ничего не выражающий, взгляд, и слегка отвернулась. После того, как положила трубку на рычаг, женщина, мило улыбаясь, произнесла:

— Положите свой телефон в эту коробку и проходите, пожалуйста, в ту комнату — указав глазами на помещение за небольшим выступом позади неё.

— Конечно. Спасибо. — Люся с подозрительным видом всё же рассталась с телефоном и прошла внутрь, слегка смутившись, что её никто не провожает.

Небольшое помещение, ну очень напоминающее… огромного размера лифт, вдруг в него же и превратилось, — завибрировав, зашумев и, начав двигаться, кажется вниз, хотя Люся до конца в этом не была уверена.

Прошло около минуты. Люсе страшно было подумать, сколько этажей она могла проехать за это время (здание было максимум семиэтажное, так что в течение минуты вверх она двигаться точно не могла, даже на отечественном лифте, являющимся самым медленным, по наблюдению Люси, лифтом в мире. Значит, — вниз!) «Невероятно! Это какая ж, блин, глубина?!!!» — не удержалась от мысли Люся.

Двери, так неожиданно задвинувшиеся минуту назад в месте входа Люси из помещения турагентства в лифт, раскрылись… и она оказалась в коридоре, освещённом лампами дневного света (уж в чём в чём, а в дизайне и освещении интерьера Люся, как домохозяйка и дизайнер собственного дома, разбиралась хорошо).

Выйдя из замаскированного под обычное офисное помещение лифта в коридор, Люся на секунду задумалась. Стрелочек, как будто, нет. Но нормальная логика подсказывала, что нужно идти вперёд, что Люся и сделала, уже довольно глубоко вовлекшись в эту своеобразную игру.

Дойдя почти до самого конца коридора из двери, которой непосредственно сам коридор и заканчивался, на Люсю выпал молодой человек в очках, упавших на мягкое ковровое покрытие, которым был обит весь пол, при столкновении взглядом и телом с нею. — Ой, простите, я должен был встретить вас возле лифта, но засиделся…

— Дайте угадаю… за компьютером?

— Вообще-то, в туалете. — Он зачем-то смешно покраснел, поправляя поднятые с пола очки на носу. — Меня Владленом зовут. — Он было протянул Люсе для пожатия руку, но девушка сделала вид, что этого не заметила. (Туалетные разговоры не располагали особенно к рукопожатиям…)

— Я поняла. Очприятно. Мы здесь будем весь день общаться или, может, всё-таки ты покажешь, что находится за этой уже начинающей становиться таинственной, дверью?

— А, да, конечно… — и Владлен распахнул дверь, пропуская Люсю внутрь.

— Вау!!!!! — Люся очень не любила это слово, но другого подобрать не смогла. Открытая дверь вела на небольшой балкончик с лестницей сбоку, ведущей вниз, этажа так на два-три, а вид разворачивался ну просто… нереально фантастический!

Огромное круглое помещение размером с ангар для самых огромных самолётов в мире, которых здесь бы поместилось штуки три, если не больше. И всё это пространство разделено на отсеки разных размеров, в которых находились люди. В каких-то было странное оборудование, где-то чуть ли не парты, но в американском стиле, — на одного человека, за которыми тоже сидели люди. Люся увидела отсек, в котором находилось нечто похожее на салон красоты с зеркалами и столиками, как в парикмахерских. Был даже отсек в виде ринга, где бегало три человека. Там было ещё много чего, но тут, откашлявшись, к ней обратился Влад.

— Вот это наш детский сад!

— Почему?

— Потому что здесь обучают новичков. Всему. Здесь, правда, есть всё. — Глаза Владлена загорались всё больше и больше, похоже, об эт

...