Огорчать наших родителей – это часть нашего сыновнего/дочернего долга. Если мы совсем не огорчаем своих родителей – это значит, что мы живём какой-то совсем уж идиотской жизнью.
Всё это время сиденье напротив оставалось свободным. Но на станции Тарасовское его заняли два мужичка средних лет, то есть в диапазоне от двадцати до семидесяти.
В окно была видна так называемая полоса отчуждения – территория, непосредственно прилегающая к железнодорожным путям, к линии железной дороги, и, как и всякая полоса отчуждения во всяком русском городе, она была уставлена странными, кособокими сооружениями, кривенькими домиками, устройствами непонятного назначения, сваленными в кучи строительными материалами, просто отдельными трудноопознаваемыми предметами – это такой особый слой реальности, который бывает только в полосе отчуждения железной дороги в России, это довольно трудно описать словами, да и не надо описывать, все это видели раз сто или тысячу, единственные слова, которые реалистично описывают эту реальность, – «непонятно, что это такое». Вот, так и тут, так и тут.
Когда так называемая реальная жизнь ослабляет свою мёртвую хватку, когда тебе становятся безразличными «новости» и «события», когда ты понимаешь, что «всё ничего» и что все заботы не стоят чрезмерных забот.
Паровоз стоит и дышит, вздыхает, пыхтит, постанывает. Хочется написать, что паровоз живой. А почему бы и не написать. Назвать этот объект неживым просто язык не поворачивается. Тем более что граница между живым и неживым довольно условна и проницаема.
Сел в тот же самый вагон с той же самой проводницей и поехал обратно. Тут надо оговориться. Имеется в виду тот же самый поезд в физическом смысле, то есть тот же самый набор (состав) красно-серых сверкающих металлических вагончиков. Но в железнодорожном смысле это был уже другой поезд, обратный. Тот, предыдущий, был поезд 809, а этот – поезд 810. И вагон был тот же физически, но теперь это был не вагон 1 поезда 809, а вагон 1 поезда 810. И проводница была той же самой в телесном и, так сказать, личностном плане, у неё были те же фамилия, имя и отчество, та же дата рождения, тот же адрес постоянной регистрации и фактического проживания (возможно, эти адреса совпадают), тот же нрав и та же судьба. Но в железнодорожном смысле это была не проводница вагона 1 поезда 809, а проводница вагона 1 поезда 810, то есть уже другая железнодорожная сущность. Та же самая (другая) проводница сказала: и снова здравствуйте.
Уже давно исчезли мороз и солнце – вернее, мороз остался, а солнце исчезло, стало серо и темновато: четвёртый час, быстро темнеет. В закопчённое окно можно постоянно наблюдать настоящий флаг России, с тремя горизонтальными полосами – серой, чёрной и белой. Небо, деревья и снег – больше ничего.
