Наталья Брагуца

Невидимая реальность

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Наталья Брагуца, 2018

28 августа 2017 года я узнала о смерти моего брата. Это могло остаться просто трагедией, о которой умолчала статистика. Но этого не произошло. Благодаря стечению обстоятельств и полученной помощи, эта новость попала в СМИ. А дальше стали развиваться неслыханные события, которые вскрыли серьезные недостатки государственной системы. И сегодня уже никто не сможет их спрятать.

Так что же стоит за несколькими строчками в новостях?!

16+

ISBN 978-5-4493-8442-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Невидимая реальность
2. От автора
3. Введение
4. Невидимая реальность
5. Заключение
6. Биография автора

Аннотация

Хотим мы этого или нет, намеренно или случайно, но время от времени сталкиваемся с неприятными новостями: природные катаклизмы, теракты, войны, авиакатастрофы, убийства.

Обычно такие новости сопровождаются сухой сводкой о количестве погибших людей. Мы невольно содрогаемся, ужасаемся и думаем: как хорошо, что не с нами! Забываем и идем дальше.

Бывают трагедии мелкого масштаба: где-то авария или ошибка врачей, но за всем этим — чья-то единичная смерть. Ну что поделать, случается.

Мало кто анализирует, что стоит за этими строчками в новостях, а еще меньше людей задумываются: имею ли я какое-то отношение к происшедшему и мог ли чем-то помочь.

28 августа 2017 года я узнала о смерти моего брата. Это могло остаться просто трагедией, о которой умолчала статистика. Но этого не произошло. Благодаря стечению обстоятельств и полученной помощи, эта новость попала в СМИ. А дальше стали развиваться неслыханные события, которые вскрыли серьезные недостатки государственной системы. И сегодня уже никто не сможет их спрятать.

Так что же стоит за несколькими строчками в новостях?!

От автора

В августе 2017 в моей семье произошла страшная трагедия — погиб брат. Я и подумать не могла, что это событие станет толчком для существенных изменений в государственной системе Молдовы. Все началось с моих заметок на страничке в Фейсбук, а позже я почувствовала, что внутри созрело слово. Я села и написала все, что произошло и что наболело. Мне стало очевидным, что книгу стоит публиковать. Эта горькая правда жизни, сегодняшняя реальность, с которой мне и семье пришлось столкнуться, должна увидеть свет.

Я поняла, что нельзя молчать о происходящем. Все, кто мог, отмалчивались до меня, поэтому эта страшная трагедия и случилась. Хочется верить, что через свои откровения и эмоции, которыми пропитана книга, я достучусь до сердец людей, и таких жутких случаев станет хоть чуточку меньше. И, возможно, это спасет кому-то жизнь.

Просто потому, что я не промолчала.

Мечтаю, чтобы равнодушие, жестокость и безразличие сменились любовью, заботой и бескорыстием. И если вы читаете эти строки, значит, вы человек, которому не все равно.

Введение

Думаю, что каждый человек хоть однажды оказывался в ситуации, когда ощущал себя бессильным что-либо изменить или как-то повлиять на события. Ощущал себя маленьким и беспомощным. Особенно когда нет влиятельных связей и контактов, «мохнатой руки».

Жестокость трагедии нашей семьи вскрыла безобразную сторону жизни, о которой я не имела ни малейшего понятия. Я увидела и окунулась в грязную, как липкая грязь, реальность. И воочию убедилась в существовании моральной нищеты и душевного паралича современного общества, которые разрастаются, как раковая опухоль.

На примере своей истории я показываю, что ужасная трагедия, которая случилась с нами, не дай бог, но может произойти с каждым. Никто не застрахован. Мы живем в мире прекрасных планов и проектов, в собственном мире безмятежного счастья и безопасности. Но в какой-то неожиданный момент все может рухнуть. Просто взять и разрушиться. Потому что кто-то другой, с собственным представлением о жизни, считает, ему дозволено все. У него нет понятий человечности, взаимопомощи, сочувствия, но есть уверенность, что никакого наказания не последует.

Если уже сегодня не предпринять решительных действий, чтобы изменить реальность, все чудесные планы на будущее имеют шанс потерять смысл.

Трагедия моей семьи произошла потому, что мы боимся системы, разрешаем ей творить то, что она считает позволительным, и она остается безнаказанной.

И нет смысла винить в этом только систему. Система — это мы сами, каждый человек в отдельности и совокупности. Именно мы даем ей право вести себя так. Боимся высказывать свое мнение (потому что накажут), боимся требовать своих прав (потому что быстро укажут на наше место). Нас запирают в угол ошибочных убеждений.

Мы привыкли верить, что у нас недостаточно сил, чтобы противостоять более сильному, если за спиной нет могущественных покровителей и связей. Все ужасные поступки уже одобрены нашим молчаливым согласием. Или это не так?

Теперь представьте, как возможно в современном обществе, что человека, обвиняемого в превышении скорости и конфликте с полицейскими, возвращают семье мертвым? Кажется нереальным, но нет.

Поэтому мой выбор — говорить.

Историю гибели брата уже озвучили на сессии Комитета против пыток ООН во время представления доклада о ситуации с правами человека в Молдове. Аналогичный отчет летом 2018 года представила в ООН Россия. Еще материалы подготовила российская правозащитная группа «Комитет против пыток», которая отслеживает случаи насилия в отделениях полиции в России.

«У нас в производстве во всех регионах есть случаи, когда люди умирали в отделениях полиции», — заявила заместитель председателя Комитета против пыток Ольга Садовская.

И почему-то не приходится удивляться.

Я уверена, что книга найдет отклик в вашей душе. Проживая вместе со мной страшные минуты моей жизни, каждый нормальный человек задумается о своих действиях и поступках, не пройдет мимо страданий другого человека, откроет милосердие в себе. И главное, увидит, что нельзя бояться, нужно действовать, стучаться, доказывать правоту, звать на помощь. Она обязательно придет!

Я пишу эти строки с целью напомнить, что зло имеет силу, если его кормить страхом, беспомощностью и молчанием.

Хочу на своем примере показать, что при желании и правильном намерении реально стать сильнее обстоятельств и добиваться внушительных результатов. Я знаю точно, что желание действовать — сильнее страха и обязательно приносит свои плоды.

Просто знайте: пока мы молчим, убивают людей.

Достаточно послушать министра внутренних дел Молдовы: «Мы не говорим о феномене жестокого обращения в местах заключения, который существовал раньше. Сейчас такого нет. Если мы обратимся к статистике, то увидим, что в инспекторатах полиции такого нет», — отметил министр.

Тем не менее, когда дело коснулось трагедии в нашей семье, министр внутренних дел Молдовы Жиздан и власть признали свои ошибки.

«Мы не пытались ничего скрыть, просто не сообщили вовремя. Такое случается не каждый день, но мы понимаем, что проблема есть. Меня тоже гложет совесть. Не могу сказать, что я счастлив после того, что произошло. Статистика говорит, что один несчастный случай можно перекрыть 14 счастливыми, но слишком цинично сейчас говорить о том, чтобы перекрыть этот», — заключил он.

Что здесь можно добавить? В таком красноречии упускается всего одна малюсенькая деталь: люди боятся обращаться в суды, молча хоронят своих родных и близких, признают банальные сердечные приступы и пневмонию как причины смерти. О какой такой статистике упоминает господин министр, мне остается только догадываться. Поэтому своей книгой я призываю вас не молчать. Вместе мы способны на большее — изменить невидимую реальность.

Невидимая реальность

В памяти снова и снова всплывают сцены недавнего прошлого. Каждая из них связана со смертью брата, и что-то внутри подсказывает — освободиться от боли и страданий я смогу, только если опишу эти мгновения, выпущу все мои эмоции и чувства, через которые я прошла и прохожу до сих пор. Так много хочется сказать, мысли путаются. Начну со счастливого момента.

28 августа 2017 года. Понедельник

Сегодня первый школьный день. Летом мы привыкли отсыпаться по утрам, особенно дети. Но сегодня надо было встать раньше обычного, подготовиться к новому дню, помочь девочкам собраться в школу и о себе не забыть, ведь пришло начало учебного года. И пусть в Швейцарии этот день не отмечается так празднично, как в Молдове, для нас он остается важным моментом. Старшая дочь уже идет в среднюю школу, можно сказать, большое событие у ребенка. Мне нужно было отвезти ее в новую школу, при этом успеть отвезти и младшую, она пошла в третий класс. Занятия везде начинались в 9 часов, и оставалось непонятным, как я успею находиться одновременно в двух местах.

Я надела новое платье, босоножки на высоких каблуках, красиво уложила волосы, получила комплимент от детей и с радостью шагнула в новый день. Мы немного припозднились с нашими сборами, поэтому решили сфотографироваться на память перед школой, а дома — не успевали. Вышли из квартиры, вызвали лифт, и тут зазвонил телефон. Было довольно неожиданно, и тем более странно, когда я увидела, что звонит моя мама. Обычно мы связываемся по скайпу. Не успев понять, что происходит, я ответила на звонок и услышала только два слова: Андрей умер…

Время остановилось, часть меня умерла вместе с этим набором букв. Казалось, что ничего не существует и что я одна на всей планете, а вокруг — всепоглощающая темнота. Внутри все застыло. Мое сознание сжалось, как зародыш в утробе матери, где спокойно и безопасно. Включился автопилот.

Я сказала детям, что их дядя умер. Слез не было, получилось сдержать себя. Понимала, что нужно собраться, потому что я сажусь за руль автомобиля и должна быть максимально спокойной. Дети притихли, и мы ехали к школе в абсолютной тишине. Уже по дороге мои эмоции стали брать верх, слезы градом покатились по щекам, и в какой-то момент я стала бить руками по рулю. Плач искал выход, но я не могла себе этого позволить, нужно было следить за дорогой. Когда мы подъехали к первой школе, я сказала дочери, чтоб она шла одна, у меня не было сил. Она тихо попрощалась и выскользнула из машины. Я отвезла вторую дочь, сцена повторилась. По моему лицу текли слезы, тушь размазалась, и выходить в таком виде на люди не имело смысла. Девочки поняли меня без лишних слов. И у нас не осталось фотографии с первого дня школы. Я даже не помню, во что они были одеты. Этот день запомнился другими событиями.

Стояли жаркие летние дни. По традиции мы планировали провести вечеринку с друзьями у бассейна в саду, но ничего этого не было. Пришлось все отменить и погрузиться в новую реальность, в которой нет моего младшего брата. В тот момент я еще не знала обо всем ужасе, который ему пришлось пережить. Не подозревала, через какие муки и терзания придется пройти моей семье. Я просто знала, что Андрей умер и мне надо ехать на похороны.

Я добралась до дома и впала в некое оцепенение. Не понимала, что делать, с чего начать. Приехали друзья, которым я сообщила о смерти брата. Меня обнимали, выражали сочувствие, говорили, что помогут со всем, что нужно. Я была на удивление спокойна, но находилась в такой растерянности, что казалось, это все какой-то нелепый сон. Потом друзья уехали, и я наконец-то позвонила маме, чтобы узнать больше о случившемся. Из ее слов узнала, что брат умер еще 26 августа и отец сейчас в Кишиневе. Мечется между моргом и тюрьмой Прункул, чтобы забрать тело Андрея и привезти домой. Похороны планировались на среду. Выехать в понедельник у меня не получалось. Оставалось много организационных вопросов, которые следовало решить. Просто бросить все и сорваться я не могла.

Стала думать об отце, обо всем том кошмаре, через который он проходит. Один, без машины, бегает между госучреждениями в поисках тела своего сына. Хотелось ему хоть как-то помочь. Я позвонила своим друзьям в Кишиневе и попросила их сопровождать папу. Они откликнулись и оказали огромную помощь. В 11:20 получила сообщение от подруги: «С папой связалась, еду на Прункул в тюрьму к нему». Стало спокойнее. Можно было заняться покупкой билета.

Мысли кружили вихрем в голове, мне стоило немалых усилий сконцентрироваться на задаче, чтобы не ошибиться с датой и рейсом. Ситуация была неоднозначной, я же не знала, сколько придется находиться в Молдове. Поэтому взяла билет только в один конец. Уже глубоко внутри я понимала, что произошло что-то более глобальное, чем просто смерть. Но что? Билет куплен, у меня оставались сутки на сборы и организацию домашних вопросов.

Время шло, и я получала новые сообщения из Кишинева.

В 14:03 подруга, сопровождающая отца, писала: «Тут такая заморочка! Забрала папу с Прункул тюрьмы, поехали в морг на Малую Малину, там ждали, ждали, тело не отдали, так как есть синяки и нужна справка из полиции для вскрытия. Приехали в полицию на Скулянке, ждем участкового с Ватры. Те в тюрьме должны были все зафиксировать. А как обычно, дело темное и никто ничего не знает. А без документов не хотят делать вскрытие. Короче, нужна эта бумага, а в полиции не хотят ее давать, так как им нужен врач с Прункул. Сегодня, судя по всему, не получится забрать тело. В морге сказали, что если мы принесем справку сегодня, завтра сделают вскрытие. Без вскрытия не отдадут».

В 17:42 созвонилась с подругой по телефону. Узнала, что в морг привезли голое тело брата в памперсе. Только от этих слов меня разрывало изнутри. Ужас и жестокость трагедии начинали медленно выползать наружу.

У Андрея был ребенок. К сожалению, отношения с его матерью не сложились, но они были ближайшими родственниками. Тем же утром я сообщила ей жуткую новость. Это шокировало ее, прогремело как гром среди ясного неба. Она написала, что не может поверить в случившееся, еще недавно Андрей приходил навещать сына и все было хорошо.

Да, новость о смерти брата стала жестокой неожиданностью для всех близких ему людей. Все писали, звонили, хотели знать больше о случившемся, но я и сама была не в курсе деталей.

В 21:12 от подруги из Кишинева получила следующее сообщение: «Папу накормила, он уже спит. Завтра к 10-ти поедем на тираспольский рынок, купим все необходимое (костюм, туфли). В 11 можем ехать в морг, сказали, что в течение часа все сделают и мы сможем забрать тело. Стоит это все 900 лей (45 евро) плюс транспорт до дома 1600 лей (80 евро). Ты не переживай, я буду рядом с папой и не брошу его, пока не отправлю с машиной домой».

Слезы градом капали на экран телефона. Я с трудом отвечала, все расплывалось перед глазами. И была так благодарна, что нам помогают, что отец не один. Боль переполняла душу, а сознание все еще не хотело верить в реальность происходящего.

Я связалась с мамой, она отвечала автоматически, отчитывалась за подготовку к похоронам, говорила про какие-то калачи. Чувствовала, что она прячет всю свою печаль за важностью этих самых похорон. Но что я могла сделать?! Чем помочь?! Меня душили слезы, но и я не разрешала себе просто уйти в скорбь, нужно было сохранять полную ясность ума, чтобы адекватно действовать в сложившейся ситуации.

Впереди была ночь и несколько утренних часов перед рейсом в Молдову. Предстояло еще собрать вещи себе и девочкам (они уезжали к друзьям на время моего отсутствия), отдохнуть перед поездкой. Я знала, что впереди — серьезное испытание.

Было страшно, я боялась ехать, потому что не знала, как смогу выдержать похороны. Как смогу находиться рядом с мертвым телом моего брата. Но все это еще предстояло прожить, а сейчас я в своем доме ложусь спать в собственную постель.

29 августа 2017 года. Вторник

Я встала очень рано. До пробуждения детей успела перегладить гору белья. Друзья присылали сообщения, интересовались моим состоянием. Но мне казалось, что я в абсолютном порядке, насколько вообще можно говорить об адекватности ситуации. Поцеловала девочек, отправила в школу и принялась собирать чемоданы. Хотелось сделать много дел одновременно. Впала в состояние, когда берешься за все сразу, ходишь из одной комнаты в другую и забываешь, зачем ты это делаешь. Получался полнейший хаос, и некая истерика уже зрела внутри. Мечтала проснуться, но я не спала.

Начали приходить сообщения из Молдовы. Подруга писала: «Натуся, папу утром покормила, поехали на рынок за одеждой. Позвонили ваши родственники, отец с ними встретился и теперь я им не нужна. Они обо всем позаботятся».

От другой подруги, которая была в курсе событий, получила следующее: «…они следы за собой заметали. У моей кумы отца убили, весь синий был, сказали: сердечный приступ….и все».

А ведь моему отцу тоже сказали, еще вчера, что Андрей умер от сердечного приступа. Что же происходит? Остро встал вопрос о независимой экспертизе. Отдать это дело на самотек, просто приняв, опустив голову? Нет, этого не будет. События моей семьи притягивали все новых людей. Я получила сообщение, что к моргу приехал адвокат и ждут журналистов. Позже звонили родственники:

— Наташа, ты даешь согласие на независимую экспертизу? Дело в том, что родители ни о чем не хотят слышать, спешат забрать тело и похоронить, они в таком состоянии, что говорить не с кем.

— Конечно!!! Независимая экспертиза! Обязательно! — отвечала я.

Пора было забирать девочек с занятий, везти их к друзьям и отправляться на вокзал. Впереди меня ждал самолет в Молдову. Помню, как сижу в пустом автобусе, который везет меня в аэропорт. За окном пробегают живописные пейзажи: горы, покрытые зелеными лесами, синее небо отражается в зеркальной поверхности нескончаемого озера, иногда все пропадает в темноте тоннелей. Автобус плавно скользит по ровному шоссе, а в моей голове проносятся мысли:

Я знаю, что человек — хозяин своей судьбы, в его силах определять вектор собственной жизни. От самого человека, его стремлений и намерений зависит, кем быть, как жить. И он сам в ответе за то, что с ним происходит. Да! Это верно. Но всегда ли?

Ты ставишь цели, уверенно идешь к ним, как тебе кажется, прикладывая все нужные старания. Но в какой-то момент ты сталкиваешься с обстоятельствами, в которых из мощного Я превращаешься в ничтожную щепку, песчинку, которую просто сметают с дороги жизни. Вот и все. Был — и нет. НЕУЖЕЛИ ЧЕЛОВЕК — НИКТО И НИЧТО В ЭТОМ БРЕННОМ МИРЕ? НЕУЖЕЛИ ТАК ПРОСТО МОЖНО ЗАБРАТЬ ЖИЗНЬ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА?!

Я подъехала к аэропорту с маленьким чемоданом, который можно взять с собой на борт. Было жарко, я уезжала в футболке, среди вещей лежал замшевый жакет на случай, если будет прохладно. Позже окажется, он мне очень понадобится.

Регистрация уже началась, я быстро прошла все нужные формальности и стала бродить по магазинам Duty Free. Глаза просто скользили по сверкающим цветным предметам, по горам сладостей, парфюмерии, по людям, которые тоже куда-то летели. Сколько судеб проносилось мимо моего горя. Я ехала на похороны брата, и мне об этом хотелось кричать. Но я просто бродила мимо этого изобилия, понимая, как же все бессмысленно.

Чтобы проверить, к каким воротам следует идти, я остановилась перед информационным табло. Почему-то время отправления моего рейса сдвинулось на несколько часов без каких-либо объяснений. Оставалось только ждать. Пока я сидела здесь, папа добивался, чтобы ему выдали тело сына. Никаких особых новостей я не получала, знала только то, что отец еще в Кишиневе, а меня встретят родственники. Мы вместе оттуда направимся в родной поселок на похороны.

Ко мне подошел мужчина, он тоже летел в Кишинев. Спросил, знаю ли, когда отправляемся, но у меня было информации не больше, чем на табло. Мы немного разговорились. Он ехал в Кишинев по личным делам на пару дней и очень расстраивался из-за задержки. Я поделилась, что лечу на похороны брата, которого убили полицейские. Наша беседа затянулась, мы говорили ни о чем, и вроде о чем-то. Так прошло несколько часов.

Но вот всех пассажиров пригласили подойти к воротам. Зал ожидания оказался пуст, и только пассажиры на Кишинев устало выжидали посадку. Рейс задерживался на неопределенное время, и всем начали раздавать талоны на еду. Даже не помню, ела ли в тот день что-нибудь. На автопилоте отправилась в кафе за положенным бутербродом. Уже был вечер, я покинула дом шесть часов назад и да, голод давал о себе знать. Пассажиры оживились, в кафе стало шумно. Люди жевали, возмущались задержкой, пили и потихоньку успокаивались.

Компанию за столом мне поддержал мужчина, с которым познакомились у табло. Он читал молдавские новости и информировал нас о том, что же на самом деле происходит с рейсом. Оказалось, что самолет, который вот уже несколько часов назад как должен был увезти нас в Кишинев, еще не вылетел. Люди продолжали возмущаться. Я смотрела на все это и понимала, что так складывается не случайно. Что мне дают время побыть вдалеке от всего кошмара, который ждет меня на Родине.

Я отлучилась на пару минут. Когда вернулась к столу, новый знакомый посмотрел на меня с интересом, назвал мою девичью фамилию и спросил: «Это ваша фамилия? А брата Андрей зовут?»

От удивления уставшие глаза полезли на лоб, в голове молнией пробежала мысль: «Мой паспорт он не видел, да и там другая фамилия. Что произошло здесь, почему он спрашивает, и вообще, как он мог узнать мои данные?» Вслух я произнесла только: «Откуда вы это знаете?»

«В молдавских новостях только что вышел репортаж о вашем брате», — ответил мужчина.

Все мое ложное спокойствие вмиг испарилось, на глазах появились слезы. Я попросила зачитать, что пишут. Пока я слушала новости, слезы тихо катились по лицу.

Мой собеседник извинялся, что расстроил меня, но дело было совсем не в нем. Когда ты находишься далеко, пока ты просто сидишь в аэропорту и ждешь рейса, то впадаешь в некий вакуум спокойствия, ведь ничего не происходит. Ты в безопасности, вокруг люди, и беды как бы и нет. Ведь с тобой все в порядке. Но это лишь самообман. Люди за соседним столиком весело шутили о предстоящем полете, а потом поинтересовались, почему я плачу. Я ответила: «Моего брата убили полицейские, еду на похороны».

Начались кухонные беседы об ужасной жизни в нашей стране, как все плохо и как тяжело. Слова, слова, слова и еще раз просто слова, и смелое возмущение, пока никто не видит. В этот момент я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной: «Смогу ли я пробиться через все баррикады лжи, безразличия, жестокости, бюрократии, кумовства? Смогу ли я узнать правду о смерти брата, добьюсь ли правосудия?»

Я была полна сомнений и отчаяния. Меня разрывали боль утраты и страх перед предстоящими похоронами. Из Кишинева пришло сообщение, что тело выдали отцу, и он уже на пути домой. Мы все куда-то ехали.

Вскоре объявили о посадке. Самолет из Кишинева успешно приземлился и наконец был готов принять новую порцию пассажиров на свой борт.

Я оказалась почти в хвосте самолета, рядом никто не сидел. Меня отделяло всего два часа от встречи с реальностью. Хотелось отдохнуть, потому что я знала: это моя последняя возможность. Я попробовала разместиться на свободных сиденьях, но у меня ничего не вышло. Всю дорогу до Кишинева я просидела в кресле и не сомкнула глаз.

Приземлились мы глубоко за полночь. Три недели назад я уже совершала подобное путешествие, летела на долгожданную встречу с моими родными, чемодан был полон гостинцев, а сердце переполняла радость. Сейчас же я была растеряна, подавлена и испугана. Встречал меня двоюродный племянник, которого я помнила еще малышом. Я была в футболке, а он — укутан в теплый свитер. Он странно на меня посмотрел и сказал: «Что-то ты не по погоде. У нас очень холодно». Я сильно пожалела, что не прихватила теплый свитер из дома. «Но ведь лето, жара!» — подумала про себя.

Пока шли к машине, уже успела замерзнуть. Несмотря на работающий обогрев, холод поселился глубоко внутри меня и не покидает до сих пор. В этот день дул сильный ледяной ветер, совершенно не свойственный этому времени года. «Очень не случайно, — подумала я, — это ветер перемен».

Ночевала в Кишиневе у родственников. Засиделись на кухне, я пила чай, хотела согреться. Во втором часу ночи решили отдыхать, выезд планировали на 6 утра.

Сон. О каком сне может идти речь? Мысли, эмоции, воспоминания, внутренний холод — вот что занимало мое сознание. Смерть, похороны. Не так много их было в моей жизни.

Дедушка умер, когда мне исполнилось 14. Единственное, что всплывает в сознании — это очередь к гробу. Надо было ее выстоять, поцеловать руку мертвого родственника. Помню, как мне было страшно и не хотелось этого делать. Но пришлось, я как все. Еще родной дядя. Похороны случились 17 лет назад. Как сейчас вижу дом, полный людей, гроб в центре комнаты и много свечей. Больше ничего.

Это было в таком далеком прошлом и затерлось за давностью лет. Те воспоминания не идут ни в какое сравнение с потерей очень близкого и родного человека, который жил в моем сердце все 32 года. Я только начинала это проживать. Ведь человек как бы еще жив, пока не увидишь его мертвое тело, пока не убедишься в этом. Все это ждет меня уже сегодня. «О, Боже, дай мне сил…» — молилась я.

30 августа 2017 года. Среда

5:30 утра. Пора собираться. Достаю единственную теплую вещь с длинными рукавами — замшевый жакет. Да, много тепла от него ждать не приходится, когда на улице 6 градусов, но других вариантов нет. Выхожу на кухню, квартира на 8 этаже, Кишинев лежит как на ладони. Красивый рассвет, солнце поднимается и ярко освещает горизонт. В голове автоматом пробегают строчки некогда популярной песни:

«Солнце всем на планете одинаково светит,

И принцессе, и простой проводнице…»

Есть не хочется, уезжаю без завтрака. Проезжаем еще по полупустым улицам города. Люди начинают куда-то торопиться, просыпается новый день, и машины ездят туда-сюда.

Покидаем город, за окном пробегают поля подсолнечника, виноградники. Я в Молдове, еще 2 часа — и я дома. Прикрываю глаза, иногда проваливаюсь в забытье. Машина останавливается. Подъехали к частному дому, где продаются похоронные венки. Выходим из машины, жуткий холод. Я быстро прохожу в маленький сарайчик. Пробегаю взглядом по ассортименту. Выбираю венок средних размеров и думаю о доступном пространстве, чтобы вместить. Ведь нас четверо взрослых в машине и две огромные собаки, а нам еще ехать полтора часа. Нужно как-то подписать ленту, а мне ничего не приходит на ум.

Что обычно пишут? Как именно? Я не знаю. Помогите! Мозги сопротивляются мыслям и не хотят выдавать какие-либо идеи. Останавливаюсь на варианте: «Дорогому Андрею от сестры и брата. Вечная память». Меня спрашивают, на каком языке писать — русском или молдавском. Оставляю на их выбор и ухожу в машину греться, холод пронизывает насквозь. Через минут 15 вернулись родственники с венками. Уместились в машине с трудом и тронулись дальше. Я все еще сопротивлялась и не верила, что еду на похороны собственного брата, которого еще пару недель назад видела здоровым и живым.

Мы подъехали к дому, где живут родители. Беру чемодан, венок, на ватных ногах иду к родным дверям. Внутри пустота. Захожу в наш двор, чистый, просторный двор с красивой беседкой в центре. Самый дружный и красивый во всем поселке. Даже качели есть, на которых пару недель назад я каталась вместе с мамой.

У подъезда стоит крест, на земле расстелено покрывало, и тут выходит моя мама с калачами в руках. У меня начинаются судорожные рыдания, стараюсь держать себя в руках, получаются сухие стоны. Мама обнимает меня и просит не плакать.

Оставляю венок на улице и поднимаюсь в квартиру. Все, я уже не могу никуда сбежать. Вот еще пару ступенек — и я войду туда, где лежит мой братишка. Как же хочется убежать. Что за идиотский сон, почему я не просыпаюсь, почему этот кошмар продолжается.

Захожу в коридор, в глубине вижу зал и людей, которые сидят, в комнате горит свет. Мама берет из моих рук чемодан, подходит папа, обнимает, и я опять начинаю плакать. «Натулечка, дорогая, не плачь, пожалуйста», — шепчет он.

Я в полной растерянности, я не знаю, что делать. Стою как вкопанная посреди коридора и чувствую, что никакая сила не сдвинет меня дальше. Пытаюсь подойти к залу, где стоит гроб, но в дверном проеме останавливаюсь, меня скрутило, и я сползаю на пол.

Нет, я не могу, я не могу этого видеть.

Поднимаюсь и ухожу в кухню. Выпиваю воды и не понимаю, как быть. Мне не хватает воздуха, чувствую, что задыхаюсь. Все внутри меня сжалось, скукожилось, сильные спазматические боли в области желудка. Подходят родственники, говорят, что тоже не смогли сразу войти. Мама рассказывает, что приблизилась к гробу только спустя несколько часов после того, как привезли тело.

Через полчаса начинаются похороны, у меня нет времени привыкать к мысли, подстраиваться. Что же мне делать? Хочу я или нет, но должна переступить все свои страхи, эмоции. Я обязана увидеть его сейчас.

«О, Боже!» — взываю я.

Собираюсь с силами, иду в комнату и автоматически прикрываю рот руками. Наш зал — место, где проходили все семейные праздники. В центре всегда выставляли большой стол, и он ломился от вкусностей, как это принято. Сколько раз мы собирались здесь, веселились. Но это все в прошлом. Сейчас в центре комнаты находится гроб, в котором лежит тело младшего брата. Что видели мои глаза? Я его не узнала. Пришлось даже приглядываться, чтобы опознать знакомые черты. Но это было сложно. Я не приближалась, просто разглядывала тело. Длинные, худые пальцы рук сплетались на груди. Они были какие-то слишком длинные. Никогда раньше не замечала, что у брата такие длинные пальцы. Ногти темно-синие. Я не знаю, как выглядит труп, возможно, так и должно быть. Но все казалось ужасным. В фильмах показывают похороны, и люди лежат в гробах, как живые. Но здесь не кино, и все совсем не так.

Лицо. Что было с этим лицом. За приоткрытыми губами виднелся ряд крупных белых зубов. Такой вид бывает у человека, который страдает сильным насморком и способен дышать только через рот. Высохшие губы с запекшейся кровью, синие десны. Глазницы глубоко впали, острые скулы обтянуты желтой кожей, большую часть лица покрывала густая черная борода. Никогда не видела Андрея с бородой. Говорят, что волосы продолжают расти даже после смерти. Возможно. Густые волнистые волосы были напомажены и зачесаны наверх, открывая высокий лоб. Неужели это мой брат? Картина страшная и до сих пор стоит перед глазами.

Сомнений не было — произошло убийство. Я продолжала стоять в нескольких шагах от гроба. Подойти ближе, дотронуться, поцеловать так и не смогла.

Мама время от времени подходила к телу Андрея, обхватывала его голову ладонями, целовала, гладила по волосам, что-то, всхлипывая, говорила. Подходил папа, целовал его лицо. Сколько же тихого горя было во всем этом.

Через некоторое время я ушла в соседнюю комнату, в которой гостила пару недель назад. Место, которое брат украсил для меня цветами и шарами. Так недавно. Часть шаров, которая не лопнула и не сдулась, до сих пор была здесь. Я присела на кровать: «Ну вот и увиделись. Что теперь?»

Вокруг суетились люди, которые помогали с организацией похорон, а мне хотелось просто исчезнуть и забыться.

Я поинтересовалась у мамы, могу ли чем-то помочь. Но этого не требовалось. В комнату привели бабушку. Мою старенькую, маленькую, хрупкую бабушку. Ей 88 лет, она уже с трудом слышит, плохо видит и еле-еле передвигается. О смерти Андрея ей сообщили только сегодня утром, когда приехали за ней, чтобы привезти на похороны. Моя бедная бабушка дожила до того момента, когда приходится хоронить внука. Нас у нее трое: старший брат, я и Андрей — самый младший внук. Слезы катились из ее голубых глаз, и она все время повторяла: «Лучше бы меня забрал Боженька…» Моя милая, сколько тебе всего пришлось пережить за столько лет, а тут еще такое.

Я с грустью вспоминала свой недавний визит в Молдову. Ведь основной целью было как раз навестить бабулю. Я живу далеко, в прошлом году приехать не получилось, а этим летом душа просто рвалась. Боялась, не успею ее обнять. Но я не знала, что на самом деле вернусь, чтобы прощаться с братом.

Пришел поп, началась церемония, какие-то песнопения. Я верю в Бога, но я не верю в религию, которую практикуют в наших церквях. О чем говорить, когда во время отпевания усопшего у батюшки звонит мобильный, он вытаскивает его из кармана брюк и параллельно решает еще какой-то вопрос. Возможно, это обычное дело для человека, который уже в тысячный раз на подобном мероприятии. Для меня же это полное неуважение к родным покойника и низкопробная работа.

Гроб вынесли во двор. Началась церемония вручения поман. Специфический молдавский обычай, когда всем пришедшим на похороны вручаются калачи, сладости и вещи, которые буду наПОМИНать о человеке, которого не стало.

Еще одну традицию соблюли, гроб подняли и понесли к церкви. Маме было важно провести отпевание Андрея. Все ушли, мы с бабушкой медленно поднялись по ступеням на второй этаж, вернулись в квартиру. Было тихо, пусто и непривычно. Что-то ушло из жизни уже навсегда. Сильные спазмы в области желудка продолжались. Я выпила воды, покормила бабушку, оставила ее в доме, а сама присоединилась к похоронной процессии.

Как же было холодно. Я поплотнее укуталась в свой жакет и пошла к церкви по дороге, которую знала наизусть. Сама церковь находится в помещении бывшего детского сада, в который меня водили до 5 лет. А сейчас это место, где отпевают родного брата.

Я вошла в помещение. В центре бывшей игровой комнаты, уставленной свечами и иконами, находился гроб. Рядом с ним стояли родители, такие раздавленные и растерянные. Я шагнула к ним, мама обняла меня, больше даже оперлась. Наверно, сама не осознавая, что уже еле держится на ногах. Я смотрела на Андрея и прощалась с ним, слезы тихо катились по щекам.

Гроб перенесли на машину, обложили венками и медленно повезли по разбитой асфальтированной дороге на кладбище. Мы с родителями шли сразу за катафалком, вдыхая жуткий выхлопной газ. Голова Андрея вздрагивала в гробу от каждой неровности, которая встречалась на пути. Это был бесконечный путь.

Вот и ворота сельского кладбища. Жалкое зрелище. Покосившиеся ржавые кресты, осевшие оградки могил и узкая тропинка, петляющая между ними. Все заросло высокой травой. По этому несложному лабиринту мы проходим к месту, где будет покоиться мой брат.

Вижу неглубокую яму и гору сухой земли рядом. Наверное, нелегко было копать. Батюшка завершает последние церемонии, и наступает время закрыть гроб. Всё. Всё. Всё. Андрея больше нет. Теперь уже точно. Я так и не смогла дотронуться до него. Стою и наблюдаю, как мужчины пытаются опустить крышку. С первой попытки не получается, потому что туфли оказались слишком длинными. Но вот и все, двумя болтами ее прикрутили к основанию.

Прощай, Брат! Гроб опускают в могилу. Я захватываю горсть земли и бросаю в яму. Покойся с миром, родной. Слезы застилают глаза. Как ужасны эти похороны. Столько горя, боли и непонимания. Почему? Зачем?

Во время недавней поездки на Бали мне пришлось несколько раз наблюдать местные похороны. Это очень красочная церемония, и непосвященному вообще неясно, что происходит. Группа людей приходит к берегу океана. Звучат красивые песнопения, много живых цветов, ароматных палочек, лица у людей умиротворенные, счастливые. Провожая в последний путь, они радуются за умершего. Тело кремируют, а прах увозят на лодках в океан и там отдают обратно природе. Ведь они верят, что душа продолжает жить после смерти, а тело — это просто временное пристанище той самой души.

К смерти они относятся без присущего нам драматизма и рассматривают ее как возможность переродиться и заполучить лучшую судьбу. Поэтому на балийских похоронах не принято плакать и вообще выражать скорбь. Чем они будут радостнее, тем счастливее окажется доля бессмертной сущности покойного.

Разные миры, веры, знания, традиции, переживания.

Сегодня задумалась о своих похоронах, ведь однажды наступит и этот день. Как бы я хотела? Я живу вдалеке от родины, поменяла уже несколько стран, мои дети тоже с трудом смогут определить, где же их истинный дом. Находятся в одной стране, имеют гражданство другой. Где и кто будет меня провожать в последний путь? Кто окажется рядом, будет ли кто-то ходить на мою могилу?

Потому что сейчас совершенно непонятно, какая страна станет моим последним пристанищем и какие люди будут в близком окружении. Много мыслей в голове. Я не привязываюсь ни к каким религиям и традициям, просто спрашиваю себя: как хочется видеть это? Ответ очевиден: мне не нужны суета и горестные плачи. Я хочу, чтобы мое тело кремировали, а прах развеяли в каком-нибудь красивом месте. В каком? Об этом я еще обязательно подумаю.

Родители приглашают всех помянуть Андрея за столом, и все направляются в столовую. Внутри тела все еще осталось дикое напряжение. Мы медленно уходим с кладбища. Мама с папой постарались на славу, столы завалены вкусной едой. Все в лучших молдавских традициях. Здесь стоит отдать должное, наше застолье не сравнить с европейским. Пусть оно и идет вразрез со всеми понятиями о полезной и здоровой пище, но все такое родное, домашнее. После вчерашнего бутерброда в аэропорту я еще ничего не ела. Голода нет, но мне нужны силы, и я начинаю пробовать все, что вижу на столе. После недолгого застолья люди начинают расходиться.

Вот и похоронили.

Теперь осталось самое главное — узнать, что же на самом деле произошло и как умер Андрей.

Благодаря тому, что вчера вышел репортаж в новостях, смерть брата привлекла внимание большого числа журналистов. Мы стали получать звонки от телевизионных каналов. Одна группа журналистов даже просилась приехать и снять репортаж у нас дома. Мы согласились, нам было важно, чтобы о происшедшем стало известно широко.

Еще я получила сообщение от подруги из Кишинева. Она писала, что нашла людей в морге, и они помогут пролить свет на произошедшее. Становилось чуть легче на душе, похоже, у нас хоть что-то начало получаться. Незамеченным это убийство уже не останется.

Поняв, что механизм завертелся, и что сильной необходимости в моем присутствии в Молдове нет, я стала планировать отъезд. О, ужас. Оказалось, что ближайший день, когда я могу уехать — только 5 сентября. Все билеты на ближайшие рейсы распроданы.

Нет! Не может быть. Сегодня 30 августа, среда, и оставаться здесь до вторника нет ни желания, ни возможности. Я должна уехать к себе домой как можно быстрее. Получилось купить билет через другую авиакомпанию, в несколько раз дороже обычного и с прилетом в аэропорт, который находится намного дальше от моего дома. Выбора не было, купила билет на 1 сентября и с облегчением выдохнула. Разберусь.

Мы сидим с отцом на кухне. Усталость и горе сильно подкосили его. Плечи и голова опущены, он рассказывает, что происходило здесь последние две недели. Как он метался между домом и Кишиневом, как нашел адвоката, чтобы помочь Андрею. Что заплатил 700 евро плюс еще порядка 100 евро в молдавских леях за эти услуги. От озвученной суммы и факта, что брату помогал адвокат, я взрываюсь от возмущения. Ведь в итоге мы получили труп.

Захотелось связаться с этим человеком и услышать его объяснения, что я и сделала. Узнавать, как именно он помогал, получив 800 евро, не имело смысла. Я просто спросила, собирается ли он вернуть эту сумму. Мое возмущение не знало границ. Как возможно, что человека обвинили в превышении скорости и конфликте с полицейскими, а в итоге вернули его семье мертвым. Адвокат что-то невнятно бормотал и закончил беседу заявлением, что на такие темы по телефону он не общается, и бросил трубку.

Уровень текущего беспредела, безответственности, черствости, ужаса всего происходящего выходил за рамки понимания.

Что такое 800 евро для моих родителей?

Пенсию они получают в молдавских леях. И вся сумма ни много ни мало их полугодовой бюджет. Деньги эти бабушка откладывала на собственные похороны.

Да что же это за страна такая?! Людей убивают, прикрываются нелепыми объяснениями про сердечные приступы или гнойную пневмонию. В итоге Андрею так и написали. Достопочтенные адвокаты, живя в Молдове, оказывают свои услуги по баснословным ценам, которые обозначены в евро. Что вообще происходит? Волна отчаяния опять накрыла меня. Что я могу сделать в сложившейся ситуации? Андрея, конечно, мы не вернем, но разобраться в происходящем обязательно нужно. Это важно.

Отец прилег отдохнуть, такие испытания невозможно переносить на ногах. Я ушла в свою комнату и тоже собиралась отключиться от всего происходящего. Но позвонил родственник из Кишинева и сказал, что о смерти Андрея узнала организация по правам человека в Молдове, и они хотят помочь разобраться во всем. Сон как рукой сняло.

«Неужели, — опять промелькнула в сознании искра надежды, — неужели нас услышали и мы сможем чего-то добиться!»

Весь вечер мы общались с адвокатом из неправительственной организации. Я рассказала все, что знала на тот момент, отправила копии документов, фотографии Андрея до случившейся трагедии. Мне же в процессе общения открывались новые факты о его гибели. Оказалось, что ему перекрыли воду на период задержания. От каждой новой детали, которую я узнавала, мой внутренний холод только усиливался.

В 9 часов вечера нам сообщили, что на завтра планируется пресс-конференция, которую устраивает министр юстиции в связи со смертью Андрея. «С целью оправдаться и скатить всю вину на полицию и судей» — так заканчивался текст. Нас попросили приехать. Да, процесс пошел.

Меня предупредили, что еще рано радоваться и ожидать чего-то конкретного, но мой внутренний настрой крепчал. Я чувствовала прилив энергии.

Была полночь, я жила в этом кошмаре уже третий день, но сон так и не шел. Выехать запланировали в 7 утра. Отправляясь завтра в Кишинев, я уже не видела смысла возвращаться к родителям. Это была последняя ночь в родном доме. Я собрала нехитрый багаж и попробовала уснуть.

31 августа 2017 года. Четверг

Проснулась задолго до будильника, спала ли вообще — не помню.

В голове постоянно крутятся мысли о предстоящей пресс-конференции. Что будет да как? Много вопросов, но пока без ответов. Я задумалась, что могу сказать прессе, если спросят. Слова стали сплетаться в предложения и, чтобы не забыть поток мыслей, я присела и стала записывать все в телефон. Все, о чем на данный момент кричала моя душа. Вот это обращение:

«В 2003 году я уехала из Молдовы. Захотела и уехала. Сегодня мои две дочери живут в другой стране, и я очень этому рада. Я счастлива, что нахожусь не в Молдове. Что у меня есть возможность жить достойно и помогать родителям.

Я не единственная, кто уехал. Люди продолжают бежать, и мало кто хочет вернуться. Но почему?! Думаю, ответ очевиден и мне нет смысла его озвучивать.

10 августа, когда я навещала здесь семью, меня встречал брат. Знаете, что он мне тогда сказал: «Все уезжают отсюда, ну и пусть. Я понял, что хочу остаться здесь, потому что хорошие специалисты и в Молдове нужны. И здесь можно жить хорошо».

Он верил в лучшее и хотел задержаться на этой земле, чтобы жить на ее благо. Андрей очень любил свою работу, он отличный специалист и всегда ответственно относился ко всем делам. Он хотел продолжить учебу, поступил заочно в институт на бизнес-факультет. Стал первым в списке учеников, потому что предыдущий институт и школу он окончил хорошо. Он жаждал жить и был полон проектов.

Я бы хотела гордиться, что родилась в Молдове. Но, к сожалению, я не нахожу этого чувства в себе. Когда в понедельник мне сообщили о смерти брата и деталях случившегося, моя единственная мысль была:

«Неужели человек действительно ничто и никто в этом мире, неужели настолько бесправен?!?! Неужели этот мир и правда настолько жесток, что катится в пропасть. Кто угодно по собственному желанию, амбициям и, элементарно, ограниченности своего бытия, может вот так просто забрать жизнь другого человека…»

Вопреки тому кошмару, который случился, я знаю, что в мире много отзывчивых и добрых людей. Я сердечно благодарна каждому, кто словом, делом и мыслями помог и до сих пор поддерживает в деле моего брата. Если смерть Андрея будет способна сохранить жизнь других людей, значит, она этого стоила.

Мы все время ждем, что кто-то другой придет и решит проблемы государства. Что люди захотят жить на этой земле, благодарить и гордиться тем, что они молдаване, все станет лучше, радостнее, счастливее. Я уверена, что этого не произойдет, пока интересы личности сосредоточены только на собственном обогащении и собственном благе. Пока не проснется любовь и сострадание к ближнему, ничего не изменится.

Добро есть, любовь есть. Но им надо дать возможность расти и не душить. Люди не должны бояться жить! Они должны радоваться жизни!!

Если дело моего брата докажет, что есть справедливость, и это даст людям веру в себя, в свои права — это будет означать, что мы уже многого добились. И я хочу верить, что однажды с гордостью скажу: Я гражданка Молдовы, маленького, но прекрасного государства!»

Я перестала писать и сразу почувствовала некое спокойствие внутри. Отправила этот текст адвокату, с которым общалась накануне вечером, и продолжила сборы. Впереди еще один день на молдавской земле, а завтра я улечу домой.

В сумке нашла упаковку швейцарского шоколада. Перед отъездом успела подумать о подарке родителям, хотелось их порадовать. И только сейчас посчитала уместным отдать скромный гостинец. Я впервые за все дни траура увидела улыбку на их лице, они были тронуты, но по привычке сказали: «Ну что ты, Наташа, не надо было». Надо или нет, я не знаю, но хотелось хоть на чуть-чуть, хоть как-то, пусть нелепо, через шоколад, улучшить их состояние. Потом я попрощалась с мамой и бабушкой, взяла чемодан и вместе с отцом отправилась в Кишинев.

К Министерству мы прибыли за 10 минут до начала пресс-конференции. У ворот нас ждал адвокат. Он подсказал, как себя вести с представителями министерства, уточнил еще кое-какую информацию по Андрею и сказал, что подготовил прессу. Я увидела, что к зданию Министерства идут два человека. Указав на одного из них, адвокат сказал: «Это директор тюрьмы, в которой умер ваш брат».

Мне захотелось посмотреть ему в глаза. Я пристально наблюдала за ним и долго провожала взглядом. Он даже не взглянул на нас. А у меня мелькнула только одна мысль: «Пока такие люди у власти — этой стране ничего хорошего не светит».

Пресс-конференция продолжалась более часа. На это в Министерстве совсем не рассчитывали. Мероприятие организовали для того, чтобы «пролить свет на случившееся», но в итоге получилось еще больше тьмы. После встречи у журналистов оказалось в два раза больше вопросов, чем до нее. Никто в Министерстве не смог внятно ответить на уже существующие вопросы. Было очевидно, что дело темное и сами представители министерства путаются в своих ответах.

Журналисты окружили папу и засыпали вопросами. Все это позже покажут в вечерних новостях, как и мой текст сообщения, который с моего разрешения адвокат опубликовал в социальной сети Facebook. Меня и папу отдельно пригласили в Министерство, выразили нам соболезнования и пообещали во всем разобраться. Только вот до сих пор вопрос: какова ценность этого обещания? Воз и ныне там.

Мы поехали в офис адвоката, чтобы оформить всю необходимую документацию. Было около двух часов дня, мы все еще находились там же, рассказывали детально все, что знали, и подписывали документы. Не хотелось рассказывать об одном событии, но, думаю, стоит.

Вечером, накануне поездки в Кишинев, мы договорились через знакомых о машине с водителем, который отвезет нас в столицу, и после пресс-конференции доставит папу обратно домой. Наше авто находилось на штрафной стоянке в Кишиневе. Это именно та машина, на которой Андрея остановили полицейские две недели назад. Своего транспорта у нас на тот момент не было.

Мы сразу обговорили приемлемую цену. Водителем оказался молодой симпатичный паренек. По пути в Кишинев много с ним говорили. Я поделилась трагедией нашей семьи, но парня не очень это интересовало. Его больше зацепил тот факт, что я живу в Швейцарии. Как оказалось, он давно хочет уехать в эту страну и сейчас активно ищет работу. Я поделилась с ним всеми вариантами, о которых знаю сама. Немного рассказала о той жизни, что необходимо знать и на что рассчитывать, прежде чем отправляться туда. Я не могла пообещать ему найти работу, потому что не занимаюсь этим, но оставила свои контакты, если вдруг понадобится какая-нибудь помощь.

У меня не было представления о том, как пройдет этот день. Но была спокойна, что мы с транспортом и отца отвезут домой. Уже третий час дня, а мы еще у адвоката в кабинете. Голова идет кругом. От накопившейся за последние дни усталости я с трудом могла говорить.

Сидя в кабинете, я получаю звонок от человека, который помог найти машину. Меня стали обвинять, что я задерживаю водителя и машина давно должна была вернуться в Бельцы. От этой новости я сильно растерялась и почувствовала себя виноватой, хотя не совсем понимала, в чем. Я стала извиняться, сказала, что сейчас же отпускаю водителя. И, понимая, что первоначальная цена уже не актуальна, предложила оплатить в четыре раза больше ранее оговоренного. На другом конце трубки мне сказали: «Хорошо!»

Я была признательна за помощь, потому что на общественном транспорте мы передвигалась бы с трудом в этот день. Но то, что происходило сейчас, просто выбило почву из-под ног. Я выскочила из офиса в поисках водителя. Машины на месте не было, и я вернулась в офис. Через пару минут появился водитель. С кошельком я вышла к нему и протянула только что оговоренную по телефону сумму. Он взял деньги и как-то странно стал мяться на ногах. «Что происходит?» — подумала я. Парень начал запинаться, выдавил из себя что-то вроде: деньги уйдут хозяину, но как бы и ему самому надо бы что-то оплатить.

Я не верила своим ушам, но спросила, сколько же он хочет. Тут опять заминка. В итоге его устроила цифра, которую я изначально планировала отдать за эту поездку. В стремлении сиюминутно обогатиться люди забывают о последствиях своих действий. Да, грустно было сознавать, что даже в такой жуткий для меня момент, когда я проживаю такое горе, кто-то хочет поживиться за мой счет. Буду ли я помогать такому человеку в будущем? Ответ очевиден.

На тот момент у меня включился автопилот, особых эмоций не было, да и усталость давала о себе знать. Все происходило так быстро, что я не особо успевала оценить происходящее. Мысли пришли позже. Расплатившись, мы двинулись к машине, где оставался мой чемодан. В салоне уже сидели новые люди. Машина отправлялась дальше, а я с вещами и папой осталась в офисе адвоката.

Пока мы разбирались с техническими моментами, чтобы запустить юридическую сторону вопроса, в СМИ уже выходили репортажи, которые освещали происходящие события. Было понятно одно: никто из государственных служб не собирается брать ответственность за случившееся на себя. Вот какая фраза пробежала красной строкой в одной из статей: Министерство юстиции, как и Министерство внутренних дел, «умывают руки».

Я еще не знала, что убийцы брата захотят станцевать на его могиле. Самые жестокие и страшные мгновения жизни были еще впереди. Этой ночью я планировала остаться у друзей, и потом улететь домой. Мы закончили со всеми формальностями и покинули адвоката.

Сегодня 31 августа, национальный праздник. Вечером люди соберутся в центре столицы, начнутся народные гуляния, а сейчас мы одиноко стоим на обочине центральной улицы, по которой иногда проезжают троллейбусы, маршрутные такси и редкие автомобили, и ждем моих друзей.

Иногда снятся такие сны, где ты куда-то все время идешь и никак не можешь прийти. Кажется, что уже так много времени проскочило, и нет сил передвигаться. Ты как будто застрял в каком-то густом киселе. Но потом с облегчением открываешь глаза и понимаешь, что это всего лишь сон. Как же мне хотелось проснуться в это мгновение, но надо было физически проживать каждый миг.

Вскоре подъехал друг — мой бывший коллега, и мы отвезли папу на вокзал, посадили на автобус и отправили домой. Потом добрались до его дома, где я планировала ночевать. По дороге шутили, и я благодарна, что смогла сохранить драгоценный дар — умение смеяться. Это часто спасает и поддерживает меня. И как же мне повезло с друзьями — они чудесные. А молдавское гостеприимство — особенно прекрасно.

Меня посадили за стол, накормили и напоили. Напоили — это громко сказано, но от рюмочки фруктовой наливки я не отказалась. Алкоголь еще никогда не решил ничьих проблем, а в ситуации, когда тело проживало жуткий стресс, я не хотела добавлять нагрузку, перебрав с алкоголем. Тепло сразу растеклось внутри, ноги стали ватными, и очень захотелось спать. Вскоре друзья уехали по делам, и я осталась одна.

Адвокат попросил в деталях описать информацию, связанную с Андреем, потому что в сложившихся обстоятельствах была важна каждая мелочь. Но я так устала! Просто включила телевизор, чтобы отвлечься, и увидела отца. Он отвечал на вопросы журналистов. Потом услышала отрывок своего утреннего обращения: «Люди не должны бояться жить!»

Что еще я могу сделать, чтобы помочь? Я связывалась со своими друзьями, искала пути и людей, которые могли бы вывести это дело за пределы страны. Хотелось, чтобы смерть брата на самом деле привела к существенным переменам в этом государстве. Внутри этого осиного гнезда правды ждать не приходится. Нужны внешние силы. Но как до них добраться?

Через знакомых я получила контакт еще одного адвоката, который мог помочь. В этот же вечер я связалась с ним. В итоге интересы нашей семьи представляли уже три адвоката.

Оставалось надеяться, что они сработаются в команде, и что амбиции с личными интересами не помешают решению этого важного дела. Ведь они выступают против СИСТЕМЫ, и любая ошибка, любая мелочь могут свести все усилия на нет. Главной целью был и остается результат на уровне государства. Чтобы такой ужас никогда не повторился и, конечно же, чтобы все виновные понесли заслуженное наказание.

Был ранний вечер. Я созвонилась с родителями, убедилась, что отец успешно вернулся домой, и легла отдыхать. Сна не было, как и в предыдущие несколько ночей. Я лежала, и только время от времени проваливалась в забытье. Поток мыслей не останавливался, эмоции и нервное напряжение не отпускали.

1 сентября 2017 года. Пятница

Первый учебный день в Молдове. Дети друзей собирались в школу. Их дочка развлекает меня тем, что рассказывает о своем аквариуме и о всех его жителях. Она отвлекла меня от невеселых мыслей, за что я ей благодарна. Мне не хватало кислорода и хотелось быстрее улететь к себе домой, оказаться в другом мире и быть подальше от всего этого кошмара. Все расходятся по делам, а я остаюсь одна, до моего рейса еще несколько часов.

С грустью вспоминаю первый день школы своих девочек и мыслями опять возвращаюсь ко всему этому кошмару. Ну вот и аэропорт, контроль, посадка. Все идет по плану. По приезде меня должны встретить. Самолет взлетает. Скоро дома. Меня приветствует сильный ливень, как будто хочет смыть с меня весь ужас, который я прожила за последние несколько дней. Меня ждет машина, и я бегу к ней без зонта. Капли стекают по волосам, лицу, я начинаю оживать. Еще несколько часов — и я дома. Заранее предупредила друзей, чтобы не привозили пока девочек. Мне было очень тяжело, хотелось просто побыть одной.

Не переодеваясь, оставив в прихожей чемодан, я читаю сообщения, которые накопились за последние несколько часов. В этот день государственные службы разместили видео задержания Андрея. Парадокс сюжета заключался в том, что никто не собирался искать виновного в его смерти. Все силы направили на то, чтобы общество благодарило правоохранительные органы за избавление достойного молдавского общества от присутствия моего брата. Низость и подлость происходящего не знала границ.

Плюс ко всему, я получила сообщение от адвоката, что ему угрожают. Да, мы наступили на хвост опасной змеи. И что из всего этого выйдет, покажет только время. Еще долго я пересматривала новости по нашему делу, которые появились в СМИ. Читала полные злости и ненависти комментарии людей. Тех, кто в жизни не встречал Андрея и даже не имел представления о том, кем он был. Стало горько и больно, что даже после смерти над ним продолжают издеваться. Это было выше моих сил.

Я пошла в душ и долго стояла под струями воды, смывая всю ту гадость, что успела впитаться в меня за эти бесконечно долгие дни. Что творится в мире? Откуда столько ненависти, злости, жестокости? Я дома. Наконец я забылась беспокойным сном.

2 сентября 2017 года. Суббота

Просыпаюсь и еще долгое время не могу понять, где я. Что происходит и какой день на дворе? Я выпала из времени. Сознание прокручивает сцены недавнего прошлого, я оглядываю комнату и медленно возвращаюсь в реальность.

В какой-то момент мне кажется, что я полна сил. Энергично берусь за домашние дела, но это длится недолго. Обманчивая энергия испаряется в считанные минуты. Я стекаю на пол и начинаю горько рыдать. Я ничего не хочу и не могу делать. Еле передвигаясь по квартире, я возвращаюсь в кровать и засыпаю до вечера. Когда более-менее пришла в себя, я попросила друзей привезти девочек. За неделю моего отсутствия они успели сильно соскучиться.

Я поделилась с ними трагедией, в нескольких словах рассказала о случившемся. Обнявшись, мы сидели на полу и долго плакали. Но тяжелое испытание было еще впереди. Разговор с родителями. Мне бы самой пожаловаться, расплакаться и получить дозу успокоения и понимания, но только не с ними. Я должна оставаться спокойной, быть для них источником уверенности и поддержки.

Сегодня отца вызывали в прокуратуру для дачи показаний. Только богу известно, сколько раз и через какие круги ада ему пришлось проходить. Описывать снова и снова все, что случилось за последние две недели с момента задержания Андрея и до похорон.

От нервного напряжения и всего ужаса переживаний у папы выпал зуб. Отец очень гордился своими крепкими зубами, за 67 лет он только однажды обратился к врачу. Теперь же я смотрю на его осунувшееся лицо, слушаю усталую речь и осознаю, что в нашей жизни произошли необратимые изменения, мы ничего не способны уже изменить. Брат умер, и его никак не вернуть. Нет способа помочь. Говорят: время лечит. Но так ли это?! Я не знаю. Таких глубоких потерь мне еще не приходилось проживать.

Сейчас я чувствую только одно, мое сердце разрывается от боли, скорби и осознания, что уже никто в нашей семье не будет прежним.

*******

Мои ценности и стиль жизни не позволяют погружаться в депрессию. Да, физических сил нет, тело и душа надломлены. Но я продолжаю вести активную жизнь, находить для себя занятия, чтобы отвлечься. Проще говоря, обмануть себя. Что бы ни происходило, мне нужно идти вперед.

Я знаю, что так правильно, но смогу ли? Скорбь тянет меня на дно, душит любое проявление радости. Мне хочется кричать об убийстве брата, кажется, что это должно быть важным событием для всех. Все мои мысли только об этом.

*******

Если в нашу жизнь вошел какой-то человек, то это не случайно. Он один из учителей, таков закон жизни. Благодаря другим людям мы развиваем в себе различные качества, плохие или хорошие — это уже личный выбор каждого, который основан на степени осознанности.

Я росла сердобольным ребенком, сильно любила животных, заботилась обо всех, кого находила. Случилось даже однажды, что выхаживала слепого маленького котенка. Прибегала на переменах со школы, чтобы успеть покормить малыша из пипетки молоком. Сколько радости было, когда он подрос и открыл глазки. Котик стал мне очень близким другом и понимал меня без слов.

Новость о том, что у меня скоро будет маленький братишка или сестренка, я встретила с огромной радостью и воодушевлением. Я буду старшей сестрой! У меня будет живая кукла! Это стало пределом мечтаний.

Однажды поздно вечером маму увезли в больницу, ничего не объяснив. Но было ясно, что случилось что-то не очень хорошее. Дни тянулись в долгом ожидании. По утрам папа заплетал мне косички, приезжала бабушка присматривать за мной и старшим братом. Мама два месяца пролежала на сохранении и наконец с малышом вернулась домой.

У меня было время мысленно подготовиться к их приезду, все мои заботы были о том, что же я братику подарю, как мы будем играть. Но я и подумать не могла, что увижу такого крошечного пупса, и до совместных игр нам еще очень далеко.

Родители с родными отмечали приезд из роддома, а братишка дремал на кровати в красивом белом атласном конверте с голубой ленточкой. Никакая кукла не шла в сравнение с красотой спящего братика. Я выбрала из своего скромного набора игрушек самую любимую куколку, развязала ленточку на конверте и положила ее в ладошку спящего малыша. В этот момент я взяла на себя обязательство заботиться об этом крошечном создании и решила, что всегда буду делиться с ним самым лучшим.

Родители хотели назвать брата Иваном, в честь моего папы. Но я настояла, чтобы он стал Андреем. Начались самые счастливые два года моего детства, пока мама находилась в декретном отпуске с братом. Меня отдали в детский сад еще ползающей малышкой, и маминого внимания всегда не хватало. А сейчас она была дома, всегда.

На дворе 1985 год. Со всех углов стали говорить о какой-то перестройке. Что это принесет в жизнь нашей семьи, никто не знал: покажет время. А пока мы простая советская счастливая ячейка общества. У родителей есть работа, мы ходим в школу, живем скромно в обычной двухкомнатной квартире, обставленной как у всех. Живы и здоровы, есть уверенность в завтрашнем дне.

Мне было уже 8 лет, я много что умела и помогала маме с братом. Любила бегать на молочную кухню за детским питанием. Часто и мне перепадали хиты — теплое молоко и яблочное пюре.

Ярко помню первые шаги брата. У нас была забавная семейная игра. Папа, мама, старший брат и я усаживались в круг, маленького Андрея высаживали в центр, и каждый начинал его звать к себе. Побеждал тот, к кому направится малыш. Счастью моему не было границ, когда он поднимался и делал свои первые шаги в моем направлении. Все хлопали и радовались за него, а я ловила его в свои объятия и целовала в пухлые щечки.

Два года пролетели быстро, Андрей пошел в детский сад, мама вышла на работу. Я начала забирать брата из сада, ходить на утренники, моя ответственность за него росла вместе с ним. Эти процессы происходят незаметно на каком-то клеточном уровне. Представить свою жизнь без заботы о младшем брате было уже невозможно. Конечно, каждый из нас проживал свою жизнь, в кругу друзей и интересов, но эти тесные нити родства, любви и заботы были, есть и остаются по сей день.

В стране происходили серьезные изменения, которые отражались на любом человеке и на каждой семье. Лихие 90-е. Кто их пережил, получил серьезную прививку от многих бед. Советский Союз распался, Молдова стала независимой, родители потеряли работу. Каждый выживал как мог. Отец и старший брат присоединились к отряду рабочих, которые за бесценок продавали свой труд во всех уголках ближнего и дальнего зарубежья.

Мама присматривала за мной и младшим братом. Оставалось только учиться и самостоятельно пробивать дорогу в жизнь. Я поступила в институт на бесплатное обучение и даже получила стипендию за хорошую учебу. Родители помогали чем могли, но на многое рассчитывать не приходилось. С грустью вспоминаю, как решила побаловать себя однажды мороженым на палочке. Предвкушая удовольствие, развернула его на улице, но не успела насладиться. Оно выпало из рук на грязный асфальт. А позволить себе купить другое я не могла. От досады и обиды я ушла домой и еще долго плакала. И, несмотря на все трудности в период учебы, я всегда старалась привезти своему младшему брату что-нибудь в выходные, когда навещала родных. Чаще привозила ему книги, он очень любил читать.

1999 год. Я получила высшее образование. Мне бы радоваться, ведь теперь я готовый специалист и все дороги открыты. Но так ли это? Без знакомых, просто с дипломом о высшем образовании, ты никому не нужен. Вот она — горькая действительность.

Вернулась в родной поселок. Никаких перспектив. Просто мрак, осень, холод. Отопления нет — местный завод, который обеспечивал теплом дома и школу, не работает, все стоит. Брат приходит домой с занятий с опухшими от холода руками. Надо было срочно что-то решать.

Я нашла работу в городе и забрала младшего брата к себе. Он перешел в другую школу, обзавелся новыми друзьями. Как ни пугали нас, что в городской школе брат может не потянуть программу, он справился очень хорошо. Жили мы дружно и заботились друг о друге. Шиковать было не с чего, но у нас всегда было ведро яиц от нашей милой бабушки. По утрам брат жарил нам яичницу, а в дни зарплаты я баловала его жареными макаронами с сосисками. О, это было очень весело. Позднее мы часто со смехом вспоминали эти наши «пирушки».

Время шло, обстоятельства менялись. Я уехала из Молдовы. Брат отлично закончил школу. Мы вместе согласовывали дальнейшее образование. Еще один экономист, а может, юрист… нет! Технолог пищевой промышленности! Да! Это должно сработать. Андрей поступил в Кубанский государственный технологический университет.

У меня уже была работа с неплохим заработком, поэтому финансовую поддержку на время обучения брата я взяла на себя. Родители снабжали продовольствием, Андрей учился, все шло хорошо. Я радовалась за него и гордилась успехами.

Андрей отлично защитил диплом на английском языке, работа ждала в родном городе. Все прекрасно, у нас получилось. Теперь можно было сложить с себя обязательства старшей сестры, брат — самостоятельный и финансово независимый. Моя помощь больше не нужна. Я сделала все, что могла. Помогла дойти до стартовой полосы, а теперь, братишка, лети!

Андрею нравилась работа, он с удовольствием о ней рассказывал, делился своими достижениями. Его ценили, ему доверяли серьезные проекты. Он рассказал о предстоящей командировке в Грузию, о той ответственности и тех возможностях, которые перед ним открывались. Мое сестринское сердце безумно радовалось.

Но всему этому не суждено было длиться долго. До сих пор не до конца понятно, почему это произошло, но Андрея госпитализировали в больницу. Ему диагностировали психическое расстройство, и все прекрасные планы о женитьбе, карьере, счастливой жизни в одночасье рухнули.

Болезнь Андрея сильно изменила его жизнь и жизнь его близких. Как он проживал эти годы, восстанавливался и искал силы вновь поверить в себя и свои возможности, знает только он. Но уже никогда не сможет об этом рассказать. А то, что пережили мы, его близкие, пусть останется с нами.

Круг его общения сократился, рассказывать о своей беде он никому не хотел. Мы не сдавались и верили, что все образуется, и он сможет вернуться к обычному ритму жизни. В него верила его любимая девушка, которая родила ему чудесного здорового сынишку. Да, хотелось надеяться, что все может наладиться.

После двухлетнего перерыва, летом 2017 года, я прилетела в Молдову навестить родных. И какого было мое изумление, когда я увидела прежнего энергичного, веселого и жизнерадостного брата. Он встретил меня с огромным букетом роз, дом к моему приезду украсил шарами. Это была фантастическая встреча.

После всего, что мы пережили за последние годы, увидеть Андрея в здоровом веселом состоянии было неописуемым счастьем. Он рассказывал о планах, происшедших в его жизни изменениях, которые приберег для живого общения. Говорил о желании продолжить обучение, поступлении на заочное, о своей новой работе. Это было как во сне. В хорошем радостном сне.

Мы долго беседовали в тот вечер, и он сказал:

— Наташа, знаешь, что помогло мне выйти из того состояния? Работа! Моя работа! Я нашел то, что мне нравится.

На следующий день я с удовольствием наблюдала, как он собирается на работу, сам готовит обед. В то утро он виртуозно жарил мясо с овощами. Он вообще любил готовить, и из обычного помидора, сыра и хлеба мог создать шедевр. Я следила за его движениями и радовалась энергетике, которая исходила от него. Когда человек с таким удовольствием собирается на работу, можно смело утверждать: как на праздник!

За те несколько дней, что я провела в Молдове, мы успели навестить бабушку. Андрей свозил меня на рыбалку, несколько раз встретились с его друзьями. Активная жизнь брата вселяла надежду, что все уже наладилось и все будет хорошо. Но и этому «хорошо» не довелось продлиться долго. Ранним утром я улетала домой, а Андрею нужно было по делам в Кишинев. Обнялись.

— Спасибо за шарики, — шепчу я.

— То ли еще будет, сестричка! Люблю тебя!

В то утро мы покинули родительский дом, еще не зная, что один из нас уже никогда не переступит этот порог. Чуть позже в этот же день брата остановит полиция за превышение скорости, и он поплатится за жалкий проступок жизнью.

*********

Ужасное убийство моего брата вскрыло глубокую несостоятельность Молдавской юстиции на всех ее уровнях. Сей факт еще долго будут скрывать местные правительственные органы, прятать это любой доступной ценой, пренебрегая общечеловеческими принципами. Руководствуясь только примитивными и низкими методами самозащиты.

Лучшее средство защиты — это нападение, так гласит народная мудрость. Только кто и когда это придумал? Возможно, в первобытном обществе это работало, но пройдет ли это в так называемом проЕвропейском государстве?! Поживем — увидим.

Сейчас в СМИ широко обсуждают психическое здоровье Андрея, приписывают несуществующие факты его жизни, оскверняют его имя, и никто не собирается брать ответственность за случившееся. В смерти брата обвиняют его самого. Полный абсурд.

Такой большой акцент сделали на его болезни, что многие просто забыли, что не он убил, а наоборот — убили его. Сердце разрывается от жестокости происходящего. Болезнь Андрея — это в первую очередь его трагедия и трагедия семьи. Он нес ее достойно и нашел в себе силу воли вернуть желание жить и творить. Пусть все здоровые так радуются и хотят дышать, как хотел он. Все самые жестокие и отвратительные поступки на этой земле совершаются «здоровыми» людьми.

**********

Комментарий из соцсетей (Катер: 25 октября 2017):

«Не знаю почему, но наблюдая за тем, что творится в Молдове, мне все больше хочется убивать сотрудников власти. Я сам работал в органах, мечтал о карьере честного мента, приносящим пользу обществу. Но в Молдове это не возможно, по крайней мере сейчас. Система гнилая, 99% ментов работают там ради наживы и власти».

8 сентября 2017 года. Пятница

Прошла неделя после моего возвращения с похорон, но за это время в Молдове произошло очень многое. В Генеральной прокуратуре завели уголовное дело, связанное со смертью брата. Позже я узнала от нашего адвоката, что над следствием работают 19 прокуроров. Отец уже несколько раз побывал в прокуратуре для дачи показаний. Родителей посетили журналисты с различных телевизионных каналов, и теперь благодаря прессе общество было в курсе случившегося. В виртуальной сети тоже можно было легко найти всю информацию, даже моя бабушка попала в кадр. Да, смертельная популярность.

Я никогда не следила за новостями, а за молдавскими и подавно, но сейчас дело касается моей семьи, и я просматриваю все выпуски. Благодаря прогрессу, телевизионные каналы доступны из любой точки земного шара, достаточно иметь доступ к интернету. Я включаю прямой эфир одного из молдавских каналов. Начинается вечерняя популярная передача. Тема сегодняшнего выпуска — смерть Андрея.

Приглашены представители власти. Общественности хочется узнать, что же произошло на самом деле. Ведущая задает конкретные вопросы, напыщенно и самоуверенно выступают руководители различных правоохранительных подразделений: начальник полиции, заместитель министра юстиции, представитель Генеральной прокуратуры. Но ни один из них не смог дать четкого конкретного ответа и пролить свет на это жуткое преступление.

По официальной версии, причиной смерти остается гнойная пневмония.

На экране крупным планом показывают моего здорового живого брата, это видео я снимала, когда мы навещали бабушку. Вопрос, как же так случилось, что здоровый крепкий мужчина умер от гнойной пневмонии, остается открытым. Бегут титры, передача закончилась.

Адвокат, который представляет интересы нашей семьи, тоже был в эфире, наблюдал вживую это представление. Чуть позже я получаю от него сообщение: «Каждый валит вину на другого. Вижу страх в их глазах».

В какую бы игру ни задумали играть молдавские власти, просто выйти сухими из воды на этот раз им уж точно не удастся. Дело Андрея — на контроле в ООН, в Совете Европы, его курирует Посольство Евросоюза и еще ряд международных организаций. И кому-то обязательно придется отвечать за совершенное злодеяние. Кому и как — покажет время.

Люди боятся смерти. Но страшиться нужно жизни, вот такой, в какой они сегодня живут. Если общество не проснется и не примет нужные меры, чтобы возродиться и жить в правовом государстве, где каждый день в радость — это их выбор! Моя же семья подарила им жизнь Андрея — самая большая цена, которую может дать человек. Брата не вернуть, но можно помочь другим не попасть в эти круги ада. Хочу, чтобы наш вклад оказался ценным и результативным. Андрею уже нечего терять, а тем, кто остался — есть. Пусть задумаются.

4 октября 2017 года. Среда

Да, Андрей ушел, его никто не заменит, но как же тепло на душе от слов людей, которые знали его. В чьей памяти и жизни он оставил прекрасный яркий след. Именно это важно. Когда-нибудь и мы умрем, но что оставим после себя? Будет ли кто плакать о нас? Ведь что — смерть?! А ничто. Главное — жизнь! Мы ищем ее смысл, боимся умереть и часто забываем просто радоваться каждому дню.

С момента гибели Андрея наша семья получила огромное количество теплых и сочувствующих слов поддержки. Для всех, кто знал Андрея, был немыслимым тот факт, что его больше нет, что его убили. Хочу поделиться добрыми словами, которые написали его близкие люди. Просто чтобы вы понимали, какой это был человек.

Юлия

…ушел трагически из жизни Андрей, не чужой человек, а отец моего ребенка. С ним связано очень много хороших и приятных воспоминаний. Мы не жили вместе последние пару лет, но он, как родной отец, хотел видеть сына, и в последнее время проводил с ним каждые выходные.

Я не возражала, напротив, мне хотелось, чтобы сынишка знал своего отца… Что касается Андрея — это был человек с большой буквы. Кто его знал лично, понимают, какой это был светлый, добрый и порядочный человек. Умный и грамотный.

Не так давно он поступил в Алеку Руссо на второе высшее образование, факультет бизнеса и управления. У него было много идей и планов, он не останавливался, всегда совершенствовал свои знания, много читал, учился. Был честным, порядочным, верным, преданным, ответственным.

И теперь я точно знаю, что встретить такого человека в жизни — это большое счастье и удача. Спасибо ему за все то, что он делал для меня, для нашей семьи. И за чудесного мальчика.

Так сложились обстоятельства, что наши пути разошлись, но я продолжала уважать его и хорошо к нему относиться. Всегда за него горой и никому не позволю плохо о нем отзываться. Для нашей семьи это большая потеря и утрата. И так больно, что в моей жизни больше его не будет, и ребенок остался без родного отца…

Юрий Брагуца

Андрея нет… Думаю и представляю, как могло бы быть по-другому, каждый день. Один вопрос к себе, к Богу: «Почему так жестоко, цинично и бесчеловечно он ушел?»

Антоний Великий сказал: «От забвения Бога умножается между нами зло! Мир как лежал во зле, так и лежит сейчас. Человек — Образ Божий! Судья нам всем только Господь Бог! Человеку Бог дал свободную волю! Человек всегда стоит на распутье своих мыслей, слов и дел. Человек своей свободной волей определяет, какие мысли оставить себе, какое слово произнести и какое действие совершить. И за это мы и несем свои радости, скорби, сожаления и печали.

Мне 13 лет, и в семье радостное событие: родился Андрюша. Весна, солнце, и я с коляской гуляю по поселку с младшим братиком. На душе тепло и уютно от этих воспоминаний. Мои одноклассницы просят покатать коляску, в которой спит Андрюша. Будущие мамы.

Разница в возрасте, конечно, отразилась на наших с ним отношениях. У меня одни интересы, у братика — свои. Он хотел, чтоб я брал его с собой, но не всегда это получалось. Сейчас сожалею, что уделял ему мало времени. Время летит быстро. У меня взрослая жизнь, у братика — сад, школа. Очень рано пришлось оставить родной дом и отправиться за длинным рублем. Детство и взросление брата прошло без моего близкого присутствия. В 2004 году я вернулся в Молдавию. Мне 32 года, брат заканчивает школу в Бельцах, одну из самых сильных в городе.

Хочу отмотать пленку назад, когда брату было 6 лет. Родители решили отдать Андрея в молдавский класс. Все так быстро менялось на общественном уровне, что угадать, в каком направлении обучать младшего сына, родившегося в эпоху Перестройки, родителям было сложно. Учеба не пошла, так как все на молдавском, а в семье мы говорили только по-русски. Он элементарно не понимал, что от него хотят, и с трудом окончил первый класс.

После неудачного эксперимента, потеряв драгоценный год жизни, пройдя очень сложные испытания, и без помощи и поддержки учителей, брата перевели в русский класс. И вопрос о проблемах в обучении отпал сам собой. На восьмом году школы учитель русского языка и литературы посоветовал родителям перевести брата в городскую школу, чтобы он не потерял страсти к учебе, легко справляясь с местной программой. Так и произошло. Он перешел в городскую школу и с удовольствием окунулся в новый мир.

В одной из наших бесед он поделился, что хотел бы стать прокурором. На вопрос, почему именно прокурором, он ответил: «Там все четко, по закону».

Прокурором он не стал, поступил в Кубанский технологический университет — один из сильнейших университетов России. После третьего курса Андрей перевелся на заочное обучение, чтобы начать работать и набираться опыта. Успешно получив высшее образование, он не остановился в развитии. Стремление к знаниям и самосовершенствование всегда были двигателем в его жизни.

Почему я акцентирую внимание на учебе брата? Потому что хочу сказать — это титанический труд, терпение и сила воли! Для меня он был и остается примером достижения поставленных целей. На заводе, где на тот момент работало 1000 человек, Андрей трудился сменным мастером и замещал начальника производства, а это ответственность за людей и оборудование!

Я гордился и горжусь своим братом. Для меня он останется загадкой и трудоголиком, этаким ученым и романтиком. Андрюша, ты для меня живой, так как у Бога нет мертвых, у Бога все живы.

Настёна

Мы познакомились с Андреем в 2008 году, когда были студентами. Это был невероятный человек: чистый, светлый, доброжелательный, ответственный! Он учился в Кубанском государственном технологическом университете, у него было много друзей и знакомых. Вуз окончил с отличием, защитив дипломную работу на английском языке. И его отправляли в Америку по программе «Обмен студентами».

Потом он устроился на достойную работу, так как его знания, умения и профессионализм своего дела не могли остаться в стороне. Но самое главное — Андрей был воспитанным и порядочным человеком. Конечно же, это заслуга его родителей. Он очень ценил, уважал и был благодарен им за то, что они для него делали. Всегда отзывался о них с гордостью, трепетом и любовью.

Таких, как он, единицы. Он обладал невероятной способностью поддержать, дать дельный совет. Он любил жизнь, его позитивный настрой, оптимизм и отличное чувство юмора заряжали. Он обожал путешествовать, всегда был в отличной физической форме, вел здоровый образ жизни. Я никогда не видела его с сигаретой или алкоголем. У Андрея остался замечательный сыночек, которого он боготворил и носил на руках. Он очень любил племянников и племянниц, и они отвечали ему взаимностью.

То, что произошло с Андреем, не укладывается в голове. Его действиями, эмоциями и словами в тот злополучный день 15 августа управляла болезнь. На самом деле он сдержанный, обладающий контролем над собой человек, не способный даже обидеть кого-либо!

Никто ни от чего не застрахован, никто не может быть уверен в завтрашнем дне. Никто не знает, что с нами будет завтра.

Общаясь с ним почти 10 лет, я ни разу в нем не разочаровалась, не усомнилась. Он был человеком слова, сказал — сделал, он был настоящим мужчиной! Андрюша навсегда останется в моей памяти и сердце. Я запомню его как светлого, чистого, настоящего, искреннего и достойного человека. Друзья не умирают, они просто перестают быть рядом.

Ольга Царенко

Андрей был моим одноклассником! Я до сих пор не верю в эту ужасную трагедию! Он навсегда останется в моей памяти веселым и очень добродушным парнем. Его история тронула до глубины души! Она показывает нам всем, что человеческая жизнь не стоит и гроша! Это все ужасно. Я искренне ненавижу тех, КТО причастен к его смерти. Земля пухом, Андрюша. И царствие небесное тебе.

Наталья Пынзарь

Мне безумно жаль вашу семью. Эту потерю теперь никто не восполнит, ведь вы потеряли сына и брата, а мир лишился хорошего человека.

Я училась с Андреем в одном классе и, вспоминая прожитые годы, не могу сказать ничего плохого. Ни одного страшного слова, сказанного в чей-то адрес, никаких конфликтов или ссор — такого не было. В памяти отчетливо сохранились первые впечатления, когда он попал в наш класс. Я подумала: «Какой умный парень».

И это действительно так. Андрей был разносторонне развитым человеком, увлекался чтением, спортом, отлично успевал по всем предметам и дружил со многими из нас.

Людмила Ранета

Мои соболезнования. Что я узнала и увидела — ужасно и страшно! Андрей дружил с моим сыном, они играли в шахматы. Какой он был умница и порядочный мальчик. Царствие ему небесное.

Ирина

Светлый и добрый человек! Мы бессильны перед судьбой, несправедливо и жестоко все, что произошло. Все, что мы можем — беречь память о нем, хранить все то, чем он успел поделиться с нами за эту короткую жизнь. Светлая тебе память!

Алена Ени

Он не просто любил жизнь — он любил жить! Обожал родных, близких, друзей, а ГЛАВНОЕ — сына, и баловал безумно. Я знаю это от своего родного младшего брата Славика — они с Андрюшей, с моим братиком и его женой и с Ленчиком Яначек отдыхали в аквапарке Епурашь. Андрюха (я так его при редких встречах называла) привез арбуз и фрукты, они смеялись над игрой в футбол. Тот день был солнечным и жарким — брат говорит, что он всегда был душой компании. Не пил алкоголь и не курил — спорт было его хобби после работы — они находили не просто общий язык — они дружили!

Светлый человечек — именно таких Бог почему-то стал чаще забирать к себе. Пусть покоится с миром. Тяжело понимать, как жить в этом мире. Особенно в Молдове.

Мои соболезнования всей вашей семье.

Вера Волошина

Безумно жаль, что ушел такой светлый, чистый, честный человек. Не ушел, его жизнь отняли подло, жестоко, бесчеловечно! Что у этих людей в сердцах, душах?! У них нет ни того, ни другого. Нет чести, совести, смелости признать свою вину. Да и людьми их называть не хочется. Но есть еще суд Божий, его не избежать.

Светлая память Андрею, Человеку, который любил жизнь и, кажется, хотел обнять весь мир от доброты своей сердечной и принести в него только пользу. Царствие Небесное. Покойся с миром, добрый Человек.

Надежда Тарасова

Как же не хочется верить, что это случилось с таким хорошим, добрым, честным, справедливым человеком! Я счастлива, что была знакома с Андреем! Для всех нас он останется примером жизнелюбия!

Андрей

Я был знаком с Андреем лично. То, что случилось, стало для меня огромным шоком. И я бы не хотел, чтоб это повторялось. Я представляю, что вам пришлось пережить. В этой жуткой истории сотрудники внутренних органов пытаются всячески избежать наказания за содеянное, но нет им пощады, нет и не будет. Никто не имеет права решать, жить человеку или умереть. Но, к сожалению, в Молдове многие считают себя богами. Поэтому и правит беспредел. Андрей был моим другом, и это большая трагедия даже для меня.

Ирина Дзеранова

Я очень хорошо знала Андрея. Мы жили на одном этаже в общежитии в Краснодаре как одна семья пять лет. И в радости, и в трудности. То, что произошло, для меня и других ребят просто уму непостижимо. Следим за всеми новостями и не можем принять это горе. Он был человеком во всех смыслах этого слова. Таких людей Боженька не должен забирать, еще и так жестоко.

Мы всегда были на связи, радовались достижениям друг друга. Я очень гордилась его успехами, и да, он был патриотом своей страны всегда! Андрюху нам никто не заменит. Всегда казалось, что такое только в кино бывает, что с твоими людьми этого не произойдет. Любим и помним…

(Юля Лисник, Natali Patraman, Иван Притула, Олег Баранов, Максим Учускин, Саня Копейкин)

Мария Еремеева

Мы учились вместе в одной группе в институте с Андреем. Я лично и все одногруппники знают его только с хорошей стороны. Эта новость была шоком для всех нас. Дай Бог вам терпения в судебных разбирательствах, никто не имеет права лишать человека жизни. Андрей всегда будет в наших сердцах.

Татьяна Крючкова

Андрей, Андрей… не думала, что писать буду вот так, в память. Это так нелегко. С ребятами я познакомилась на 2 курсе в вузе. Они приняли меня в дружную компанию, которая очень быстро стала для меня семьей, крепкой и настоящей! Я понимаю, как мне в тот момент посчастливилось оказаться с этими людьми, ставшими друзьями навсегда. Я практически «жила» у ребят в общежитии (хотя проживала в соседнем). Чего только там не происходило: посиделки, игры, споры, тусовки, новые знакомства, сессии, угощения традиционными блюдами после приезда с каникул, дни рождения, «трудовые» будни (если надо было подготовить домашнее задание, называли «поботанить»), совместные ужины, уборки в комнатах и т. д.

Для меня Андрей был человеком-загадкой. Он долго присматривался, осторожничал с новыми людьми, но если ты приходился ему по душе — все, он «свой в доску»: расслабленный, веселый, компанейский. Поделюсь знаменательной и судьбоносной для меня историей, которая напрямую связана с Андреем. Я надеюсь, она поможет раскрыть для других людей истинную личность этого замечательного человека.

Мы с ребятами частенько выбирались в пиццерию «Уни пицца», которая находилась рядом с общежитиями, где мы жили. Так случилось, что и в этот декабрьский вечер мы решили встретиться и культурно отдохнуть. Собралась большая компания друзей, среди которых был и Андрей. Часть ребят уже подрабатывала в разных организациях. Один из них сообщил, что у него есть приглашения на корпоратив свой фирмы, но пойти он не может, поэтому желающие могут воспользоваться его билетами. Какой же студент откажется от веселья? Не сговариваясь, в один голос я и Андрей ответили, что готовы пойти.

Когда же мы приехали на вечеринку, поняли, что разделять корпоративный дух незнакомой нам организации и ее сотрудников — не совсем то, что нам хочется. Возвращаться домой не хотелось, идти в другой ночной клуб было рановато, поэтому мы решили прогуляться по улице Красной, зашли в парк, попили кофе. Все это время мы постоянно болтали, шутили, смеялись… — было классно! Не возникало неловких пауз, не приходилось выискивать темы для разговора. Такое бывает только с близкими по духу людьми.

Прогулявшись по ночному Краснодару, мы все же отправились в клуб. Танцевали всю ночь. Андрей всегда пользовался популярностью у девушек, и в какой-то момент он оказался в их окружении. Я же, ничего не подозревая, оказалась во внимании другого молодого человека. Ну тут уже другая история. Не описать словами, каково было удивление девушек и моего нового знакомого (который позже станет моим мужем), когда в конце вечера, во время закрытия ночного клуба, Андрей, любезно попрощавшись со всеми, взял меня за руку, усадил в такси, по всем правилам этикета, уселся рядом, и мы уехали домой.

Он очень ответственно и серьезно относился ко всему. И этот поступок тому пример. Он нес за меня ответственность в этот вечер, и я ему безмерно благодарна. Мне очень тепло от осознания того, что именно Андрей находился со мной в тот вечер. Мы поддерживали общение с Андреем и после окончания учебы: поздравления с праздниками, с рождением детей. Я благодарна Богу за то, что дал мне возможность получить настоящие эмоции от искренней дружбы, которых не было до знакомства с ребятами, и Андреем в том числе.

Жаль терять частичку от общего и такого чистого. Андрей навсегда останется в памяти человеком, одновременно сочетающим в себе острый ум, внутреннюю и внешнюю красоту, воспитание, самодисциплину, артистизм, юмор, желание жить и делать все для достижения целей.

Юлия Лисник

С Андреем мы учились вместе в университете в Краснодаре. Я была на втором курсе, когда приехали мои земляки, первокурсники Андрей и Олег. Я очень обрадовалась, ведь ребята оказались хорошими, симпатичными и веселыми. Помню отчетный концерт самодеятельности по культуре разных стран. Танцующих и поющих из Молдовы не было, но мальчишки — молодцы, придумали, как представить нашу страну. Тогда была популярна группа Оzon, и Андрей с Олегом спели одну из песен на молдавском языке. Они так хорошо выступили, что потом их узнавали. На второй день много девушек-поклонниц у них толпилось, звездами стали.

Жили мы в одной секции в студенческом общежитии. А там всегда царил беспорядок. В какой-то период к нам не приходила уборщица, и хаос достиг серьезных масштабов. Мы собрались в секции и решили убрать самостоятельно. Андрей принял активное участие, да еще замотивировал некоторых ленивых. Обычно все пытаются выбрать что-то полегче или тихонько уйти, прикрывшись делами, но это не об Андрее. Он не боялся работы и всегда был отзывчивым.

Благодаря ему я стала различать факультеты, которые раньше для меня звучали как одно и то же. Андрей с удовольствием учился, самостоятельно сдавал экзамены, сокурсники отзывались о нем как об умном и толковом парне. Он был добрым, искренним, говорил что думает. В прошлом году у меня родилась дочка, он написал мне и поздравил. Как было приятно! Нас разбросало сразу после окончания университета. И тут Андрюша сам написал. Он рассказывал о своей работе, тепло отзывался о Молдове. И я порадовалась, что есть люди, которые верят в нашу страну.

Не хочу писать про него «был». Для меня он останется в воспоминаниях отличным парнем с широкой улыбкой, который жил по соседству за дверью напротив.

Ирина Дзеранова

Мой дорогой друг. Не могу писать о тебе в прошедшем времени. Ты для меня всегда в настоящем времени живешь в сердце. Хочу сказать тебе спасибо за то, что есть в моих воспоминаниях. За то, что ты очень внимательный и добрый друг. Андрюха, спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, когда мы учились. Спасибо тебе за твою справедливость и за то, что всегда относился к друзьям с особой заботой и теплом. Только сейчас я осознала, как не хватает твоих смс: «Как дела? Как жизнь? Как дети?» Ценишь, когда теряешь! Это про тебя, мой милый друг!

Мою боль не передать словами. Твоя жизнь оборвалась очень рано. В голове один вопрос: «Почему такая несправед