Оглавление

ГЛАВА 1. Порог Вселенной

В отсеке управления Нависа царила полутемная тишина, нарушаемая только ровным гудением систем жизнеобеспечения и звуком накачки квантового транспортатора. Капитан Ник, инженер Алекс и биолог Майя сидели, окружённые мягким светом приборов. Панорамный экран впереди показывал неподвижные звезды — безмолвный океан света, в котором завис их корабль. Всё внутри было предельно упорядочено, даже напряжение ощущалось как часть тщательно спланированной процедуры. Корабль после выхода в открытый космос готовился к квантовому скачку.

Человечество давно отказалось от космических путешествий с околосветовыми скоростями. Несмотря на то, что замедление времени позволяло экипажам долететь даже до самых отдалённых звёзд и вернуться в пределах одной жизни, рассказать об этих путешествиях было уже некому — на Земле проходили миллионы лет. Законы теории относительности делали такие миссии бессмысленными: исследователь возвращался в мёртвое будущее.

Выход нашли не сразу. После десятилетий попыток, неудач и прорывов земная наука научилась обращаться с самим понятием локальности. Для далеких путешествий корабли больше не разгонялись до космических и околосветовых скоростей. Они совершали прыжок — исчезали в одной точке и почти мгновенно возникали в другой, как микрочастицы, переходящие с уровня на уровень в атоме. Так был создан квантовый транспортатор — механизм, способный переносить макроскопические объекты сквозь саму ткань пространства-времени.

Для квантового скачка массивному космическому кораблю требовалось колоссальное количество энергии — больше, чем могла выработать вся планета за сутки. Когда термоядерные реакторы достигли предела своей эффективности, человечество столкнулось с новой преградой на пути к квантовому перемещению макроскопических объектов: энергии попросту не хватало.

Проблема усугублялась тем, что необходимая энергия росла пропорционально четвёртой степени массы перемещаемого тела, то есть резко возрастала при ее увеличении. На ранних этапах удачные эксперименты удавалось провести лишь со сверхлёгкими объектами. Первым таким «путешественником» стал крошечный металлический шарик из шариковой ручки. Его удалось перенести в заданную точку, потратив на это огромное количество энергии, выработанной термоядерным реактором.

Но для того, чтобы перемещать огромные корабли с экипажем и оборудованием, требовались источники энергии, на порядки превосходящие даже самые мощные токамаки. Прорыв наступил с появлением кварковых реакторов — установок, использующих экзотические процессы преобразования обычной материи в кварковую плазму и синтеза устойчивых форм странной материи. Эти реакции высвобождали энергию, в десятки раз превышающую термоядерную, на каждый грамм исходного вещества.

Управление этим процессом было невероятно сложным. Кварковые поля требовали точной стабилизации, а сам реактор напоминал скорее живой организм, балансирующий между распадом и катастрофическим коллапсом. Но именно такая система позволяла заряжать квантовый транспортатор до необходимых уровней. Он медленно накачивался энергией кваркового реактора, как туго заведённая пружина. И в кульминационный момент накопленная энергия переводила корабль в особое, неопределённое состояние — линейную комбинацию двух волновых функций, когда он находился как бы одновременно в двух местах: в точке отправления и в точке назначения — : «здесь» и «там».

Мгновение, в котором всё существование замирало на границе вероятностей, и сама реальность начинала колебаться! Корабль выходил за пределы привычного мира и зависал в квантовой неопределенности. Затем происходил коллапс волновой функции, реальность «делала выбор» и корабль, материализуясь в новом месте, пронизывал как игла ткань пространства-времени. Почти мгновенно, без полёта — как если бы пространство между точками просто переставало существовать. Первые удачные попытки квантового перемещения проходили с пятидесятипроцентной вероятностью, квантовая неопределённость, словно бросок монеты, решала — отправится ли корабль в другую точку пространства или останется в исходном положении. Поэтому огромная энергия в половине случаев тратилась впустую.

Но человек не смирился с прихотями вероятности. Спустя годы учёные научились управлять коллапсом волновой функции. И тогда реальность стала слушаться — каждый скачок происходил точно в расчётную точку. Эта технология, эта способность заставить мир выбрать нужную версию событий, стала самым дорогим ноу-хау на планете. Её знали поимённо — лишь несколько физиков в нескольких странах.

С тех пор путь больше не измерялся километрами. Он стал вопросом неопределенности квантового состояния.

— Система, подтверди готовность к переходу. — произнёс Ник.

Голос искусственного интеллекта был спокойным и ровным, как у опытного диспетчера:

— Все системы корабля в норме. Контур квантового транспортатора активен. Накачка на уровне 98%.

Алекс пробежал взглядом по интерфейсу управления и кивнул.

— Все системы в норме.

Майя молча проверяла ремни на кресле, хотя была уже пристёгнута. Она нервно покосилась на иллюминатор — свет звёзд был неподвижен и холоден, а где-то среди этих точек пока еще можно было разглядеть далекую, родную звезду — Солнце.

ИИ продолжил:

— Переход через минуту и сорок две секунды.

Ник повернулся к своим спутникам. Его голос прозвучал немного тише, но отчётливо.

— Внимание, мы совершаем квантовый скачок. Причем не на другую планету и даже не в другую галактику. Мы прыгнем в другую вселенную. Из которой в этом году не вернулась предыдущая экспедиция.

— Точнее, вместо нее вернулся пустой корабль и доложил, что они отправили его на Землю, а сами остались там, на планете — поправил капитана Алекс.

— Да, именно так. Наша цель минимум — высадиться на планету, с которой не вернулась предыдущая экспедиция, изучить ее и выяснить почему наши коллеги решили не возвращаться. Максимум — найти их и доставить назад, на Землю. Лучше живыми.

Он сделал паузу, как будто хотел, чтобы каждый из них прочувствовал смысл этих слов и продолжил:

— Точность квантового скачка позволяет попасть приблизительно в ту область в которую переместился предыдущий экипаж. Тем более вернувшийся корабль сообщил эти координаты. Как минимум мы прыгнем близко к той же звезде. Думаю, мы сможем определить планету их высадки, по крайней мере мы точно знаем, что она в зоне обитаемости. И еще одно: вполне возможно, что законы природы там будут отличаться от привычных нам. Даже сама метрика пространства может быть иной. По крайней мере об отклонениях в метрике доложил вернувшийся корабль.

Майя нахмурилась, глядя на него:

— Прости, Ник, я в целом неплохо знаю математику, но все-таки я биолог. Метрика — это… что именно?

— Хороший вопрос. Метрика пространства — это матрица задающая квадрат расстояния между двумя точками в нем. Наша, родная, Евклидова метрика — это матрица три на три, на диагонали единицы, остальное — нули. Никаких перекосов. Никаких искажений. Если заменить хотя бы одно число в этой матрице, то расстояния начнут считаться по-другому. Пространство станет… не таким, каким мы его привыкли видеть. Оно может растягиваться или сжиматься в зависимости от направления. Или даже искривляться само по себе.

ИИ вмешался:

— 10 секунд до перехода. Приготовиться.

Все трое вжались в кресла и зафиксировали позы, взгляд устремился к экрану. Звезды всё ещё мерцали на панорамном иллюминаторе. Ник ощутил, как в груди нарастают вибрации, как от звука, которого не слышишь, но чувствуешь всем телом.

Вдруг свет звезд померк, как будто его выключили кнопкой. На одну бесконечно короткую секунду корабль словно оказался в пустоте — ни одного источника света, ни одного фотона. Они зависли в квантовой неопределенности, время перестало течь. Странное напряжение сковало тела астронавтов.

А потом…

— Визуальный контакт с внешней средой восстановлен, — сообщил ИИ.

Звезды вспыхнули вновь. Но не те, что были. Их расположение и цвет, были другими. Они сияли по-другому, непривычно и даже странно. Глубокий гул пронизывал корпус корабля, будто сама ткань пространства сопротивлялась вторжению. Воздух в отсеке оставался прежним, но в каждой клетке тела ощущалась перемена. Что-то в этом пространстве было не так. Как будто сам фон мира изменился — как если бы смотрел на реальность сквозь линзу, немного искажающую форму и суть.

Ник медленно выдохнул.

— Система, отчёт о завершении перехода.

— Переход завершён. Все системы стабильны. Зафиксированы отклонения в пространственно-временной метрике, — отозвался корабль.

— Это было… странно, — пробормотала Майя, биолог, поглаживая запястья.

— Ты про квантовый скачок или про то, что нас теперь окружают законы физики, написанные кем-то явно в дурном настроении? — усмехнулся Алекс. Он пытался удержать шутку, но пальцы дрожали — квантовый переход сказывался на человеческом организме.

— Я серьёзно, — Майя повернулась к нему. — Моё тело ощущается по-другому. Словно расстояние между руками меньше, чем должно быть. И… запахи. Ты чувствуешь? Воздух как будто… кривой.

Ник просмотрел выведенные на экран параметры и прервал их беседу.

— Внимание. Мы оказались в пространстве, с неевклидовой метрикой, здесь π равно единице или около того. Всё, что мы знаем о нем — лишь теория из университетского курса.

— Ну, по крайней мере, площадь круга будет проще считать, — пробормотал Алекс.

ИИ вмешался снова:

— Рекомендую произвести посадку. Обнаружена планета с признаками органической жизни в пределах двадцати тысяч километров. Атмосфера условно пригодна для дыхания. Гравитация эквивалентна 0.92 от стандартной земной. Ультрафиолетовое, рентгеновское и гамма-излучение звезды опасности не представляет.

— «Условно пригодна» это значит «на свой страх и риск», — хмыкнул Алекс.

— Привыкай, — ответил Ник. — Мы больше не дома. И, возможно, всё, что мы знаем о жизни, о материи — будет здесь выглядеть иначе. Возможно, даже… невозможным.

Корабль мягко взял курс к серо-зеленой планете, плывущей вокруг своего солнца в пузыре атмосферы. Через час Навис уже летел над поверхностью планеты. В иллюминаторе медленно вырос пейзаж: равнины, лежащие странными кляксами; холмы, отбрасывающие тени неестественным образом; река, что текла причудливым кольцом, не размывая берега.

— Добро пожаловать в чужой мир, — прошептала Майя — глядя в иллюминатор.

— С новыми правилами, — добавил Ник. — Начинаем протокол высадки.

— Скорость снижена. Подтвердите начало маневра посадки, — прозвучал голос ИИ.

— Подтверждаю. Алекс, следи за внешними показателями. Если что-то начнёт меняться не туда — сразу сообщай, — с иронией, но с лёгким напряжением в голосе сказал Ник.

Корабль начал плавное снижение. Визуальные датчики передавали на главный экран изображение поверхности. И чем ближе они были, тем более неестественным казался ландшафт.

— Это… — Алекс нахмурился. — Это деревья? А что случилось с этой рекой?

— Высадимся разберемся — ответил Ник, вглядываясь в странные изгибы реки вдалеке.

— Высота — 800 метров. Выпускаю опоры для посадки — сообщил ИИ.

Корабль начал плавное снижение на поверхность планеты.

— Касание — доложил ИИ

ГЛАВА 2. ПЕРВЫЙ ШАГ

Посадочные опоры коснулись поверхности — не с глухим стуком, как обычно, а с тихим, почти водянистым звуком. Будто корабль опустился на плотную мембрану. Опоры мягко опустили корабль вниз, так что кабина со шлюзом легла на грунт.

— Контакт установлен. Внешние шлюзы готовы. Температура снаружи: +27 по Цельсию. Давление приблизительно равно земному. Но ощущаемая температура может не совпадать с измеренной.

Ник кивнул:

— Работаем. Система, запусти программу разведки, поисковые зонды в воздух! Экипаж, надеть супероболочки, рюкзаки и поясные органайзеры, выходим.

— Принято. — последовал голос ИИ.

Через мгновение корабль будто вздохнул глубже. Из верхних шлюзовых камер один за другим вырвались десятки миниатюрных аппаратов — серебристые, стремительные