Большинство людей не имеют ни достаточно разума, ни силы духа для сновидений. Мир у них скучный и без конца повторяющийся, и они беспомощны что-либо изменить. И знаешь почему? — спросила она, останавливая на мне острый взгляд. — Потому что если ты не сражаешься, чтобы избежать этого, мир действительно становится для тебя скучным и повторяющимся. Большинство людей настолько увлечены собой, что сходят с ума на этой почве. И у таких идиотов больше нет стремления преодолеть повторяемость и скуку повседневной жизни.
— У мира магов есть естественный барьер, который охраняет неокрепшие души, — объяснила она. — Магу требуется непревзойденная сила, чтобы манипулировать этим миром. Понимаешь, он населен монстрами, летающими драконами и демоническими существами, которые, конечно же, являются не чем иным, как безличной энергией. Мы, ведомые нашими страхами, превращаем эту безличную энергию в адские создания.
Цена свободы очень высока. Свобода может быть достигнута лишь сновидением без надежды, желанием отказаться от всего, даже от сновидения. Для некоторых из нас сновидение без надежды, борьба без видимой цели — это единственный путь быть подхваченными Птицей Свободы.
Флоринда говорила мне, что свобода — это полное отсутствие забот о чем бы то ни было, отсутствие стремлений, даже когда заключенный в нас объем энергии освобожден. Она говорила, что эта энергия освобождается, только если мы исключим все возвышающие концепции, которые у нас есть
Если бы эта энергия освободилась, говорили мне женщины-маги, было бы очень легко опрокинуть цивилизованный порядок вещей. Но самая большая трагедия женщин в том, что их социальное сознание полностью доминирует над индивидуальным. Женщины боятся быть разными и не хотят отойти слишком далеко от комфорта известного. Социальное давление не позволяет им отклоняться и оказывается всепоглощающим. И вместо того чтобы измениться, они молча соглашаются с тем, что предписано: женщина существует, чтобы служить мужчине.
Ты доказываешь что-то самой себе, и поскольку ты в этом заинтересована, то, как только начинаешь это утверждать, оно становится правдой, — сказал он с серьезным лицом. — Но я
Молодость должна быть лишь в глазах того, кто смотрит, — сказал он, снова читая мои мысли. — Кто ни посмотрит на тебя — увидит твою молодость, живость; но тебе самой негоже чувствовать себя ребенком. Ты должна быть невинна, но не недоразвита.
