Оглавление

1. Я вижу Тебя
2. Благодарности
3. В качестве пролога
4. Ловец душ
5. Потери
6. Тринадцатый
7. Память
8. Фактор доверия
9. Не она
10. Странный приговор
11. Варя
12. Встреча
13. Лучше бы я умер
14. Эволюция неизбежна
15. К новому началу
16. Операция «Белоснежка»
17. Я есть творец
18. Наш новый мир
19. В качестве эпилога

Благодарности

Моей любимой супруге, подарившей мне дочку и сына, дорогим сердцу детям и людям, которые помогли и помогают мне по-настоящему чувствовать вкус и ценность каждой минуты жизни.

Все события и персонажи произведения являются абсолютным вымыслом автора, но, безусловно, с его стойким желанием и верой, что это может быть правдой.

В качестве пролога

Не раскисайте, верьте в сказку,

Тогда вам жизнь не надоест.

И никогда не надевайте маску,

На личности она поставит крест.

Любите, чувствуйте, живите!

И смыв с себя печали грустный тон,

Секундой каждой дорожите,

Ведь, кто не верит, — обречен!

Светлана Бердюгина

— Кто ты? Отвечай? Правда, мне нужна только правда! Хотя подожди! Спокойно, переведи дыхание. Я слушаю. Будь честен с самим собой, как чувствуешь по-настоящему.

— Кто я? Я есть необходимый элемент системы. Я то, что надо для ее нормальной и эффективной работы. Я мыслю и поступаю так, как «правильно», «нужно» и «должно» в системе!

— Зачем? Зачем тебе это надо? Разве ты не понимаешь, что тебя используют как «батарейку», а когда твой «заряд» закончится, тебя заменят на другую, новую и полную энергии.

— Я… Я чувствую себя защищенным в системе!

— Разве она не убивает свободу твоего собственного выбора, принятия себя, какой ты есть, твоих истинных желаний и стремлений?

— Возможно. Но это, наверное, нужно для блага людей. Если все будут жить, как им вздумается, — настанет хаос и беспорядок. Думаю, проблема вовсе не в системе, а во мне. Ведь я не тот человек, который принимает решения. От меня ничего и никогда не зависит.

— Тогда от кого все зависит?

— Думаю, что только избранные принимают главные и правильные решения, им положено переживать за благо всех.

— Ты сам себя слышишь? Есть отдельная горстка людей, и только они определяют будущее всех других. Да это бред какой-то! Ты взял за основу субъективную теорию и возвел ее в ранг аксиомы. А может, истина кроется совсем в другом? Хочешь, я открою ее тебе?

— Не надо! Уходи! Проваливай! Я не желаю тебя слушать и слышать! У меня есть непреложные правила и твердый закон! Я знаю, что есть истина и справедливость! Мне не нужны ложные идолы!

— Ты выслушаешь меня! Избранных нет! Точнее не так. Я и ты, он и она — да все мы изначально избранные и имеем дар изменять свою реальность, делать счастливыми в первую очередь самих себя и своих близких. Каждый из нас единственный и неповторимый космос! При этом нам не надо быть и становиться заложником системы. Ты наряду со всеми другими имеешь равные права стать воином любви и света, меценатом счастья и радости, кузнецом удачи! Дай мне только помочь пробудить в тебе желание жить по-настоящему, без оглядки и условий, вне ограничений и запретов. Тогда и только тогда из странника этого мира ты станешь мастером и творцом, изменяющим действительность, разрушающим рамки ограниченной дозволенности, создающим новые счастливые миры в гармонии и любви! Именно этим ты принесешь людям благо через себя! Ты мне веришь, друг?

— Это слишком сложно, чтобы быть правдой!

Ловец душ

Мириады игл пронизывают мое тело. Концентрированная ужасная боль в каждой клетке. Сначала мрак и темнота, а затем постепенно нарастающий мягкий и теплый свет. Он совсем не раздражает меня, а напротив, дарит невероятное успокоение и ранее неизвестное приятное чувство какой-то опьяняющей радости.

И теперь я уже не ощущаю физических страданий, но удивительная легкость во всем моем существе. Что есть «новый» я: абсолютная свобода перемещения в пространстве, круговой обзор до мельчайших подробностей, идеальное восприятие запахов и звуков. Разве так может быть? Безграничные возможности — это то, о чем я мечтал всегда в той «старой» жизни. Неужели тот самый момент настал, когда моя душа покинула плоть и обрела истинную свободу? Ха-ха, думаю, что со стороны меня сейчас можно зафиксировать только приборами «охотников за привидениями» как информационное электромагнитное поле или сгусток некой энергии, лучше, конечно, положительной, нежели отрицательной. Хотя, наверное, все равно.

Минуту ранее я находился в состоянии свободного полета — невообразимого страшного падения с высоты двадцатипятиэтажного здания, без физической возможности выплеснуть весь ужас происходящего в безудержный крик.

«А что это там внизу? Старое воплощение меня? — подумал я и опустился поближе, чтобы увидеть свое изуродованное тело. — Да, наверное, вот этот несуразно лежащий на тротуарной плитке труп когда-то был мной». Странно, но никаких отрицательных эмоций я сейчас не ощущаю: ни гнева, ни ярости, ни даже обиды, только одно простое любопытство и даже очень странно, что оно тоже присуще мне «теперешнему».

Над моим телом склонился местный уборщик, имени которого я до сих пор, к своему сожалению и стыду, не знал: крепко сложенный молодой парень с густыми вьющимися темно-русыми волосами, завязанными в аккуратный пучок, приятными чертами лица при совсем небольшой горбинке носа.

Иногда, едва в небе только-только зарождалась утренняя заря, спеша по парку, прилегающему к знакомому дому, я видел его, занимающегося интенсивными тренировками на спортивной площадке, расположенной в центре этого миниатюрного чудесного леса. И в этот момент в лучах поднимающегося солнца, которыми оно еще несмело касалось самых верхушек деревьев, признать его неотразимым могли не только женщины, но и по-настоящему честные с собой мужчины: идеальные пропорции тела, отточенные и ловкие движения и ни малейшего намека на усталость. На левой половине его груди красовалась необычная татуировка, набитая не в реалистичной манере, а скорее носящая символический характер в виде угадываемого образа черного ворона, взмахивающего крыльями и обрамленного алым кругом солнца.

Бывало, иногда мы встречались взглядами, и он всегда в этом негласном соревновании выходил победителем. В нем чувствовалась какая-то нечеловеческая сила и невероятная мощь по-настоящему свободного человека. Я всегда воспринимал его как одно из воплощений человеколюбивого и богоподобного титана Прометея, правда, несущего людям чистоту и порядок вместо огня.

И вот сейчас совершенно неожиданно для меня он вскидывает руку и практически замирает, а затем поднимает голову и пристально смотрит прямо на воплощение меня «нового», не моргая и не отрывая глаз. Неужели он как некий биологический радар уловил движение моего электромагнитного поля?

Абсолютно четко слышу каждое его слово, произнесенное шепотом:

— А у тебя сильная душа! Ты можешь быть мне полезен!

В этом момент от его ладони исходит такой жар, который я ощущаю каждой частичкой своей души. Мне не хочется, совсем не хочется оставаться дальше в таком положении. Пытаюсь убежать, удалиться, улететь прочь, но что-то сильно мешает мне и тянет якорем все ниже и ниже.

Да тут даже к бабке-повитухе не ходи, это однозначно уборщик не дает мне уйти. Откуда-то я точно это знаю, но никак не могу этому противостоять. Он, как ловец, искусно закинул свои крепкие и бескрайние сети, которые тут же опутали меня, и нет никакой реальной возможности из них освободится. И теперь он тянет добычу к себе, все ближе и ближе.

«Зачем? Зачем я нужен тебе? Прошу, умоляю только об одном — отпусти!» — эти мысли проносятся во мне, принося с собой новые неприятные страдания.

Постепенно я теряю недавно обретенную легкость, погружаясь в наваливающуюся темную пустоту, без малейшего шанса на сопротивление…

Потери

Я проснулся от болезненного покалывания в груди, как будто сердце пытается выпрыгнуть наружу. Ощущаю непроходящий ком в горле, а потом предательски наворачиваются слёзы — последствия нахлынувшего ночного кошмара.

Иногда я даже помнил их в мельчайших подробностях, проживая и чувствуя в них все по-настоящему, как в реальной жизни, но все-таки в конце концов понимал, что нахожусь в мире сновидений, и тогда по-своему перестраивал сюжет, правда, не всегда просыпаясь победителем своих страхов.

Сегодня во сне я снова был на панихиде по двум ребятам из прошлой смены нашего отряда. Лично никого из них я не знал, но очень долго рассматривал ту фотографию в деревянной рамке с подвязанной черной ленточкой, которая стояла на самом видном месте нашей казармы №1. Рядом с ней водка и хлеб. Там они вдвоем: молодые и светлые лица, излучающие радость и сильное стремление жить, в разгрузках и с автоматами наперевес. Они оба погибли во время конвоя, когда сопровождали местных врачей до одного из далеких горных пунктов республики.

Какая нелепая, злая и отвратительная штука — смерть. Я смотрел, как совсем еще юным вдовам вручали посмертные награды мужей. Находившиеся рядом с ними дети, по возрасту не более пяти-шести лет, казались уж очень взрослыми и сосредоточенными, а матери погибших героев — совсем потерявшимися, сильно поседевшими и поникшими раньше времени и своих фактических лет.

Именно тогда я попробовал свои горькие слезы на вкус. Нет, они даже не горькие, они «ядовитые» — невыносимо, ужасно до боли ими щиплет веки и щеки. Я не мог их остановить, они просто текли и текли. Что со мной происходит, ведь они даже не мои друзья или приятели, но ощущение безвозвратной утраты висело над всеми, кто был в том зале тогда.

А потом снова и снова в голове ухает: «Есть! Так точно! Столько-то пушечного мяса отправлено на поддержание конституционного порядка Содружества, в настоящее время план выполнен, ждем следующего отчетного периода! Понесенные потери незначительны!».

А сколько надо еще принести жертв богу войны? Разве этого не достаточно? Кто знает и даст ответы на эти вопросы?

Я глотнул минеральной воды, и все отпустило так же внезапно, как и началось. Здесь это нормально. Сон вновь поборол меня, и я ушел в очередную страну грёз, как и всегда, с надеждой на положительных исход и верой в победу света над тьмой.

Уже начало светать. Я повернулся на другой бок в своем спальнике, но высовываться из нагретого телом спального мешка никак не хотелось. В помещении казармы прохладно, так как уличный холод из-за хлипкости дверей как внешних, так и внутренних, безжалостно пробивается во все три ее кубрика. Батареи отопления в казарме дают совсем немного тепла. Всего в нашем кубрике шесть двухъярусных армейских кроватей, разделенных проходом, и две односпальные, в том числе и моя, которые находятся по углам помещения возле его единственного окна.

Через ряд кроватей, также в спальнике, смешно причмокивая, спит Макс, при этом, конечно, не в счет другие звуки и запахи, издаваемые и выпускаемые во сне нашими братьями по оружию. Из мешка торчит его о