2021 год. Факультет журналистики
Аркадий Кириллович, или попросту — Пенсне заведующий кафедрой литературной публицистики, резво для своих восьмидесяти, поднялся из-за стола и подошёл к трибуне, стоящей в главном лекционном зале университета.
— Судари и сударыни! Бесконечно рад тому обстоятельству, что имею честь здесь и сейчас лицезреть вас воочию, а не на экране старого, как я, монитора. Надеюсь, что все привились от этой чумы двадцать первого века, а посему можете безопасно пожимать друг другу руки, и даже целоваться в уединённом местечке, коих в этом заведении предостаточно. Скажу больше. Подобное времяпрепровождение частенько приводит молодых людей в контору с многообещающей вывеской «Запись актов гражданского состояния».
Заслышав это, женская часть присутствующих в едином порыве хихикнула, а парни сделали вид, что не расслышали.
— Согласитесь. Средства массовой коммуникации, способны на многое, но пока ещё не способно создавать маленькие человеческие особи, посредством удалённого доступа. — Аркадий Кириллович снял с переносицы очки, без заушных дужек, протёр их и аккуратно положил в футляр.
Студенты, по опыту прошлых семестров, уже знали, что эта манипуляция приводит к оглашению очередного курсового задания.
— Итак. Будущие акулы пера и лауреаты многочисленных премий, — профессор выдержал театральную паузу, — вам хорошо известны имена Марка Твена, Стеффенса и Уитмора. Может, кто-нибудь поведает, что между этими господами общего?
— Несмотря на попытку сидящей рядом подруги Зойки удержать руку, Марина подняла её и даже встала с места.
— Слушаю, сударыня.
— Журналистское расследование. Они были основоположниками этого инфопродукта.
— Превосходно! Прошу опуститься на место и записать самую лучшую тему из тех, что я приготовил для курсовых заданий.
А звучит она так: «Михаил Леркантов. Тайна гибели».
— Но ведь это всем известно. О его смерти писано, переписано, — возмутилась девушка.
— Милочка, имейте совесть не перебивать преподавателя! Извольте набраться терпения и дослушать тему до конца. Записывайте! 1986 год. Гибель лайнера, названного в честь нашего великого соотечественника.
После занятий. Кафе «Веллингтон»
— Ничегошеньки в инете нет. Ну, старикашка — Пенснешка! Подсунул тему, — Маринка в сердцах вытащила из стакана коктейльную трубочку и, облизав, завернула в салфетку.
— Во-первых, не надо было высовываться, как динозавриха. А во-вторых, зачем она тебе?
— Не поняла?
— Чего же тут непонятного? Гиганты эти, бродили по планете, свысока поглядывая. И где они теперь? Вымерли. А мышки серые, вроде меня, сидели тихохонько в норках и до сих живут, сыр с кухни приворовывая.
— Я, если и мышь, то уж точно не серая! Скорее, белая. Лабораторная. На мне профессор опыт ставит. Выживу или утону, как этот корабль. А трубочка для горла нужна. Кофе холодный обожаю. Из холодильника. Вёдрами пью, когда пишу. Ангину схлопотать — как раз, два. А если через соломинку…
— Ещё заказывать будете? — к ним подошёл молодой официант.
— Дамы желают знать, каким образом отправился на дно шикарный теплоход «Михаил Леркантов» и как это прискорбное событие связано с названием этого заведения? — съехидничала Марина.
— Сей Веллингтон
Я в книге нашёл.
Красивое имя,
Высокая честь —
Веллингтонкая волость
В Новой Зеландии есть!
Переиначил известное стихотворение официант и продолжил:
— «Цигель-цигель, ай-лю-лю, „Михаил Светлов“! Ту-ту-у-у.» А вот затонул кораблик или до сих пор плавает, не знаю. Сок хотите? За счёт заведения. От злых преподов здорово помогает. По себе знаю, — парень улыбнулся и забрал со стола пустые стаканы.
Зоя стукнула себя по лбу.
— Клянись, сейчас же! На томатном соке. Что отныне и до конца учёбы выпендриваться не будешь! Тогда я, так уж и быть, окажу братскую, то есть сестринскую помощь!
— Клянусь на скотче, которым ты мне руки стянешь, что впредь не буду их тянуть. За исключением чрезвычайного случая, когда один симпатичный молодой человек вознамерится твою подружку окольцевать! А теперь выкладывай, что такое умное в кудрявом котелке вдруг сварилось?
— Помнишь, я рассказывала про свою знакомую Лильку, ту, которая подрабатывает художницей? Портретики прохожих рисует, на аллее, в парке. И продаёт, чтобы от маман финансово не зависеть.
— И что? Курсовая при чём?
— Знаешь, кто у неё мамаша? Настоящая детективщица! Про сыскное бюро «Крулевкая и партнёры» слыхала?
— Ты, подруга, часом коктейлем не траванулась? Симптомы налицо. Предлагаешь обратиться в эту контору? Так, мол, и так. Задание горит ярким пламенем. По журналистскому расследованию. Подсобите, пожалуйста. Тугриков монгольских, не пожалею. Отвалю с полтыщи.
— Была я в этом бюро, — огрызнулась Зоя, — всяких всячин из разных стран и городов хоть пруд пруди. А на столе у директрисы рисунок в рамке стоит с пейзажем — морским корабликом вдали.
— Лилькина работа?
— А вот и нет! Маргарита Сергеевна, мамаша Лили, однажды разоткровенничалась и рассказала, что картиночка плавала на том самом «Михаиле Леркантове». Я тогда ушами хлопала, как слониха индийская, а сейчас пазл взял — да и сложился. Это не гугл с яндексом, а самый настоящий ар, ар, артефакт! Ты нашему Пенсне интервью с самой владелицей рисунка представишь, да ещё в придачу и пару фоток присовокупишь! Прикинь! Он на радостях не курсовую — сразу дипломную оформит! Давай дармовое угощение быстренько выпьем — и погнали!
Офис «Сыскное бюро Крулевская и партёны»
