Оглавление

Я всё для вас делаю

Все персонажи в моей книге являются вымышленными и любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Я всё для вас делаю

1

Наш дачный участок находится на берегу Камы. Купили мы его недавно. С соседями еще не перезнакомились. Приезжаем с семьей набегами. Устроим такую вылазку, поедим шашлыки, сходим на речку и домой.

А рядом все лето на своём дачном участке живет бабушка. Я даже боюсь предположить сколько ей лет. Она уже еле передвигается, но до сих пор содержит свой участок в порядке. Мы, с другими соседями, даже удивляемся её трудоспособности. Так вот, временами невольно мы слышим, как она разговаривает со своей дочерью.

— Как ты так могла прополоть траву, что выдергала все ландыши?

— Ты сама сказала, прополи, чтобы под деревом было чисто. Я прополола.

— Неужели не видно, где ландыши, а где трава?!

— Давай обратно их посажу, полью и они приживутся.

Бабушка какое-то время молчит. А мы все прислушиваемся, что ответит.

— Не надо, давно хотела их выполоть, а они заразы все лезли и лезли.

— Ура, значит я все сделала правильно?

— Неправильно, полоть больше не доверю. А то всё выдерешь, что с трудом взошло.

Еще долго ворчит бабушка на свою дочь уже тоже пенсионного возраста.

2

В следующий приезд слышим новую отповедь для дочери.

— Как ты могла так посадить лук?

— Как ТАК?

— Ты его засунула корнем вверх, росточком вниз…

— Мама, я же вижу, где корень, а где верх. Что ты говоришь такое?

— Уйди, я лучше сама! Ничего вам доверить нельзя!

Мы знаем, что дочь послушно уходит. Спорить с бабушкой невозможно. На участке бабушка Хозяйка. Именно так, с большой буквы.

3

В следующий раз мы приехали собирать ягоду викторию. У нас грядка маленькая, вся заросла травой и ягод всегда не так много. Но мы её собираем каждый в свою чашку, добавляем туда мороженое, перемешиваем и едим. Вкусно! Глаза сами собой щурятся от удовольствия. А от соседей снова слышится воспитательный момент от бабушки.

— Ну и что ты делаешь?

— Ягоды собираю, ты же велела.

— Так разве ягоды собирают?!

— Как по-особенному можно их собирать, мама?

— Надо веточку приподнять, ягодку срывать сразу без травки. А ты вон с травой нарвала. Потом снова её перебирать придется.

— Мама, мы же её сразу варить не будем? Она вся сомнётся, если без плодоножки.

— А что тут варить? Первая ягодка только пошла, сейчас поедим.

— Я не хочу сейчас ягоду есть. Я буду потом.

— Вот… я для вас стараюсь, выращиваю, а вы даже съесть не хотите.

— Если я сейчас не хочу, силком в себя толкать что ли?

У нас даже настроение испортилось, мы переглянулись. У нас не было в семье такого, чтобы кого-то принуждать или ставить условия. Было жалко бабушку и её труд, дочка выглядела неблагодарной в этой ситуации. А с другой стороны, она ведь безропотно выполняла все указания бабушки… и больше, чем уверена, что, собрав ягоду, будет её есть.

4

Мы собираемся купаться и загорать на реку. Взяли полотенца, крем и воду. На улице еще жарко, хотя уже вечер. К бабушкиному участку подъехала машина, мы снова стали невольные слушатели.

— Мама, привет, мы ненадолго. Ты звонила, что тут надо забрать?

— Я окрошки наделала, садитесь поешьте, потом поедете.

— Ладно, вот продукты тебе.

— Что ты мне снова натащила? Обратно вези!

— Мама, что я купила не то? Колбасу? Сметану? Хлеб?

— Нет, это я заказывала. Ты остальное для чего привезла? Вези обратно!

— А что остальное? Ну ладно, давай колбасу, сметану, хлеб. Все обратно увезу. Есть мы не будем, сразу поедем обратно.

Слышно только, что бабушка ворчит и перебирает продукты.

— Ладно, все нужное спасибо.

— Сразу бы так сказала. А забирать то что?

— Вот ведерко виктории и огурчик! Смотри какой длинный вырос. Это сорт такой.

— Мама, ты действительно нас позвала забрать майонезное ведерко виктории и один огурец? Не шутишь?

— А куда мне ягоду девать?

— Ела бы сама.

Какое-то время стоит тишина, видимо ужинают.

Через несколько минут мы выходим со двора и слышим, как мужчина ругает женщину.

— Вы решили поиздеваться надо мной? Я после работы ехал двадцать километров сюда и сейчас двадцать буду ехать обратно, чтобы забрать майонезное ведерко ягод и вот это недоразумение? Это огурец что ли?

— Не ругайся, мама услышит, обидится. Ну ладно, съездили и съездили.

— Меня раздражает, что я потратил деньги на бензин, а ты на продукты.

Мы проходим мимо, дальнейший разговор не слышим.

5

Уже после купания лежа на полотенце, мы с мужем возвращаемся к услышанному.

— А ты кого сейчас жалеешь?

— Я на стороне дочки. Её мать ругает и муж. Сколько у нее терпенья.

— А я на стороне мужа. Я бы тоже сердился, если не по своему желанию ехал на дачу, да еще и просто так.

Я со смехом набрасываюсь на мужа и начинаю его покусывать за голую спину. Некоторое время мы весело возимся.

— Нет, ну правда. Я посчитал, что эти ягоды им обошлись в бешеную стоимость. Бензин, продукты, амортизация машины, еще и время зря потраченное.

— Да, ладно тебе. Она же к своей матери приехала, навестила.

— А ты разве не знаешь, что это не дочь, а сноха.

— Сноха?

— Ну да. У бабушки сын умер, а эта женщина — его жена. Она через много лет вдовства вышла замуж за другого. Почитает бабушку, как свою мать.

— Я не знала. Тогда я совсем на её стороне. Я бы не смогла так. Она живет уже в другой семье, а все еще пляшет под бабушкину дудку. Кстати, а сколько лет уже как умер сын бабушки.

— Точно не знаю, но вроде бы соседи говорили, что лет девятнадцать или двадцать прошло.

— О-о, и до сих пор эта женщина послушно выполняет все капризы бабушки?

— Хм. Ты права, наверное, я бы тоже не смог.

6

Были последние летние деньки. Уже холодными стали ночи. Мы приехали прибраться на дачном участке, закрыть летний сезон с шашлыками.

В мангале весело потрескивали угольки. Мой муж насаживал мясо на шампур. С соседнего участка донеслись голоса.

— Мама, мне не нужно пять кабачков, я возьму один. А баклажаны совсем не возьму.

— Сделаешь икру баклажанную, вкусненько будет. Зимой съедите. Или пожаришь.

— Мама, я не ем жареное и мужу нельзя, ты же знаешь. И варить кабачковую икру не буду. Оставь себе.

— Я все для вас делаю. Выращиваю все лето, тут копошусь, а вы готовое забрать не хотите. Ну лука нарви.

— Не надо мне лук.

— Ну петрушку сорви, укроп вон уже розетки пустил. Как раз хорошо банки закатывать.

— Мама, я не буду закатывать банки. У нас некому есть солёное.

Машина уехала, а бабушка еще долго ходила по участку и вслух выговаривала уехавшим.

— Я тут ползаю под каждым кустом, столько воды за лето перетаскала поливала, а они готовое брать не хотят. Ничего им не надо. Ведь всё своё чистое, без отравы всякой. Как её? Без пестицидов. Вот.

Мы дожарили шашлык, стало совсем прохладно, кушать зашли в домик.

— Может им уже не нужна дача? Бабушке тяжело работать, а им ничего не надо — посмотрела я на мужа.

— Я слышал разговор бабушки с соседями с той стороны. Она говорила, что пока сможет что-то делать, от дачи не откажется. Так что еще долго придется её снохе ездить сюда и выслушивать её ворчание.

— Я бы так не хотела. Дача стала обузой для всех. Бабушке тяжело. А снохе дача не нужна.

— Если бы меня так принуждали приезжать или даже ягоды есть, когда я не хочу, я бы тоже не хотела сюда ездить.

— Бабушку жалко, что одинокая осталась. Она ведь и правда считает, что делает все для них. А сноху жалко, что давно живет другой семьей, а все еще слушается бабушку.

А я тебя не просила

Сегодня ко мне зашла соседка. Вид усталый, глаза грустные.

— Что случилось? Что-то ты неважно выглядишь.

— Да, нормально все.

— Чайку налью, будешь?

— Давай, — соседка вздохнула и тихо проговорила — что-то утомилась я сегодня.

— А чем занималась?

— Я к дочке ходила… в гости.

— А утомилась почему? В гостях же была?

Я заварила свежий чай, поставила на стол сладости. Только после нескольких глотков ароматного чая соседка стала рассказывать:

— Не знаю, как объяснить… Я сегодня пришла к дочке, а она решила сбегать в магазин, пока внучка спит. Я осталась, смотрю у нее мусор через край ведра сыпется, посуды немытой полная раковина. Ну вот… я как начала с кухни, так всю квартиру убрала, пока внучка спала. Дочка пришла, я ей стала говорить, что я тут столько дел переделала, а она мне «А я тебя не просила».

— И ты обиделась?

— Вроде и не обиделась, она же права — не просила. И как-то горько стало на душе.

— А ты чего от нее ждала?

— Ну думала, что, хотя бы «спасибо» скажет. Думала, что ей помогаю, чтоб она отдохнула, а не делала все эти дела.

— Вот все мы такие. А у меня был такой случай, вот послушай. Поехала я к сыну, ты же знаешь, что со снохой у меня натянутые отношения. Приехала в субботу утром, сын встретил на вокзале. Мы по пути заехали в магазин, я купила внукам игрушки недорогие и к чаю печенье, да конфет. Знаешь ведь, пенсия у меня небольшая. Приехали к ним. Внуки обрадовались, кинулись обниматься. А сноха только проснулась, вышла лохматая из спальни, буркнула «здрасти» и заняла на полчаса ванну… ни руки помыть, ни умыться с дороги.

— А что ж сын ей ничего не сказал, чтоб поторопилась?

— А он, наверное, и не подумал, мужчина же. Ну ладно, я на кухне руки помыла. Сидим ждем её чай попить. Если честно и кушать сильно хотелось. Но кроме чая ничего не было.

— А ты предупреждала, что приедешь?

— Сын знал.

— Может он не сказал ей, а то приготовила бы она.

— Не знаю. Вот вышла она из ванной, налила себе кофе, ей кто-то позвонил, она ушла из кухни. Так мы и пили чай с внуками и сыном. Потом она вышла уже одетая, сказала, что с подругами уже давно договорилась съездить куда-то. Вот так она меня приветила.

— А что же сын?

— А что он мог сделать? Он сказал, что она его предупреждала, что ей надо будет с подругами съездить. Вот и все. Мы с ним кушать вместе приготовили, я поиграла с внуками, да и ушла к своему брату ночевать.

— А он у тебя в том же городе живет?

— Да, недалеко живет. Только в гости никто его не звал и не зовет. Как вроде чужие. Вот тоже остался осадок.

Мы обе помолчали.

— Еще чашечку чаю?

— Нет, спасибо, уже напилась, и спасибо, что выслушала, даже легче стало.

— И мне стало легче. И вроде не так все было обидно. Ведь если бы я заранее с кем-то договорилась, то тоже поехала, наверное, не смогла бы людей подвести.

— Вот и я, когда рассказала тебе, теперь тоже кажется, ведь правда меня никто не просил, а раз сама помогла, тогда для чего дочери высказывала? Ведь она одна с маленькой дочкой справляется и ничего. Не в грязи живут и сытые.

Живу для него

— О, привет, проходи!

— Здравствуй, решила к тебе заглянуть в гости, хотя я снова нежданный гость.

— Жданый, жданый, проходи. Голодная?

— Нет. Просто зашла поговорить.

— Давай тогда хоть чай или кофе попьем. Пошли на кухню.

С такими неожиданными визитами ко мне приходит только моя старшая сестра. Она идет мимо моего дома с работы и иногда заходит. Как правило эти визиты связаны с её плохим настроением. Я знаю это заранее, поэтому встречаю радушно и выслушиваю.

— Что будешь?

— А чем так вкусно пахнет у тебя?

— Я приготовила картошку с мясом в духовке. Будешь?

— Буду, аппетит проснулся.

Какое-то время мы молча едим, а потом сестра начинает рассказывать.

— Я не понимаю, что происходит с моим сыном.

Так начинаются все её рассказы, но я поддерживаю разговор:

— Что он натворил в этот раз?

— Ты же знаешь, что я все делаю для него. Я живу для него.

— Я знаю. Что он в этот раз сделал?

— Послушай и скажи, разве я что сделала неправильно? Чем-то обидела его?

Сестра вздыхает, машинально теребит в руках кусочек булочки, крошки падают на стол, она их собирает, забрасывает в рот и снова крошит булочку. Я терпеливо жду её рассказа. Не мешаю крошить булку. Это привычка у сестры с детства, она всегда крошит хлеб или булку, когда собирается с мыслями. Накрошит, потом крошки собирает и съедает.

— Вчера мне сын сказал, что я мешаю ему жить, что лезу в его жизнь.

Она поднимает глаза от булки, смотрит на меня, в глазах появляются слезинки.

— Вроде бы это уже не первый раз он тебе говорит? Что стало поводом в этот раз?

— Он привел домой девочку… ты бы её видела! Волосы чёрные, глаза подведены черным. Губы черные!

— Гот что ли?

— Кто знает, как они сейчас называются? Я пригласила их к столу. Она руки не помыла, села за стол, сразу взяла пирожок и стала есть.

— Может сильно голодная была?

— Может. Но руки ведь помыть могла. А еще у нее ногти черным лаком накрашены.

— Ты же знаешь, что некоторые считают это модным.

— Я знаю, но у неё еще в ушах много сережек, в носу, в брови… и как оказалось во рту тоже железка вставлена.

— Я слушаю тебя и не понимаю, ты разве никогда не видела так одетых девочек? С проколотыми ушами, бровями, носом?

Сестра снова стала крошить булку, потом посмотрела на меня и с досадой произнесла:

— Видела! Но я не хочу, чтобы мой сын дружил с такой девицей. Бог знает, чему она его научит.

Я согласно кивнула, сейчас спорить и портить отношения с сестрой не стоит. Она продолжила:

— Я их накормила, а когда стали пить чай стала расспрашивать девочку. С кем живет, где учится… она так неохотно ответила, что живет с бабушкой, мамы нет, где папа не знает. Но самое главное, что она не учится нигде.

— Работает?

— Сказала «подрабатываю». Я уточнять начала, а сын схватил её за руку и увел в свою комнату.

— Может зря переживаешь, домой привел ведь, не в подъезде и не по стройкам мотались.

— Ты дослушай. Потом они включили на всю громкость музыку и закрылись. Я сначала терпела, потом постучала в дверь. Долго не открывали.

Сестра снова стала крошить булку, по щеке скатилась слеза. Я встала, обошла стол и обняла её за плечи. Она уткнулась мне в бок и чуть слышно прошептала:

— А потом девочка выскочила из комнаты и одевая обувь на ходу, убежала, а сын наорал на меня, сказал, что я мешаю ему жить. Чем они занимались в комнате? Почему она сразу убежала? Я даже расспросить не успела.

Она отстранилась, подняла голову, слёзы катились уже ручьем.

— Я живу для него, а он сказал, что я мешаю ему жить и лезу в его жизнь.

— Успокойся, он сгоряча.

— А что я сделала плохого? Мне мешала музыка, я постучала в дверь его комнаты и попросила убавить звук. Я даже не высказала ему, что мне девочка не понравилась.

— Может ты его сильно избаловала? Или сильно опекаешь?

— Но я же живу для него! После смерти мужа, я с четырех лет его сама ращу. Я не вышла снова замуж, хотя меня звали и не раз. Ты же знаешь. Работаю, чтобы у него было всё самое лучшее. Буквально на днях я купила ему новый телефон.

Она уткнулась в ладони и заплакала уже навзрыд. Я снова прижала её к себе. Чем утешить сестру я не знала. Такие ситуации в её жизни стали происходить все чаще. Сыну исполнилось уже двадцать лет, а она его все опекала и баловала. Всё самое лучшее для сына, о себе забывала. Одежду и обувь покупала сначала ему, а на оставшиеся деньги — себе. А иногда на себя у нее не хватало. Получалось, что сын ходил одетый с иголочки, а сестра в дешевом или старом. Учится после окончания школы он поступил в институт на платное. И сестра снова тянулась из сил, чтобы на все хватало: на одежду, учебу, еду и оплату коммунальных. Убеждать и спорить с сестрой было бесполезно. Теперь же она пожинала плоды своего воспитания. Что я могла ей сказать? Как у тешить?

Сестра вдруг отстранилась, смахнула со щек слезы.

— Пойду домой, надо приготовить кушать, а то я вчера расстроилась и ничего не приготовила, сын голодный, наверное.

Я проводила её до двери, поцеловала в щеку. Даже после выплаканных обидных слёз, сестра снова забыла о себе. Она поспешила домой, потому что дома не приготовлена еда. Хотя сын уже сам может позаботится о себе… и не только о себе, а о своей матери.

Я в очередной раз убедилась, что слова сестры «живу для него» не пустой звук. Она забыла о себе. Самое ужасное во всем этом, что ничего не изменится, со временем станет еще хуже.

Я простила, но никогда не забуду

На протяжении многих лет периодически перед глазами встает одна и та же картина: мой муж целует «по-взрослому» другую женщину у меня на глазах. Нет, это не сон и не выдумка. Это было на самом деле. Расскажу по порядку.

Однажды нас пригласила в кафе отметить своё день рождения общая знакомая. Судьба была к ней не благосклонна. Она недавно потеряла своего мужа. Он умер в расцвете лет. И вот молодая вдова решила позвать на день рождение знакомых, с которыми дружили семьями. Мы все были примерно одного возраста.

— Может не пойдем? — спросила я у мужа, — ведь мы придем все парами, а она будет одна.

— Думаешь ей будет легче, если все откажутся идти на её день рождения.

— И правда, не хорошо. И так, и так не хорошо.

Я надела платье и с ужасом поняла, что я в нем похожа на гусеницу.

— Слушай, мне платье стало совсем мало.

Я повернулась к мужу и замерла, разведя руки в стороны. Он внимательно меня оглядел:

— Ну поправилась и поправилась.

— Так ведь некрасиво!

На мой возглас вышла из спальни мама:

— Чего шумите? Я только внука уложила.

— Мам, я как гусеница в этом платье.

Я крутанулась перед мамой, показывая, что платье в обтяжку.

Мама хмыкнула и ушла в спальню. Я растерянно смотрела ей вслед, оглянулась на мужа. Он стоял уже «при параде». Высокий, стройный, красивый в костюме и светло-голубой рубашке, под цвет его глаз.

Мама вышла из спальни и подала мне павлопосадский платок. Это был её любимый платок.

— Ну-ка набрось сверху.

Я накинула платок на плечи и посмотрела в зеркало. Поверх моего темно-зеленого платья, платок с рисунком из бледно голубых цветов и зеленых листьев смотрелся отлично.

— Спасибо, мама, — я обняла маму, — прикрылись все мои жировые складки.

— Прекрати, нет у тебя никакого жира. Ты недавно родила, все это пройдет. А платок как раз хорошо защитит от холода, — мама погладила меня по плечам, — и тебе идет.

Я с благодарностью еще раз обняла маму, надела шубу, шапку, сапоги и была готова к посещению кафе.

Кафе было недалеко, мы скорым шагом дошли буквально за пятнадцать минут. В фойе я покрутилась перед зеркалом. Щечки румяные, глаза блестят, платок прикрывает, то, что меня смущало.

— Пойдем, наверное, уже все собрались — поторопил меня муж.

В кафе были все столики заняты, гремела музыка, некоторые уже танцевали. Мы увидели, что нам машет, привлекая внимания Светлана. Муж взял меня за руку и потянул, лавируя между танцующими.

— Ну наконец-то, я думала, что вы не придёте.

— Ну что ты, вот они мы. Поздравляем тебя от всей души, — я ткнула мужа в бок, он тут же вынул из кармана конвертик с деньгами и протянул их Светлане, — мы решили, что ты сама лучше знаешь, что себе купить.

— Спасибо! Давайте уже присаживайтесь, что будете пить?

— Я ничего, я же сынишку кормлю.

— А я водочки.

Я огляделась, все женщины в новых нарядных платьях. Светлана в черно-белом приталенным смотрелась, как куколка. Стройная, худенькая, изящная. Только я как русская «Матрёна», еще и платок на плечах.

За шумными разговорами, поздравлениями и шутками вечер быстро становился все веселее и веселее. На первый медленный танец я сама утянула мужа в круг танцующих. Сначала я весело смеялась шуткам подвыпившего мужа, который вел меня в танце и мне было очень легко и хорошо. Мой взгляд случайно упал на наш столик, я увидела, что Светлана сидит за столиком одна и смотрит в сторону танцующих с тоскливым взглядом. Так уж получилось, что все парами ушли танцевать, а она осталась одна. Я притянула голову мужа к себе и зашептала ему в ухо:

— На следующий медленный танец пригласи Свету, смотри, какая она грустная сидит. Я ведь этого и боялась. Ей одиноко среди нас семейных.

Танец закончился, мы вернулись за стол, снова стало шумно и весело. Один из наших друзей сходил к музыкантам и зазвучала песня: «У Светки Соколовой день рожденья…». Все снова пошли танцевать, утянули за собой Свету, а когда зазвучал припев: «Розовые розы Светке Соколовой, Светке Соколовой, однокласснице моей…», мы, взявшись за руки прыгали и громко подпевали.

Когда зазвучала медленная мелодия, я подтолкнула мужа к Свете, а сама пошла якобы «попудрить носик».

Во-о-от. В общем, следующие медленные мелодии муж танцевал только с ней. Теперь уже я грустно сидела за столиком одна. Меня пригласил на танец один раз совершенно незнакомый мужчина, но я отказалась идти танцевать. Настроение испортилось. Было обидно, что муж совершенно обо мне забыл. Теперь все быстрые и медленные танцы он постоянно был рядом со Светланой. Она весело хохотала, закидывая назад голову, а он кружил её и тесно прижимал к себе. Это была пытка для меня, но я улыбалась и внушала себе, что Свете одиноко, что она вдова и что я сама подтолкнула мужа к ней.

Наконец объявили последний танец перед закрытием. Я решительно поднялась и протянула мужу руку, предлагая со мной потанцевать… но он не заметил моего жеста… или не захотел замечать. Я растерянно смотрела вслед удаляющемуся мужу и Светлане, так и стояла с протянутой рукой. Разочарование и обида на мужа вспыхнула с новой силой.

Мою руку подхватил незнакомец и закружил меня в танце. Если бы меня в этот же вечер спросили с кем я танцевала, я бы не смогла указать на этого человека. Моя голова была постоянно повернута в сторону танцующего мужа. Он так тесно прижимал к себе Светлану, что казалось, что они уже не танцуют, а вступили в интимную связь.

Все весело переговаривались, выходя из кафе. Было приподнятое настроение из-за выпитого спиртного и танцев. Наши друзья, быстренько расселись по такси, а я попрощалась со всеми и стояла смотрела, как мой муж прощается со Светой. Они целовались с таким упоением, не обращая ни на кого внимания. Я чувствовала себя убитой, раздавленной. Развернулась и пошла в сторону дома. По щекам текли слёзы. Уже заходя за угол дома, обернулась. Моего мужа и Свету буквально оттаскивали друг от друга наши друзья. Мужчина тянул моего мужа, а его жена тянула Свету.

Не стала смотреть, что там будет происходить дальше, быстрым шагом пошла домой.

Вдруг я полетела в снег. Лицо залепило снегом. Хорошо, что сугроб был свежим, я не ударилась, даже испугаться не успела. Меня тут же подняли на ноги. Муж развернул к себе и зашипел:

— Ты с кем это шашни водила? Думаеш-ш-шь я не видел? Не заметил?

— Слушай, это ты сейчас мне предъявляешь?!

Мы смотрели друг на друга, я не узнавала своего спокойного и любящего мужа. Его взгляд был злым, ледяным.

— Ты думала, что раз я танцую со Светой, то не вижу, что к тебе один за другим мужики подходят и танцевать приглашают?

— Ты в своём уме? Я ведь ни с кем не танцевала! А когда был последний танец, то даже лицо мужчины не увидела.

Я развернулась и медленно пошла дальше, мыслей в голове не было, просто текли слезы и мне хотелось так идти и идти, не останавливаясь, неизвестно куда. Муж догнал снова ткнул меня в спину, но не дал упасть. Дорога до дома показалась мне адом. Такие короткие пятнадцать минут пути в кафе и такие длинные пятнадцать минут домой.

Мне не хотелось идти домой, не хотелось ложиться в постель рядом с мужем, но дома меня ждал мой маленький сын и мама.

Дома муж машинально разделся, рухнул в постель и тут же захрапел. Я прошла в спальню и взяла на руки сынишку. Он сразу же стал шарить рукой по груди.

— Сейчас покормлю тебя, сейчас, мой малыш, моё солнце.

— Вернулись? Весело было? — сонно спросила мама.

— Да, безудержное веселье было сегодня. Спи, мама, отдыхай.

Я покормила сына, уложила в кроватку и тихо прилегла к маме с другой стороны кровати. Еще долго по моим щекам катились слёзы. Слёзы горечи и обиды. Уснула под утро, можно сказать — не спала, утром мама приложила к моей груди сынишку, зашептала:

— Что у вас произошло? Почему ты тут легла?

— Ничего мама, все хорошо. Просто устала и легла рядом, чтоб сына покормить.

— А-а. Ну ладно тогда.

И вот спустя много лет, снова перед глазами тот вечер. Снова мой муж целует другую…

Я простила, но никогда не забуду.

Воспоминания

Воспоминания. Сегодня меня просто накрыло воспоминаниями.

Началось все с разговора с подругой. Мы общались по телефону, она мне сказала:

— Переживаю. У внука, когда я уходила от них, температура высокая поднялась.

— Простудился?

— Не знаю. Вирусы же теперь кругом. У меня дочка говорит, что простудиться невозможно, можно только вирус подхватить.

— Как это? А если человек долго пробыл на холоде легко одетый? Всегда ведь говорят, что простудился.

— Я так же говорю, но у нее своё мнение. Мы часто спорим, не сходимся во многих вопросах и в вопросах воспитания тоже.

Мы еще немного поговорили и после того, как положила трубку, вот тут и пришли ко мне воспоминания.

Я родила дочку и души в ней не чаяла. Все вкладывала в её воспитание. Красивая одежда, хорошее питание, множественные кружки. Всё что захочет. Дочка повзрослела совсем незаметно и обрадовала меня тем, что ждет ребенка. Я растерялась. Испугалась. Обрадовалась. Столько эмоций испытала от этой новости.

Родилась внучка. Чудо, а не девочка. После работы я мчалась к дочке, чтобы подержать крошку на руках, расцеловать щечки, увидеть её улыбку. Жили мы на разных концах города. Работала я до семнадцати часов, потом почти час ехала до дочки. Нянчилась с внучкой и возвращалась уже за полночь домой. Дома нужно было приготовить кушать для мужа, постирать, убрать. Спать ложилась уже утром, спала всего два-три часа и снова на работу. Так по кругу каждые сутки. В выходные, чтобы дочка подольше поспала, я вставала снова очень рано и мчалась на другой конец города. Постепенно накапливалась усталость.

Кончилось тем, что на работе от хронической усталости, я, наливая в чашку воду, заснула стоя и вылила из чайника кипяток себе на ногу. Мне вызвали скорую. Хирург вскрыл пузыри, хотел госпитализировать, но я не осталась в больнице. Написала отказ от госпитализации, мне нужно было домой.

А дома в пух и прах разругалась с мужем, когда собиралась с температурой сорок, ехать к внучке, чтобы дочь могла поспать. Муж останавливал меня:

— Ты не сможешь надеть на ногу даже носок, не говоря уже об обуви. На улице проливной дождь, куда ты собираешься? Лежи дома, пусть нога заживет.

— Ты не понимаешь! Мне нужно дочке помочь, она устает.

— Ничего справится несколько дней, она взрослая уже.

Я упрямо вставала и хотела одеваться. Муж стал меня подталкивать к дивану, я сопротивлялась. Мы с ним боролись, тогда он запер дверь и спрятал ключ. Я выла и кидалась на него с кулаками.

Он скрутил меня и связал моим поясом от халата, положил на диван.

— Отпусти меня, развяжи! — орала я и плевала ему в лицо.

Он разозлился и в первый раз ударил меня по лицу. Звонкую такую пощечину залепил. Потом накрыл одеялом и ушел.

Сейчас вспоминая об этой ситуации, думаю, я ведь адекватная и мозги есть, но я хотела вопреки всему к внучке.

Я лежала, связанная на диване, выла, рыдала, рвала зубами простыню, орала.

Муж заходил, давал попить, относил на руках в туалет. Нянчился со мной, а я орала на него и обзывалась. Вечером муж предупредил, если я не прекращу он меня в психушку сдаст.

Тогда я сделала вид, что успокоилась. Он меня развязал.

Целую неделю я не видела внучку. Мне говорили, что все хорошо, я не верила. Я думала, что дочка без меня не справляется.

Когда на ногу стало можно надевать обувь, я собрала свои вещи и ушла от мужа. Сейчас я понимаю, что он очень сильно меня любил, но жить с ним не захотела. Он ударил меня по лицу. Тогда у меня в голове переклинило. Я не видела его заботу обо мне, я помнила только пощечину.

И вот я приехала к дочери. Внучка спокойно играет, дома прибрано, еда есть. Жизнь без меня у них не остановилась.

Умом я понимала, что без меня справятся, а мне хотелось облегчить жизнь дочке и с внучкой видеться, помогать им. У дочки в квартире места для меня нет. Однокомнатная квартира, с трудом умещается шкаф, диван и детская кроватка.

Я попросилась пожить у мамы. У неё тоже однокомнатная и свои привычки. Не хотелось ей мешать, но что делать…

Прошла неделя, я еще на больничном была. Эйфория от общения с внучкой закончилась. Её просто спихнули на меня полностью. Возложили обязанности, я была «должна» все время. А дочка, еще молодая, не нагулялась, поэтому она уходила вечерами с подругами.

— Я же молодая, когда еще мне гулять, а ты все равно на больничном…

Потом я вышла на работу. Закрутилось всё по той же схеме. На работе до семнадцати часов, потом сидеть с внучкой. Дочка уходила, а я укладывала внучку спать и ждала, когда вернется дочка. Она возвращалась поздно, поэтому я приходила к маме за полночь, мама меня ругала, что мешаю ей спать.

Нарастало непонимание с мамой, с дочкой. Я чувствовала себя жестко загнанной в угол своей любовью к внучке…

Потом настал день, когда дочка, вернувшись с гулянки, сильно навеселе, высказала мне:

— Что ты все командуешь? Я взрослая! Хватит меня контролировать!

Я сначала опешила, а потом тоже начала высказывать своё мнение о её поведении. Мы кричали друг на друга, вцепились в предплечья. У обеих злые взгляды, мат, слезы и как удар под дых:

— Это не твой ребёнок, а мой, я буду решать сама, что и когда с ним делать, как воспитывать, чем кормить! Хватит меня учить!

Это было как ушат холодной воды. Ведь я все делала, чтобы помочь дочери. Я падаю на колени, захлебываясь слезами, дочь гордо удаляется в ванную комнату, словами просто уничтожившая меня. А у меня наступило понимание — две медведицы в одной берлоге не уживутся.

Долго не могла успокоиться, но понимала, я получила то, что заслужила. Она права, я не мать её ребенку. Я бабушка, отдавшая все ради внучки, растоптанная, бросившая любящего меня мужчину.

— Все было ради чего???

С этого дня я приходила к дочери только по её просьбе. Заранее оговаривая время. Ни минутой больше не задерживалась.

Через некоторое время, после моего ухода, я поняла, что они прекрасно справляются без меня, и я пыталась просто «украсть» счастье материнства у своей дочери. И честно — внучки в моей жизни даже больше, чем надо. Именно после этого дочка стала меня уважать. Теперь у меня есть любящий муж, свободное время, деньги и личное пространство, а не растворение в жизни детей — совершенно не нужное им.

Живи без меня

Молодая женщина смотрела на свою семимесячную дочку и слёзы катились по щекам. Она уже четвертые сутки не спускала дочку с рук. Её положили в больницу в понедельник, уже четверг, а дочка так и горит от высокой температуры.

— Малышка моя, выздоравливай, — женщина уткнулась носом в лобик дочки и шептала, — выздоравливай скорее. Ты же сильная. Ты мне нужна.

Слёзы с новой силой заструились по щекам, женщина подняла голову и отвернулась, боялась, что слезинки закапают лицо дочурки.

В палату вошла врач, строго взглянула на женщину:

— Лена, ты так и не спала? Положи Варю на кровать, мне осмотреть её надо.

Лена положила ребенка, сама присела рядом.

— Сегодня сменим лечение, сейчас придут поставят Варе укол, а ты ложись, поспи. Ну нельзя же так! Че