Оглавление

Тульпа

1.Вондер

— Сколько раз я тебе говорила: вылезай уже из своей скорлупы! — голос Тени режет, как холодный скальпель. — И перестань тратить силы на то, что не в твоей власти.

Я отворачиваюсь. Спорить бесполезно — она всё равно задавит фактами, как танком. Стоит мне только начать формулировать мысль, у неё уже готов контраргумент. Она как будто видит моё будущее, а я всё ещё барахтаюсь в настоящем, путаясь в собственных эмоциях.

Каждый наш спор начинается одинаково: я строю в голове убийственные аргументы, уверена, что на этот раз прижму её к стенке… а потом реальность швыряет меня лицом в асфальт. И да, угадайте, кто снова прав.

Кто она такая? Иногда мне кажется, я знала ответ. Когда-то. Теперь — нет. Осталось только осознание: её не существует.

Нет, я не псих. У меня нет справки, нет таблеток, нет дурных привычек. Мне шестнадцать. Я обычная. Та, мимо которой ты проходишь, даже не заметив. Может, мы уже стояли вместе в очереди за кофе или на остановке, и ты даже не вспомнишь.

У меня обычная жизнь. Скучная до зевоты — если бы не одно «но». Я живу с ней. Всегда.

Тень — моя тульпа. Что-то вроде воображаемого друга… только гораздо хуже. И серьёзнее. Она родилась в моей голове, из моей фантазии и упрямого любопытства. Такая реальная, что иногда я теряю границу между нами.

Никакой мистики. Просто когда-то я заигралась. И создала её.

Она вся в чёрном. Длинное лёгкое платье, прозрачные рукава, как из секонд-хэнда или магазина с неформальной одеждой. Густые волосы до пояса, струятся, как чернила в воде. Иногда, когда она поворачивается ко мне спиной, я вижу бант на затылке — чёрный, как асфальт после грозы. Его края шевелятся. На одном — гримаса, как у маски театра ужаса. На другом — приветливая улыбка. А третий вообще уставился на меня глазами. Настоящими.

Сегодня она снова стояла в углу. В том самом, куда меня в детстве ставили за «плохое поведение». Стена там всегда пахла сыростью, а от пола тянуло холодом.

Тень повернулась. Её одежда, причёска, бант — всё как всегда ясно, как под прожектором. Но лицо… Лицо ускользало. Стоило мне сосредоточиться — и в голове что-то «съезжало», подобно картинке в старом телевизоре. Иногда оно расплывалось, иногда пряталось за невидимой вуалью, оставляя только призрачные очертания изящных черт. А порой не оставалось ничего — только чёрная воронка, тянущая взгляд внутрь.

Но голос… Голос я слышала всегда. Чётко. Разборчиво. Он был моим. До последней интонации.

Сейчас я вспоминаю нашу историю с самого начала, до мельчайших деталей. Я не знаю, кто такая Тень, но прекрасно помню день, когда она появилась.

Мне было двенадцать. Мы с нашей хулиганской стаей снова шли на заброшку. Наш «алтарь» — кусок кирпичной стены от развалившейся многоэтажки — торчал среди колючих кустов, окружённый грудами веток и камней. Казалось, сам двор пытался спрятать его от чужих глаз.

Мы сложили из кирпичей подобие трона для каждого. Сидя на нём, можно было чувствовать себя жрецом, читающим заклинания, или вожаком банды, которая плевала на все правила.

Там мы снимали идиотские ролики — до слёз смешные для нас, но слишком рискованные, чтобы сливать в сеть. Родители бы втащили так, что никакое «проклятие» не показалось бы страшным. Там же мы травили друг другу дикие истории и делились «секретными» знаниями, взятыми из интернета, словно это был контрабандный товар, добытый в обход всей системы.

В тот день Алиса прислала в наш чат сообщение с грифом «секретно»: всем срочно собраться, у неё есть информация, от которой мы будем в шоке. Обычно такие вбросы мы удаляли сразу, на случай если за нами уже следит ФСБ. Или хотя бы родители, обеспокоенные тем, что мы вообще имеем смартфоны.

Была осень, самое начало учебного года. Я торопливо запихнула руку в болтающийся рукав сиреневой куртки и соврала маме, будто иду к Алисе зубрить математику перед гипотетической контрольной, о которой «забыла». Мама поверила. Врать я умею с детства — с талантом и артистизмом. Сейчас Тени это, мягко говоря, не нравится.

Для правдоподобности я прихватила тетрадь, ручку и конфеты — якобы «угостить Алису». Мама осталась довольна. Наверное, даже немного гордилась моей учебной инициативой.

А я радовалась, что мир можно обмануть — если подобрать правильные слова и вовремя улыбнуться.

В тот вечер собралась вся наша гоп-компания — шесть человек: три девчонки и три пацана. «Трое на трое» — так нас называли в школе, будто мы участвовали в каком-то местном «Бое без правил». Мы же величали себя клубом активистов. Не отличники, зато пытливые умы с жаждой знаний и доступом в Интернет. Мы постоянно вляпывались в истории, которые сами же и придумывали. Наш любимый вопрос звучал как вызов реальности: «А что будет, если?..»

Пока другие дети коллекционировали наклейки или пятёрки, мы коллекционировали последствия. Взорванная в мусорке петарда во время урока? Легко. Листовки с позорными историями про учителей и учеников? Было. Но всё это оказалось лишь разминкой. Настоящее «если» случилось позже — и разделило мою жизнь на «до» и «после».

Честно? Лучше бы мы так и остались мелкими пироманами и сказочниками.

Автором большинства наших баек была я. Я могла загнать любую чушь так убедительно, что даже наши скептики начинали переглядываться.

— Говорю вам, у директора нет сердца, — шептала я, нарочито страшным голосом, щёлкая карандашом по столу. — Только проводки и батарейка на девять вольт!

Кто-то прыснул, кто-то замер, но через минуту вся наша банда уже спорила, как проверить: разрезать галстук или подсмотреть под воротник пиджака.

Я подхватывала смех, крутилась в центре, сияла глазами и чувствовала, как мир готов слушать только меня. Тогда я была другой — дерзкой, смешливой, жадной до внимания. Жизнь ещё не успела меня приручить.

В тот самый вечер никто не опоздал — наоборот, все пришли раньше, будто мы собирались раскрыть государственную тайну. Когда я добралась до нашего «алтаря», компания уже мастерила новые сидушки из кирпичей: старые опять кто-то разломал. Конфеты, которые я принесла «для Алисы», исчезли в секунды — мне не досталось ни одной. Но я не расстроилась: дома целая ваза, а главное угощение вечера — вовсе не сладости.

Главное — новости Алисы. Я знала её с первого класса, но такой не видела никогда. Щёки горели, как после поцелуя с метелью, веснушки прятались под румянцем. Зелёные, хитро прищуренные глаза — как у кошки, замышляющей шалость. Волосы, обычно растрёпанные, собраны в высокий хвост, а поверх одежды — мешковатая кофта, похожая на самодельный плед.

Она сидела, обняв колени, и смотрела на нас исподлобья, точно готовилась выдать откровение вселенской важности. Мы притихли. Тишина густо повисла между кирпичами. Алиса гордо достала телефон, провела пальцем по экрану — и заговорила. Её звонкий голос ударился о бетонные стены и, став громче, отразился прямо в наших головах:

— Так, народ, — сказала она с лукавой улыбкой, — вы знаете, что такое тульпа?

— Что, блин? — Димка, её брат-близнец, прищурился. — Это что, новый вид вируса?

— Тульпа, — Алиса улыбнулась ещё шире, — это как воображаемый друг, только на максималках. Ты сам придумываешь всё: внешность, характер… всё. Каждый день пару часов думаешь о нём, представляешь с закрытыми глазами — и… он появляется.

— Алис, — перебил брат, — ты, случайно, не бабушкины таблетки нашла? А то она их уже второй день ищет.

В ответ кто-то прыснул, в углу зашелестели фантики.

— Да иди ты, — Алиса замахнулась на брата рюкзаком, но Марк перехватил её за руку. Она тут же осеклась и слегка смутилась.

— Пусть расскажет, Дим, — сказал Марк. Голос у него уже ломался, а белые волосы были собраны в хвост. Щёки покрылись лёгкой угревой сыпью. Он всегда был самым серьёзным из нас и умел вовремя тормозить наши безумные идеи. Возможно, не раз спасал нас от серьёзных проблем.

— Так вот, — продолжила Алиса, — я прочитала про это в чате тульповодов. Там люди делятся опытом, как их создавать.

— Кого? — заржал Егор. — Тульповодов? Они что, совсем с головой того? Психи?

— Нет, — спокойно ответила Алиса. — Психи — это те, кто видит глюки и не может их выключить. А тульпу ты сам зовёшь, когда захочешь. Есть разница.

— Разницу понимаю, — кивнул Марк. — Но два вопроса: как и зачем?

— Как — у меня есть пошаговая инструкция, могу скинуть в общий чат. А зачем — просто прикольно. Ну не выйдет, и ладно! Это же игра, ничего страшного… — Она осеклась и уставилась на меня. Взгляд стал странным, настороженным. Я сразу поняла: недоговаривает.

В кругу зашуршали, переглядываясь. Интрига, ещё недавно витающая в воздухе, выветрилась, и всем стало немного скучно.

И тут из угла шепеляво подала голос молчавшая до этого Оля:

— Слушайте, а я за, — пожала она плечами. — Почему бы не попробовать? Мы же в детстве все придумывали себе воображаемых друзей. Лия, а ты чего молчишь?

— Нууу… я тоже не против, хоть и жутковато. Похоже на какую-то детскую страшилку, — неуверенно сказала я, пожав плечами. — Давай свои инструкции, почитаю.

На самом деле мне хотелось поскорее уйти домой — там меня ждала гитара. Я только начала учиться, и после того, как сумела зажать два аккорда на стареньком папином инструменте, вдохновение накрыло с головой.

Мы просидели ещё с полчаса, а потом разошлись по домам. Позже Алиса скинула в чат увесистый файл, который мгновенно забил половину памяти моего телефона. «Как создать тульпу?» — гласило название документа.

Лёжа на кровати, я читала и то ухмылялась, то крутила пальцем у виска. Текст казался смесью сказки и буйной фантазии. Слова вроде «медитация», «вондер», «форсинг» звучали то как строгие научные термины, то как бред безумцев. И всё же я дочитала до конца — любопытство победило.

Не раздумывая, достала блокнот и ручку. Нашла чистую страницу и начала писать — просто писать, без пауз и сомнений. Не заметила, как пролетело время. Мама заглянула в комнату и напомнила, что пора спать. Я кивнула, выключила свет, но сна так и не дождалась. В темноте достала телефон, открыла заметки и продолжила писать с того места, где остановилась.

На следующий день в школе мы только и делали, что обсуждали вчерашний вечер. Файл прочитали все. Егор сразу отмахнулся от затеи, Димка обозвал её «дебилизмом», Марк заявил, что участвовать не будет, но с удовольствием понаблюдает за итогами.

Мы с Алисой и Олей провели каждую перемену в разговорах. На одной из них Алиса подошла ко мне и тихо отвела в сторону.

— Я уже начала. Давно. Просто никому не говорила, — прошептала она и хитро улыбнулась. — У меня получается. Если бы нет — я бы вам вообще не сказала.

— Так вот почему ты ходишь как сама себе секрет хранишь, — усмехнулась я. — Я подумала: влюбилась, что ли?

— Нет, — щёки Алисы мгновенно порозовели. — Летом, пока школы не было, мы с Димкой у бабушки в деревне жили. Я там каждый день по два часа тульпу представляла. Месяц назад начала — и теперь вижу её. Ты тоже попробуй! Это круто, честно!

— Ого… — я даже остановилась. — Не знаю. Может, потом. Я пока с гитарой вожусь. И кто она, твоя тульпа?

— Не она. Он. Друг. Красивый, умный… и всегда рядом.

— Понятно, — улыбнулась я. — Ладно, пошли в столовую, а то булки разберут.

***

По вечерам мы переписывались в чате. Девочки — Алиса и Оля — делились своими успехами: Алиса уверяла, что уже слышит голос тульпы, а Оля писала, что чувствует её рядом.

Мальчишки быстро предложили завести для этого отдельный чат — и мы создали его. Мне почему-то не хотелось делиться своим опытом. Хотя анкета у меня уже была: подробная, с описанием характера, внешности, привычек. Но я молчала, будто у меня ничего не выходит.

Через несколько недель, когда приближались каникулы, интерес к тульпе постепенно угас. Всё закончилось коротким сообщением от Алисы:

«Да мне это надоело, я убрала эту тульпу».