Оглавление

Ты — не увиденный никем свет,

Ты — не услышанный никем ветр,

Что только волос шевелит всем,

Что только в голос задувает фетр.

Пусть злоумышенника глаз остр,

И благодетеля не спит мозг,

Своей душе теперь сверши смотр,

Застынь в расплавленной свечи воск,

Составь фигурою своей ком,

Ты — не угаданный никем сплав,

Ты только часть того, что целиком,

Немая литера в толпе глав.

Но вот советчика язык сыт,

Завис предвиденных обид свод,

Нас первобытный охватил стыд,

Нас покаянье пролило в пот.

Забыла смелость города брать,

Забыла бодрость заводить пляс,

И кто-то должен хоронить мать,

И трудно Богу охранять нас.

Я разделенья не приму крест,

Я половинчата, со мной будь!

Но не запятнана твоя честь,

И бесконечен до звезды путь.

Кто эта женщина, чего ждёт,

Каких объятий и каких ласк,

Зачем проклятия за мной шлёт?

Давно утеряна моя власть.

Зачем затеяна теперь месть

Взамен разбросанных в сердцах фраз,

Зачем не узнана никем весть,

Что ты погублен тем, кого спас?

1989 г.

Мне ветер ныл осенний, залечивал,

Осенний-карусельный, бубенчатый,

Мне дождичек кропил-накрапывал,

По капле мне меня выкапывал,

А ветер всё вертел-раскручивал —

Никто ведь не хотел, а мучают.

Иди-пойди, ступай-похаживай,

Студи да задувай, пока живой,

Ищи меня-свищи — во поле цвет,

Да спрячь, а не тащи на белый свет.

Твердят мне: «Вот зима, заплатишь ей,

Храбришься, а сама лишь в платьишке».

Мне жизни с вами нет под сне́гами…

Они за мною вслед: «Побегаем»,

Они за мною вскачь по сырости,

Листочек — плачь, не плачь — осыпался,

А ветер всё кряхтел да ёжился:

«Я разве не хотел по-божески?»

1989 г.

Ру́сли, ну́нки, ву́кли, ку́нти,

му́нни, у́кти, су́ззи, пу́спи…

Ты — на гуслях, я — на дудке,

«Му́нна пу́нти» — «жутко грустно».

Мы играем без оглядки

День ли, ночь ли, год ли, сутки,

По дождливой по погодке

Гуслевидную погудку.

То ли всхлипы, то ли вздохи,

Бормотанье где-то в ухе,

Сладко спится под гуслю́ки

Всем бездомным и убогим,

Притомилися, бедняги,

Всяки-разны, малы-взрослы,

И заснули у дороги,

Пораскинув ноги-руки.

Я подумал на досуге:

«Отчего мы одиноки?

Отчего с собой в разлуке

И в печали и тревоге?»

И от мыслей столь жестоких,

От коварной этой муки

Слёз соленые потоки

Устремились мне на щёки.

И тогда ты мне сказала:

«Не печалься, милый друг мой,

Ру́сли, у́сли, лю́ли, у́кки,

Ву́кли, пу́нти, му́нни, бу́ки».

ЗИМА

С неба падают снежинки,

Начинается зима,

Как разжатая пружинка

Пляшет горе от ума,

Пляшет горница от печки,

Плачет свечка от огня,

Выхожу я на крылечко,

Птица счастья завтрашнего дня,

В телогрейке, рваных джинсах,

За плечом висит сума…

Ты мой сверчок, я — твоя канцелярская скрипка,

Я твой постскриптум в этом письме ни о чём.

Ты говоришь, но тебя не задела улыбка,

Тебя не смутила зима, а, может, ты спишь?