Оглавление

1. Долгая дорога в никуда
2. ПЕРВЫЙ ТОМ
3. ДОЛГАЯ ДОРОГА В НИКУДА
4. ЧАСТЬ I 2 УЗБЕКИСТАН 2
5. ЧАСТЬ I
   1. УЗБЕКИСТАН
   2. Глава 1
   3. Глава 2
   4. Глава 3
   5. Глава 4
   6. Глава 5
   7. Глава 6
   8. Глава 7
   9. Глава 8
   10. Глава 9

ПЕРВЫЙ ТОМ

ДОЛГАЯ ДОРОГА В НИКУДА

ЧАСТЬ I 2
УЗБЕКИСТАН 2

Глава 5 30

ЧАСТЬ I

УЗБЕКИСТАН

Глава 1

Восемнадцать с лишним лет прошло с того дня, когда он в такое же холодное, как и сегодня осеннее утро должен был принять поворотное решение о дальнейшей своей судьбе. Стояла поздняя осень, с утра подмораживало, светило яркое солнце, поднявшееся полчаса тому назад.

1996 год… Ему недавно исполнился 31 год. Казалось, жизнь сложилась, а может быть не совсем, — промелькнула язвительная мысль в дальних уголочках его сознания. Эта мысль особенно часто посещала его в последнее время, хотя он старался отбросить ее.

В тот день ему потребовалось чуть меньше часа и две-три выкуренные сигареты для принятия решения. Накануне вечером он вернулся с работы после семи вечера. Не успел еще переодеться, как со двора услышал крик соседского мальчишки.

— Уктам-ака, Уктам-ака!

Выйдя на зов, он увидел Джерика — сына своего друга и соседа Касыма.

Не дав ему и слова сказать, Джерик скороговоркой выпалил:

— Уктам-ака, папа Вас зовет, папа Вас зовет.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Папа зовет Вас на ужин, потом хочет в нарды сыграть, идемте скорей.

Касым был не просто сосед. Они были одноклассники и близкие друзья. Жили на одной улице, в десятке домов друг от друга.

С тех пор как он стал заниматься «бизнесом», как он сам говорил, шутя, а на самом деле стал обычным торгашом-«челночником», он зажил неплохо, в полном достатке. Особенно не шиковал, но мог позволить себе раз или другой в неделю позвать друга или компанию друзей к себе в гости. Накрыть дастархан с хорошей закуской под холодненькую водочку.

Четвертый год заканчивался, как он стал заниматься торговлей. Куда он только не ездил, куда только не закидывала его судьба «челночная» — Россия, Украина, Польша, Киргизия, Казахстан и еще какие-то страны. Месяцами он рыскал в дальних краях с двумя-тремя сумками огромных размеров в сине-красную клеточку, между городами и рынками, как волк в поисках добычи.

Казалось бы: вот это жизнь –купил здесь, продал там, получил навар, не жизнь, а сказка. Но мало кто знал, какой это адский труд, рискованный и порой даже опасный не только для бизнеса, но и для жизни. И каждый раз в такие дни в отчаянии и в ярости он говорил себе: «Все, баста, это последняя поездка. Вернусь домой, отдохну недельки две-три, найду работу какую-нибудь и буду жить спокойно». Приехав домой, первые дни он еще подумывал об этом, но проходило несколько дней, отпускала усталость, куда-то исчезала злость, и эти мысли постепенно улетучивались, как дым от только что выкуренной сигареты.

К тому же полученные денежки, шуршащие в кармане, помогали отгонять эти, казалось, теперь уже нелепые мысли. Ну а после нескольких посиделок с друзьями, отмечая удачную поездку или другое событие, он уже совершенно забывал обо всех тяготах челночной жизни. К тому же и пустеющий карман напоминал о себе.

Да и чем бы он здесь занимался? Работы нет, местный рынок занят, здешние торгаши клянутся, что работают в убыток себе. Хотя он прекрасно знал цену торгашеской клятвы, но все равно не мог работать здесь, в своем городе. А пойти простым работягой он теперь уже ни за что не хотел. И поэтому через неделю-другую опять собирался в дальний путь.

Друзей у Касыма было много. Всех он любил и уважал, но особенно выделял Уктама, да и Уктам отвечал взаимностью. Частенько они сидели вместе — выпивали, болтали о том о сем, перекидывались в нарды или играли в шахматы. Вот и сегодня Касыму, наверное, захотелось посидеть вдвоем.

Уктам был рад не только приглашению, но и тому, что появилась причина не ужинать дома. В последнее время ему все тягостнее было находиться в кругу семьи. Смотреть на озабоченное и молчаливое лицо матери. Слышать невеселый, раздражённый голос жены, все чаще беспричинно одергивающей детей. Поводом, как правило, были деньги. Не то чтобы их совсем не было, но постоянно не хватало, особенно в последнее время.

Год от года легче не становилось, появлялись новые трудности. Все взрослые в доме работали: он, жена, мама получала неплохую пенсию, –как-никак, Заслуженный учитель республики. Только двое его детей были на иждивении. Бедствовать, конечно, не бедствовали. Но не хватало то одного, то другого. Цены росли с невероятной скоростью, а зарплата не увеличивалась. Ни мать, ни жена, конечно, ни в чем его не упрекали, наоборот, как могли, поддерживали. Тем не менее Уктам чувствовал какую-то свою вину. Все-таки он единственный мужчина в доме. Он ответственен за все, он должен обеспечивать семью. А как? Не воровать же идти, в конце концов.

— Что же делать? — все время крутилась мысль у него в мозгу в последнее время, и он ничего не мог с этим поделать.

— Хорошо, Джерик, сейчас переоденусь и приду. Если хочешь — подожди, пойдем вместе, — ответил он пацану.

— Нет, Уктам-ака, я пойду — у меня дела, — скороговоркой выпалил мальчик. — А вы идите, да побыстрее — папа давно ждет Вас. Я уже второй раз прихожу за Вами. Папа сказал, чтобы я сходил еще раз, а то тетушка Фатима забудет сказать Вам. Ну, я побежал, — крикнул он, убегая.

— Ну и постреленок –шустрый как юла, — подумал Уктам, входя в спальню. Не спеша переоделся в домашнюю спортивную одежду, взял из кармана пиджака сигареты со спичками. Уже в коридоре столкнулся с женой.

— Я к Касыму, — ответил он на вопросительный взгляд жены.

— Догадалась. Слышала. Ужинать самим?

— Да, конечно, меня же на ужин приглашают.

— И на выпивку… Долго не задерживайтесь — завтра Вам на работу.

— Постараюсь, — буркнул он, уже выходя.

Пройдя через калитку, Уктам на секунду остановился перед полуоткрытой дверью в далан. Она чуть скрипнула, когда он ступил внутрь.

— Уктам, дружище, салам алейкум, дорогой! — улыбаясь, шел ему навстречу с нетерпением ожидавший хозяин.

— Здравствуй, Касым! — с улыбкой приветствовал он друга.

Пожимая руки и обнимаясь, они расспрашивали друг друга о жизни и делах.

— Ну, давай рассказывай, как дела, как поездка.

— Все нормально, Уктам, все хорошо. Проходи в дом. Давай в зал, там поговорим за дастарханом.

Слегка подталкивая одной рукой, он повел друга во внутренние комнаты. В большой и просторной комнате, куда они вошли, все уже было приготовлено. На длинной и не очень широкой хан-тахте был накрыт дастархан со всевозможной снедью. Пообеим сторонам хан-тахты были настланы плотные покрывала –курпачи, сшитые из золотисто-красной парчовой ткани. Из такой же ткани были балыши –подушки-кругляши, уложенные штабелями на одном конце курпачи.

— Присаживайся поудобнее, — хлопотал хозяин.

— Вот возьми балыши, — сказал он, подкинув ему подушки, заодно прихватив и для себя. Усевшись ближе к центру стола, подложив сбоку сразу два балыша, Уктам только теперь обратил внимание на стол и очень удивился. Он был сервирован, по крайней мере, человек на восемь или десять.

Центр стола занимала стопка больших лепешек, чуть ли не полуметр в диаметре, белых и ароматно пахнущих тмином. Рядом — роскошная хрустальная ваза с фруктами, вокруг множество мелких блюдец с сухофруктами, сладостями и конфетами. Две тарелочки побольше — одна со свежими помидорами, другая с огурцами и луком, очищенным от шелухи. Еще на одной был аккуратно уложен чеснок и красный жгучий перец. В салатницах красиво разложены соленья.

— Ты гостей ждешь? Ребят, что ли пригласил? — спросил Уктам, изумленно оглядывая стол.

— Да нет, никого не жду. Только тебя пригласил, — улыбаясь, ответил Касым.

— А зачем тогда все это? К чему такая помпезность? — еще больше удивился Уктам.

— Да как тебе сказать? В общем, я хотел всех ребят собрать, но в последний момент передумал. И знаешь, почему? — ответил вопросом на вопрос Касым.

— Нет. Случилось что?

— Да нет, ничего не случилось. Просто я хотел с тобой поговорить об одном деле, а если все соберутся, какой там разговор, –одна пьянка.

— Что за дело? О чем ты? — удивился Уктам.

— Позже. Сейчас давай выпьем по маленькой, закусим, чем бог послал, как говорят русские, а потом поговорим.

— Ты меня заинтриговал. О чем ты хочешь поговорить? — не унимался Уктам.

— Да успокойся, Уктамчик, я сказал, — все по порядку. Сначала обед — потом война. Лучше возьми нож. Вот помидоры, лук, перчик — сделай салат по-дехкански. А я пойду, потороплю жену, — сказал Касым, протягивая ему небольшой кухонный ножик. — А еще надо принести самое главное, чего здесь не хватает.

— Интересно, о чем он хочет со мной поговорить? –думал Уктам, не спеша, но с умением нарезая овощи тонкими ломтиками. О чем или, может, о ком? –навязчиво крутились мысли. Спустя некоторое время Касым вернулся, неся в одной руке две бутылки водки, а в другой — «Кока-колу» и минеральную воду.

— Ну вот, теперь все на месте. Заканчивай побыстрее с салатом, жена уже горячее несет. А я горячительное открою, — сказал он, беря одну из бутылок. И действительно он еще не успел накрошить перец поверх салата, как открылась дверь, и вошла Насипа­- жена Касыма.

— Здравствуйте, Уктам-ака, — улыбаясь, поздоровалась она, при этом аккуратно размещая ароматно пахнущее блюдо посреди дастархана, как раз перед мужем и гостем.

— Как у вас дела, Уктам-ака, как дети, как поживают ваша мама –тетушка Фатима, как Джамиля — подруга моя? — щебетала она, не давая ему слово выговорить.

— Спасибо, Насипа, все хорошо. Джамиля привет передавала, — соврал он, не зная зачем.

— Эсен болсин, и ей от меня привет передайте. Кушайте на здоровье. Кушайте. Ош болсин, — проговорила Насипа, покидая их.

Блюдо пахло изумительно. Это была домлама из баранины с овощами, густо заправленная специями. Аромат зиры слегка перебивал остальные запахи, сильно возбуждая аппетит. Пока Касым разливал водку и напитки по пиалам, Уктам дорезал перчик малюсенькими колечками и половину посыпал на салат из помидоров, лука и чеснока, а другую половину оставил, чтобы добавить, в случае если не очень остро получится. Огурцы он порезал вдоль, положил на отдельную тарелку и слегка посолил.

— Ну, давай. Ставь салат сюда. Давай выпьем, — сказал Касым, протягивая ему маленькую пиалу, чуть ли не доверху наполненную водкой, за ней сразу подал пиалу побольше с напитком. Обе пиалы были одинаковой расцветки — сине-белые с узором в виде коробочки хлопка.

— Ну, давай. За что будем пить?

— Как за что? За твой приезд, за удачу в твоих делах.

— Нет, нет! Постой, давай лучше за нас, за нашу дружбу, а потом за остальное.

— Ну, хорошо, давай за нас.

— За нас, — чуть ли не одновременно воскликнули оба и, чокнувшись пиалами, опрокинули содержимое в рот.

Касым, чуть поморщившись, быстро схватил вилкой свежий салат и тоже отправил в рот. Пожевав салат, поморщился еще больше.

— Ух ты. Ну и перчик, во рту горит, — произнес он, чуть ли не в слезах.

Уктам, в отличие от него, выпил водку залпом и быстро запил напитком.

— Между прочим, водку не надо запивать, –лучше закусывать. Это еще профессор Преображенский сказал, — заметил Касым

— Кто-кто? — не понял Уктам.

— Профессор Преображенский из «Собачьего сердца». Не помнишь что ли, он еще ассистента своего — Борменталя, наставлял.

— А-а. Понятно, — пробурчал Уктам.

— Что понятно? Давай, бери мясо, пока не остыло. И сам, показывая пример, выхватил вилкой жирную пластину бараньих ребрышек.

Уктам, последовав его примеру, тоже переложил себе в тарелку небольшой кусок баранины, картофелину, помидорчик и кусочек моркови.

— Давай теперь выпьем за наши семьи, за матерей, — Касым быстрым движением налил по второй.

— Ну, давай, — поддержал Уктам.

Еще раз чокнулись, выпили и закусили.

— А теперь давай за наших жен и детей, — Касым стал разливать по третьей.

— Да подожди ты! Дай отдышаться, — попытался остановить его Уктам.

— Что мы выпили?! Ничего мы еще не пили! Давай еще по одной за жен и детей, а потом покушаем.

— Ну, ладно, –уговорил, — согласился Уктам. Хотя уговаривать было необязательно. Выпили стали закусывать, в основном, отдавая предпочтение домламе.

— Очень, очень вкусно, — еле проговорил Уктам с плотно набитым ртом.

— Кто готовил, ты или Насиба?

— Конечно я, женщины разве так умеют готовить? Они об экономии думают, а не о вкусе.

— Да, здесь ты прав на все сто процентов, — согласился Уктам.

Увлекшись едой, Уктам не обратил сначала внимания, что Касым налил остаток водки из первой бутылки себе и стал открывать вторую бутылку.

— Хватит, Касым, не открывай. Больше не будем, — попытался он остановить друга. Получилось это у него не совсем убедительно. Касым, не моргнув глазом, спокойно открыл бутылку, наполнил свою пиалу чуть ли не краев, потом налил Уктаму побольше. Взял пиалу левой рукой и поставил на открытую ладонь правой руки. Хмель уже чувствовался в его речи и движениях. Да и Уктам чувствовал, что водка делает свое дело.

— Касым, может, хватит, — еще раз попробовал он остановить друга.

— Ты что, подожди, вот эту тоже выпьем. Выпьем за тебя, за твои успехи.

— Ты что, смеешься?! Какие у меня успехи? — обиделся Уктам.

— Ты не обижайся, Уктам, я еще не пьяный, –знаю, что говорю. Выпьем за твои будущие успехи. Ты знаешь, о чем я? Давай выпьем, потом поговорим, и он протянул руку, держа на ладони пиалу с водкой.

Уктам только теперь догадался, о чем с ним хочет поговорить Касым. Последний раз они говорили на эту тему давно, более полугода назад. Как-то в начале весны Касым, вернувшись из очередной своей челночной поездки, собрал друзей у себя. Между разговорами о том, о сем Уктам пожаловался, что в колхозе, где он работал, с каждым годом становится все хуже и хуже. Зарплата маленькая, и ту вовремя не выдают, про премии вообще забыли, даже сверхурочные урезали практически наполовину.

Касым, как всегда, перебил его: «Так тебе и надо! Который год я тебе говорю, зачем тебе эта работа, что ты вцепился в нее, или председателем колхоза хочешь стать? Уходи из колхоза. Пошли со мной челноком работать. А ты –ни в-какую. Еще раз я тебе предлагаю, брось эту работу, поехали со мной». Все посмеялись, кто-то поддержал Касыма, кто-то был против него, потом разговор перешел на другую тему и об этом забыли. Но Касым не забыл, через два-три он как бы случайно встретил Уктама возле его дома. Скорее всего, он специально ждал его. Уктам пригласил друга в дом, он отказался, сославшись на какие-то дела. Поговорили о том, о сем, и Касым опять вернулся к этой теме. Уктам не готов был к этому разговору и не знал, что ответить. Обещал подумать. Тогда он воспринял это не очень серьезно, хотя мысль об этом не раз посещала его. Да и Касым как-то на эту тему больше разговор не заводил. Видимо, своих проблем хватало. Скорее всего, Касым сейчас хочет об этом поговорить.

— Ну, давай! Что призадумался, казак молодой? Поднимай пиалу, вот так держи на ладони, — вывел его Касым из задумчивости.

— Да, конечно, — сказал он, ставя пиалу на середину правой ладони.

— Выпьем, Уктам, за наши с тобой будущие успехи.

Плавным боковым движением рук они чокнулись пиалами, и от этого чоканья в воздухе повис мелодичный звон соударяющегося фарфора.

Залпом выпили и не спеша приступили к еде.

— Ты, наверное, догадался, о чем я хочу с тобой поговорить, — начал опять Касым.

— Да, теперь догадался, — ответил он, с интересом глядя на друга.

Они были ровесниками друзьями, одноклассниками и соседями. Даже в детский сад ходили в один и тот же. Но они были разные во всем.

Уктам был худощавый, чуть выше среднего роста, рано начавший терять свои темно-русые под цвет глаз волосы, небольшой, чуть заостренный нос над узковатыми губами, узкий подбородок и слабо выделяющиеся скулы на светлой коже лица. Ни дать ни взять Ален Делон, как часто подшучивали над ним друзья. Человек он был неконфликтный, с мягким характером. Касым же наоборот — роста ниже среднего, широкоплечий, с накачанными бицепсами. Волосы черные, прямые, стриженые «ежиком». Чуть раскосые черные глаза на скуластом лице, кожа шоколадного цвета, маленький ноздрястый нос и небольшие губы указывали на его не то монгольские, не то кыпчакские корни. Несмотря на невысокий рост, Касым обладал неуемной энергией и силой. Сангвиник, нетерпеливый, со вспыльчивым, но отходчивым характером. За какое бы дело ни взялся, старался довести до конца, во что бы то ни стало.

— Ну, рассказывай, как у тебя дела, как успехи, как работается в твоем этом, так сказать, передовом колхозе.

— Да вроде бы ничего, — ответил Уктам, делая вид, что не заметил его иронии.

— Вот именно что ничего. Ничего ни у тебя, ни у твоего колхоза не в порядке.

— Развалится твой колхоз не сегодня, так завтра. Да не только твой, всем колхозам пришел конец, это и ежу понятно. Вот только ты понять этого не хочешь, не знаю почему. Не понимаю тебя, ты молодой парень с высшим образованием да еще с головой на плечах все еще цепляешься за эту работу. Работаешь с раннего утра до позднего вечера, даже по выходным, а зарплата мизерная и ту не вовремя выплачивают. Что, разве я не прав?

Действительно Уктаму было нечем возразить. Все шло к этому. Вот уже шестой год, как не стало Советского Союза. Огромной сверхдержавы. Многие, особенно простой народ, до сих пор еще не понимали до конца, что теперь будет, как дальше жить. Надеялись, что все образуется само собой. СНГ образовали, может, заново будем объединяться, может, еще что. Старались не думать о худшем. Надеялись на лучшее. Но с каждым годом становилось все хуже и хуже.

Началось это, конечно, не сегодня, а гораздо раньше, –еще в середине восьмидесятых. Тогда появились первые признаки того, что у нас не всё так, как хотелось бы. Только мало кто в то время обращал на это внимание, не только в сельской местности. Так было везде по всему Советскому Союзу, вроде бы всего было достаточно, все было в изобилии, всего хватало. Люди жили в радости, особенно старшее поколение, повидавшее войну. На их долю выпали все тяготы: и голод, и холод, и разруха, и смерть. И поэтому теперешняя скромная жизнь казалась им раем. Да и молодым не на что было жаловаться. Все у них было: хочешь учиться — учись, хочешь работать — работай. Как говорили тогда: «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет».

В общем, так оно и было, если не считать некоторых нюансов. А нюансы заключались в том, что сначала понемногу, с оглядкой по сторонам, а потом все наглее начало процветать казнокрадство, кумовство и взяточничество. А с середины семидесятых и, особенно, в начале восьмидесятых, это явление приобрело колоссальные масштабы. Но и это тоже мало заботило простых людей. Жили в основном неплохо. Колбасу, сыры и прочие деликатесы употребляли по праздникам, количество которых тоже было немалым. Мясо покупали у махаллинского мясника по пять рублей за килограмм, а о том, что его могут продавать за рубль восемьдесят копеек в гастрономах больших городов, они даже не подозревали. А еще помогал свой огород, своя живность. Так что жили тогда неплохо. Вот только антиалкогольная кампания при Горбачеве повлияла на благосостояние людей. Это была настоящая беда не только для народа, но и для государства. Сколько денег не досчитался бюджет, сколько гектаров виноградников порубили крестьяне по всему Союзу, — один Аллах знает. И что? Разве пить бросили? Нет, конечно. Наоборот стали употреблять разную гадость, начиная от технического спирта, кончая разными химическими или аптечными препаратами. Но ничего выжили и еще как! Зато узбеки научились самогон варить, не хуже, чем русские или украинцы.

А потом грянула беда. Август 1991 года. Развал Союза Советских Социалистических Республик — огромной необъятной страны, Родины многих и многих людей. Это был как гром среди ясного неба! Нет, скорее, как цунами в тихую безветренную погоду. Многие были в растерянности, особенно чиновники и бюрокр