В ее любви к коту было что-то жуткое. На прошлой неделе у нее умерла мать, и она подняла тост: «За старую суку, да гореть ей в аду». А когда умер кот, она все глаза выплакала. А его мать, этого у нее не отнять, была крута. Он терпеть не мог, когда она плакала.
Его жизнь проживалась на нейтральной передаче: он никогда не ломал ни руки, ни ноги, его никогда не жалила пчела, он не бывал близок ни к любви, ни к смерти. Никогда не стремился к величию и получил в награду скромное существование.
Ее чистое личико напряглось, очевидно, девушка пыталась представить, каково это — быть «писателем». Люди почему-то считают эту профессию гламурной, хотя Мартин никак не мог понять, что гламурного в том, чтобы день за днем сидеть в комнате наедине с собой и пытаться не сойти с ума.
Он любил предметное искусство, картины, рассказывавшие историю. Ему нравился Вермеер с его спокойными интерьерами, выражавшими близкую ему по духу обыденность, с застывшими в вечности секундами, потому что жизнь — это не сонмы Мадонн и водяных лилий, жизнь — это то, что повторяется изо дня в день: вот женщина льет молоко из кувшина, вот мальчик сидит за столом и ест пирог с курицей.
