Рыбалка (Из цикла рассказов «Новогодние байки»)
Василий с такой силой хлопнул входной дубовой дверью, что в большом добротном деревянном доме задрожали стены. Он на ходу застегнул старенький полушубок и поспешно забежал в сарай. Схватил рюкзак с рыбацкими принадлежностями, ледобур, за пазуху засунул бутылку самогонки и бегом покинул свой двор.
Быстро шагая по дороге, вслух разговаривал сам с собой: «Вот мегера, не успела глаза разуть, а уже весь мозг мне вынесла. Как только вышел на пенсию, так она меня пилит и пилит, спасу нет дома находиться. Что мне с ней делать? Кулаком поучить? Так жалко, много лет вместе прожили, я никогда себе такого не позволял».
Василий зашел в сельский магазин и купил булку хлеба.
— Василий Федорович, что, опять на рыбалку собрались? — спросила молодая продавщица, краснощекая Аленка-веселуха.
— Да, — буркнул в ответ он.
— Так сегодня предпраздничный день, к новогодней ночи надо готовиться… к бою курантов, — весело сказала продавец.
— Я и готовлюсь, наловлю рыбки свежей к праздничному столу… — нехотя ответил рыбак и торопливо покинул магазин.
Придя на пустую реку, нашел старую, почти незамёрзшую лунку.
— Сегодня, похоже, я один рыбачить буду. Вот и инструмент не понадобился, зря тащил эту железяку, — громко произнес он, доставая из рюкзака складной стул и все что надо для рыбалки.
Открыл бутылку самогонки, налил в жестяную кружку и залпом выпил несколько глотков. Отломил от теплой еще булки хлеба кусок и занюхал.
— Ох, и ядреный получился первачок. Градусов семьдесят. С почином! — громко произнес он и глотнул еще из кружки «сладенькой». — Теперь и рыбачить можно! — продолжал разговор мужик сам с собой.
Часа через три возле лунки лежало штук пятнадцать ротонов и чебаков. Сам рыбак уже почти опустошил бутылочку и лыка не вязал.
«Выживает она меня из дому. Всем недовольная. Хоть бы снегу ночью навалило, с утра работа была бы… А так что? С утра схожу в сарай: кур, козу, гусей да кроликов накормлю и лежу целыми днями на диване и пялюсь в ящик. А что нам, пенсионерам, делать в деревне? Корову на козу поменяли, тяжело стало с буренкой, да и корма дорогие. Летом хорошо! — глубоко вздохнул пенсионер. — Летом работы полно: то цыплята, то утята, то огород… то козу пасти надо, а зимой скукотища, одна рыбалка и спасает!» — думал мужчина, уставившись на леску удочки.
Тем временем его суженая жаловалась соседке:
— Матрена, представляешь, опять мой нервортеп на рыбалку сбежал. Вот гад, паразит настоящий! Работать не хочет, мне помогать тоже. Самогонки нагонит и попивает… сбежит на реку типа на рыбалку, там и бухает. Что мне с ним делать? Я его ругаю, ругаю, а ему все нипочем!
— Клавдия, грех тебе жаловаться на супруга. Хороший он у тебя! — охала соседка.
— А что ты его защищаешь? — зло выкрикнула Клава.
— Вон как он летом тебе помогает, а ты все кричишь на него, все чем-то недовольная. А знаешь, как одной плохо? Я вот одна, как мне тяжело и физически, и морально: поругаться, накричать и то не на кого. Так что попей успокоительного чая или таблеток в аптеке купи и перестань пилить мужика. А то доведешь его, он или сопьется, или инфаркт его шарахнет. Знаешь, у учителки Зои мужа инсульт разбил, лежит теперь обездвиженный. Она, как и ты, все орала и ругала мужика, вот и дооралась!
— Да он вроде бы и не пьет много… — испугавшись, тихо произнесла Клавдия.
— Сама сегодня управься с домашней работой и не ругайся, много ли вам двоим надо. Дети с внуками не приедут?
— Не приедут… если и приедут, то числа пятого. Им с нами неинтересно стало — старые мы, у них свои компании.
— Придет Васька, ты молчи, как будто и не было ссоры утром. Подарок купила?
— Ой, забыла, — засуетилась Клавдия.
— Я вот и рада купить, но некому, сама себе покупаю, а думаю… фантазирую, что мой покойный супруг мне это дарит, — вздыхала Матрена, поспешно утирая слезу.
— Сейчас в магазин сбегаю, куплю одеколон и пену для бритья. Я каждый год ему нужные подарки дарю, а у него как раз одеколон заканчивается, — заулыбалась собеседница.
— Пойду и я, пора пирог ставить. А ты подумай! А то поедом ешь мужика, чего бы непоправимого не случилось. С наступающим тебя, соседушка! — попрощалась соседка.
Василий решил последний раз закинуть удочку и домой собираться: бутылочку допил… в голове бедлам, в глазах двоится.
Закинул он удочку, и… клюнуло, стал тянуть. «Что-то тяжеловато», — подумал рыбак и как дернет.
Возле его правого унта опустилась большая синяя кисть руки.
Василий аж отрезвел. Его бросило в дрожь, спина стала липкой от холодного пота, лицо — белое как снег. Он снял варежки и трясущимися руками поднял улов, все еще надеясь, что кисть не настоящая — пластмассовая.
На безымянном пальце блестело широкое золотое кольцо с красным камнем. Луч солнца попал на камень, и как огнем резануло в глаза мужику. Попытался снять его, но не получилось, тогда он достал из рюкзака нож и отрезал палец. Кольцо снял, ополоснул в лунке и сунул в нагрудный карман телогрейки, а кисть с пальцем опять выкинул в прорубь.
Поспешно собрав пожитки, засобирался домой. Шатаясь, медленно дошел он до родного двора.
Рыбу, рюкзак и ледобур забросил в сарай. Зашел в баню, благо там тепло было, вчера топили и мылись, снял полушубок и улегся спать на полати.
Супруга из окна увидела, что муж вернулся пьяным и спать пошел в баню.
— Вот алкашина. Пьяный вдрабадан пришел, — выругалась она. — Ничего, поспит часа четыре, я его в одиннадцать вечера разбужу и… Нет, ругаться не буду, праздник же.
Рыбаку снились кошмары. Он ворочался, кричал, отбивался от злодеев во сне.
Вдруг почувствовал, что кто-то его трясет за плечо:
— Василий, вставай, пошли в дом, скоро куранты бить начнут. Я что, одна за праздничным столом сидеть буду и президента слушать? — услышал он ласковый голос супруги.
— Сейчас, сейчас. Ты иди, я следом, — не открывая глаз, тихо прошептал он.
Проснувшись окончательно, Василий стал вспоминать, что было на реке. «Нет, это мне приснилось. Бутылку первака выпил без закуски, и… такое привиделось. — Полез в карман, там лежало кольцо. — Господи, это правда?» — задрожал мужик.
Его спина покрылась холодным потом. «Не был бы я пьян, то такое не совершил бы — назад бы выкинул всю эту хрень в реку. Теперь деваться некуда. Надо быстрей забыть эту рыбалку».
— Вася, переоденься, умойся, побрейся, и уже пора за стол садиться. Ты целый день голодный. Я твой любимый салат оливье приготовила, мясо потушила так, как ты любишь, — ворковала жена.
Супруг молча стал переодеваться…
— Вася, я же на тебя кричу за дело… бездельничаешь ты, от безделья и самогонку гонишь и пьешь, — тихо и ласково поучала супруга.
— Я на заслуженном отдыхе, — отвечал он. — Я свое отпахал!
— Я договорилась, в школу сторожа-дворника надо… после праздников пойдешь, тебя оформят, при деле будешь, чем-то занят, — ласково выговаривала слова Клавдия, присаживаясь за стол.
— Ты уже за меня все решила? А вдруг я не хочу, — недовольно произнес Василий.
— Ой, я забыла: вот подарок тебе. Смотри, какой пузырек красивый, — широко улыбалась жена, она подошла и поцеловала мужа в макушку. — Что ты ерепенишься? Работа нетрудная: сутки работаешь, двое дома… и на рыбалку свою успеешь. Надо на работу идти, кому-то нужный станешь, да и нестарый ты еще!
— Я вот тебе тоже… — и Василий достал золотое кольцо.
— Какое красивое! И где ты его взял?
— Нашел на реке… Два дня назад много городских было на реке, как горохом усыпана была наша речка рыбаками, кто-то обронил.
— Спасибо. Только оно мне не нужно. Положу к другим украшениям: там цепочка с подвеской лежит и кольцо с янтарем, которое ты мне лет двадцать назад подарил. Куда мне их носить? — вздохнула супруга.
— Хоть сегодня надень все свои цацки, а потом как знаешь, — попросил супруг и добавил: — Для меня!
— Ладно, надену и платье красивое сегодня, и покрасуюсь украшениями, а потом… внучки подрастут — им подарю свои побрякушки.
Женщина быстро удалилась в спальню.
— Шампанское открывай, скоро куранты пробьют полночь! — кричала хозяйка из комнаты. — Я мигом!
— Да ну его… давай компоту твоего земляничного, — весело ответил Василий.
