автордың кітабынан сөз тіркестері  Водолаз Коновалов и его космос

Ксения Полозова

День начался так давно, что казалось, что доживает его другой человек.

За громоздящимися друг на друге пластиковыми шезлонгами и клеенчатыми матрасами шумело море. Он наконец-то встретил его. Огромное, живое, доброе море уносило куда-то оставленный днем мусор и приносило другой мусор из других мест, словно передавало привет от обитателей одного курорта гостям другого. Он спустился по бетонной лестнице к воде, присел на большой камень, еще горячий после жаркого дня. Ему о многом нужно было поговорить с морем.
— Как ты? Устало? — спросил Юра и ласково погладил набежавшую волну.
— Очень, — ответило море шепотом, видимо, чтобы отдыхающие на набережной его не услышали.
— И я устал, — пожаловался Юра. — Нет, не так, как ты, конечно… Но у меня такая беда случилась…
— Какая, Юра? — спросило море.
— Я больше не могу быть водолазом, — ответил Коновалов.

Однажды, давным-давно, мне пришла в голову метафора… Надеюсь, вы простите мне такую откровенность… Как будто море — женщина, которую насилует эта толпа потных тел. Мне стало так нестерпимо жалко его… Не знаю, откуда пришел этот образ, но прогнать я его не смогла. С тех пор избегаю городских пляжей, боюсь увидеть там что-то преступное и непристойное.

Он наконец-то встретил его. Огромное, живое, доброе море уносило куда-то оставленный днем мусор и приносило другой мусор из других мест, словно передавало привет от обитателей одного курорта гостям другого. Он спустился по бетонной лестнице к воде, присел на большой камень, еще горячий после жаркого дня. Ему о многом нужно было поговорить с морем.
— Как ты? Устало? — спросил Юра и ласково погладил набежавшую волну.
— Очень, — ответило море шепотом, видимо, чтобы отдыхающие на набережной его не услышали.
— И я устал, — пожаловался Юра. — Нет, не так, как ты, конечно… Но у меня такая беда случилась…
— Какая, Юра? — спросило море.
— Я больше не могу быть водолазом, — ответил Коновалов.
— Это плохо, — вздохнуло море. — Я на тебя рассчитывало.
— Прости, — сказал Коновалов, поднялся и пошел к лестнице.
— Эй, Коновалов! — окликнуло вслед море. — Ты завтра придешь?
— Я к тебе каждый день приходить буду, — обернувшись, ответил Юра.

Зачем ты всех их спас, водолаз Коновалов?

— Я — космонавт!

На борту катамарана синели цифры один, четыре, ноль.

Тоска по дому растворилась, как соль в супе

День начался так давно, что казалось, что доживает его другой человек

Понимаешь, что это значит, когда у людей одна невесомость на двоих?

Внутри облака распускался и вял жасмин, созревали персики и беззвучно падали на укрытую мягким зеленым мхом землю. Внутри облака, сияя на солнце, плавно взмывали ввысь величественные цеппелины. Внутри облака с упирающегося в небосвод дерева сыпались и сыпались белые цветы апельсина. Внутри облака двугорбые верблюды несли по ночной пустыне укутанных с головы до пят бедуинов. Внутри облака теперь была единственная пригодная для дыхания атмо­сфера.