В 18 я понятия не имела, что психологическая защита изолирует меня от собственных эмоций, что я, в силу тяжелого детства, всю жизнь избегала чувствовать то, что могло разорвать в клочья мой внутренний мир. Что я пройду долгий путь, прежде чем смогу плакать, когда происходит что-то грустное и болезненное.
Превращая собственный опыт в мотивацию для движения вперед, например в создание книги, мы придаем этому опыту смысл. А смысл — одно из ключевых понятий, когда речь идет о смерти и нашей жизни до нее.
Иронично, что отрицание собственного горя, попытки его спрятать и представление о «нездоровой» природе горя появляются именно тогда, когда горе от потери близкого становится наиболее сильным.
В традиционном подходе хорошей считалась осознанная смерть с возможностью подготовиться. В современном все перевернулось: теперь хорошей смертью стала смерть неосознанная, лучше всего во сне или хотя бы безболезненная.
В современном подходе смерть отрицается, скрывается и не обсуждается в обществе. Она — аномалия, врачебная ошибка. Трагедия, которая происходит как будто не с нами: умирают знаменитости, жертвы терактов и катастроф, но не обычные люди в своей постели.
