– Возможно, – шепчет он, – я стараюсь защитить вас как раз потому, что такой сногсшибательный. Ведь если бы вы посмотрели на меня собственными глазами, которые, по словам Орена, похожи на бурное море, я бы никогда вас не отпустил.
если, как только ты меня по-настоящему увидишь, я тебе не понравлюсь? – дрожащими губами спрашиваю я. Он ведь еще не видел шрам у меня на спине, и лишь мельком заметил оставшиеся на теле следы былых ран. – Я уже увидел тебя – в тот самый миг, как ты только вошла в мою дверь. Увидел твою душу и влюбился в нее. Ничто в смертной оболочке, в которую она заключена, не заставит меня любить тебя меньше, – произносит он с такой уверенностью, что я немного расслабляюсь и опускаю руки на его бедра. – Доверься мне и моей любви. И я никогда тебя не разочарую.
Хочу, чтобы ты целовал меня везде, познавая каждый уголок моего тела. Исследовал меня пальцами и языком. А потом сделал своей, как надлежит супругу. Хочу, чтобы ты двигался медленно, пока я не начну задыхаться и умолять, а потом ускорил темп. И хочу, чтобы мы вместе разлетелись на куски и спустились с созданных нами небес, как серебристые искры падающих звезд
Я уже целовалась раньше. Всего один раз, с сыном дворецкого – в те времена, когда мы еще могли позволить себе прислугу. Тогда мы оба были не более чем любопытными подростками – он на год старше меня, и тот поцелуй ничуть не походил на этот. Дэвиен целуется как мужчина. Даже лучше, чем в любых откровенных мечтах и угодливых фантазиях, которые когда-нибудь приходили мне в голову. В принципе я представляла, как сочетаются друг с другом мужчина и женщина… но ничто не могло подготовить меня к шквалу родившихся при этом ощущений.
