У нее своя музыка, которая звучит как тысяча ударов сердца. Она подобна оглушительному рокоту водопада или утреннему безмолвию. По ночам любовь убаюкивает, навевает сон, а в самые мрачные дни озаряет, словно луч солнца. Те, кто чуток к звукам любви, улавливают их среди постороннего шума. А те, кто глух, подолгу остаются в неведении. Но рано или поздно симфония грянет.
– Леннокс О’Сакрит… – (До сих пор я не осознавал, как много для меня значит мое имя, пока Анника не произнесла его вслух.) – Больше всего на свете мне хочется видеть тебя моим супругом. Вот так в одночасье я обрел все, о чем мечтал. Мы обрели все.
– Справедливо. – Я сглотнул, стараясь преодолеть самый мучительный страх из всех, что мне доводилось испытать. – Мне нужно задать тебе вопрос. Анника снова подобралась, одернула одеяло и повыше села в подушках. – Какой же? – Самый простой: Анника Ведетт, ты окажешь мне величайшую честь стать моей женой? Она распахнула глаза, по щекам заструились слезы. – Ты не представляешь, как мне хочется ответить согласием… но если мой народ будет вынужден покинуть родной край… Сам понимаешь… Тряхнув головой, я преодолел расстояние до кровати и положил на нее обе книги. – Я внимательно прочел каждую строчку и наткнулся на знакомые имена, свидетельства, которые, клянусь, уже слышал раньше. Однако подлинный сюрприз таился во втором томе.
– Не всегда. Только когда речь заходит о тебе, – ответила я без утайки. – Хм! Кажется, нам пора. – Опираясь на трость, которую я не заметила, Эскал поднялся и взял Ноэми под руку. Счастливая новобрачная звонко расхохоталась: – Между прочим, ты изъясняешься ничуть не лучше. Временами уши вянут. – Подожди, это только начало, – заверил Эскал. – Не терпится остаться с тобой наедине, чтобы дать волю самым пылким признаниям. Лучше поспеши увести меня отсюда. – Поравнявшись с Ленноксом, брат замедлил шаг. – Не знаю, что ты намерен ей сообщить, но очень прошу, будь поласковее. Она лишь недавно очнулась. – Разумеется. Я с умилением наблюдала, как Эскал с Ноэми удаляются рука об руку. Едва они скрылись за дверью, я вдруг осознала, что нахожусь не в своей спальне, а в совершенно незнакомом помещении. – Извини, – смущенно кашлянул Леннокс, – наверное, Эскал не успел рассказать, но большая часть замка превратилась в руины. Тебя перенесли в одну из немногих уцелевших комнат. Чтобы ты примерно представляла, мы в восточном крыле третьего этажа. Мысленно поблуждав по лабиринту коридоров, я кивнула. Под мышкой Леннокс держал обе книги, спасенные мной из огня. – Забудь, о чем просил Эскал. Не нужно щадить мои чувства, – потребовала я, указав на фолианты. – Я стойко приму любые вести. Леннокс вздернул бровь: – Уверена? Нет. Если ты скажешь, что мы расстаемся навеки, я этого не перенесу. Однако королевы сохраняют достоинство до самого конца. – Абсолютно.
– Не всегда. Только когда речь заходит о тебе, – ответила я без утайки. – Хм! Кажется, нам пора. – Опираясь на трость, которую я не заметила, Эскал поднялся и взял Ноэми под руку. Счастливая новобрачная звонко расхохоталась: – Между прочим, ты изъясняешься ничуть не лучше. Временами уши вянут. – Подожди, это только начало, – заверил Эскал. – Не терпится остаться с тобой наедине, чтобы дать волю самым пылким признаниям. Лучше поспеши увести меня отсюда. – Поравнявшись с Ленноксом, брат замедлил шаг. – Не знаю, что ты намерен ей сообщить, но очень прошу, будь поласковее. Она лишь недавно очнулась. – Разумеется.
Я приподнялась на локтях, и рана моментально дала о себе знать. – Леннокс! Где он сейчас? Эскал с изумлением наблюдал за мной: – Выходит, это правда? – Что именно? – спросила я. – Он поведал мне совершенно невероятные вещи. Подлинную историю становления Кадира, свою родословную. Однако особенно меня потрясли его пылкие заверения, что он любит тебя больше жизни. Я сморгнула набежавшие слезы: – Он действительно так сказал? – Можешь не сомневаться. Ноэми лукаво улыбнулась: – Вы бы слышали его речи! Не во всяком любовном романе такое встретишь. Не будь я так счастлива в браке… Эскал притворно нахмурился: – Поздно. Теперь ты моя жена. Ноэми хихикнула и зарделась от счастья.
Тебе нечего бояться. Эскал, мне тоже… тоже жаль расставаться с короной. С первых минут она окрыляла меня. Нет, не полномочиями, а ответственностью. Груз королевских обязанностей изнурял, но и приносил удовлетворение. Толкал на благие поступки и великие свершения во благо народа.
