Даша: после больницы
Кода мы вернулись домой после больницы, про ту девочку больше никто не вспоминал. Да и мне не хотелось больше думать о больнице.
Но обстановка в доме стала совсем другой, какой-то напряженной и тяжелой. Мама сначала плакала целыми днями. Папа пропадал на работе. Если раньше мы любили собираться втроем за ужином и рассказывать друг другу смешные истории о том, как прошел наш день, то теперь никто не собирался за столом. Мама вообще почти перестала есть, а папа, по его словам, перекусывал по дороге домой и был не голоден.
Они больше не разговаривали и не шутили друг с другом, как раньше. Да и со мной больше никто не говорил. Точнее, говорила только мама.
Она садилась в кресло возле окна, смотрела на улицу и долго-долго со мной разговаривала. О своих каких-то делах, я не всегда понимала, если честно, о чем она говорит и почему она говорит именно об этом и именно сейчас. В такие моменты я пыталась что-то ей сказать, успокоить или наоборот развеселить, но мама меня как будто и не слышала вовсе. Только говорила, говорила и плакала.
— Даняша, ты моя маленькая Даняша, — постоянно повторяла она.
На меня она не смотрела, а смотрела куда-то мимо — то ли в окно, то ли на стену. Я никак не могла поймать ее взгляд.
Один раз, пока мамы не было, я решила посмотреть, куда же все-таки она смотрит и что она видит. Я зашла в комнату и села на ее кресло напротив окна.
Красивый вид. Была весна, за окном зацвела яблоня, вся белая — если зажмурить глаза, то может показаться, что она вся в снегу. Но нет, откроешь глаза пошире — это не снег, а маленькие белые цветочки. Красивый вид!
Но тут мои глаза скользнули немного в сторону, на стену. Там висела моя фотография. Мне она никогда не нравилась. Нас фотографировали в школе, и я была с косичками и в школьной форме. Но в тот день у меня был насморк, и улыбнуться красиво фотографу я не смогла, так и осталась на этой фотке с какой-то кривой улыбкой и распухшим носом. Почему-то раньше я не замечала, что родители повесили на стену именно эту дурацкую фотографию. Я уже готова была рассердиться, как заметила нечто необычное. Черная ленточка. В углу фотографии была черная ленточка, а снизу — мое имя и даты «2000 — 2012 гг.».
Даты жизни. Получается, я уже год как умерла.
Кристина: детский дом
За окном смеркалось, по стеклу ползли капли дождя.
— Все на ужин! Дети! Идем на ужин! — раздался резкий голос воспитателя.
И тут же из разных концов комнаты зашевелились, с неохотой стали продвигаться к выходу дети.
Кристина не сразу услышала. Погрузившись в свои мысли, она сидела на подоконнике и смотрела в темноту за окном, не замечая ничего вокруг.
Проходившая мимо Ленка дернула ее за юбку, только после этого Кристина сползла с окна и встала в ряд.
— Парами. Дети, становимся парами! Где твоя пара? А ну хватить болтать!
Они спустились в столовую, откуда уже доносились запахи ужина.
Есть не хотелось. Кристина думала о том, что приходит вечер, сейчас они поужинают и совсем скоро их отправят спать. Она не любила вечернее время. Ей казалось, что темнота вползает в здание детского дома, в каждый его уголок, и ей становилось страшно.
Еще больше она не любила спать в медкабинете. Ее всегда отправляли спать туда, потому что боялись, что ей снова станет плохо ночью, и придется отправлять ее в больницу.
В медкабинете она спала одна. Когда на дежурстве оставалась тетя Валя, она оставляла включенным свет в коридоре, и было не так страшно. Иногда дежурил мужчина. Кристина никак не могла запомнить его имя, но она очень не любила его дежурства. Он всегда оставлял закрытой дверь и никогда не включал свет.
Тогда Кристина оставалась одна в темной комнате. В такие ночи она не могла заснуть. Ей казалось, что в темноте шевелятся и шепчут какие-то чудовища, и стоит ей пошевелиться, как чудовище тут же выскочит из-под кровати и схватит ее.
В такие ночи она залезала с головой под одеяло и рассказывала себе сказки. Это были довольно однообразные сказки, в которых она оказывалась в волшебной стране с героями любимых мультиков. Иногда она придумывала для себя сказку, в которой за ней в детский дом приходила ее мама и забирала ее домой, подальше от темного медкабинета.
Маму свою она не помнила. Когда-то давно она слышала в разговоре нянечек о том, что маме она оказалась не нужна, поэтому мама отдала ее в детский дом. Но иногда к ним приходили люди и забирали кого-то из детей.
Вот недавно забрали Сашку, Кристининого друга. Они приходили в детский дом, играли с ним, а еще приносили конфеты всем детям из их группы. Но Кристина завидовала Сашке, потому что конфеты конфетами, а играли они с ним и приходили они к нему. А потом они его совсем забрали. И тогда Ленка ходила по комнате и говорила всем: «Вот Сашку забрали, а скоро и за мной придут и заберут меня!»
Она так убедительно говорила, что Кристина верила, что действительно заберу.
— Лен, а меня тоже заберут?
— Тебя не заберут! Ты же больная, а кому нужна больная? Все хотят здоровых и красивых, — со знанием дела ответила Ленка.
Да, Кристина знала, что она больная. Ее болезнь называлась как-то сложно, и она никак не могла запомнить ее. Но она часто бывала в больнице, куда ее увозили, когда ей становилось плохо. В больнице ее уже все знали, бывала она там часто. Медсестры в больнице были добрые. Иногда они угощали ее конфетами или бананами.
Ее клали в палату с другими детьми. Дети лежали в больнице с мамами, а Кристина — одна. Мамы тоже бывали добрые, жалели ее и тоже угощали сладостями. Кристина надеялась, что какая-нибудь из этих мам когда-нибудь заберет ее к себе домой, но обычно их выписывали, и больше Кристина их не видела.
Новенький
Когда школьники уходили в школу, детский дом пустел. Оставались одни малыши, которых выводили на прогулку.
Обычно малыши тихо копошились в песочнице. Бегать им не разрешали, объясняя это тем, что они могут упасть и разбить коленки, а значит, их придется везти в больницу и делать уколы.
Уколов Кристина боялась, поэтому старалась вести себя тихо и не бегать.
Когда еще был Сашка, они часто носились вместе, играя в догонялки. Их ругали, наказывали, но им было так весело, что на прогулке они забывали о запрете.
Но теперь Сашки не было. Интересно, подумала Кристина, что он сейчас делает со своими новыми мамой и папой. Его, наверное, кормят конфетами и шоколадом и каждый день покупают новые игрушки.
Размышления Кристины были прерваны шумом въезжающей во двор машины.
— А вот и новенького привезли, — сказала воспитательница.
Из машины вышел взъерошенный мальчишка.
Воспитатели подошли к машине и начали о чем-то говорить с теми, кто привез мальчишку в детский дом.
Пока взрослые разговаривали, Кристина с любопытством осматривала вновь прибывшего.
Новенький Кристине сразу не понравился. У него была шершавая темная кожа, пятнистые руки и грязные волосы. Он ни на кого не смотрел, а его черные глаза были какими-то дикими.
Кристина решила держаться от него подальше. Из разговора взрослых она услышала, что его зовут Никита.
В разговоре также мелькнули слова «тюрьма», «издевательства», но Кристина не поняла, о чем они говорили. Поняла она только одно — новенький Никита ей категорически не нравился.
И еще больше ей не понравилось то, что его определили в ее группу.
Он держался отстраненно, ни с кем не разговаривал, ни на кого не смотрел. На все вопросы воспитателя отвечал кивком головы.
Когда с занятий вернулись школьники, Кристина сразу побежала рассказывать Ленке о новеньком. Ленку это, кажется, не сильно волновало.
Сегодня она подралась с какой-то девочкой в школе. Ленка рассказала, что в школе у нее есть враги — три девочки из параллельного класса. Они постоянно задирают ее и дразнятся «детдомовкой» и другими обидными словами.
После Ленкиных рассказов о школе Кристине всегда становилось не по себе. По ее представлениям, дети в школе занимались только тем, что выясняли отношения, дрались, обзывались и травили тех, кто помладше.
Кристине не хотелось идти в школу. Она боялась, что старшие дети будут дразнить ее. А еще она думала про то, что в школе ей снова станет плохо, и ее повезут в больницу.
После обеда детей снова вывели на прогулку. Думая о школе и о Ленкином рассказе, Кристина уже и забыла про новенького, пока не услышала звуки.
Повернув голову, она увидела, что новенький сидит на земле, раскачивается и воет. Это были странные звуки. Кристина слышала раньше, как кричат и плачут малыши, но звуки, которые издавал новенький, были не похожи ни на плач, ни на крик. Скорее, это было что-то вроде завывания.
Воспитательница попыталась поднять его с земли и утащить в медкабинет, но Никита хоть и был на вид худеньким, оказался довольно сильным, и при каждой попытке к нему прикоснуться, брыкался и пинал воспитателя.
Еще за обедом дети обратили внимание на его руки и шею. Они все были в каких-то странных пятнах, и Ленка, как самая старшая и умная в группе, решила, что новенький болеет какой-то заразной болезнью.
Дети шарахались от него, чтобы не заразиться, поэтому Кристина удивил
