Слышишь, мимо нас во мгле
Ночь прошелестела?
Лампа на моем столе
Как сверчок запела.
А на полке — корешки
Радужной раскраски
Словно зыбкие мостки
В мир волшебной сказки.
Райнер Мария Рильке. Жертвы Ларам Вигилии III[1]
Дети — самые лучшие солдаты, потому что еще кажутся себе бессмертными».
— Иногда я чувствую, что голова у меня переполнена мыслями и воспоминаниями
Лежит он в крови на дороге, у горла из кружев цветок»
Когда кого-то любишь, от этого одна боль. Одна боль
«Это может длиться не один день, да, много дней и ночей».
Каково сомневаться в собственном разуме? Да, Орфей. — Подумал я, — если можно его сломать, то только так. Пусть потеряет самого себя, пусть воет, как бешеная собака пусть давится собственным страхом. Спусти на него фурий, которые научили его убивать».
«То, чего ты себе желаешь, не то, чего ты
хочешь», — говорит сон.
Это дурной сон. Накажи его. Гони его вон.
Привяжи его к лошадям, пусть бежит за
скачущими лошадями.
Повесь его. Он это заслужил.
Накорми его ядовитыми грибами.
Пааво Хаавикко. Деревья дышат легонько
Ведь люди ищут в книгах именно этого: сильных, никогда не испытанных чувств и мучительных страданий, от которых можно избавиться в любой момент, просто захлопнув книгу. Правильно подобранные слова доводили утрату и гибель до самого сердца, позволяли дегустировать горе, как хорошее вино, и снова ставить на полку.
окружал его со всех сторон, вытеснил все
