автордың кітабынан сөз тіркестері  Самоцветы: от легенд к истории

Владимир Печенкин

Аматэрасу получила бронзовое зеркало — символ Солнца. Бог ночи Цукуёми унаследовал символ Луны — священную яшму. А повелитель морских бурь, тайфунов и цунами Сусаноо принял символ молнии — несокрушимый самурайский меч. Священные реликвии представляли все виды небесного огня: свет солнца, луны и молнии.

По одной из легенд, у бога Идзанаки (который, кстати, и создал Японские острова) было трое детей, между которыми он разделил свои владения. Старшей сестре — Аматэрасу-о-миками — «Великой священной богине, сияющей на небе», богине-солнцу — в правление досталась «равнина высокого неба», среднему брату — Цикуёми — «страна, где царствует ночь», а младшему — Сусаноо — равнина моря

Так, «рубин» Тимура и «рубин» в короне Екатерины II оказались менее ценными минералами — шпинелями; «алмаз» Браганца, который должен был украсить корону португальских королей, и вовсе обратился топазом

Скорее всего, камни были похищены Л. А. Перовским — любителем самоцветов. Хотя и тут есть скользкий момент: обладать уникальными образцами и не иметь возможности ими похвастаться — пытка не для всякого коллекционера. Не исключено, что у графа просто загорелись глаза и он не смог устоять перед искушением. Как говорится, совершил кражу в состоянии аффекта, или выражаясь по-русски — бес попутал. А когда пропажей заинтересовался самодержец — пришлось заметать следы. От Пермикина удалось откупиться высоким покровительством. Хотя роль последнего в этой истории тоже до конца не ясна.

Как известно, Пермикин с соизволения своего благодетеля отправился на вольные хлеба в Восточную Сибирь, где работал по камнецветному сырью. В местах, где ведутся такие работы, постоянно вьются темные личности «купи-продай», и в связи с этим интересно сообщение В. Дебердеева в старом выпуске журнала «Наука и жизнь»: «Есть свидетельства, что спустя какое-то время после таинственного исчезновения «изумруда Коковина» разным специалистам-минералогам, работавшим на территории восточнее границы Европы и Азии, показывали длиннопризматический изумрудный кристалл, схожий по своим достоинствам с знаменитым именным смарагдом
[5]
.

Камень каждый раз принадлежал частному лицу, которое заламывало за самоцвет неслыханную цену. Поманив ученых прозрачной глубиной, не замутненной ничем чистотой, великолепной игрой света на гранях, прекрасные кристаллы снова уходили в неизвестность, и следы их терялись во времени и пространстве

в этой истории был и еще один персонаж — Григорий Мартемьянович Пермикин, ничем не примечательный двадцатидвухлетний мастеровой Екатеринбургской гранильной фабрики. И вдруг именно ему выпадает честь сопровождать в столицу фельдъегерскую тройку, везущую ценный груз — интересно, за какие заслуги? Пермикин был единственным человеком, который присутствовал как при отправке опечатанных изумрудов, так и при вскрытии ящиков в личном кабинете Л. А. Перовского. Наверняка он мог бы пролить свет на эту загадочную историю. Мог бы, но не захотел.

После прибытия в Петербург в качестве сопровождающего Пермикин длительное время находится под покровительством Перовского, который оставляет его в Петербурге, устраивает на работу на Петергофскую гранильную фабрику, а затем на обучение в Петербургский технологический институт. На родную Екатеринбургскую фабрику он возвращается лишь в 1839 году в звании чиновника для особых поручений. Правда, встретили его там неласково и он, опять же с помощью Перовского, занялся, как сейчас бы сказали, «полевой геологией» — поисками месторождений цветных камней в Восточной Сибири.

И все же

Это всегда животное, но иногда это хищный зверь»

Это всегда животное, но иногда это хищный зверь»

Перовский был не только знатоком цветного камня, но и страстным коллекционером. Помимо прочего, обладал он норовом, мягко говоря, своеобразным. Один из его сослуживцев по Департаменту уделов оставил такую характеристику: «Характер имел твердый, настойчивый, готов был прошибить каменную стену, лишь бы достигнуть своей цели… Честолюбивый до ненасытности и устремлявший к тому все свои действия… Непомерное честолюбие и неумолимая жестокость». Граф Дмитрий Николаевич Блудов, николаевский министр и тоже далеко не ангел, характеризует Льва Алексеевича исчерпыва

Ответ Коковина может служить его характеристикой: «Относительно деланной Вами мне доверенности на коммерческих правилах в доставлении здешних цветных камней, породных кусков для Минерального Собрания и годнаго на дело вещей малахита и предложения от таковой спекуляции выгод, мне ничего не остается другого сказать, как принесть совершенную Вам мою благодарность и за откровенность Вашу объясниться с таковою же откровенностью. Странностью моих правил могут ежели не удивляться, то шутить многие. Я не могу сказать, чтобы был беден, но и не богат. Довольствуясь ограниченным жалованием, перенося иногда недостатки с надеждою, что когда-либо начальство взглянет на труды мои, твержу пословицу: за Богом молитва, а за царем служба не теряется; и пока служу, никаких сторонних выгод желать и искать не могу, да и самая заботливость службы того не позволяет, а чтобы быть полезным вверенной управлению Вашему Петергофской шлифовальной фабрике, с совершенным удовольствием готов служить Вам для выгоды казны без всяких коммерческих видов, при сих доставленных со стороны Вашей средствах…»

уверенным, что труды ваши по сей операции не останутся без особого внимания начальства…»