Восемнадцатого февраля Москва стала городом, в котором не работали поликлиники и булочные, остановились метро и трамваи, брусчатка была засыпана выброшенными из контор документами, зияли разбитые окна магазинов и выломанные ворота складов. Люди сошли с ума, решив, что своя шкура ближе к телу и можно все, лишь бы выжить… Тогда приказ отдали о чрезвычайных мерах.
– Постановление Государственного комитета обороны от 19 октября, – кивнул Маслов.
– Именно. «Провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте». Лично видел, как отряд милиции ставил к стенке мародеров, застигнутых на месте преступления. Жесточайшими мерами удалось сдержать этот хаос.
– Да, сейчас об этом не принято вспоминать и писать.
– А зря. Потому что очень много ясным становится. Я так понял тогда, что есть в мире тень такая огромная, в которой копошится всякая нечисть, где им хорошо и уютно, где принято воровать, подличать, жить только для себя. Там гнездится все это ворье и нечисть, мародеры и убийцы. А есть свет. И в лучах самопожертвования и доблести шли на смерть ополченцы, почти двести тысяч моих земляков, которых не гнали под дулами автоматов. Они знали, что иначе нельзя, и почти все сложили свои головы. Они для меня святые, Вова… Это разные миры. Между ними есть пересечения, иногда можно перешагнуть из одного в другой. Но есть водораздел, разделяющий тех, кто готов погибнуть за свой народ, и тех, кто грабит продовольственные базы и квартиры ушедших погибать за Родину. Оно ведь так не только в войну. Оно на все времена так.
– А инженер? – вернулся к волновавшему его вопросу Маслов.
– Володя, я когда-нибудь страдал излишней доверчивостью?
– Не замечены, босс. Скорее наоборот – никому на слово не верите никогда.
– Потому что голова человека – черный ящик. Есть лгуны, которые, говоря с тобой, сами верят в свою ложь и изобличить их невозможно. Но тут… Поверил, представляешь. Как током ударило меня – не он! Инженер наш, а не их…
– Телепатия, – кивнул Маслов.
– Уверенность. Стопроцентная. Иногда так бывает… А факты? Ну что факты. Часто они пасуют перед чем-то куда более важным.
– Это вы Лопатину не скажите. Очень он уж к фактам трепетно относится.
– Ну и кто оказался прав в итоге?
– Вы, босс. Признаю ваше величие… Когда-нибудь фильм снимут. Про темную сторону силы, – Маслов довольно улыбнулся.
– Эх, балабол ты, Володя.
– Есть немного. Но токма из лучших побуждений.
