Оглавление

Ну, могло быть и хуже…

Мореми. В этом мире другая война. Тут нет знакомого нам оружия, нет продуманных тактик и стратегий. Люди просто приходят и умирают. Так было не всегда, так есть не везде и так будет не с каждым. Это простая история о простом парне, его простая судьба без великих подвигов и побед. Это короткий срезок истории, в котором кто-то проживает всю жизнь.

Ни оружия, ни электричества, ни связи, ни простого велосипеда. Живите с этим.

Есть магия. Но на ней нет акцента, вы не встретите в тексте её описания. Она лишняя, мешающая. Но существующая. Как и необычные животные, растения, прочие детали. Это упрощает историю, делает её приятной. А она о войне. Здесь нет места волшебству.

1. Дома

1 глава. 1 часть

— Волнуешься?

— Волнуется море, а я пытаюсь не забыть клятву!

— Можно подумать если начнёшь мямлить, то тут же выгонять домой. Нас тут не меньше сотни…

— Хочешь сказать, что тебе всё равно?

— Я хочу сказать, что слова тут не главное. Хотя, если научиться их…

— Эй, тихо, ворота открываются!

Было пасмурно. И очень душно. Плотная ткань формы создавала ощущение термоса, и всё тело словно варилось в нём. Олдер Рика стоял почти в самом центре строя, ожидая, когда высокие, позолоченные ворота медленно распахнутся и им будет позволено войти.

Армия. Слово, пришедшее из Были и плотно укоренившееся в Мореми. Сейчас оно на устах у каждого. Всего двадцать лет назад вышел закон, обязывающий первенца-мальчика по достижению 17 лет приходить на службу и верно служить королю и императору до конца своих дней. Олдер гордился тем, что был старше своего брата, ведь он на деле мог доказать свою преданность Вулканическим островам. Подготовка солдат начиналась ещё с младенчества и несла в себе как физическую, так и патриотическую часть.

Вот только ему было ещё 16 лет, как и всем собравшимся. Только окончили школу, и наступило время настоящей военной подготовки по специальностям.

Раздался громкий утробный гул и юноши встрепенулись: осанка стала ещё ровнее, глаза ещё больше, а скулы ещё сильнее напряглись. Они идеальным строем вошли на плац перед дворцом. Здание поражало своими размерами: крыша, казалось, упиралась в небо, колоны не обхватило бы и десять человек, а если собрать все гобелены, украшающие балконы, можно было одеть всю столицу. Ребята остановились в центре площади. Сердце колотилось как бешеное, лёгким не хватало места, чтобы в полной мере раскрыться, глаза, словно перестали видеть. Откуда-то сверху донёсся грубый голос:

— Император смотрит на каждого! Отныне ваше обучение завершено!

Вновь раздался гул, и выпускники отрепетировано разошлись на равные отрезки друг от друга. Взглянув на затянутое тучами солнце, они упали ниц, а затем встали на колени и хором проговорили:

— Мы, нынешние сыновья и внуки, будущие отцы и деды, отдаём свою жизнь с первого вздоха и до последнего, чтобы процветал наш народ, и чтобы не было боли и страданий нашим дочерям и сёстрам, матерям и жёнам. Мы клянёмся смело следовать за нашими правителями, и даже в часы смуты вставать на защиту родины, откуда произошли наши отцы и деды, откуда происходим мы, откуда произойдут наши сыновья и внуки, чтобы продолжить славные дела наших предков. Никогда не сдадимся, никогда не предадим, никогда не уйдём от взгляда наших великих главнокомандующих. Слава солнцу! Слава дому! Слава жару! Слава голове!

Все затихли. Теперь они ожидали ответа с балкона. Наступила звенящая тишина. Император переговаривался со своими советниками, словно, уточнял последние детали, решая дальнейшую судьбу ребят, но внизу ничего не было ни слышно, ни видно.

Их могли назначить на службу королю — защищать страну в пределах её границы: стоять на страже в портах или курсировать по улицам в поисках воров и прочих мошенников. Этому учили в одном месте. Или призвать на флот, чтобы охранять морское пространство — другое учебное заведение. Но это всё мелочи. Куда желаннее остаться у императора[1] и под его знаменем отправиться на давно разыгравшуюся войну, или исследовать новые земли, или стать послами в дружеские государства. Как говорится, и мир повидать, и себя показать.

На балконе показалась фигура правителя:

— Мне доложили о ваших успехах, и я принял решение выслать всех присутствовавших завтра на материк! Отныне на вас смотрит солнце, и жар его поможет вам! Можете подняться!

В душе каждый парень на плацу ликовал. Они разом встали и произнесли:

— Мы поднимаемся с колен, чтобы вновь на них опуститься перед вами!

Ровным строем ребята ушли за позолоченные ворота, где их ожидали матери и учителя.

1 глава. 2 часть

Порою жизнь тянется как колос к солнцу — нет ни приключения, ни преград. Растёшь и ждёшь, когда тебя срежут и перемелют в хлеб. Что же, для Олдера как раз наступило время жатвы: завтра он отправляется в неизвестные ему края, чтобы готовиться верно защищать народ свой страны. Никто на сегодняшней клятве не ожидал столь быстрого сбора заморе, но раз так решил император, то так тому и быть. Вещи уложены, прощальный обед съеден, и родня уже пишет первые строчки бесконечных писем. Что же касается нашего героя, то он сидит на берегу у дома со своим соседом и лучшим другом Бертаром Сани, читая только что выданный так называемый «Материковый устав»:

— … не следует употреблять рыбу из Реки, если вы не знаете её названия. Не следует употреблять ягоды зелёного и жёлтого цвета, особенно на бывших плантациях. Позволяется отлавливать и убивать любых насекомых и других нарушителей порядка, — он усмехнулся, — хах, интересно, они хоть сами понимают, насколько это смешно звучит? Не следует уходить от места дислокации более чем на два горизонта. Не сле…

— Эй, дальше моя очередь читать! — Бертар перехватил брошюру у парня, — где ты остановился?

— Про форму, — Олдер указал на нужную строчку, — вот тут.

— Ага. Не следует снимать элементы своей формы без необходимости. Не следует оставлять элементы своей формы без присмотра. Позволяется помимо формы одевать другие вещи, однако они не должны закрывать отличительные знаки войска. В общем, что и в общем уставе. Кстати, ты уже мерил свою?

— Да, она оказалась мне немного велика. Мама взялась перешивать.

— А я свою показал Орире, она так разревелась, что не хотела никуда меня отпускать! Отрезал ей лоскут с внутренней стороны — на память, — Бертар самодовольно оперся на локти.

— Повезло тебе с ней, мама собиралась найти мне невесту до отплытия, но это было год назад. Похоже, свадьба пройдёт без меня… — Олдер уставился на восходящую луну Барѝн.

— Да ладно тебе, — приятель отмахнулся, — можно подумать ты один такой! Уверен, я тебе ещё завидовать буду!

— Поклянись перед солнцем! — передёрнул его собеседник.

Ребята рассмеялись.

— Господа звезды и другие небесные светила, включая солнце, которого на данный момент нет, — Бертар сделал серьёзное лицо, — я понятия не имею, что будет твориться в голове этого парня через год, но обещаю посодействовать в завидовании его будущей жены и иных житейских трудностях.

Они вновь засмеялись. Вечер проходил более чем приятно. На удивление никто не переживал (в том числе их родители и прочие родственники) и не беспокоил молодёжь — практически все «по новой учащиеся», как и наши герои, сидели сейчас кто где и зачитывали правила пребывания на материке.

— Ладно, давай я продолжу, — Олдер взял листик, — запрещается вступать в разговор с людьми, не имеющими знаки отличия войска без предварительного разрешения командира. Запрещается применять свои навыки ведения боя без приказа командира. У них тут больше запретов, чем разрешений… о, вот, разрешается анонимное донесение о нарушении порядка в письменном или устном виде. М-да уж.

— Это тоже выписка из общего устава. Не дрожи, у нас нормальный состав! Даже если что-то случится — командир об этом узнает в последнюю очередь, — Бертар уставился вдаль, — как там его? — он вернулся к книжке, перелистнул на первую страницу, — Навернон. Значит, лет под пятьдесят?

Выбор имён на Вулканических островах временами бывал крайне ограничен из-за смены указов и моды. Так называемые фамилии («семейные имена») состояли чаще всего из четырёх букв, за редким исключением и использовались значительно реже имён собственных. Молодое поколение, в основной своей массе, носило короткие имена, в смысл которых вкладывались значимые для народа аббревиатуры. Например, Бертар — сокращение от «берег острова Тартар» (самое жаркое место из известных). Для прошлого поколения чаще использовали прилагательные. Особенно популярным было и остаётся имя Олдер[2] — много первенцев носят такие и сейчас. Чтобы обязательно родился ещё хотя бы один ребёнок. А вот если взять наиболее взрослое поколение (но ещё не стариков), то там преобладают длинные имена с окончаниями на –нон и –нан, иногда –нин. Это эпоха начала войны, трудные времена, которые требовали не менее сложных имён. Что же касается людей, родившихся до глобальных событий, то там всё казалось совсем просто — полная свобода, оканчивающаяся обычно решением назвать ребёнка по его поведению или особенности, а чаще — повторить за соседом.

— Отец говорил, что на материке люди сильно меняются. По крайней мере, те, кого он знает.

— Или знал. Давно письмо было?

— В прошлом месяце, писал, что скоро дадут отпуск, — грустно ответил Олдер, — а я как раз отплываю.

— Ну, у вас хотя бы будет шанс встретиться по его возвращению на Материк, — с некой злостью отвернулся Бертар, — а мне со своим только в следующей жизни, и то не факт!

Парень ничего не ответил другу, они продолжили сидеть на берегу в молчании, любуясь гладью воды.

 Да, король — для внутренней политики, император — внешней. Таково на Островах правление.

 По-английски — «старший». Выбор употребления в тексте данного слова приносит автору эстетическое удовольствие и потому не переводится полноценно на русский. Но смысл от этого не теряется.

2. Корабль

2 глава. 1 часть

Утро выдалось холодным и туманным. Осень обещала быть ранней.

В огромном порту стоял шум — десяток кораблей готовились к отплытию. Сотни ребят прощались с близкими и родными. Все кричали, плакали, смеялись, вспоминали про забытые дома вещи, давали последние наставления. Толпа еле помещалась на деревянной пристани.

Как только край солнца оторвался от горизонта, зазвучал призыв подняться на борт и построиться. На некоторое время гул усилился в разы, но вдруг резко оборвался, и наступила тишина, нарушаемая топотом ног о трап. В такие волнующие моменты хочется запомнить каждую деталь, чтобы потом раз за разом вспоминать. Но обычно случается иначе — от переживаний вылетает абсолютно всё из головы, оставляя лишь обрывки, словно следы на песке.

На корабле парней построили в шеренги лицом к берегу.

— Ваш Император смотрит на вас! Помните это! — прокричал командир стоящим.

Кажется, Олдер оглох на одно ухо.

Тут было три отряда, но только его, из 7 человек, ему знаком. Все одногодки. И все рождены в конце лета. Таков принцип, уравнивание. А как иначе? Ведь у большинства отцы, как и они в будущем, приезжали домой всего на пару месяцев за два года, чтобы перевести дух и продолжить род. А потом вновь на войну, защищать свой народ на далёкой, но такой же родной земле.

— Поклонитесь суше, чтобы вновь на неё ступить!

Стоящие вознесли руки к небу и, упав на колени, поклонились. Корабль постепенно начал отдаляться от берега.

— Сегодня перед обедом вами будет зачитан общий устав! — продолжил командир, — вы его проходили ещё в школе, поэтому после обеда каждый дополнительно расскажет мне военный устав нахождения на материке! А пока можете спуститься в каюты и разобрать вещи. Они сложены в большом зале. Размещаться по списку! Свободны!

Ребята повернули направо и пошагали ровным строем, чтобы быстрее скрыться с его глаз. Олдер мельком осмотрел остальных — никого из других двух отрядов он не знал. Видимо, они были не просто из другой школы, а даже с другого острова.

Архипелаг называли Вулканическими островами, ведь именно так они возникли. Это были небольшие, скалистые участки суши, где наравне с обычными родниками с вершин стекали и лавовые реки, образуя новые территории твёрдой породы. Здесь было много непролазного леса, растущего среди камней, и высоких водопадов, страшных обрывов и свежих, ветреных пустырей. Как итог — слабая, неплодородная почва, возделывание которой — самый неблагодарный труд. Но исконные земли народа — часть материка, ближайшая к ним. Там, на много горизонтов, тянутся поля и упираются с одной стороны в Реку, а с другой — косой линией проходят по Бескрайнему лесу. Между этими двумя ориентирами и возник фронт. Его линия уже пятый десяток не сдвигается ни в одну из сторон, но временами она становится то ярче, то слабее. Сейчас время условного перемирия — боев почти не случается, судя по сводкам газет. Но караваны страшных повесток и тел продолжают приходить родным.

***

Как только дневной свет сменился горящими факелами все почувствовали лёгкий толчок — судно тронулось с места. Юноши завели свои разговоры:

— Странно, что Император не приехал. Он вроде обычно провожает всех на материк и даёт какие-то напутствия.

— Мы же не солдаты! И он уже как три года никуда не выезжает из своего дворца, всё боится покушений. Я смотрю, ты за событиями вообще не следил!

— А когда мне за ними следить? Сёстрам недавно 4 года исполнилось — приходится только их и слушать.

Ребята спустились в большую каюту, где вдоль стен рядами стояли стулья, а в центре единой горой были сложены сумки. Все тут же принялись знакомиться, разбирая свои вещи:

— Так-с, я в третей слева каюте — это с окном или нет? — высокий смуглый парень уставился на листок со списком на двери, — кто тут Агар? Эй, есть такой? — командным голосом произнёс он.

— А я с кем? — к нему подошёл другой юноша, ниже почти на голову первого и пальцем указал на свою строчку.

— Со мной, — Бертар стоял у него за спиной, — это моё имя, Бертар Сани.

— Тёплого знакомства. А я Ап, — голос совсем детский, ещё даже не начал ломаться.

— Это твоё полное имя? Какое-то короткое.

— Так поделись, у самого-то букв хватает, вы Агара не знаете? Где этот глухой стоит? Я, кстати, Лахар, — парень пожал руку Бертару, — Ап, будь другом, поищи его. Мне ещё надо свои вещи взять.

Юноша с поручением быстро удалился.

— Тебе повезло с соседом по комнате, — продолжил он, — я этого малого сто лет знаю! Он мне ещё ни разу не отказал!

— Олдер, иди сюда! — Бертар заметил своего товарища, — сейчас посмотрю, с кем ты будешь жить, — он обратился к Лахару, уставившись на список, — ну, это мы посмотрим. Может он только с тобой так.

— Да нет вроде, — собеседник тоже уставился на список, явно не собираясь идти за вещами, — я ни разу не слышал о нём другого. Вот твой Олдер, — он тыкнул пальцем.

— Не, у него фамилия другая, тут! Седьмая каюта с, эм, Важный Чушь? Что это за имя такое?

— Видел бы ты своё лицо, — Олдер приблизился к другу, — словно на тебя чихнули.

— Ха-ха, а ты будешь жить с неким Важным. Спорим, он сделает тебя своим рабом!

— Если это не тот громадный парень, — Лахар указал на самого высоко в толпе, — то ему переживать нечего, — он протянул руку, — а я приятель соседа твоего знакомого. И хочу заметить, что со мной очень полезно дружить! Я знаю кое-что об этом корабле…

2 глава. 2 часть

Дверь[1] немного скрипнула. Олдер заглянул в каюту, ожидая увидеть там Важного. Он не боялся, но имя само по себе заставляло подумать о высоте титула его носителя.

Помещение было совсем крошечное, но светлое — прямо напротив вошедшего располагалось круглый маленький иллюминатор. Под ним прикрученный к стене столик по обе стороны упирался в узкие койки. Справа и слева от двери стояли рундуки. Помещение серое и немного огорчило Олдера своими габаритами, но тут его толкнули в спину проходящие ребята, и он оказался внутри. Ладно, хотя бы есть преимущество выбора кровати — справа в самый раз. Парень положил на неё свой вещь-мешок и сел рядом — похоже под простыни они постелили солому.

В этот момент дверь открылась и из-за неё показалось худощавое тело в одной рубахе.

— А я сюда впишусь? — вошедший слегка поклонился сидящему, — я к вам обращаюсь, уважаемый, — парень захлопнул дверь и, не дождавшись ответа, продолжил, — полагаю, мы с вами поладим, — он уселся напротив, кинув рядом свои вещи.

Вначале Олдер хотел что-то сказать, но собеседник не дал этой возможности.

— Вы, наверное, хотите знать, почему я в таком виде, и каким образом докатился до столь высокого уровня общения? Всё до примитивного просто и не нуждается в подробнейшем изложении событий, так что я просто буду молчать, пока на мне не появится форма, соответствующая статусу пребывающих на корабле людей, — всё это парень проговорил громко и чётко, словно отчитывался перед командиром.

Олдер вновь попытался ответить, но лишь успел открыть рот.

— Ты знал, что одна из стен в каютах тоньше остальных и через неё всё слышно, — шёпотом продолжил собеседник, — я проспорил тут у одного свою форму и теперь чтобы её вернуть должен нести важную чушь. Меня так зовут, если что — Важный Чушь, — он вновь слегка поклонился, — ты ведь Олдер? Я не ошибся комнатой? — он панически огляделся, словно мог так понять, что прав.

— Да, это я, но как долго ты так собираешься ходить? Если тебя увидит… — боясь новой тирады, быстро произнёс юноша шёпотом, но всё равно не успел.

— До обеда, — перебил его парень, — и на нем тоже, если нас не оповестят заранее. Да не переживай! За борт меня не выкинут, а к наказаниям я равнодушен. В этом деле главное выстоять до конца и не сдать соратника. Если ты протащишь меня через этот бой, то я щедро награжу тебя, мой верный друг! — последние слова он вновь произнёс громко и чётко, — так давай же не будем терять времени и займёмся нужным делом! Например…

— Повторим общий устав! — закончил Олдер.

Важный скорчил грустную гримасу и разлёгся на кровати:

— В столь трудный час нет и не найти прекраснее забавы, чем повторять всё это в сотый раз? Ах нет, в сто миллиардный!

— Если ты хотел рифму, то… — собеседник достал из кармана тонкую книжку.

— Не важно, что я хотел! Читай, давай…

Олдер облокотился на стену и раскрыл первую страницу:

— Может, я тебя поспрашиваю?

Лежащий невнятно что-то пробубнил и повернулся на бок.

— Ладно-ладно, буду повторять про себя, — произнёс он и погрузился в чтение, но вновь прервался, — так, а чего тебя так назвали-то?

— Эта история заслуживает более приятной обстановки, чем крошечная каютка дряхлого суденышка и требует намного больше времени, чем вся твоя жизнь! — с явной грубостью ответил Важный и, перевернувшись на живот, натянул рубаху почти до колен. Затем он поднялся над подушкой и, посмотрев на Олдера, подмигнул ему, — потом расскажу, — шёпотом закончил он.

2 глава. 3 часть

— Сииилой, дууухом, иии своим пооостууупком, — утробным голосом пел Важный, небрежно застёгивая свою мятую форму, — сииилой, дууухом, ии…

— Хватит уже завывать, — рявкнул на него Бертар, — сколько можно?!

Сейчас большой зал приобрёл некий уют — стулья, расположенные по периметру, теперь стояли рядами в центре. Было зажжено больше факелов и в помещении стало тепло и светло.

Парни только начали не спеша приходить из своих кают — командир приказал собраться всем до полудня, а значит, времени ещё было предостаточно.

— Это старинная народная песня, её нельзя петь иначе, — спокойно ответил Чушь.

— А можно просто не петь? — Бертар был явно раздражён.

— Ну как не петь в такой значимый момент? — он развёл руками, демонстрируя присутствовавшим свою одежду, — спорим, я пою лучше тебя?

— Я не собираюсь с тобой спорить, а скорее собираюсь врезать, — Бертар пересел через два стула, подальше от шумного товарища.

— О, это вы для нас заняли? — радостно произнёс Лахар, проходя мимо сидящего рядом с Важным, Олдера, — Ап, давай сюда, куда ты пошёл? Вот знаете, вы мне сразу понравились, особенно ты, Бартар.

— Бертар, — тот не поворачиваясь, перебил его, — тоже мне.

— Я тут познакомился с Агаром, слушайте, отличный парень, — Лахар проигнорировал замечание, — у него вся родня — это целая династия поваров, представляете! Я ему говорю, что еда тут не очень будет, мне папа рассказывал, а он такой — так то для тех, кто не ищет, а мне и искать не надо. А я ему — захочу и найду, я такие корабли как свои ноги знаю, для меня тут нет тайных мест.

— А нам ты зачем это рассказываешь? — Важный зевнул и потянулся, — я вот ещё не голодный, да и дорогу до каюты вроде запомнил. Так что твоя информация мне пока не интересна.

— Так я ведь по дружбе это рассказываю, вдруг понадоблюсь, а я тут как тут!

— Какая дружба? Мы тебя второй раз за жизнь видим, — Бертар в недоумении посмотрел на Лахара, — и хочу заметить, что своим трёпом ты производишь не самое лучшее впечатление.

— Мы все сейчас в одной лодке, буквально, — вмешался Олдер, — так что начало для общения более чем подходящее.

— Но не когда её навязывают, вам что, других тут мало? — не унимался тот.

— Сииилой, дууухом, — вновь затянул Важный, — иии…

— Олдер, врежь ему, я обещал, — Сани потянулся через сидящих Лахара и Апа.

— Ты обещал, ты и режь! — отмахнулся Олдер, — о, смотри, наши с отряда, пошли, поздороваемся, Бертар. Да оставь ты этого вокалиста, ещё успеете кулаками намахаться, — он вышел из ряда, вытолкав товарища, — Новый, Рязин, эй, мы тут! — парень быстро протиснутся между прибывающими ребятами.

— Привет! А нам повезло, нас вместе расположили, — откликнулся кудрявый парень с веснушками, — только света в каюте не хватает… ещё Новый слышал, что и Арнеса с Михой вместе поселили, но там с фамилией что-то напутали, и у Арнеса она была другая, а имя такое только одно. В общем, разбираются.

— Я пока пойду, места нам займу, Олдер, а где вы сидите? — Новый выглядел совсем коротышкой по сравнению с остальными.

— Вон там, перед нами вроде ещё есть свободные места, — он махнул рукой в сторону, — а этот, который не от мира сего. Видел, как на другой корабль вели.

— Оулрсен? Там перед самым отплытием травму матрос получил, вот и поручили чужую работу.

— Правда? Он моряк что ли? — Бертар облокотился на плечо Олдера и скривился в недоумении, — и далеко плавал?

— Да не плавал, в порту подрабатывал бочки грузить, когда мать болела, видимо, больше некого было ставить, — Рязин пожал плечами, — в любом случае до прибытия на Материк его можно не искать.

Начал подниматься шум, до полудня осталось совсем мало времени и, судя по всему, все уже были тут. Ребята тоже решили вернуться на свои места.

— Меня зовут Важный, я сокамерник Олдера. А вы? — парень наклонился вперёд.

— Я Новый, а это Рязин, — рядом сидящий тут же вступил в разговор, — у тебя тоже имя не модное.

— Знаю, красиво звучит, правда? — Важный облокотился на спинку стула, — слышали бы вы ещё мою фамилию, — умерли бы от зависти…

Вдруг послышался гул трубы. Все встали по стойке смирно. В зал вошли командир с советниками и встали напротив присутствующих. Главный был высокого роста, широкоплеч и имел грубые черты лица, маленькие глазки и тонкие губы. Смотрел будто сквозь собравшихся, на дальнюю стену.

— Докладывайте, капитан, — обратился он к одному из сопровождавших.

— На борту присутствует 3 отряда учащихся по 7, 11 и 15 человек, — мужчина был почти на голову ниже от первого и говорил как-то растеряно, ведь подобное едва ли так принято оглашать, — а также 12 членов экипажа корабля. Командующий состав во главе с вами насчитывает 6 человек. Провизия рассчитана на 3 недели пути. Перевозимый в трюмах груз особой ценности не представляет. Наш корабль следует третьим в армаде. Всего плывёт девять суден. Погода на данный момент благодатна, но сами знаете, это может быть временно, — подытожил докладчик.

— Свободны, — командир махнул рукой и обратился к сидящим, — а теперь более важная информация. Все вы учились долго, и может быть, даже упорно. Но самые важные уроки вы так и не усвоили. Не потому, что глупы, а потому что в школе подобному не учат. Иначе не было бы у нас той армии и не достигли бы мы тех высот, которые имеем сейчас. С завтрашнего дня ваше расписание будет привычным, кроме соревнований. Для них отводится время перед сном. Мне не важно — кто из вас сильнейший. Я собираюсь найти слабейшего. Всё. А теперь повторим общий устав.

2 глава. 4 часть

Дорога по большой воде могла казаться нескончаемо долгой, но времени на это не было. Подъем стал более ранним, завтрак скудным, а тренировки изнуряющими. Огромная разница между школьным временем, когда после обеда частенько успевали сплавать на соседний остров или собраться компанией у кого-то дома.

Штиль на океане продлился недолго, и весь оставшийся путь корабль то и дело качало из стороны в сторону.

Олдеру не особо нравилось данное приключение в общих чертах, а по отдельности порою вообще напоминало пытку. Особенно эти соревнования. На них отводилось пара часов в день и заключалось в борьбе между двумя, тремя или пятью парнями в зависимости от решения командира. Но «приговор», то есть результат сражения ни разу не оглашался. Так что данное времяпровождение совсем перестало быть похожим на состязание и превратилось в привычную тренировку уже на третий раз. Простой разминкой перед сном.

***

— Сегодня продолжим говорить о географии, — начал новую лекцию один из советников командира, самый молодой из них, но уже седой (учителями они запретили себя называть — слишком это низко для столь важных особ), — а если быть точнее — о Реке, — он достал из стопки плакатов нужную карту и повесил её, — здесь представлен отрезок, наиболее актуальный для нас.

Изображение выглядело крайне схематично и достаточно криво. Видно, что рисовалось без особого желания. По центру справа (чуть выше середины) налево (чуть ниже середины) проходила широкая, на одну треть листа, голубая полоса. По ней пятнами располагалось три «острова» — вытянутые по длине, ещё один, изображённый частично, уходил за край. Ниже «реки» фон был зеленоватый и имел несколько точек-поселений, выше — бежевый, однородный.

— Что у нас тут? — обратился к сидящим, указывая на верхнюю часть плаката, — вот, вы, — он кивнул на одного из учащихся.

— Мёртвые территории, — парень встал, — под поверхностью горит земля и передвигаться по ней невозможно — провалишься.

— Верно, — подтвердил мужчина, серьёзно нахмурившись, — и продолжается так на много горизонтов вперёд. Жизни там нет, а если и появляется, то тут же исчезает в образовавшейся пропасти. Посмотрим ниже. Что это? — он обвёл указкой острова, а затем посмотрел на Важного, сидящего рядом с Олдером.

— Острова, — кратко ответил тот.

— Гениально, — помощник командира скривился, ожидая продолжения, но того не последовало, — а названия? Хотя бы одного.

Молчание.

— Остров Найды, — достаточно громким шёпотом начал подсказывать сидящий сзади Ап, — и Рябой.

— Тишина! Вот этот, — мужчина направил указку на самый правый участок, — линия фронта практически упирается в него.

— А, — Чушь очнулся, вспомнил, — тогда — то остров Героев.

— М-да, безнадёжно, — вздохнул, — кто о нем расскажет? Для таких вот, едва ли что знающих.

— Они были так называемой третьей стороной, — снова поднялся Рязин, — и когда начались первые бои, попытались остановить это. Они были воинами, которые никогда не воевали. Да и не умели, — парень, будто зачитывал откуда-то, — они хотели принести мир, но все погибли за считанные дни. Четыре, если быть точными. Там покоятся 23 героя, простых ребят, которые попытались остановить начавшуюся войну и не сумели. Наверное, это единственное, что объединяет нас с противником. Раскаяние в случившемся. Мы все виноваты перед ними в равной мере и в знак этого поем о них одни и те же песни, а остров Героев является неприкосновенным. Туда запрещено ступать в форме чей-либо армии и вообще указывать на свою причастность к одной из сторон. То — их земля и там обязан быть мир.

— Правда, дохоранивают и сейчас, — продолжил помощник, — обычно ночью, чтобы не заметили. Потому и столбов значительно больше. И они все безымянные, равные.

— Ребят тех никто не посылал, они сами пришли, — перебил Рязин, заметно разозлившись, будто ему не дали закончить мысль, — а вот потом, через несколько лет, их правительство решило поддержать земляков и теперь регулярно направляет на фронт поддержку с южной части материка. Правда, уже обученную, боевую. Но вроде как говорят, что и там песни о героях поют. А значит помнят. Странно это и противоречиво… — задумался, притих.

— У него отец там похоронен, — тихо пояснил Олдер Важному, — уже третий год мечтает побывать.

— А мне это на что? Ну, остров с могилами, и что? — парень рисовал в тетрадке крайне неудачную карикатуру на преподающего, — лучше бы объяснил, как это использовать в бою.

2 глава. 5 часть

Это был первый вечер, когда ребята рискнули выглянуть из кают после отбоя. Лахар позвал их ещё днём, обещая что-то интересное.

— Они бы хоть свечку поставили, — шёпотом бурчал Важный, продвигаясь в темноте к заветной комнате и пошатываясь от качки.

— Тогда бы нас было лучше видно, — Олдер шёл позади, — может, и Бертара позовём? Он, кажется, где-то по этой стороне должен быть.

— Кажется ему. Вот как узнаешь наверняка…

Коридор с каютами имел п-образную форму с двумя выходами на палубу. Рика и Чушь находились в правой его части, а Лахар и Агар — в левой.

Парни вошли в нужную каюту. Бертар и Ап уже были здесь.

— А, так вы вместе живете, — улыбаясь, произнёс Важный, — а кто с кем? Или меняетесь?

— Ну, всё, — тут же подскочил Сани, закатывая рукава, — Олдер, держи его.

Чушь напрягся, явно собираясь бежать в ещё открытую дверь.

— Я вас не за этим позвал, — Лахар остановил нападающего, — закройте! В общем, — он ехидно улыбнулся, — у нас с Агаром есть план.

Тот молча кивнул. Видно, что боится.

— Говорит, тут камбуз не закрывают, — продолжил парень, — замок кто-то поломал. А я такой — ну и что? Ложки нам ни к чему. А он — так там часть провизии держат — в трюм не вся влезла. И тут я вспомнил. Корабль же этот знаю. Раз в трюме не только провизия лежит, то и места там меньше. На три недели не хватило бы. А значит — правда.

— А, так ты нас из-за еды позвал? — скривился Бертар, — мне и ужина хватило. Это варево любой аппетит отобьёт.

— Там не только овощи да каши, — Агар неловко поднял руку, — видел, как много другого грузили.

— Ну, мясо точно держат не там, — возразил Важный.

— Зато фрукты должны ещё остаться, — обрадовался Бертар.

— Не знаю, я не привык своих грабить, — Ап как-то погрустнел, он рассчитывал на что-то более привлекательное, — нам же всё и так выдают.

— Ой, можно подумать, прямо рассчитано на каждого поголовно, — отмахнулся Лахар, — мы же немного. Хотя бы просто посмотреть!

Камбуз был в противоположной части корабля, как раз под каютами командира, капитана и прочих их сопровождающих. Чтобы туда добраться, нужно пересечь открытую часть палубы и спуститься по аналогичной лестнице. А как минимум два матроса точно на вахте.

Выдвинулись к заявленной цели. В коридоре столкнулись с другими ребятами. Олдер их не знал. Они направлялись в открытую каюту, проходя мимо которой парень заметил Миху и Арнеса — надо будет к ним тоже заглянуть.

Столпились у самого выхода на палубу, выглядывая в дверной проем.

— Вон, стоят, — Бертар указывал еле заметные силуэты, стоящие на мостике.

— Вроде, не сюда смотрят, — Важный какой-то время всматривался, а затем резко рванул вперёд, быстро пробежав опасный участок.

— А вдруг они не только там? — заметно запаниковал Ап.

Матросы будто что-то услышали, развернулись. Те пригнулись, спрятавшись за стеной. Агар с Апом вообще прижались к ступенькам позади. Бертар немного выждал, снова осторожно выглянул. И тоже пустился вперёд. Сразу за ним — Лахар. Олдер хотел было побежать, но быстро сообразил вернуться. Это его спасло от обнаружения. Тут один из матросов начал спускаться. Первая тройка поспешила скрыться внутрь. Мужчина завернул именно туда. Стало страшно за ребят. Но вскоре он вышел обратно, неся что-то небольшое в руках. Поднялся наверх. А, это бинокль. Видимо, заметили что-то вдали. Почему тогда сразу не взяли?

Вперёд теперь рванул Агар, Олдер даже не сразу успел сообразить, последовал следом. Ап нагнал их в самом конце.

Коридор был такой же тёмный. Где-то рядом слышалось копошение.

— Точно тут? — это шептал Бертар.

— Дальше уже каюты моряков, — так же тихо отвечал Лахар.

— А чего тогда не поддаётся?

— Может, уже починили? — Агар заметно расстроился.

— Или заперлись изнутри, — Важный, наоборот, был весёлым, — и догрызают уже!

Тут дверь открылась. Из-за расположенных на противоположной стене иллюминаторов стало немного светлее.

Это было другое помещение, похожее на кабинет переговоров. По центру стоял массивный стол, к нему придвинуто больше десятка резных стульев. Вдоль стен располагались книжные шкафы со стеклянными дверцами. На открытых поверхностях блестело множество шкатулок и прочих безделушек. И не скажешь, что на корабле дело происходит — как всё это не упало от качки?

Ребята молча вошли внутрь, осмотрелись. Начали обходить стол, пытаясь разглядеть в темноте привлекающие элементы. В коробочках хранилось множество разных вещей. Трофейных, судя по их изношенности и непохожести на привычные дома. Нож другой формы, гребень непривычно изогнут, погнутая металлическая кружка и многое другое.

— Музей какой-то, — радостно улыбаясь, заключил Лахар, — это мы интересно попали.

— А не должны были, — напомнил Бертар.

— Наверное, следующая дверь наша, — Агар один не прошёл дальше входа и остался стоять на стрёме.

— На камбуз можно через столовую пройти же, — Важный открыл один из шкафов, начал там что-то со звоном перебирать.

— Не столовая, а кают-компания, — поправил Бертар, — иначе и камбуз кухней обозвать можно.

— Можно подумать, — усмехнулся тот, — ты бы не понял, о чем я говорю.

— Такие понятия только отсталые коверкают!

— А ещё более отсталые обращают на это внимание!

— Хватит ненависти, — рассмеялся Лахар, — пока…

— Пора переходить к насилию, — перебил его Важный, закрыв шкаф и став в боевую стойку. Олдер заметил, как в его руке что-то блеснуло.

— Может, не надо? — запаниковал Ап, — а то ещё разобьёте чего.

— Только если его голову, — Бертар явно принял вызов, начал приближаться.

— Давай не здесь, — Рика остановил парня, — а то потом всем достанется.

— Тихо! — Агар замер, прикрыв дверь, — там шум какой-то.

Все быстро спрятались за стол, но тревога оказалось ложной. Встали из укрытия.

— Так что? — Лахар протяжно зевнул, — идём дальше?

— Может, хватит на сегодня? — как-то жалобно спросил Ап, — вдруг обход, как в первую ночь?

— Какой обход? — удивился Олдер, взглянув на Важного.

Тот тоже непонимающе пожал плечами.

— Ууу, — затянул Лахар, — вот это сони!

— Командир после отбоя ходил, ко всем заглядывал, — пояснил Ап, — а вы, видимо, уже спали.

— Ну да, — подтвердил Важный, — мы самые уставопорядочные.

— Кого-то поймали? — Олдер попытался прочитать название журнала, единственной вещи, лежавшей на столе. Темно, не разобрать.

— Разговоры какие-то были, но, видимо, без последствий, — ответил тот же Ап.

— Значит, расходимся? — Лахар приблизился к выходу.

— Нет, я намерен достичь поставленной цели! — Важный опередил того, вышел первым, — напомните, где там это «дают внимания»?

— Забыл, где ел? — передразнил Бертар, — рядом будет и камбуз.

— Я был бы не против забыть, что я ел, — с горечью в голосе ответил тот.

В этот раз попали, куда и планировали. Дверь не просто была не заперта — она оказалась приоткрыта. Тихо вошли, прислушались. Кажется, никого.

— Я уже и забыл, зачем сюда шли, — Лахар по-хозяйски осмотрелся.

— Что-то смотрю, у всех тут память подводит, — подытожил Важный.

— От тебя, наверное, заразились, — смех у Апа вышел уж очень странный.

Тот непонимающе на него посмотрел, но ничего не ответил.