– А что у нас здесь происходит? – Дверь в комнату распахнулась шире, и в проеме показался сердитый целитель. – Я вроде сказал расхаживаться, ора, а не в гости ходить. Только глаза ведь распахнули! – А со мной все замечательно. – Я попыталась улыбнуться, но, видимо, вышло не очень. Целитель нахмурился еще больше, прищурился… – Усыпите, да? – жалобно пропищала я. – Как остальных? – Надо будет – еще дня три не проснетесь, – утвердительно кивнул он. – Я ее выхаживал столько дней, а она тут по коридорам шастает! – Простите… – Я втянула голову в плечи. – Я, пожалуй, пойду, дядя Сэтт. Мужчина глухо засмеялся. – Иди, доченька, я сам его боюсь. Попробуй слово поперек скажи – так залечит… Это, кстати, ави Фаур Оуэна много лет назад на ноги после травмы поставил
– Твой завтрак всегда такой плотный? – не удержалась я. Он зыркнул на мою тарелку, в которой горкой лежали морковь и вареный картофель, и хмыкнул. – Мужчина должен много есть, – нагло влезла в разговор грымза. – Что за глупые вопросы! Я повернулась к ней. Восседая напротив Ульви в вызывающем бордовом платье, она недовольно кривила губы. Уж не знаю, что меня так задело?! То ли слишком яркий для утра наряд, то ли что лезет, куда не просят, и цепляет почем зря. Но… да… – А вы вроде старая дева. – Я мило улыбнулась. – Откуда так много знаете о мужчинах? Орин Сэтт закашлялся. Но я успела заметить, как искрятся весельем его глаза. – Что? – Ора Гюмзу аж привстала со стула. – О, я ошиблась? – Мой взгляд сделался еще невиннее. – Простите, видимо, у вас было много мужчин… Ульви с силой наступил мне на ногу, призывая быть сдержанней. Да я и сама понимала, что меня несет. Но эта женщина просто выбешивала своей наглостью, хамоватостью и беспардонностью. Жуткая особа… Надия тихо отложила изящную вилочку и подобралась, явно ожидая скандала. – Тетя. – Хэйл натурально бросил куриную ножку в тарелку и повернулся к родственнице. – Во-первых, да, я привык много есть по утрам и не ужинать, сказывается жизнь в казармах. Так у нас было заведено. Во-вторых, Айла имеет полное право задавать мне любой вопрос или говорить, что ей вздумается. В-третьих, не смейте мне портить аппетит своими бабскими склоками! Я, признаться, прониклась… Грымза, видимо, тоже. Над столом повисло молчание, все продолжили завтрак…
