Во всяком случае море дало ему несколько мгновений свободы. А кто знает, не стоит ли один миг настоящей жизни целых годов прозябанья!..
Он знал, что он свободен, что никто в целом мире теперь не сравняется с ним, потому что все хотят жизни… А он… Он хочет только свободы.
Время сна не существует для сознанья, а его жизнь уже вся была сном, тупым, тяжелым и бесследным.
Он знал, что его держит здесь не решетка…
и посадили в башню. Здесь с него сняли оковы. Они были не нужны: стены были из камня, в
Он знал, что его держит здесь не решетка… Его держало это коварное, то сердитое, то ласковое море, и еще… сонное спокойствие отдаленного берега, лениво и тупо дремавшего в своих туманах
глубине его души, как эти камни на дне моря, начинала глухо шевелиться тоска, неясная и тупая.
отдаленного берега, лениво и тупо дремавшего в своих туманах…
Он знал, что его держит здесь не решетка… Его держало это коварное, то сердитое, то ласковое море, и еще… сонное спокойствие отдален
Его жизнь состояла в том, что он мог смотреть в окно на далекий берег… И вспоминать… И, может быть, еще — надеяться.
