Когда-то мы натянули ему на голову презерватив и отправили домой в этой “кавалерийской” шапочке. Мать кричала. Домработница Шурочка – по какой-то своей логике – рыдала.
В 1937 году “государственные люди” знали, что надо убивать и мучить невинных, а в 1956-м – что их надо реабилитировать.
Я читаю сейчас В. Катаева “Белеет парус одинокий”. Помнишь, в институте, тогда на вечере, он читал отрывок (Петька считает до миллиона и пр.). Чудесная книжонка
На завтрак овсяная каша, на ужин – для разнообразия меню – каша овсяная.
– Кого ты больше всех любишь?
– Ворошилова.
– А еще кого?
– Маму и папу.
Жить я стала с Броней в Марьиной Роще. В то время не было в Москве района, пользующегося большей “славой”, чем Марьина Роща. Это был район воров, проституток, фальшивомонетчиков, разных темных личностей, спекулянтов. В каждом доме ежедневные пьяные скандалы, драки.
Помню только, что он, всегда такой ровный, спокойный, говорил, что задушить меня мало. Видно, я ему нравлюсь.
, кому нечего больше делать, те пусть подсчитывают, чего же больше на нашей планете – света или теней? А я не хочу над этим задумываться – я люблю, и мне некогда!
Пусть – это лучше мирного спокойствия ужей.
не всем по плечу, и многие-многие – особенно в быту – не преодолевают серенькое спокойствие змей – взлетами и падениями воинствующих соколов. Этих людей – печальных и зябких – вполне устраивает тихенькая, сентиментальная идиллия – без дум, без тревоги
