Да, если бы не Ростоцкий, если бы не его вера в меня, я бы, наверное, не состоялся. Он видел во мне то, что я сам в себе не обнаруживал. Он уговорил меня сыграть того же Мельникова в фильме «Доживем до понедельника». Я отказывался, утверждал, что этот герой мне непонятен, «это не я». Он отвечал: «Ничего подобного. Вот ты сейчас разбираешься в своей жизни, пытаешься понять, правильно ли ты живешь. Вот этим занят и Мельников. Так что ты такой, какой сейчас мне и нужен». Решился после того, как Станислав поставил жесткое условие: «Если ты мне друг – будешь играть».
Мне надо было убрать из-под Штирлица пьедестал, контурность, суперменство, которые так и лезли изо всех фильмов про разведчиков… Когда я читал сценарий, мне не хватало человеческого – того, что может личностно заинтересовать людей в Штирлице. Много профессионального, много психологического, много чисто разведческого, а вот такого… теплого, что ли, и при этом обязательно без всяких сантиментов – мало.
Пусть зрители в первых сериях узнают известного артиста – тем сложнее и интереснее задача: заставить их забыть, что я – Тихонов, и думать только о Штирлице. И она оказалась права. Я потом посмотрел на это мое фото – действительно кошмар.
Помню, когда увидел себя в первом фильме, то подумал: «Какой у меня длинный нос! Совершенно не актерская внешность». Потом, разговаривая уже со сложившимися актерами, выяснил, что комплекс гадкого утенка испытывают многие начинающие артисты. И совсем другое самочувствие, когда уже овладел этим мастерством. Такое ощущение, как будто у тебя вырастают крылья.
. Я пытался на экране выглядеть просто, без патетики – она не очень хорошо действует на зрителя. Старался быть естественным – обычным мирным человеком, который в силу сложившихся обстоятельств вынужден надеть военную форму и уйти на фронт, куда уходили наши отцы и откуда приходили треугольные весточки. Уходили не только отцы, но и маль
