Оглавление

2. 1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
   5. 5
   6. 6
   7. 7
   8. 8
   9. 9
   10. 10
   11. 11
   12. 12
   13. 13
   14. 14
   15. 15
   16. 16
   17. 17
   18. 18
   19. 19
   20. 20
   21. 21
   22. 22
   23. 23
   24. 24
   25. 25
   26. 26
   27. 27
   28. 28
   29. 29
   30. 30
   31. 31
   32. 32
   33. 33
   34. 34
   35. 35
   36. 36
   37. 37
   38. 38
   39. 39
   40. 40
   41. 41
   42. 42
   43. 43
   44. 44
   45. 45
   46. 46
   47. 47
   48. 48
   49. 49
   50. 50
   51. 51
   52. 52
   53. 53
   54. 54
   55. 55
   56. 56
   57. 57
   58. 58
   59. 59
   60. 60
   61. 61
   62. 62
   63. 63
   64. 64
   65. 65
   66. 66
   67. 67
   68. 68
   69. 69
   70. 70
   71. 71
   72. 72
   73. 73
   74. 74
   75. 75
   76. 76
   77. 77
   78. 78
   79. 79
   80. 80
   81. 81
   82. 82

Пролог

Мужчина обливался потом. День выдался жарким, но пот казался холодным и липким. Ожидание неизбежного и окончательная утрата всякой надежды заставляли дрожать все тело.

Мир вокруг сиял светом и дышал теплом, но это обстоятельство не могло обмануть. Для него все оказалось кончено. Сколько раз он сам выслеживал добычу. Сейчас инстинкт охотника подсказывал — следят за ним. Его обложили, и накрепко захлопнули ловушку. Он это знал, так же как и знал тех кто за всем этим стоит. С ними он уже сталкивался. Проиграл тогда, проиграет и сейчас.

Он долго думал, куда же ему идти, и понял, что лучше встретить неизбежное в собственном доме. Спрятаться в Поселении Гражданской Помощи не удастся. Так же как невозможно бесконечно долго слоняться среди людей, которые и без того настолько погружены в собственный иллюзорный мир, что просто тебя не замечают. Нужно идти домой и достойно принять уготованное судьбой. Раз иначе нельзя. Раз по-другому просто не позволят.

Сегодня окончательно разрушилась всякая иллюзия и угас последний хрупкий луч надежды. Он стал пешкой в чужой, безумной, смертоносной игре. И оттого становилось горько. Мокро, липко и горько.

Как озарение прилетела шальная мысль: иногда пешка может стать ферзем и повлиять на общий исход битвы. Как хотелось в это верить. Но холодный пот все так же обильно стекал вдоль позвоночника, а тело била предательская мелкая дрожь. Чаще пешка так и остается пешкой.

Но еще можно разыграть все по умному. Сеть ему не заглушили — значит приготовили другой «подарок». Он сам охотник, знает как расставлять силки и маскировать их. Жертва должна чувствовать себя в своей среде, ощущать уверенность в полной безопасности. И тогда попадает в ловушку. Но сейчас это не так важно. Свободный доступ в сеть — хоть и маленькая, но все же возможность.

Привычным движением пальцев он активировал Устройство и сделал заказ обратного билета в Поселение. Теперь скрываться не имело смысла. Но еще призрачно маячил шанс — вдруг кто-нибудь догадается. И тогда его гибель хоть отчасти окажется не напрасной. Вдруг кто-нибудь все-таки встанет на его сторону, и тогда все не зря. Стоило ли надеяться на подобное в мире сконцентрированном только на себе и озабоченном только собой? Но именно в этом виделась единственная возможность. И ей стоило воспользоваться.

Мужчина зашел в магазин и купил продукты, к которым уже никогда не притронется. Спектакль предстояло разыграть до конца.

Затем быстро, ошибаясь и временами теряя основную мысль, он сформулировал сообщение на Устройстве. Оно уйдет адресату, если настанет конец. Конец непременно придет. Он это чувствовал, он полностью в этом уверен, и даже желал этого. Но все его существо все-таки цеплялось за это «если» и хотело продолжать жить. Хотя теперь жить уже не для кого, а значит и незачем. У него не осталось ни причин жить, ни надежды выжить.

Возле подъезда стоит устойчивый запах дешевой краски. Обычная краска, распыленная из баллончика. Но сейчас это дыхание близкой смерти. Яркая свежая надпись на стене кричит о жизненно важной в этот исторический период времени проблеме для человечества. Но теперь это уже не его проблема, и это уже не его время. Вот если бы у него оказался в руке нож!

До боли знакомый этаж. Дверь. За ней когда-то дышала жизнь. Теперь там жизни нет.

Только бы успеть.

На полу толстый слой пыли. Любой вошедший, безусловно оставит след.

Ясно различимые отпечатки чужих ног полностью выдавали постороннего. Никто не пытался скрываться, но и мужчина не смотрел по сторонам. Теперь уже не важно. Он прошел на кухню, положил пакет с продуктами на стол.

Он знал, что в квартире он не один.

1

Воскресенье 20 июля, 16:43

Защитные экраны вдоль высокоскоростного полотна железной дороги лишь изредка поблескивали в местах преломления лучей заходящего летнего солнца. Невидимые, они становились заметными только так: при молниеносном движении поезда, когда вектор движения состава образовывал с падающими лучами светила определённый угол. Но незаметные человеческому глазу силовые экраны присутствовали и постоянно обеспечивали надежную защиту от случайного или намеренного попадания на железнодорожные пути человека, животного или машины.

Экспресс из столицы мчался со скоростью 450 километров в час. Мимо проносились хвойно-лиственные дубравы, поросшие густой травой холмы, мелкие речушки и обширные поля золотящиеся пшеницей, созревающей кукурузой и начинающей вязаться капустой. Кое-где на полях виднелись разноцветные комбайны, пару раз очерчивали небосвод оросительные дроны. Буйная палитра сочных красок радовала глаз, а фермерская идиллия давала ясное представление о развитии области. Сельское хозяйство процветало, и это отражалось ни в сухих сводках официальной статистики, а виделось воочию.

Экран личного Нейронного Мыслеуправляемого Устройство, или в простонародии МУНа, невесомо накладывался на вид в перспективе и немного мешал свободному созерцанию красот природы. Но к такому способу восприятия мира человечество уже привыкло за десятилетие использования устройства. Картинка с виртуального экрана передавалась непосредственно на сетчатку глаза, и оба зрительных образа обрабатывались мозгом одновременно не совмещаясь и не накладываясь. Создавалось ощущение просмотра одного зрительного ряда несущего два разных рода информации. В этот же момент информационный поток поступал в нейронные цепи в гиппокамп, где происходила фильтрация пришедших знаний и перераспределение необходимого из кратковременной в долгосрочную память. Головной мозг сотрудничал с МУНом автоматически на уровне нейронных связей. Но при желании настройки менялись, ограничивая поток поступающей и обрабатываемой информации. Естественно подобное делалось лишь в исключительных случаях. Например как сейчас, когда хотелось иметь больший угол внешнего обзора, чтобы смотреть на всю эту красоту за окном воочию, а не через человеко-нейронный интерфейс. Для этого приходилось сузить виртуальный экран МУНа в правую верхнюю часть лица. А настройки потока установить на минимальном 20-ти процентном пределе.

Но даже такой фильтр не позволял мозгу оставаться в блаженной расслабленности. Из Нейросети постоянно шла все новая и новая информация о местности, объектах, исторические и географические данные, геолокация, реклама. Вот и сейчас перед глазами постоянно выскакивали информационные окна, и поток статистических данных продолжал вливаться в сознание, лишь отчасти оставаясь в памяти и подвергаясь осмыслению.

Тратить свое время на изучение информации из всезнающей Глобальной Нейросети в этот момент времени казалось чуть ли не кощунством. Созерцание природы вызывало благоговейный покой и умиротворение, которого в современном, бешено мчащемся мире так не хватало. Но просто так уйти от реалии современного мира не представлялось возможным. Нейросеть присутствовала везде и всегда, насыщая избыточной информацией.

Раскрылось очередное окошко, предоставляя пояснение виденному. Информация медленно вливалась в сознание, чутко реагируя на посылы головного мозга. В этот раз информацию допустили к осознанию: «Агрокомплекс „Сельская Идиллия“ полностью отказался от малопроизводительного труда и перешел на роботизированный цикл фермерского хозяйствования. Наш главный принцип: Совершенство во всем. А это значит: совершенный продукт требует совершенного подхода к труду. Мы сократили потери, чтобы улучшить качество».

Как подтверждение всплыли красочные таблицы, статистические данные, сравнительные диаграммы. Все это моментально заполнило разум, но тут же стерлось из памяти за ненадобностью.

— Да-а, раньше эти поля обрабатывали люди!

Прозвучавшая фраза словно вырвала молодого человека из блаженной дремы. Он оторвался от созерцательного любования природой и внимательно посмотрел на соседа по купе. Тому, по всей видимости, тоже надоело сидеть в своём виртуальном коконе-кресле, испытывая на себе десятки видов расслабляющего массажа и просматривая интерактивные фильмы и ток-шоу.

Двое других попутчиков с видимым удовольствием коротали время путешествия, изолировавшись от окружающего мира.

В голове у молодого человека, блаженно созерцавшего проносящиеся за окном экспресса сельские картины, промелькнула мысль, что попутчики до сих пор даже не перекинулись парою фраз. Хотя провели в пути долгие несколько часов. И это тоже данность современного бытия. Парень быстро глянул на собеседника. При иных обстоятельствах в подобной ситуации стоило отделаться какой-нибудь вежливой, ничего не значащей репликой, чтобы заглушить разговор на корню. Но выражение глаз соседа по купе вызвало у него интерес. В них читалась неподдельная грусть. Явный контраст между высказанными словами и застывшим взглядом наталкивал на определенные выводы. Следуя своей выработанной за годы учёбы и практики привычке, молодой человек спросил:

— И кто же сейчас их обрабатывает?

Парню исполнилось двадцать три, но хорошо тренированная и не по годам развитая мускулатура, манера держаться и осанка позволяли ему казаться старше. В умном взгляде серых глаз бурлила масса юношеского энтузиазма и любопытства, а кроме того серьезность человека уже кое-что повидавшего на своем еще недолгом веку. Его собеседник выглядел на сорок. Черты лица и весь его облик внушали расположение и доверие. То как он себя держал, какие короткие и уверенные жесты использовал, как излагал свои мысли демонстрировало решительность и твердость характера. А вот во взгляде стальных глаз залегла тоска, окрашенная тщетно скрываемым разочарованием.

В ответ на заданный вопрос мужчина невесело усмехнулся:

— Видите эти комбайны? Ими управляет умная программа, загруженная в какой-то умный компьютер за сотни километров отсюда.

В серых глазах молодого человека вспыхнул огонёк прозрения. На тонких, плотно сжатых губах отразилось подобие снисходительной улыбки:

— Вы противник прогресса?

Вопрос прозвучал больше как утверждение, но в таких же серых, отливающих сталью глазах мужчины мелькнуло понимание. Теперь это тоже реалии современного общества.

— Меня зовут Владимир Лисов. Пять лет назад я работал начальником агрокомплекса, мимо которого мы сейчас проезжаем.

Он говорил без бахвальства, просто констатировал факт. Скорее всего ради знакомства, а не для поднятия собственной значимости в глазах собеседника. Молодой человек, уже научился определять за словами суть и смысл послания. Сказывались профессиональные навыки и ещё небогатый, но всё же опыт.

Владимир демонстративно отключил МУН, и молодой попутчик, следуя негласному этикету, также перевел устройство в спящий режим. Хотя очень подмывало соединиться с Глобальной Нейросетью для подтверждения полученной от старшего собеседника информации. Пальцы сами тянулись к микропульту. От выработанной годами использования МУНа привычки отказаться было непросто.

Но и не доверять Владимиру не имело никакого смысла. Очевидно, что тот не собирался вводить собеседника в заблуждение. В данном случае с его стороны чувствовалось явное желание просто поговорить.

— Сергей Рассказов, — представился молодой человек и замолчал, отдавая инициативу в разговоре старшему попутчику.

— Тогда здесь работало больше тысячи человек. Сейчас из всего персонала осталось четыре оператора. Они смотрят за всем комплексом. Остальное делают машины.

За словами чувствовалось разочарование и даже хорошо скрываемая злость. Сергей догадывался о причине таких эмоций. Глобальная роботизация не оставляла безучастным ни одного гомо сапиенса, даже если пока и не касалась напрямую. Процесс замещения людей умными машинами продолжался и очень скоро обещал вмешаться в судьбу каждого. Агрокомплекс «Сельская Идиллия», согласно рекламе, этот процесс уже победно завершил.

— Все что делают люди, — продолжал Владимир, — лишь следят за работой компьютера. А всю организацию процесса Агрокомплекса осуществляет программа без участия человека. Люди лишь придаток машины!

Слова прозвучали жестко. Чувствовалось, что за ними стоит обдуманная и сформированная философия. В последние годы, когда из многих сфер деятельности машины полностью или частично вытеснили живых людей, в обществе после короткого ликования и воодушевления началось активное неприятие этого процесса. Степень и форма неприятия кардинально отличались: от тихих бесед за чашкой чая до митингов и демонстраций. Кое-где даже создавались террористические организации, объявившие машинам бой. По всей видимости это обязательная обратная сторона медали. Через это им всем нужно пройти. Этим необходимо переболеть.

И конечно же, как всегда, легко рассуждать об этом философски, являясь сторонним наблюдателем, и совсем другое дело — высказываться будучи человеком вовлеченным в сам процесс. Но Сергей попробовал:

— Это же здорово! Мы достигли такого развития, что освобождаемся от тяжелого монотонного труда.

— Да? — мужчина с вызовом поглядел на молодого попутчика. — Освобождаемся для чего? Я, тысяча работников Агрокомплекса, пятьдесят миллионов россиян — официальные безработные. Свободны для чего?

— Простите.

— Можно на «ты». — смягчаясь сказал Владимир.

В купе повисло молчание. Словно уловив общее гнетущее настроение, солнце скрылось за облаком. Легкая тень накрыла несущейся поезд, погрузив его в непривычный после яркого света полумрак.

— Сергей, а ты чем занимаешься, если не секрет?

— Служу в полиции. Закончил учёбу в Институте и еду к месту прохождения службы.

— Полицейский? — удивился собеседник. — Думаешь нашему городу нужны новые полицейские? Извини за прямоту. Но нам говорят, что сейчас снижение преступности. Скоро полицейских будут переучивать на гражданские специальности. Или вообще уволят. Считаешь, что принял правильное решение вернуться на службу домой?

Слова попутчика заставили на миг задуматься. Сергей рассеянно поглядел на проносящиеся за окном сельские пейзажи. Этого мига оказалось достаточно, чтобы вновь утвердиться в правильности избранного пути.

Решение вернуться на службу в родной город принималось осмысленно, без излишней эмоциональности и предвзятости. Сергей размышлял о возвращении все время обучения. Последние два курса учёбы он внимательно следил за обстановкой в области и городе. Замечал положительные изменения и улучшение криминогенной обстановки. Несомненно, это радовало всех добропорядочных граждан. И его в том числе. Но с другой стороны такая положительная тенденция настораживала. Ведь ему, как сотруднику следственного отдела, оставалось мало возможностей проявить себя и добиться значительных результатов. А также ставило под угрозу сокращения из-за отсутствия в надобности людей данной профессии. Поэтому правомочность вопроса попутчика не вызывало сомнений.

Но Сергей при принятии судьбоносного решения никогда не рассматривал собственный выбор с этой перспективы. Главное, что мотивировало его — желание навести полный порядок в родном городе. Это желание завладело им с детства. И эту мечту он предавать не собирался.

Не так давно, на рубеже веков, город прославился своими Организованными Преступными Группировками (ОПГ), позже громкими экономическими преступлениями и перестрелками между бизнесменами, пытавшимися подмять под себя конкурентов. Когда навели порядок и в этой сфере, оказалось, что город стал плодоносной почвой для киберпреступников и интернет мошенников. Сколько Сергей себя помнил, постоянно боролись с какими-то серьезными преступными сообществами. Побеждали одних, появлялись другие, и всё шло по новой. Желание разорвать этот порочный круг зрело и росло в Сергее вместе с его собственным взрослением и ростом. Разгул преступности всегда возмущал его душу. А когда два года назад он заметил явные положительные тенденции в родном городе, это еще сильнее побудило молодого правоохранителя ринуться в бой, чтобы окончательно свалить колосса.

Слушая сердце и разум, молодой полицейский осознавал, что от много готов отказаться для достижения этой мечты.

Владимир, заметив заминку, понимающе кивнул. Замешательство собеседника он истолковал по-своему.

— Когда армия и полиция станет роботизированной, чем ты будешь заниматься?

Вопрос оказался непростым. Так прямо Сергей себе его не задавал. Он имел причины пойти служить в полицию, страстно желал бороться с несправедливостью и злоупотреблениями. Мечтал полностью искоренить преступность и окончательно оздоровить общество. Хотел биться до победного конца. Но увидеть со стороны как андроиды-полицейские изолируют последнего преступника на земле, точно не являлось его мечтой.

Сергей улыбнулся, помня, что искренность всегда подкупает собеседника и располагает к взаимной откровенности. Особенно откровенничать с Владимиром не планировалось, но профессиональный навык молодой полицейский старался довести до автоматизма.

— Как-то не задумывался об этом. Но я родом отсюда, поэтому возвращаюсь служить в свой город. А по поводу роботизации считаю, что этот процесс растянется на десятилетия.

— Многие думают, что это будет когда-то… Случится с кем-то… Правда жизни в том, что это касается каждого!

— Ну можно найти положительные стороны. Появится больше времени для хобби, для творчества.

Владимир понимающе кивнул:

— Человечество всегда мечтало иметь много свободного времени для путешествий, творчества и отдыха. Но получив все это оказалось, что мы не умеем этим распоряжаться.

Мужчина смотрел в окно невидящим взглядом. Он полностью погрузился в себя, словно забыл как это общаться глядя друг другу в глаза. Казалось он видит картину, пересказом которой сейчас и занимался. Его голос звучал монотонно и однообразно:

— Одни вместо путешествий уходят в иную реальность, — Мужчина кивнул на соседей по купе, закрывшихся в своих виртуальных коконах. — Озабочены поиском новых чувственных развлечений, бессмысленных виртуальных приключений. Другие вместо творчества погружаются в алкогольный или наркотический дурман. Вместо новых свершений, пребывают в лени или исполняются агрессии. Начинают вести себя асоциально. Третьи ищут утешение в религии. Похоже это даёт хоть какой-то смысл нашему праздному существованию. И это в наш-то Технократический Век!

Сергей видел, что они находятся в совершенно противоположных концах мировосприятия. Наверное всегда существовала и будет существовать неразрешимая проблема отцов и детей, когда новое поколение не понимает старое и наоборот. Сейчас перед ним сидел человек, глубоко разочаровавшийся в современном обществе, с теплотой вспоминающий о безвозвратно ушедшем прошлом. Человек смиренно переносящий происходящее, способный лишь на ничего не меняющий разговор с любым кто готов слушать.

Себя же молодой человек не мог причислить ни к тем кто вздыхает по безвозвратно ушедшим дням, ни к тем кто восхищенно глядит в будущее. Родившись в эпоху без МУНов, первое вживленное в тело мобильное устройство старого образца он получил уже в раннем детстве. А ещё через пять лет на волне всеобщей имплантации нейропорталов и подключения МУНов Сергей вместе со всем человечеством шагнул в новую эпоху. И, справедливости ради, никогда об этом не жалел.

Нейросистемы заинтересовали человечество более сотни лет назад. За это время они нашли свое применение во многих сферах, в том числе разработках и реализации программы искусственного интеллекта. Способности нейросетей к обучению, адаптации, анализу и быстрой передаче информации являлись огромным плюсом. Но прорывом практического и повсеместного применения стало открытие возможности объединения множества отдельных нейросистем в единую сеть, названную впоследствии Глобальной Нейросетью и заменившей собой все остальные базы данных. Человеческие органические нейросистемы соединялись с искусственно созданными в продуктивном симбиозе. Каждый человек становился ходячей антенной и процессором, включенным в мировую Глобальную Сеть. Это существенно снижало расходы, обеспечивая беспрецедентное территориальное покрытие, беспрерывный сигнал и бесперебойную работу на огромных скоростях передачи. МУНификация, как потом назвали это историческое событие, обеспечила новый скачок развития.

Вполне естественно, что, взбираясь на новую вершину развития, человечество, как и всегда, сталкивалось с социальными и этическими проблемами. Но сам технический прогресс, вершиной которого стало создание Глобальной Нейросети, однозначно принес благо и совершенно изменил человечество.

— Я считаю, что каждый вправе сам решать как он будет жить! — Сергей откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки. Владимир снова понимающе кивнул:

— Нас десятки лет учили индивидуализму. Им заражены все от простого менеджера до ответственного чиновника. Главный принцип — чтобы мне было хорошо. Эпоха индивидуализма достигла пика, и сейчас мы пожинаем плоды. Коммуникация между людьми разрушена. Общественных и социальных связей нет. Все заполнила Сеть. Но как личность человек никому не нужен!

— Мне кажется, ты сгущаешь краски! — безапелляционно заявил Сергей.

— Ты думаешь, человек кому-то нужен в этом мире?

Рассказов удивлённо поглядел на попутчика. Владимир не ждал ответа и заговорил сам:

— Пока человек работает он нужен государству или обществу. Но с развитием роботизации удержаться на рабочем месте всё проблематичней. А значит и как налогоплательщик в скором времени человек перестает быть интересен. И что потом? Мизерное социальное обеспечение. Уход в иной «лучший» виртуальный мир. Прозябание в Сети. Люди потеряли чувство товарищества, коллективизма! Каждый думает, как бы сохранить своё рабочее место. И чем меньше живых конкурентов, тем лучше.

— А почему кто-то должен думать о других? — категорично заявил Сергей. — Любой сам все может решить. И должен! Если человек что-то из себя представляет — он и сам всего добьется!

Владимир покачал головой:

— Раньше говорили «один в поле не воин».

— То было раньше. — отмахнулся Сергей, — Сейчас другие времена. Люди могут подвести. У кого-то не хватает воли, у кого-то своя корысть. Если надеяться на других очень легко проиграть. Рассчитывать можно только на себя.

— Но а как быть с командным духом?

— Если для достижения общей цели-это нормально. Ну а так: каждый сам за себя.

— А дружба?

От этого вопроса защемило сердце. Сергей надеялся, что все давно прошло, но оказывается сердечные раны продолжают кровоточить и по прошествии долгих лет. Тем не менее ответ на этот вопрос он знал:

— Друзья такие же люди, и тоже могут подвести. Нет, нужно надеяться только на себя!

— Вот это позиция современного человека, — старший попутчик сцепил руки в замок, сложив их на животе, — Эпоха индивидуализма. Ты сам должен со всем справиться. Не справишься — тебя заменит робот!

— Такое сейчас время. А ты что предлагаешь? Остановить роботизацию?

— Навряд ли это возможно, — Владимир говорил твердо и уверенно. — Да и главная проблема не в этом. Люди перестали жить по-настоящему. Живое общение стало редкостью. Большую часть жизни мы проводим в Сети. Люди перестали встречаться, создавать семьи, рожать детей. Все замкнулись на себе, замкнулись в Сети.

Рассказов скептически фыркнул, достаточно громко чтобы услышал собеседник. Но такая реакция Лисова не смутила, он продолжал:

— Нам не интересен человек по соседству. Простой пример. Полтора года назад у нас в городе прокатилась волна самоубийств. Так в этом никто даже разбираться не стал! Никому человек не нужен!

После этих слов удержаться от подключения к Сети оказалось невозможно. Не стесняясь Рассказов активировал МУН и вошел в Сеть.

Владимир заметил манипуляцию собеседника с МУНом и невесело усмехнулся:

— У нас в городе люди не только работу теряют, но и массово пропадают. Похоже это тоже никого не интересует!

Сеть выдавала красноречивые данные. Полтора года назад в течении трех месяцев покончили жизнь самоубийством 648 человек. Рассказов имел доступ не только к общегражданской Глобальной Сети, но и к Оперативной Сети правоохранительных служб. Поэтому видел официальные заключения о происшедшем и материалы по проведению следственных действий. Эту информацию Сергей уже знал. Изучал, размышляя о переезде. Но сейчас взглянул на статистику по-новому. И общее представление снова вызвало непонимание и подняло вопросы, на которые не оказалось ответов в официальных источниках. Успешные, физически и психически здоровые люди, не участвовавшие в каких-либо суицидных сообществах практически одновременно решили уйти из жизни. Следствие не смогло выяснить причину массового помешательства. Все дела оказались закрыты за отсутствием состава преступления.

Затем за последние полтора года в городе пропало 296 горожан. Цифры с одной стороны казались обычными, но настораживало, что до сих пор никто из пропавших не объявился не живым, не мертвым. С другой стороны число числящихся в розыске, а также без причины покинувших город и до сих пор нигде не объявившихся, удивляло. Ведь количество ежегодно пропадающих людей в эпоху МУНов резко сократилось. Невозможно представить, что нормальный человек откажется от Нейросети и уйдет в полную изоляцию. Таких ярых противников развития существовало единицы. Стоило учитывать незначительное количество неизлечимых психических больных способных забыть про МУН на долгое время. Но почти 300 человек, отключивших МУНы и спокойно живущих без них, представлялось с трудом. Особенно настораживало почему до сих пор не обнаружены тела ни одного из пропавших. Постепенно, спустя 12 месяцев после объявления в розыск, многие из них признавались умершими. Но общую ситуацию это не меняло. Горожане пропали и найти их не представлялось возможным.

За окном проносились залитые летним солнцем луга и далекие утопающие в зелени перелески, неровными клиньями вторгающиеся на пахотные поля. Во всем этом буйстве красок ощущалась страсть к жизни и спокойная уверенная радость.

В купе экспресса повисло тяжелое молчание и угрюмая задумчивость.

Рассказов помассировал подбородок и поглядел на Лисова:

— Полагаю этому есть какое-то объяснение.

Владимир улыбнулся в ответ:

— Я его уже озвучил!

Сергей одарил соседа по купе недоверчивым взглядом.

— Мне кажется, тебе ещё много чего нового придётся узнать в будущем, Сережа. — поучительно заявил Владимир, чем лишь раззадорил молодого собеседника.

— Как и любому другому человеку, я полагаю. — парировал Сергей, недовольный снисходительным тоном собеседника. — К сожалению, очень многие боятся перемен!

Владимир снова понимающе кивнул:

— Как всегда. Есть противники и есть сторонники. Нет ничего нового под солнцем! В такой реальности мы все живём!

— А по мне так некоторые не живут, а пытаются бежать от этой реальности, — запальчиво сказал Рассказов, чувствуя, что начинает терять терпение от наставнического тона старшего попутчика.

— От такой реальности, как говорится, не грех и убежать.

— А меня такая реальность вполне устраивает!

Пейзаж за окном начал стремительно меняться. Вначале появились одинокие строения. Затем потянулись серые городские застройки, плотной стеной несущиеся навстречу заметно сбавляющему скорость составу. Поездка завершалась, так же как и беседа. Каждый остался на своих позициях и в своих убеждениях. Что совершенно ничего не меняло в судьбах человечества.

2

Воскресенье 20 июля, 18:40

Круглые башенные часы вокзала — олицетворение железнодорожных традиций прошлого — гулко отбили новый час. В этот миг к платформе с легким шипением прибыл экспресс из столицы и на перрон начали выбираться прибывшие пассажиры. Экспресс прибыл на конечную станцию, а потому обычной сутолоки на входе-выходе в вагоны не наблюдалось. Немногочисленные встречающие терпеливо дожидались приехавших, а вновь прибывшие пассажиры неторопливо покидали уютные вагоны поезда, на многие часы ставшие их временным домом.

Как заметил Сергей, приехавшие пассажиры практически не обращали внимания на окружающих. Каждый находился в своём микромире, бродя в бескрайних просторах Глобальной Сети, общаясь с виртуальными друзьями и совершенно не замечая реальных и живых соседей.

Сергей и Владимир выбрались из кресел и молчаливо покинули вагон. На перроне сосед по купе протянул руку для рукопожатия и, кивнув на прощание, растворился в толпе. Сергей выбрался из вагона одним из последних и на мгновение замер на перроне, вдыхая свежий вечерний воздух. Пять лет назад, таким же летним вечером, он уезжал с этого вокзала на учебу в столицу. Настало время возвращения.

За прошедшие годы вокзал не реконструировался, но Сергей отчетливо замечал положительные изменения. И посадочные площадки, и информационные стойки, и многочисленные киоски выглядели опрятнее и чище. Создавалось впечатление, что весь вокзал только что умело обработала серьезная клининговая компания. В подтверждение его размышлений мимо прокатился робот уборщик, с наслаждением всасывая невидимый глазу мусор и оставляя за собой широкий благоухающий след. С противоположной стороны перрона ему навстречу двигался такой же раскрашенный в яркие цвета аппарат. Насколько мог видеть Рассказов, на других платформах осуществлялась такая же деятельность. На поддержание порядка здесь не скупились и не экономили.

Похоже Система Ежеквартальной Отчётности, которой так боялись чиновники всех рангов, начала давать результаты. Желание пускать средства и ресурсы «налево» у уполномоченных и ответственных лиц пропадало, так как каждые три месяца им предстояло держать ответ за свои действия и решения перед беспристрастным и неподкупным детектором лжи.

Систему ввели в строй несколько лет назад. Чиновничий аппарат резко изменился, и результаты стали очевидны всем. Преобразилась не только столица, но и все российские города, посёлки, деревни и хутора. В государстве началась новая, невиданная досели эпоха некоррумпированного управления.

Но, вспомнив о СЕО, Сергей, несмотря на комфортные температурные показатели на вокзале, моментально вспотел от недавно пережитого личного знакомства с системой.

По последним рекомендациям Антикоррупционного Комитета проверку на детекторе лжи обязали проходить всех выпускников Министерства Обороны, МВД и других силовых ведомств. Это делалось, чтобы все понимали свою степень ответственности перед обществом. Молодые люди отнеслись к этому со свойственной возрасту лёгкостью, но когда новоиспеченные офицеры увидели посеревшие лица коллег выходящих из кабинета после процедуры, отношение ко всему происходящему резко изменилось.

В казалось бы простых, незамысловатых вопросах не замечалось ничего необычного, но умная система проверяла и анализировала десятки параметров изменения температуры кожи, сокращение сердечной мышцы, мельчайшие изменения интонации и тембра голоса. Более того происходило воздействие на нейронном уровне, так что человек самостоятельно рассказывал то, что при обычной беседе попытался бы упустить из виду или переиначить.

Сергей вспомнил, что СЕО «вынудило» его рассказать о списывании экзаменационной работы на третьем курсе. Пережитые после этого терзания, страх возмездия, а теперь воспоминание обо всём этом мелкой дрожью пробежали по телу. Вновь пережить подобное не хотелось. Но СЕО потому и называлась Ежеквартальной, что её предстояло проходить каждые три месяца. А значит степень желания нарушать и обманывать должна неизменно снижаться вплоть до полного искоренения.

Противники до сих пор заявляли, что СЕО — это лишь форма тотального контроля и нарушение гражданских прав. Якобы, государство не имеет права заставлять человека свидетельствовать против себя. Рассказов как юрист это понимал, но видел в данной системе больше пользы, чем вреда. Он руководствовался принципом: если совесть чиста тогда и скрывать нечего.

Воспоминания отступили так же быстро, как и нахлынули. Рассказов удовлетворенно огляделся вокруг. То, что он видел на вокзале, только подтверждало информацию о развитии города. Даже внешний вид горожан — их одежда, манера поведения и выражение лиц — говорил, что город вышел на новый качественный уровень жизни. Положительные преобразования бросались в глаза, и для подтверждения этого даже не пришлось выходить за пределы железнодорожной станции.

Прямо перед Сергеем возникло голографическое изображение красивой стройной девушки в оранжевом брючном костюме с традиционными черными «шашечками». Широко улыбаясь, она заговорила приятным молодым голосом:

— Сергей Петрович, Ваш Статус Гражданина позволяет воспользоваться следующими услугами нашего таксопарка…

После долгого, но всё же комфортного сидения в экспрессе Рассказов планировал немного прогуляться пешком, а потому отрицательно покачал головой. Девушка дружелюбно улыбнулась и, пожелав всего хорошего, исчезла, чтобы возникнуть в другом месте возле другого потенциального клиента.

Мимо деловито прошел наряд транспортной полиции, и Сергей не заметил обычного колючего взгляда. Сотрудники взглянули на него изучающе-оценивающе, но на удивление дружелюбно. Когда информация с визуального сканера оказалась обработанной и переданной на внутренний экран шлема, оба полицейских синхронно вскинули руки в приветственном жесте, салютуя молодому офицеру. Рассказов благосклонно кивнул в ответ, понимая, что гражданская форма одежды позволяет ему ограничиться этим.

Толпа возле экспресса понемногу рассеялась, и Сергей тоже неторопливо двинулся к выходу, продолжая с интересом оглядываться вокруг. Рекламные голографические экраны со всех сторон жизнерадостно сообщали о новинках и привлекали внимание, стараясь завлечь новых покупателей. Все это казалось таким знакомым по столичной жизни.

Два ярко-красных дрона зависли в самом центре посадочной площадки и уставились на выходящих пассажиров своими электронными глазами, мгновенно идентифицируя человека по сетчатке глаза. Далее Нейросеть выдавала полное описание предпочтений каждого, и дрон индивидуально предлагал соответствующий товар, позиционируя его как продукт местного производителя.

— Сергей Петрович, — обратился дрон к Рассказову, — Для восстановления сил и улучшения самочувствия попробуйте нашу природную минеральную воду.

Яркий рекламный слайд завертелся перед глазами. По столичной жизни Рассказов к такому привык, но, насколько он помнил, раньше подобного продвижения товаров в их провинциальном городе не наблюдалось. Как известно, реклама — двигатель торговли, а коммерция — ключ к развитию и процветанию. С этим здесь тоже все оказалось в полном порядке. Еще один положительный момент в преображении города.

Большинство пассажиров, избалованные всевозможными маркетинговыми ходами и погруженные в собственный виртуальный мир, просто игнорировали рекламных дронов и голографические изображения, продвигаясь к выходу. Это относилось к подавляющему большинству, кроме, конечно, пассажиров с детьми. Семилетняя девочка, поддавшись на броскую рекламу, упросила маму попробовать мороженое «Золотые житницы». Уже через минуту девчушка довольно причмокивала и подпрыгивала, получив желаемое. От удовольствия она забыла про собственный МУН и полностью сконцентрировалась на поглощении лакомства. Выходит, ещё осталось что-то, способное вырвать человека из виртуального и вернуть в мир реальный. Хотелось надеяться, что такое возможно не только в детском возрасте.

Глядя на этого осчастливленного ребенка, Рассказов и сам ощутил желание попробовать лакомство, но сдержался, понимая, что дешевле приобрести продукт за пределами железнодорожной станции. Чувства и желания нужно уметь контролировать и сдерживать, противостоя навязчивому давлению.

Молодой полицейский ощущал себя туристом. И наверное так и выглядел. Поэтому Рассказов напустил на себя безразличный вид и перестал вертеть головой по сторонам. Это и позволило ему заметить с виду ничем неприметного человека. Того выдавало поведение. Он слишком близко подходил то к одному, то к другому пассажиру, делая вид, что просто движется вместе с потоком. У одного попутчика он задержался. Рассказов ускорил шаг, стремясь скорее оказаться рядом. До объекта оставалось десять шагов, когда сзади выскочил андроид-полицейский.

«Внимание, спецоперация!» — прозвучало локальное оповещение под сводами вокзала.

Андроид-полицейский уверенным движением перехватил правую руку неприметного человека, пристроившегося к невнимательному пассажиру. Ловким приемом руку злоумышленника завели за спину, а он сам оказался на коленях. Рассказов даже не успел сделать двух шагов когда задержание завершилось.

«Преступление предупреждено. — пронеслось новое информационное послание, отображаемое на экранах МУНов. — Угроза ликвидирована. Продолжайте движение. Спасибо за сотрудничество!»

Андроид-полицейский уже сковывал преступника силовыми наручниками. По перрону к ним бежали двое патрульных. Но действие полностью завершилось. Андроид одним движением поставил злоумышленника на ноги, и повел на пост охраны. Патрульные пристроились сзади, но по большому счету такое сопровождение не требовалось.

Подвергшийся ограблению пассажир на мгновение замер посреди перрона. Беспечно пребывая в Сети, он совершенно потерял бдительность и его Система Охраны Личного Пространства ослабла. Этим и воспользовался хакер, перекачавший данные с МУНа потерпевшего. Процедура занимала секунды, поэтому пассажир даже не успел сообразить что подвергся нападению.

Робот-полицейский сработал настолько быстро, что изумил и преступника, и жертву преступления и Рассказова. Сергей нахмурился. Радость за успехи коллег из патрульной службы вокзала омрачалась смутными ощущениями собственной никчемности. Андроид реакцией и оперативностью превзошел и людей-полицейских и самого Рассказова. Тенденция настораживала.

Беспечный пассажир непонимающе огляделся по сторонам, вновь погрузился в Нейросеть и побрел к выходу. Рассказов, потупив взор, пошел следом за ним.

3

Воскресенье 20 июля, 18:56

Пробираясь к выходу, Сергей лишь мельком воспринимал пытающуюся привлечь к себе внимание рекламу, фоном пролетающую мимо. Но неожиданно контрастирующее с товарами изображение заставило приостановиться и сконцентрироваться. Безупречная картинка бирюзового неба, усыпанного легкими перьевыми облаками, и приятный молодой голос, ненавязчиво озвучивающий текстовую информацию на экранах, отпечатывались в сознании:

«Мы можем жить лучше! Бог приготовил для нас лучшее! Узнай Божий взгляд на твою жизнь! Создай счастливую христианскую семью! Используй Библейские принципы осуществления целей и исполнения желаний! Церковь Благая Весть — жизнь может быть другой!»

Рассказов вновь в удивлении замер посреди перрона. Сообщение удивило. Помнится раньше в городе не наблюдалось такого рвения к религии. Хотя тут же на память пришла историческая справка — полтора года назад религиозная жизнь города кардинально переменилась. МУН услужливо вывел на обзорный монитор значки-ссылки, обеспечивающие прямой доступ к источникам информации в Нейросети. Но Рассказов проигнорировал предлагаемый маршрут информационного поиска. Он помнил о тех событиях в достаточной мере, чтобы пользоваться напоминаниями Сети.

В канун Рождества полтора года назад христианские церкви города вышли с инициативой проведения небывалого празднования. С 25 декабря по 7 января во всех действующих храмах ежедневно проводились праздничные мероприятия. Основное торжество проходило в городском Конгресс-холле, вместимостью в 20000 человек. Сеть утверждала, что заполнялись даже дополнительно установленные места.

После такого резонанса во многих церквях увеличилось количество прихожан, а общая численность исповедующих христианство достигло почти 20% всего городского населения.

Массовое обращение в веру удивило Сергея когда он впервые увидел статистику. Но еще больше поразила его подобная реклама. Молодой полицейский не понимал как можно в современном обществе продолжать верить во что-то сверхестественное существующее вне материального мира. Сам он считал, что вокруг действуют лишь физические законы и ничего иного.

Рассказов не являлся ретроградом, но современное заигрывание с религией как тенденцию последних лет существования общества не понимал. Казалось странным, что в этот прогрессивный, технически развитый век люди благосклонно относятся к различным религиозным веяниям и сочетают веру в Бога с научными достижениями и открытиями.

Как сказал Владимир Лисов: «Те, кто полностью разочаровался, ищут утешение в религии, и это дает какой-то смысл праздному существованию». Если это действительно кому-то помогало — хорошо. Это личное дело каждого. В конце концов главное, чтобы это приносило пользу обществу и не мешало другим. Так учили молодых полицейских в Институте, и Сергей полностью принимал данную точку зрения.

«Рекламное колесо» закрутилось дальше, а поток приезжих продолжал движение к выходу с перрона. Сергей последовал в общем потоке пассажиров.

Неожиданный толчок в бок тут же сбил весь идеалистический настрой Рассказова. Сергей никогда не страдал рассеянностью, а годы подготовки воспитали постоянную собранность и исключительную внимательность, но, к удивлению для себя, сейчас он не заметил возникшего перед ним бродягу. Сомнений в том, что это именно такой сорт обитателей вокзала, не возникало. Потрепанный, небритый, в помятой несвежей одежде — этот субъект никак не вписывался в общее великолепие и цивильность. Да и само его появление выглядело несуразной ошибкой.

Даже несколько минут, проведенные на перроне этого восхитительного вокзала, настраивали на ожидание и предвкушение приятного и светлого, но никак не подобного явления.

— Не все так замечательно, как оно может казаться! — сиплым голосом заявил бродяга, оскалив в неприятной улыбке гнилые редкие зубы.

— Вы это о чем? — удивился Рассказов, медленно осознавая, что бродяга говорит, словно отвечая на его собственные размышления. Но тут же Сергей с профессиональной логикой понял, что подобным образом может и должен думать любой входящий в зал ожидания пассажир, приехавший на столичном экспрессе в этот замечательный город. А бродяга, привыкший к жизни на вокзале, вполне мог научиться считывать эмоции и размышления пассажиров.

Бродяга пристально заглянул в глаза Сергею, на его губах застыла все та же неприятная улыбка.

— Скоро ты это увидишь. О да, скоро увидишь!

За спиной, отправляясь в путь, с шипением двинулся состав. Вокзал продолжал жить беспрерывной размеренной жизнью. Станция работала как часы, в неизменном непрерывном ритме.

Яркая вспышка за панорамным окном вокзала отвлекла внимание Сергея от странного бродяги. Казалось удивительным видеть подобное в безоблачном небе ясного летнего вечера. Но вспышка на миг ослепила и приковала внимание. На пол хорошо освещенного зала ожидания легла темная причудливая тень от сочлененных вокзальных окон. Информационное табло, словно насмехаясь, все так же рисовало оранжевый кружок лучезарного солнца и обещало сухой и теплый вечер. Но в этот миг за стенами железнодорожной станции неожиданно разгулялась буря.

Замешательство длилось мгновение, а когда Рассказов вновь взглянул на бродягу, то не смог его отыскать. Зал ожидания имел внушительные размеры, чтобы так быстро его покинуть и тем более спрятаться. Люди вокруг не выказывали удивления, продолжали идти своей дорогой, словно ничего не произошло. Ничто даже намеком не указывало на возможность присутствия здесь подобного субъекта.

Громогласный раскат грома возмутил монотонное бытие вокзала, на мгновение перекрыв все остальные звуки. Удивленные люди, отвлекшись на мгновение от собственных МУНов, уставились на сгустившуюся за окнами вокзала тьму и бушующую непогоду. Всполохи молний еще несколько раз прочертили небосвод, озаряя притихший мир. Рассказов обескураженно наблюдал за природными метаморфозами. Информационное табло в центре зала никак не реагировало на изменение погоды, выдавая все те же «+25» и «ясно», но очевидно, что в этот вечер в городе что-то происходило.

Где-то внутри себя, на подсознательном уровне, Рассказов с удивлением понял, что происходящее не имеет метеорологического объяснения. Казалось, за всеми этими происшествиями стоит иная по своей природе сила. Понять и объяснить происходящее он не мог. Также как не понимал внезапно возникшее ощущение беспокойства и необоснованной тревоги.

Сергей никогда не считал себя боязливым и подверженным мелодраматическим переживаниям человеком, но сейчас, стоя посреди современного, хорошо освещенного зала ожидания, наполненного людьми, он испытывал позывы первобытного страха. Атмосфера вокруг ощутимо изменилась. Что-то зловещее разлилось в воздухе и заползло в душу, словно спрут, обвивая и сознание и чувства, порабощая их безудержным ощущением отчаяния и обреченности.

Ощущения длились несколько мгновений и пропали так же неожиданно, как резко прекратилась разбушевавшаяся на дворе буря.

Город действительно преобразился. И теперь Рассказов ощутил, что эти изменения неожиданно пугающие.

4

Ночной город мерцал мириадами рекламных огней. Яркое освещение улиц, проспектов и подсвеченных высотных зданий образовывало над ним сияющий ореол, озаряющий ночное небо. Легкие перистые облака, проплывающие в вышине, освещались отблесками мощного электрического сияния города, и неполный диск величаво всплывающей луны немощно силился перекрыть сверкающую всевозможными цветами иллюминацию. Город жил полной жизнью.

Сумрачный зал словно не принадлежал этому времени, хотя и находился в ультрасовременном здании, выстроенном совсем недавно с использованием последних достижений техники. Здание над ним взирало на мир ярким, жизнеутверждающим интерьером, но здесь, в этом странном зале, царил мрак, веяло холодом и обволакивало безумной тоской. Несколько слабых источников света, словно расставленные по разным углам помещения затухающие костры, пытались разогнать тьму, но безнадежно проигрывали и лишь добавляли мрачности. Их света доставало только на слабое освещение возвышенности в самом центре зала, где находилась неподвижная человеческая фигура, завернутая в белоснежный саван.

Гулкие уверенные шаги раздавались под теряющимися вверху сводами сумрачного помещения. Темная фигура приближалась из тьмы, направляясь к высокому постаменту. Через мгновение в слабой полосе света возникла высокая плотная фигура в рясе. Освещения не хватало, чтобы разглядеть черты лица, и лишь аккуратная испанская бородка безошибочно определялась на непокрытой капюшоном голове. Человек замер, и несколько голосов стройно произнесли:

— Великий Магистр, мы приветствуем тебя в Святилище Господина!

В освещенное пространство вокруг странного возвышения шагнули пять смутно различимых фигур. В полумраке цвета и оттенки смешивались, но различалось, что у каждого из присутствующих особенный цвет рясы. Все безмолвно стояли с непокрытыми головами, образуя замкнутое кольцо вокруг алтаря в центре зала. Бездвижимая человеческая фигура посередине пугающего кольца ярким белым пятном сияла в этом царстве теней.

— Заклинатель — госпитальер? — прозвучал твердый уверенный голос Магистра.

— Слуги Господина отыскивают избранников и приближают его Царство!

Отозвалась фигура слева, и синий остроконечный капюшон покрыл крупную лысую голову.

— Заклинатель — пресвитер? — вновь прозвучал голос Магистра.

— Слуги Господина подготавливают избранников и приближают его Царство!

Откликнулась фигура справа, и золотой капюшон скрыл от глаз удивительную белую прядь волос точно посередине идеально уложенной прически, различимую даже при столь скупом освещении.

— Заклинатель — приор? — продолжал перекличку Великий Магистр.

— Слуги Господина бдят на страже и ожидают его Царства!

Еще один остроконечный капюшон скрыл голову облаченного в черную рясу Заклинателя.

— Заклинатель — контур?

— Слуги Господина творят его волю и приближают его Царство!

Голос Заклинателя звучал по-старчески хрипло, но в нем все еще чувствовалась сила. Желтый капюшон скрыл седую голову.

— Заклинатель — маршалл?

— Враги Господина под контролем и будут повержены, когда придет его Царство!

Заметно выделяющийся своим высоким ростом Заклинатель накинул красный капюшон, и его фигура словно вытянулась и стала еще выше.

Пять остроконечных разноцветных сталактитов возвышались над беззащитной фигурой в саване, как чудовищные уродливые зубы чье-то безобразной пасти.

— Избранник Господина готов. Мы готовы сделать двести восьмой шаг к его Пришествию!

Торжественно провозгласил Великий Магистр и еще раз оглядел присутствующих. Полумрак и накинутые капюшоны полностью скрывали их лица, но странный блеск глаз говорил об их посвящении. Они готовы войти в Святилище, чтобы свершить обряд.

Великий Магистр привычным движением накинул капюшон и продолжил церемониал:

— Написано, что «о дне том и часе не знает никто…», но мы приближаем Царство его!

Заклинатели одновременно почтительно склонили головы.

— Пусть свершится! — Магистр воздел кверху руки, и широкополые рукава, словно крылья, всколыхнулись вокруг него.

— Пусть свершится! — хором повторили Заклинатели и тоже вскинули вверх руки.

Приближалось время обряда, и все было готово.

Одинокий, слегка прикрытый глаз луны отрешенно взирал на землю. Видел ли он сверкающий огнями современный город или же заглядывал туда, где в этот миг, скрытое во мраке, свершалось иное действо.

Невесть откуда взявшееся огромное черное облако, как голодный зверь, набросилось на сияющий лунный диск и мгновенно поглотило его своим чревом, разрастаясь во все стороны. На короткое время над городом воцарился мрак, а когда туча медленно и словно нехотя отползла в сторону свет ночного светила окрасился в кроваво-красный.

5

Понедельник 21 июля, 8:00

Несмотря на утренний час, июльское солнце уже успело прогреть воздух. Но дышалось пока еще легко. В воздухе ощущалась свежесть, а утро нового дня пьянило обещанием нового восхитительного этапа жизни. Рассказов выбрался из своего старенького авто и на миг замер перед внушительным зданием Автозаводского ОВД. Сколько раз он представлял себе это мгновение. И именно так — в лучах яркого летнего солнца, с фоновым щебетом птиц и еле уловимыми звуками просыпающегося города. Он стоит и взирает на средоточие мечтаний последних нескольких лет жизни.

Сейчас уже так не строили — современные сооружения возводились из стекла и металлопластика, а потому выглядели воздушными и хрупкими. Отдел Внутренних Дел с момента создания располагался в массивном здании из мрамора и бетона. Более полувека здание ОВД, расположенное на Центральном проспекте, взирало на город узкими высокими окнами и являлось оплотом справедливости и законности, внушая незыблемость Правосудия. Казалось, внушительное громоздкое сооружение всем видом доказывало прочность и надежность сохранности важнейших человеческих ценностей.

Младший лейтенант в новенькой полицейской форме стоял перед входом в Управление Полиции и не мог решиться на главный шаг в жизни. Перед ним словно стояла незримая преграда. Это невидимое препятствие ощущалось физически, не позволяло ему двинуться дальше, внушая чувство необъяснимой тревожности и желание стремглав бежать прочь.

Ничего подобного с Сергеем никогда не случалось. Определить источник и саму природу происходящего он также не мог. Возможной точкой отсчета могла стать встреча со странным бродягой на вокзале. Быть может тот как-то воздействовал, загипнотизировал и настроил молодого полицейского на этот пугающий деморализующий лад. Сейчас, к сожалению, таких горе-умельцев развелось немало. Но с какой целью это сделано?

Вполне могла существовать и иная причина. Но какая? Ответов у молодого полицейского пока не находилось. Вспомнилось, что, выйдя из вагона, Рассказов словно окунулся в концентрацию неуловимого поля, несущего угрозу, тревогу и даже страх. Очевидно, что никто вокруг этого не чувствовал и не замечал, и только он, по каким-то непонятным причинам, различал, ощущал и переживал.

Нейросеть выдавала возможные причины панической атаки, симптомы которой наблюдал у себя полицейский. Неоправданное ощущение непреодолимой опасности, приближающейся неудачи, собственной беспомощности и беззащитности. Различные фобии. И даже одержимость духами. В целом же все сводилось к физическому и нервному переутомлению, наследственной предрасположенности и напряженной жизненной ситуации. Исследуя все это Рассказов понимал, что к нему вряд ли применимо что-нибудь из перечисленного. Разобраться в себе еще предстояло, но чем бы происходящее не являлось, бесконечно долго топтаться при входе он не имел ни права, ни желания.

Кто-то сказал, что самое удивительное путешествие начинается с одного первого шага. Пришла пора сделать этот самый шаг!

Новоиспеченный служитель Фемиды глубоко вздохнул полной грудью и решительно шагнул к сияющим в лучах яркого утреннего солнца входным дверям Управления Полиции, игнорируя атакующие приливы отчаяния, тоски и первобытного страха. Не взирая ни на что, он предвкушал новые открытия. Его переполняла уверенность в собственных силах и страстное желание поскорее окунуться в мир настоящей мужской работы, изобилующей приключениями, романтикой и преодолимых трудностей. И никакие зловещие ощущения ему не помешают.

Сержант на КПП, внимательно ознакомившись с информацией на мониторе системы доступа, приветливо кивнул новому сотруднику. Этот дружелюбный жест окончательно снял излишнее напряжение. Не задерживаясь ни на миг, Рассказов взбежал на третий этаж и лишь возле двери Отделения Дознания помедлил, собираясь сделать последний шаг. Гнетущее ощущение слабело, уходя на второй план, но продолжая свое фоновое сопровождение.

Пневмомеханизм открывания двери с легким шумом распахнул створки, и молодой офицер вошел в просторный кабинет, разделенный на несколько рабочих зон казенными столами и стеллажами. Вот оно — его новое место работы! Новый этап жизни!

Сейчас в помещении находились трое сотрудников. Они пребывали в Сети, о чем свидетельствовало легкое свечение виртуальных экранов, заметное в проникающих сквозь узкие окна солнечных лучах. Полицейские могли решать рабочие моменты в архивах, а могли и как-то иначе проводить время в Нейросети. Конечно же, это легко отслеживалось, но навряд ли кому-нибудь хотелось этим заниматься.

Коренастый офицер с гладко выбритым лицом, на котором выделялись большие проницательные глаза, оторвавшись от монитора системы контроля доступа, поднялся из-за стола навстречу вошедшему. Экран его МУНа сузился в правую половину лица, облегчая возможность визуального контакта.

Этим офицером являлся начальник Отделения Дознания — майор Александр Степанович Игнатьев, с кем Рассказов до сих пор общался лишь заочно.

— Младший лейтенант Рассказов, для прохождения службы прибыл! — отчеканил новоиспеченный дознаватель и задумался — стоило ли так официально рапортовать. Игнатьев уже получил всю исчерпывающую информацию о вошедшем, его МУН мог добавить ему всё, что он желал — вплоть до размера ноги и вкусовых предпочтений нового сотрудника.

Оба других полицейских, находящиеся в Отделении этим ранним утром, уставились на новичка. Наверняка их МУНы уже выкачивали досье Рассказова на экраны. Собственный МУН Сергей не активировал, и потому почувствовал себя чуть ли не раздетым. Странное, конечно, создалось ощущение.

Но майор смотрел на выпускника столичного Института МВД благосклонно. Очевидно, что ни так часто офицеры, обучавшиеся в столице, приезжали на службу в их провинциальный город. И хотя младший лейтенант Рассказов получал направление на учебу из местного Следственного Управления, его успехи в учебе позволяли ему при распределении отправиться на службу, куда угодно. Но молодой специалист вернулся назад, и майор Игнатьев это оценил.

— Добро пожаловать, младший лейтенант Рассказов! — добродушно ответил майор, обмениваясь крепким рукопожатием с вновь прибывшем подчиненным. — Хотел бы предложить тебе располагаться и вливаться в коллектив, но некогда. Сегодня какой-то бум происшествий. Давно такого не припоминаю. Может это в честь тебя такой всплеск криминальной активности?

Сотрудники засмеялись, но в этом смехе чувствовалась напряженность.

Александр Степанович казался довольным и еще по одной причине: появление нового молодого дознавателя в их небольшом отделении оказалось как раз в пору. Многие в летнее время отбыли в отпуска, другие собирались отправиться на отдых. К тому же очередная реформа по оптимизации кадров сократила численный состав Отделения Дознания до критического минимума. Управление руководствовалось показателями по статистическому снижению преступности в городе и районе, но нагрузка на каждого отдельно взятого сотрудника оставалась колоссальной, поэтому в ОВД радовались каждому новому сотруднику.

— Как говорится, с корабля на бал! — продолжал Игнатьев, внимательно заглядывая в глаза молодого дознавателя, словно силился понять, кем будет этот новый сотрудник. Дипломы и аттестаты — хорошо, но реальная служба часто все ставит на свои места. — Опыт дежурства в СОГ у тебя есть, так что все формальности после. Сейчас нужно ехать на вызов. Оперативная группа уже готова, так что ты вовремя. Заодно со смежниками познакомишься и во вкус войдешь!

По практике в подмосковных ОВД, Рассказов отлично понимал сложную ситуацию с кадрами, и потому нисколько не удивился подобному раскладу. Даже обрадовался возможности наконец-то вырваться из душных аудиторий и со всем рвением молодого специалиста взяться за настоящую работу.

Майор, словно прочитав по глазам размышления подчиненного, удовлетворенно заключил:

— Ну вот и отлично. Сегодня будешь работать в паре с оперуполномоченным Феоктистовым. Он человек непростой, с характером. Но ты свою работу четко сделай. По результатам доложись мне.

Видя в глазах подчиненного понимание, майор продолжил разъяснения:

— Последнее время у нас такое практически не происходит. Но, думаю, мотивы происшествия стары как мир. Будет возможность поупражняться в умозаключениях. Но мой тебе совет, младший лейтенант, держи ухо востро — мало ли что. Такое тебе боевое крещение!

Начальник Отдела Дознания говорил по-доброму, офицер не собирался третировать новичка, выискивая его предел прочности с самого первого дня службы. Хотя так могло просто казаться. Но определенно слова майора заставили подобраться.

Молодой дознаватель нетерпеливо активировал МУН и скачал рабочую информацию из Оперативной Сети. На экран выплыла первоначальная информация по предстоящему делу.

— Самоубийство? — Рассказов удивленно взглянул на начальника. Майор Игнатьев понимающе кивнул:

— За этот отчетный год это первый случай. Экономика на подъеме, Профилактические Центры Эмоциональной Разгрузки проводят эффективную терапию. С суицидом по медицинским показаниям не сталкивались уже лет пять. Сложно представить что еще может заставить человека добровольно уйти из жизни.

Начальник пожал могучими плечами, словно подводя неутешительный итог.

— Согласно первичным оперативным данным — причиной могло стать понижение Статуса Гражданина, последовавшая за тем потеря работа и естественные трудности в нахождении новой.

Рассказов озвучил информацию вслух, и Игнатьев, продолжая приглядываться к новому сотруднику, согласно кивнул.

— Тоже весьма странно. Служба Реабилитации Граждан у нас работает весьма эффективно. Так что, гражданин дознаватель, тебе и карты в руки! Разберешься на месте что к чему. Ну, в добрый путь!

Судьба благосклонно предоставляла ему шанс. Самоубийство могло оказаться связано с массовыми самоубийствами полуторагодичной давности. Если это так, то представлялась возможность распутать дело умело закопанное в прошлом. От возбуждения у Рассказова по телу пошел зуд.

Прошлогоднее дело виделось весьма серьезным. В истории города на тот период происходили интересные перемены и события. На их фоне массовые самоубийства и исчезновения граждан казались частью общей картины. Полтора года назад крупнейшие и, казалось бы, процветающие предприятия города начали отходить к новым хозяевам. Владельцами становились люди из ближайшего родства высокопоставленных чиновников. В то время как бывшие руководители один за другим лишали себя жизни, либо гибли в несчастных случаях. Внеочередные проверки на детекторе лжи не дали никаких обвинительных результатов, следственные органы не нашли никаких злоупотреблений, смерти квалифицировались как суицид.

Эта же странная волна смертей наложилась на кардинальные изменения в криминальной сфере. Бывшие криминальные авторитеты тоже накладывали на себя руки, а на их место становились в нарушение иерархии новые люди. Все это не выглядело простым совпадением. Более того вызывало обоснованные подозрения. Но дела неоправданно быстро закрывались, и никто не пытался их пересматривать.

Рассказову казалось, что пришло время основательно во всем разобраться. А значит нужно с самого начала проявить себя, зацепившись за это дело. Это редчайшая возможность, упустить которую само по себе преступление.

6

Понедельник 21 июля, 8:36

Когда автомобиль оперативной группы подъехал к месту предполагаемого преступления, возле подъезда типовой девятиэтажки уже стояли немногочисленные зеваки. Рабочий день уже начался, а потому основной массой, окружающей полицейский автомобиль патрульной службы, оказались вездесущие бабушки и мамочки с детишками. У некоторых над правой бровью горел небольшой красный огонек, означающий, что МУНы включены на запись. Они пытались запечатлеть хоть что-нибудь быстрее, чем это сделают журналисты. Но это казалось маловероятным, ведь журналистский дрон-оператор уже деловито парил над собравшейся толпой.

Слева от входа в подъезд на облупившемся фасаде подвальной стены бросался в глаза чёрный трафаретный лозунг «Роботам Стоп» — черные буквы в перечеркнутом круге. Робот-маляр уже трудился над их ликвидацией, неспеша и аккуратно наносил фасадную краску слой за слоем, скрывая от взгляда крамольную надпись.

На учебе в столице Рассказов встречался с деятельностью незаконной роботоборнической организации, балансирующей на грани терроризма. Очевидно, семена нетерпимости проникли и сюда. В голове дознавателя зародилось подозрение, не являлся ли фигурант нынешнего дела сторонником или участником этой преступной группировки. Он забросил запрос в Нейросеть и получил отрицательный ответ. Деятельность роботоборнической организации стоило запомнить, но пока отложить в архив как эпизод, возможно относящийся к делу. Необходимо оставаться предельно собранным и внимательным к деталям происходящего вокруг.

— …Нам поступает информация о том, что все социальные показатели уровня жизни растут. Гражданское общество стремится к пику своего развития. Но до сих пор граждане, выброшенные на обочину прогресса уходят из жизни… — вещала рыжеволосая корреспондентка в прямой эфир на восьмом канале. Нейросеть услужливо сообщила об этом репортаже, но Рассказов не стал разворачивать миниатюрное окошко в верхнем углу экрана МУНа. Все и так хорошо было слышно на площадке перед подъездом.

Проходя мимо, дознаватель видел журналистку со спины и мимоходом оценил стройность фигуры под легким летним платьем. Но мандраж в ожидании первого дела не позволил мыслям и чувствам двинуться дальше первого оценивающего взгляда.

— Как им удается узнавать о происшествиях так оперативно? — не удержался Сергей.

Феоктистов хмуро посмотрел на молодого коллегу.

— Работа у них такая. Знать и болтать. А наша работа — молча дознаться до истины.

Оперативник недовольно косился в сторону прессы. Именно этим недовольством Рассказов объяснил столь жёсткий ответ. Ожидание дела захватывало, и Сергей не хотел сбивать собственный настрой, отвлекаясь по мелочам.

Сержант ППС с автоматом наперевес вальяжно козырнул выходящим из спецтранспорта офицерам оперативной группы.

— Третий этаж, — уточнил он по старинке. Уже несколько лет как новая Глобальная Сеть передавала любые вызовы с абсолютно всеми пространственными геолокационными выкладками.

— Защитные экраны от теледронов выставили! — добавил полицейский, и Феоктистов удовлетворенно кивнул.

Патрульные выполнили всё, предписанное инструкцией. Предположительное место преступление надежно скрыли от посторонних глаз для спокойной работы следователей.

«Объектив камеры закрашен черной краской, аналогичной той, которой сделана надпись на цокольной стене справа от входа в подъезд» — высветилось сообщение от эксперта Самойлова. Феоктистов приобщил данные к материалам с места осмотра.

— Пытались скрыть следы проникновения в подъезд? -– предположил Рассказов и удостоился снисходительного взгляда оперативника.

— Не торопитесь с выводами, младший лейтенант. И вообще не торопитесь!

— Это роботоборцы какие-то, — вставил Самойлов и поперхнулся последними словами, поймав на себе тяжелый взгляд Феоктистова.

— Время нанесения надписи? — спросил дознаватель.

Информация мгновенно поступила на экран МУНа и приобщилась к материалам дела. Самойлов молчал.

На площадке третьего этажа у открытой двери в квартиру стоял еще один сержант ППС, местный участковый и двое гражданских. Домашнее одеяние гражданских определяло, что они проживают в соседних квартирах.

Рассказов про себя усмехнулся: столько лет бьются за отмену процедуры с привлечением понятых, да никак не могут поставить точку в этом вопросе. Сторонники гражданских свобод настаивали на независимом контроле незаинтересованных граждан. Здравые аналитики оппонировали отсутствием у сторонних граждан какой-либо заинтересованности в происходящем. Они настаивали, что понятые, проведя всё время следственных мероприятий в виртуальном мире Сети зачастую подписывали какие угодно документы, даже их не читая.

— Сергеич, здравия желаю! — оперативник протянул участковому руку.

— И вам не хворать, Иван Кузьмич, — пожилой участковый невесело усмехнулся в седые пышные усы и пожал протянутую руку. Затем с интересом взглянул на Рассказова.

— Наш новый дознаватель, — кивнул на Сергея оперативник. — Можно не любить, но жаловать!

— Младший лейтенант полиции Рассказов, — представился Сергей, понимая, что участковый уже скачал о нем всю необходимую информацию через Оперативную Сеть.

— Капитан полиции Прохоров, — улыбка участкового стала мягче и дружелюбнее, — Местный участковый. Анатолий Сергеевич. — добавил он, по-видимому стараясь придать общению более человеческий вид, хотя точно знал, что молодой полицейский также скачал его досье из всезнающей Оперативной Сети.

— Сергей Петрович. — откликнулся в ответ дознаватель.

Участковый с хитрецой подмигнул левым, свободным от экрана МУНа, глазом. Рассказов от ответного подмигивания удержался.

На площадку выходило четыре двери. Одна из них оказалась полностью открыта, словно гостеприимно приглашала войти. Только входить туда не хотелось, понимая, какое малоприятное зрелище ожидает внутри.

— А дверь в квартиру когда открыли? — сходу поинтересовался Рассказов, глядя в настежь распахнутую дверь, открывающую всеобщему вниманию внутреннее скромное убранство жилища самоубийцы.

— Дверь была раскрыта. — ответил участковый, приняв вопрос на свой счет. — Поэтому и удалось узнать о происшествии.

— Так, вижу. — дознаватель внимательно изучил информацию приобщенную к делу и сохраненную в Оперативной Сети. — Открытую дверь обнаружили соседи, уходя на работу.

— Да, я как раз на работу шел. А тут дверь нараспашку, — вступился в разговор, присутствующий сосед. — МУН у него не отвечал. Ну, я постучал для порядка. Позвал Степана. А он не откликается. Ну я зашел. А он…

— Ясно. — Рассказов представлял, как могло происходить дело и что увидел сосед, войдя в квартиру. — Дверь была раскрыта так же, как и сейчас?

Феоктистов недовольно хмыкнул, Рассказов истолковал это как знак, что вопрос с дверью нужно закрывать.

— Да. — не смущаясь ответил сосед. — Со Степаном всякое бывало, но чтобы дверь настежь… Тем более он уже больше месяца как в Поселении живёт. Жил..

Рассказов ощутил как уходит волнение. Информация выплывала на экран МУНа. Мозг воодушевленно заработал. Начался знакомый процесс анализа, сопоставления и заключений.

— Вы что-нибудь трогали в квартире? Переставляли? — продолжил он.

— Нет, вы что!

Оперативная группа двинулась в квартиру. На МУН поступали новые отчеты эксперта. Для удобства стоило развернуть экран, но это существенно уменьшило бы обзор. Рассказов ограничился четвертичным размером, оставив минимально возможный для чтения текстов формат над правым глазом.

Отчет о снятых отпечатках пальцев с дверной ручки показывал, что изнутри и снаружи присутствовали только отпечатки хозяина квартиры, да пара старых смазанных женских пальцев. Следов затирания не наблюдалось. Синтетических материалов от используемых перчаток — нет.

На удивление в квартире ощущалась свежесть и приятно пахло. Это казалось удивительным, учитывая способ ухода из жизни потерпевшего. Легкое движение воздуха говорило о сквозняке.

— Кто-нибудь заходил в квартиру до нас? Открывал окно? — оглядел присутствующих Рассказов, словно подозревал кого-то конкретно. Понятые чуть заметно попятились.

— Никого не было, — ответил участковый, принимая на себя роль ответственного за всех жильцов дома.

— Рассказов, к чему эти вопросы? — раздраженно спросил оперативник, явно не ожидая ответа. Но дознаватель ответил. Ответил академически, словно обучал студентов. Стараясь выглядеть более убедительным:

— Смерть через повешение сопряжена с опорожнением мочевого пузыря и кишечника. Запах очень устойчивый. Когда вы вошли в квартиру, запах экскрементов ощущался?

Рассказов посмотрел на мужчину, заявившего, что первым обнаружил открытую дверь. Тот испуганно, отрицающе замотал головой.

— А в подъезде ночью запахи чувствовались?

— Не было никаких запахов, — уверенно отозвалась женщина. — У нас каждое утро убираются. Хорошо хоть уборщицу ещё роботом не заменили.

— Сегодня утром тоже убирались?

— Рассказов, к чему этот цирк? — теряя терпение, спросил Феоктистов.

— Почему уборщица не заметила открытой двери? Не вызвала полицию?

Словно в ответ на вопрос сильный порыв ветра всколыхнул застиранные выцветшие шторы, раздув их словно паруса старого фрегата. Входная дверь скрипнула, но очень легко сдвинулась на несколько сантиметров, ловя каждое движение воздуха. Рассказов легонько ее подтолкнул, и та с глухим ударом закрылась. Но уже через минуту под действием обратной тяги снова распахнулась настежь.

— Петли очень хорошо смазаны, — заключил дознаватель, изучая старые, видавшие виды дверные шарниры и еле заметные масляные подтёки. — И совсем недавно. Сомневаюсь, что этим Иванов занимался.

На экране появилась информация о марке смазочного масла и дата обработки — три дня назад.

Согласно данным Оперативной Сети в это время Иванов находился за несколько сотен километров отсюда в обществе десятков людей в Поселении Гражданской Помощи.

Рассказов взглянул на Феоктистова. Тот проигнорировал взгляд коллеги, делая вид, что осматривает место происшествия.

— Нужно отсканировать внешнюю и внутреннюю поверхность двери, — возникла неожиданная догадка, коей не преминул поделиться с коллегами Сергей.

— Это еще зачем? — неохотно буркнул оперуполномоченный.

— Тот, кто смазал петли, знал, как легко открывается дверь, а потому не трогал ручку. Он просто толкнул дверь и вошел.

Феоктистов недовольно посмотрел на новичка. Рассказов выдержал взгляд старшего по званию, а периферийным зрением заметил заинтересованный взгляд участкового.

— Ну а как этот кто-то вышел, не касаясь ручки? — ехидно бросил оперативник. Как ответ на его вопрос появились данные голографического сканирования.

На внешней стороне, помимо старых отчасти затертых отпечатков пальцев хозяина квартиры и третьих неидентифицированных лиц, нашлись свежие оттиски трех мужских пальцев в перчатках. С внутренней стороны обнаружились оттиски всей пятерни, ухватившейся за дверь ближе к косяку. Предварительное антропометрическое и динамическое проектирование предложило предположительные характеристики и описание мужчины, оставившего следы рук.

Самойлов уважительно посмотрел на дознавателя и ободряюще кивнул, чем вдохновил молодого сотрудника на дальнейшие свершения.

— Интересно, кто это ходит в хлопчатобумажных перчатках в июле? — не удержался Рассказов. Феоктистов не удостоил его взглядом, но в ответ сказал:

— Разберемся!

Седоусый участковый, не видя протоколов осмотра и заключений эксперта, заинтересованно поглядывал на криминалистов.

— Кроме того, как быть с запахом? — не унимался дознаватель.

— Запаха могло не быть. — откликнулся Самойлов, и на экранах МУНов появился очередной отчет.

Предварительное заключение сообщало, что у потерпевшего позвоночник в шейном отделе сломался раньше, чем наступили все неприятные физиологические процессы сопутствующие повешению.

Феоктистов удовлетворенно хмыкнул, словно одержал победу.

Рассказов поймал на себе непонимающие взгляды понятых и заинтересованный взгляд участкового. Эти взгляды добавили мотивации. Чувства обострились, концентрация увеличилась. Он оценивающе огляделся. Смутное подозрение не давало покоя. В квартире приятно пахло. Вокруг витал еле уловимый приторно-сладкий аромат. Такой запах не мог исходить от мертвого человеческого тела, застоявшейся квартирной пыли или старой мебели.

Взгляд упал на чистый сверкающий на солнце пол. Затем на книжные полки покрытые серым слоем пыли. В голове мгновенно возникла ясность с открытой форточкой и распахнутой от сквозняка дверью. Дверь раскрылась случайно, благодаря смазанным петлям и свободному движению воздуха. А форточка позволяла выветриться запаху, который полиции обнаружить не предполагалось. Возможно, именно открытая форточка оказалась просчетом, позволившим обнаружить тело раньше, чем ожидалось. Хотя насколько раньше? Согласно внешнему виду трупа и предварительному заключению медиков, мужчина пролежал в квартире больше суток. Почему соседи не обнаружили погибшего раньше? Возможно из-за постоянного пребывания в Сети, когда виртуальная жизнь подменяет собой реальную? Но это предположение не требовало скорейшего разрешения. Оставались вопросы поважнее.

— Чем обработали пол?

Сообщение эксперта подтвердило догадку. Пол обработали раствором-спреем «Антипыль — срочная уборка». Если только самоубийца не хотел затеять перед смертью генеральную уборку, тогда это средство использовалось кем-то другим, чтобы ликвидировать все следы на покрытом пылью полу.

— Ну и зачем Иванову это понадобилось? — спросил Сергей, очень желая услышать комментарий оперуполномоченного. Тот не заставил себя долго ждать.

— Гражданин не жил дома больше месяца, — тоном снисходительного превосходства сказал Феоктистов. — Естественно решил навести порядок.

— Странное желание, учитывая, что через полчаса его ждала электричка в Поселение.

Рассказов извлек электронный билет из Архива Единой Базы Транспортных Перевозок и добавил к материалам дела. Документ стал доступен всей оперативной группе.

— Вот именно, — тут же отреагировал Феоктистов. — Гражданин уезжает еще на полгода. Вполне естественно навести дома порядок.

Молодой дознаватель отрицательно покачал головой.

— Что-то здесь не так. Навряд ли он приехал домой, чтобы почистить пол и уехать обратно.

— Почем ты знаешь? — жестко спросил Феоктистов.