Оглавление

Предисловие

Что делает фэнтези-роман хорошим?

Кто-то скажет, что дело тут, конечно, в стройном и захватывающем сюжете, другие, покачают головой, и добавят, что без живых персонажей и в руки томик брать не стоит, ну а профессионалы скромно отметят, что любой текст начинается с первого предложения и именно по нему его безжалостно судят.

Что ж, пожалуй, правыми тут окажутся все ораторы, и не будут возражать, если я отмечу, что книга, сумевшая совместить в себе все вышеперечисленное, действительно достойна того, чтобы ее прочесть.

Будучи многолетним рецензентом книг для журнала «Мир Фантастики», мне довелось насладиться, а иногда и поругать множество фэнтези-новинок, и потому качественные тома я определяю почти сразу, словно ювелир, опытным взглядом отыскавший среди груды кварца, благородный алмаз.

«Спрятавшиеся в Темноте» — достойный дебют автора, способный завлечь даже самого прихотливого читателя. Да, роман изобилует причудливыми терминами, странными расами и обширной географией, но так ведь и начинались все великие циклы — с яркой и манящей только что родившейся вселенной, на литературных просторах которой вот-вот вспыхнет новая сверхновая звезда.

Лилия Чужова

Рецензент «Мира Фантастики»,

Писатель и нарративный дизайнер

Трудные времена рождают сильных людей.

Сильные люди создают хорошие времена.

Хорошие времена рождают слабых людей.

Слабые люди создают трудные времена.

Сократ

Глава 1

Лестор посмотрел в окно. Его отвлёк шум пролетающего дирижабля. «Советник совсем помешался на мерах безопасности», — подумал он и задёрнул шторы. Это, конечно, не могло избавить его от шума, но хотя бы создавало иллюзию уединения.

Лестор был историком, недавно окончившим Академию. Он совершил путешествие по Империи, возглавляемой Нераибом II, посетил соседние страны, а также побывал в Запретных землях. К слову, Запретными они считались скорее по устоявшейся традиции, нежели по факту. На самом деле империя уже около пятидесяти лет торговала с Запретными землями. Купцы обычно встречались на границе в небольших деревеньках, заселённых мрачными, грубоватыми жителями. Те никогда не произносили названий своих поселений, это у них считалось плохой приметой, потому все остальные называли их просто Терра Инкогнито. Таких Терра Инкогнито было разбросано по границе уже несколько десятков, хотя начиналось всё с одной-единственной деревни. Она являлась наиболее крупным поселением, там даже был удивительный храм всем богам, которые только были известны. Лестор снова окунулся в воспоминания об увиденном. Здание не было величественным, но тем не менее оставляло неизгладимое впечатление: изначально строение, скорее всего, было каменным, позже оно достраивалось деревянными и стеклянными этажами. Оно было похоже на несуразный дом безумного учёного — постоянно что-то в нём рычало, издавало писк, выпускало пар, светилось разными цветами, а иногда самым таинственным образом этажи менялись местами или исчезали вовсе. Лестор думал, что даже настоятель храма не знал всех его тайн. Некоторые стеклянные этажи были настоящими теплицами с редчайшими растениями, и молодого историка, к его великому счастью, допустили к ним. Он их зарисовывал и выспрашивал о полезных свойствах.

Некоторые этажи были посвящены привычным богам, которым поклонялись и в Империи: Рэн Хвостатый, например, занимал три этажа в этом безумном храме, хотя последний и был всего лишь навсего борделем, как того требовала традиция. Был в храме этаж Оленя и отдельный этаж Белки — он, к слову, был засажен кедрами, и Лестор был немало удивлён, увидев, что деревья даже не достают до потолка, настолько он был высок. В храме имелись и этажи экзотических богов Соседних стран, были теплицы-этажи, где по большей части никому не поклонялись, а просили помощи у разных сил при помощи колдовства, которое в Империи не почиталось. А также в храме имелись этажи Запретных божеств, куда имперцев не пускали. Лишь один из них был им доступен. В нём всегда царила тьма, и только посередине этажа находился фонтан, мерцающий в зелёной дымке. Лестор усмехнулся, вспомнив, как Астер призвал Белку и Оленя в помощь, увидев таинственный фонтан. Самого же ученого этот зелёный фонтан нисколько не напугал: он сразу же предположил, что, скорее всего, свечение вызвано фосфором.

На долю секунды при воспоминании об Астере хвост Лестора благодарно скрутился спиралью, ведь без него историк никогда бы не попал в Запретные земли. Пусть они всего лишь побывали в городе-порте, который располагался недалеко от границы с Империей, даже это удавалось немногим. Астер, как капитан гвардии, сопровождал посла и захватил с собой историка, здраво рассудив, что вреда никому от этого не будет. Они встретились в трактире в Терра Инкогнито, где и находится безумный храм.

Так путешествие после Академии закончилось для Лестора приятной неожиданностью — мало того, что он побывал в Запретных землях, так еще и приобрёл хорошего друга в лице капитана гвардии. Признаться, последнее для юноши было, возможно, даже важнее новых знаний о Запретных землях. При этих мыслях хвост Лестора трусливо дернулся вниз, но тут же принял привычное положение. Мужчина непроизвольно оглянулся. Он понимал, что никто не мог видеть его хвоста — он был один в комнате, но инстинкты были сильнее; хоть всем свойственны сомнения, Лестору не хотелось, чтобы кто-то увидел его собственные. «Для историка куда важнее знания, нежели отношения с окружающими», — напомнил он себе и снова вернулся к работе, от которой его так некстати отвлёк дирижабль.

Лестор блестяще окончил Академию, его сочинение о путешествии после учебы произвело фурор в научном обществе, и его, как подающего большие надежды историка, приняли на работу при дворе самого императора. Его первым серьёзным заданием было исследование описания земель древних хвостовов, и главный историк двора намекнул, что позже ему нужно будет сравнить его с кое-чем удивительным и до сих пор не исследованным. Лестор с жаром принялся за работу, практически днюя и ночуя в Башне библиотеки. Он редко выходил оттуда, но иногда всё же приходилось. Как-никак Лестор состоял при дворе императора, и когда тому случалось принимать послов, участвовать в научных симпозиумах или просто заседать на отчётных собраниях научного сообщества Ойокумены историку тоже нужно было являться на них. Не обходилось и без обедов с правителем. Император Нераиб II, как и его отец, почитал учёных, ведь благоденствие Империи основывалось на изобретениях, которые облегчали жизнь имперцев. Взять хотя бы те же дирижабли, или паровые кэбы, для которых не требовались лошади, или затуманенные окна, которые устроены так, что жильцы дома с такими окнами могли управлять погодой внутри, светит ли солнце или же настроение требует унылого дождя — вы можете это устроить, к тому же в такие окна невозможно подглядеть, и невозможно проникнуть в дом, не выведя окно из строя. А это немедленно становится известно операционисту в центре по обслуживанию затуманенных окон. И сразу же к вам мчатся охранники на личноскопах (что-то вроде костюма-вертолёта, предназначенного для одного хвостова). А как продвинулась медицина благодаря мотороорганам, некоторые даже говорили о возможности бессмертия благодаря этому открытию!

Однако Лестор прекрасно понимал, что все эти изобретения доступны далеко не всем имперцам, и тем более не жителям Соседних стран и Запретных земель. Молодой историк, как и все остальные учёные, считал, что его долг — открыть доступ к благам имперской цивилизации остальным народам. Он уважал и даже любил императора, ведь тот разделял эти же воззрения и представлялся юноше великим и благородным хвостовом, за которым стояло будущее.

Лестор был романтиком с хрупкой душой и стеснительным взглядом. Таких при дворе императора в лучшем случае не замечали. Иногда они становились жертвами насмешников и обязательных при любом дворе сплетников и любителей розыгрышей. Тут-то как раз Лестору приходил на помощь капитан гвардии Астериус, или Астер, как его называли друзья. В полной мере своё случайное знакомство с ним Лестор оценил именно при дворе, когда встретил там Астера. Тот тоже ему обрадовался, их дружба крепла и росла. С таким хвостовом никто не хотел иметь дело, и когда о дружбе капитана гвардии и молодого историка стало известно при дворе, его оставили в покое. Произошло это после одного случая с придворной кокеткой. Стеснительный историк сидел на обеде рядом с этой самой кокеткой, и она решила очаровать его смеха ради. Однако Лестор совсем не видел прелести в подобных отношениях, сразу раскусив даму. Лестор считал, что честный хвостов не должен скрывать хвост, и не доверял тем, кто это делал.

Кокетка оскорбилась и стала всячески докучать юноше, пока однажды не столкнулась во дворце с историком и капитаном. Решив, что капитан оценит не только её платье, но и новую шутку о Лесторе, она обратилась к Астеру. Он выслушал её, а после весьма спокойно, не дрогнув хвостом, рассказал весьма интимные подробности жизни дамы, о которых он узнал от своего сослуживца. Это произвело фурор в коридорах дворца, девушка надолго стала предметом сплетен, а Лестора оставили в покое, прекрасно понимая, что за ними, в случае чего, не меньше грешков, чем за вышеупомянутой кокеткой.

Впрочем, кроме неприятного инцидента с дворцовыми прихвостнями, жизнь Лестора ничем не была омрачена. Он выполнял работу, которую любил, и получал за неё золото, которое отдавал по большей части в оплату своего путешествия (это было привычной практикой — брать деньги в долг на путешествие после Академии, ведь именно там у выпускников была возможность проявить себя и найти потом хорошее место службы).

Лестор погрузился в работу, переворачивая древние страницы толстой книги. Он подкрутил светильник, сделав свет приглушённым, и щёлкнул карманным переводчиком очередной неясный отрывок.

— …земли, которые мог обежать Олень и проскакать Белка, тянулись с востока на запад на тысячи фаланголов… — прокаркал металлический голос переводчика.

Лестор сделал пометки в своих записях и продолжил чтение, время от времени щёлкая переводчиком. Он и сам знал древний язык, только иногда были неясны конструкции предложений. У каждого историка был такой переводчик, только наполнялся он самим же историком. Были в продаже уже заполненные карманные переводчики, однако словарный запас их был ограничен только самым необходимым. Лестор наполнял свой переводчик во время путешествия и благодаря этому выучил пару экзотических языков. Также ему удалось записать несколько разговоров на запретном языке. Он был сложен и не похож на другие языки. Но прибор, в который были заложены всевозможные варианты конструкций слов и предложений, разделил речь на отдельные слова, и теперь Лестор мог вечерами, после работы, пытаться учить запретный язык. По правде говоря, были специалисты — переводчики запретного языка. Парочка служила при императоре, но Лестор точно знал, что их знания ограничены только необходимым набором слов, обычно представители Запретных земель говорили на всеобщем языке имперцев. Переводчики с запретного нужны были для подписания договоров, они проверяли, нет ли какой хитрости в бумагах. Таким образом, они знали лишь язык договоров и не более. Их с успехом заменяли карманные переводчики, потому обучиться запретному языку было практически невозможно. Попытаться найти в городе запретного, который бы помог ему в изучении языка, Лестор даже и не смел надеяться, всем было известно, что запретные крайне необщительны и не очень-то чтят любопытство.

Однако, язык договоров помог Лестору определить некую логику языка, а также явился основой словарного запаса. Лестор был пытлив и умён и твёрдо нацелился на изучение запретного языка, а значит, имел все шансы на успех. Если бы кто-нибудь спросил историка, зачем он учит этот язык, его хвост бы дёрнулся влево, ведь он бы не смог дать точного ответа.

Лестор сидел над древним манускриптом до позднего вечера, не заметив, как день угас.

Раздался стук в дверь и звонкий голос Астера:

— Рога Оленя! Лестор, ты должен был быть двадцать минут назад у Красных ворот! Клянусь хвостом Белки, если ты сидишь за книгой, я отдам тебя на съедение Кухе!

Куха была толстой поварихой на кухне императора и частенько кидала томные взгляды на Лестора. Астера это очень веселило, он считал, что та либо влюбилась в историка, либо хочет его съесть.

Лестор растерянно соскочил с места.

— Сейчас, не барабань, пожалуйста, как в борделе.

Он открыл дверь смеющемуся Астеру.

— Как есть, сидишь за книгой.

— Я задвинул шторы и потерял счёт времени, — виновато сказал Лестор.

— Башня императорской библиотеки, тут стоят древние окна, как я понимаю, часть истории? — сверкнув глазами, полунасмешливо спросил Астер. Не то чтобы он не ценил историю, но считал её необязательной для изучения.

— Ты совершенно прав, мой друг, — важно произнёс Лестор, сделав страшные глаза. Оба хвостова рассмеялись, весело подёргивая ничем не скрытыми хвостами.

Через пятнадцать минут они уже подходили к красным воротам — ближайшему от библиотеки выходу из императорского дворца.

Хвостовы, посмеиваясь и весело болтая ни о чём, вышли из дворца.

— Нам нужно встретиться с моим сослуживцем Никки. Он нас ждёт недалеко от «Пьяного дракона», — сказал Астер, и друзья направились в город.

Ночной город светился огнями. Воздушные плакаты зазывали жителей и гостей великого города Оленя (так называлась столица Империи) в самые разнообразные заведения от обычных трактиров до изысканных салонов, от борделей до храмов. «Посетите храм Поллакса, и да прибудет с вами озарение!» Лестор фыркнул, прочитав эту рекламу. Ему не очень нравились приспешники Поллакса, он их считал обычными любителями ростара — одурманивающего вещества, благодаря которому и приходило к адептам божества «озарение».

Вспышка яркого света привлекла внимание, а потом разлетелась разноцветными огнями в разные стороны. «У мадам Клотье лучший выбор девочек во всей Империи!» — гласила реклама, светящаяся среди рассыпавшихся огоньков.

В небе жужжали моторы личноскопов, а их подвыпившие хозяева пытались петь песни, но качка мешала им, что жутко веселило пеших друзей из той же компашки.

Неподалёку виднелся хвостов на паровых ходулях, быстро вышагивающий в толпе людей. На механических шариках, одевавшихся прямо на ботинки и стоивших сущие гроши, сновали туда-сюда мальчишки, предлагая самые разнообразные товары. У них можно было приобрести конфеты с ростаром (сам ростар был довольно горьким, потому его обычно употребляли с шоколадом), ультрапиво («Новинка! Последнее изобретение доктора Пивариуса. Выпей стакан, почувствуй в себе три!»), сигареты из самых разнообразных трав, сладости для прекрасных спутниц ночных гуляк и много другое.

Лестор приметил толстого рыжего мальчика, стоявшего около деревянной тумбы на краю дороги. Он молча с угрюмым видом предлагал газеты, на которые никто не обращал внимания. «Время сейчас совсем не подходящее для продажи газет», — подумал Лестор и тут же забыл о мальчике.

Астер поздоровался с каким-то сослуживцем.

— Лестор, это Никки, Никки — это Лестор. Вы навряд ли станете друзьями и, скорее всего, даже не понравитесь друг другу, но вы мне оба симпатичны, и я бы выпил с вами нормального, без всяких «ультра», пива.

— Да очередная выдумка Пивариуса, совсем как его шок-пиво, никакого эффекта, — заметил Никки, сложив хвост в насмешливый знак вопроса — показатель презрительного к чему бы то ни было отношения.

Лестор украдкой взглянул на нового члена их небольшой компании. Никки был высоким хвостовом, он так же, как и Астер, носил форму армии, правда, всё лишнее, как, например, каска и тяжёлые сапоги-ботфорты, было оставлено в казарме. На нём были ботинки из лёгкой тёмно-зелёной искусственной кожи, бежевые штаны, облегающие стройные ноги, с нарочитой небрежностью заправлены в ботинки. Хвост без всяких стеснений свисал ниже спины. Вообще, в Империи считалось дурным тоном прятать хвост, ведь это бы означало, что его обладатель врёт. Однако, в последнее время вдруг появилась мода на украшения для хвоста, а правильно подобранное хвостовое кольцо могло порядком изменить естественные движения и порывы.

Зелёный камзол Никки с бежевыми полосками был вольно распахнут, выставляя на обозрение совсем не солдатскую рубашку нежно-кремового цвета с тонкими и такими модными в этом сезоне кружевами. Лестор заметил, что кружева шли к тонким чертам Никки. Его глаза были глубокими и тёмными, нос тонкой стройной линией проходил по слегка вытянутому лицу. Губы имели идеальную форму, только слегка тонковаты, подумал Лестор. Волосы спокойной тёмно-русой волной падали на лоб юноши наискосок.

Привычка обращать внимание на лица и наряды выработалась у Лестора после знакомства с одной старой книгой, которую он прочёл ещё в Академии. В ней автор описывал загадочный народ уйекель. Лестор в тайне надеялся найти следы древнего народа. Увы, Никки не подходил под описание.

Пока историк рассматривал нового знакомого, тот продолжил разговор:

— Право, Астер, ты иногда меня пугаешь своей вызывающей прямотой. Врать всё равно нет смысла, ведь никто из нас не носит этих мерзких хвостовых колец. Если мне не понравится твой приятель, или наоборот, это будет ясно как белый день.

Несмотря на резкие слова, хвост Никки приветливо метнулся вверх, и оробевший было Лестор тоже невольно поднял свой хвост.

— Вы тот историк, побывавший вместе с Астером Великолепным в Запретных землях?

— Да, Астер взял меня с собой. Это было потрясающее путешествие.

— Да, я читал ваше сочинение, довольно интересная и талантливо написанная работа, недаром вас взяли на службу к самому императору.

— Благодарю, — скромно ответил Лестор.

Астер в это время шумно приветствовал какую-то свою знакомую, она улыбалась так, что Лестор подумал, как бы её щёки не растянулись. Её хвост приветливо топорщился вверх, и на нём, насколько можно было заметить, колец не было.

Между тем Никки продолжил:

— Должен заметить, я уже наслышан о вас. Астериус не раз упоминал, как вы помогли ему во время путешествия, он утверждает, что вы знакомы с запретным языком.

— Это преувеличение, я всего лишь пытаюсь его учить.

— Да? Но и этого достаточно для осуждения комиссии по науке. Я предполагаю, что договорной язык, одобренный этими… уважаемыми хвостовами, — выплюнул Никки, — не ваш уровень, вы наверняка хотите продвинуться дальше?

Никки лениво приподнял на долю секунды хвост и поднял на историка свои зелёные глаза.

Лестор слегка растерялся.

— Разве наука осуждается? Ведь изучение языка — это наука.

— Да, но разве вы не обращали внимания, что наука у нас находится под строгим контролем?

— Под контролем? О чём вы, Никки? Я учился в Академии семь лет и не заметил ничего подобного, наоборот, любопытство и пытливость поощряются!

— Правда? И в чём же заключалось ваше любопытство?

По правде сказать, Лестору было сложно ответить на этот вопрос. В Академии было так много предметов, что он не обращал внимания на свою постоянную занятость. По сути, свободное время у него появилось только после её окончания. И он занялся изучением запретного языка. Но это, как оказалось, не одобряется.

В это время к ним вернулся Астер, и тема разговора изменилась.

— Итак, друзья, мы уже подходим к «Пьяному дракону». Надеюсь, у вас настроение не хуже, чем у Белки на кедре.

Хвостовы зашли в трактир. Лестору приходилось раньше здесь бывать, но только днём. Тогда внутри царил полумрак, посетителей было немного, да и он только пообедал и сразу ушёл. Вечером же вся прелесть заведения раскрылась в полной мере.

Стены, потолок и пол были деревянными и всё было расписано краской. Все рисунки так или иначе повествовали о приключениях пьяного дракона. Красный дракончик с косыми глазами был изображён с кружкой пива, с саблей, с пистолетами, с девицами, и всегда что-то было не так — то пиво выливается, то пистолет направлен не на противника, а на самого дракона, то девицы не самые симпатичные, в общем, действительно, дракон был пьян.

Трактир был освещён лампами в виде факелов, туда-сюда сновали хорошенькие официантки в красных цилиндрах. В руках у них были механические блокноты, на которых было выгравировано меню заведения и номера столиков, официанткам оставалось только нажимать «добавить» у того или другого столика. Лестор, как историк, считал, что у бумажных блокнотов есть своё очарование, но поспорить с удобством подобной механической системы было сложно.

Бармен за стойкой, вдобавок к фирменному цилиндру, имел механический глаз, напоминавший монокль. Это было чистой воды франтовство, хотя, возможно, для бармена запоминать клиентов и правда было необходимо.

— Добро пожаловать к пьяному дракону! — поприветствовал приятелей мальчишка в лихо спущенном набок красном цилиндре, скрутил хвост спиралью и дунул в механическую трубку. Из неё вместо табачного дыма выпрыгнуло красное облачко, превратилось в пьяного дракончика и приветственно рыгнуло.

— Очаровательно, — процедил Никки, его хвост упрямо смотрел в пол.

А вот Астер рассмеялся и потрепал мальчика за ухо. Тот повёл их к свободному столику.

Протискиваясь между посетителями, Лестор заметил, что все они в основном военные и молодые франты, что, впрочем, было практически одним и тем же.

Пока приятели усаживались за столик, к ним уже успела подбежать красивая слегка полноватая официантка.

— Милые господа, что вам угодно? — кокетливо свернув хвост, спросила она.

Приятели заказали пива и драконьи орешки.

— Ну что же, господа, надеюсь, вечер будет приятным, — улыбаясь и сворачивая хвост кольцом, сказал Астер.

— В таком заведении он не может быть другим, — насмешливо ответил Никки.

— Лестор, не обращай внимания, он всегда чем-то недоволен.

Лестор улыбнулся. Он не понимал, нравится ему Никки или нет. В нём было что-то отталкивающее. Вернее, даже не отталкивающее, а не притягивающее. Было такое чувство, что это его хвост повиновался ему, а не наоборот, и Лестор не знал, как такое вообще возможно.

— Кстати, я вас позвал не только потому, что Никки одолел меня просьбами познакомить его с молодым талантливым историком, я вам хотел кое-что рассказать подальше от посторонних хвостов и ушей.

Лестор оглянулся на шумный трактир и недоверчиво дёрнул хвостом вниз.

— Браво, Астер, очень умно, в «Пьяном драконе» нас и правда никто не услышит, — абсолютно серьёзно ответил Никки.

Лестор сразу же понял, что тот прав, и это почему-то ему не очень понравилось. И правда, гораздо проще подслушать что-то в уединённом уголке дворца, чем в пабе, где до очередных молодых людей с кружками пива никому нет дела.

— Ну я же не дурак, — самодовольно ответил Астер и свернул хвост колечком.

В этот момент к ним подлетела официантка и, улыбаясь, расставила кружки с пивом. Перед Астером она наклонилась чуть ниже, чем это требовалось. Тот ухмыльнулся, беззастенчиво заглядывая в вырез платья. Надо признать, поведение официантки было закономерно. Астер был настоящим красавцем. Светлые волосы лежали на голове буйной кудрявой копной. Большие серые глаза прямо смотрели на мир. Правильный крупный нос гармонировал с квадратным, но при этом совсем не тяжёлым подбородком. Бежево-зелёный гвардейский камзол подчёркивал стройную мускулистую фигуру. И небольшой золотой значок с буквой «К», что значило «Капитан», приколотый к полосатому камзолу, определённо делал мужчину ещё более привлекательным в глазах девиц.

Сам Лестор, по сравнению с двумя гвардейцами, был незаметен. Он мало заботился о собственной одежде и по-прежнему предпочитал для нее неброский светло-коричневый, как будто выстиранный, цвет студента Академии. На нём была мантия этого цвета поверх белой свободной рубашки. Тёмно-коричневые штаны из искусственной кожи заправлены в видавшие виды ботинки. Правда, внешне искусственная кожа имперцев ничем не отличалась от натуральной.

Он был высок, но сутулился, стесняясь своего немаленького роста с малых лет. Длинные тёмные волосы грязноватыми космами закрывали лицо с небольшими, глубоко сидевшими голубыми глазами. Высокий лоб говорил о недюжинном уме. В целом, Лестор явно себя недооценивал, и это было заметно любому проницательному взгляду.

— Полагаю, Астериус, ты тщательно подбирал членов сегодняшнего собрания? — по-прежнему лениво подёргивая хвостом, спросил Никки. — Я, Никки Териус из рода Териусов, представитель древнего аристократического рода, близкого к короне. Ты, Астериус, капитан гвардии, и Лестор, историк, блестящий выпускник Академии. Что же ты задумал, друг мой?

Астер, выслушав Никки, свернул хвост в тугой клубок, так он был напряжён.

— Господа, я хочу, чтоб вы помогли мне украсть принцессу Рейну!

Лестор мгновенно опустил свой хвост вниз, а, казалось, невозмутимый Никки поперхнулся пивом.

— Ты сошёл с ума, да? — невольно воскликнул Лестор.

— Вовсе нет. Мы знакомы с принцессой с самого детства, я помогал ей воровать яблоки в саду, когда она ещё бегала без обуви. Я уже тогда был определён в гвардию и состоял в свите императорских детей. Правда, сам император старше своей сестры на пять лет, потому он уже к тому моменту отворовал свои яблоки. Потом я бегал по мелким поручениям Рейны, а она награждала меня поцелуями, — светясь, поведал Астер. — Никки, ведь так мы и познакомились, помнишь, принцесса на приёме будущих курсантов представила тебе меня? Мы должны были как раз после этого покинуть двор на четыре года.

— Да, она, давясь слезами, просила оберегать своего друга Астера. А ты стоял и, как полный кретин, смотрел влажными глазами на императорскую кокетку.

— Да брось, Никки. Не можешь же ты не любить всех, кто тебя окружает. Естественно, Рейна кокетка, она ведь принцесса и к тому же совсем недурна собой. У неё есть всё…

— Кроме ума, — перебил Астера тот.

На мгновение Лестору показалось, что хвост Астериуса угрожающе выпрямился, но уже в следующий момент тот усмехался.

— Даже если так, это мне только на руку. Легче будет договориться.

— И что ты с ней будешь делать?

— А что, по-твоему, делают с женщинами?

— Друзья мои, главный вопрос, по-моему, зачем? Ведь она может выбрать себе в мужья кого угодно, зачем её похищать? По-моему, принцесса Рейна просто начиталась любовных книг. А то, что ты задумал, Астер, ничто иное, как сюжет дешёвого пошлого бульварного романа.

— Не будь занудой, Лестор, даже если и так, почему бы не сделать принцессе приятное? Мы слишком скучно живём, — закончил, свернув хвост кольцом, капитан гвардии.

Неожиданно Никки рассмеялся, также свернув хвост кольцом.

— А ведь он прав. Мы скучно живём.

Лестор посмотрел на двух молодых хвостовов и вдруг почувствовал, что и его хвост свёрнут в кольцо. Он не хотел признаваться в этом самому себе, но идея бессмысленного, пошлого похищения принцессы где-то глубоко внутри казалась ему бесшабашно привлекательной.

— Не думайте, что я совсем идиот. Я прекрасно понимаю, что принцесса придуривается, да и вступать с ней в брак я не намерен. Мы её похитим на время. Я предполагаю, что по прошествии максимум недели Рейна вдруг захочет вернуться к прежней жизни. Потому всё и нужно будет устроить всего на неделю–две. Необходимо составить точный план. Моя идея такова: организуем что-нибудь вроде путешествия для дворцовых прихвостней и принцессы в том числе. Они будут отсутствовать во дворце пару недель. За это время принцесса наиграется в похищенную даму и как ни в чём не бывало вернётся во дворец. Конечно, ей я скажу, что это лишь прикрытие.

— А если она не захочет возвращаться?

— Ну… я сделаю так, что захочет. Мы ничего не теряем.

— Да, вот только устав не позволяет гвардейцу отлучаться от места службы, — заметил Никки.

— А мы устроим так, будто будем сопровождать историка, — заговорщически заключил Астер.

— Меня? Но куда? — удивился Лестор.

— Ты же изучаешь историю древних хвостовов по заданию главного историка? Знаешь, в замке Териусов на острове Лося прекрасная библиотека. А кто как не продолжатель рода благородных Териусов, — Никки явно пнул под столом Астериуса, но тот и хвостом не дёрнул, — сопроводит историка в родовое гнездо?

— Ну а ты тут при чем? — недовольно спросил Никки.

— Я? Я буду в свите принцессы. Слышал, что на острове Лося прекрасная охота, как раз для дворцовых бездельников.

— И, по-твоему, эти самые бездельники не заметят отсутствия Рейны?

— О, у неё вздорный характер. Допустим, принцесса не хочет никого видеть, — хвост Астера насмешливо качнулся из стороны в сторону, — а фрейлины никого к ней не допускают.

Лестор слегка ошалело смотрел на двух гвардейцев, которые вполне серьёзно обсуждали безумный план псевдопохищения принцессы. Он понимал, что молодым двадцатиоднолетним хвостовам свойственно принимать отчаянные решения и идти на риск, но вот совершать глупости… И совсем уж было непонятно, почему и его хвост упрямо свернут кольцом, неужто и ему хотелось безумств?

— А где будете ты и принцесса на самом деле? — невольно втянувшись в обсуждение, спросил Лестор.

— О, мы отправимся на дикие пляжи острова Лося, там по легенде нас должен будет забрать корабль одного моего знакомого моряка, — усмехнулся Астер. — Как я надеюсь, к концу недели принцессе надоест ждать корабль, да и жизнь в бегах тоже должна надоесть.

— И вы благополучно под твои поддельные ахи и охи вернётесь в замок Териусов?

— Совершенно верно.

— Не забудь спрятать хвост, — заключил Никки. — Так и быть, я помогу тебе, уж больно это всё забавно.

Оба хвостова уставились на Лестора, и ему ничего не оставалось, как согласиться с безумным планом.

Сообщники выпили за успех предприятия и принялись обсуждать тонкости дела. Вначале робевший, Лестор проникся то ли пивом, то ли симпатией к обоим гвардейцам и к концу их посиделок вместе с Астером и Никки залихватски крутил хвостом и смеялся. Было решено называть принцессу для конспирации «Леди», а Астера «Бродягой». Сначала тот противился и желал именоваться «Молнией», но хвостовы решительно отвергли этот вариант. Остров Лося переименовали в «Терра Крысио» (крыса — антипод лося, решили они), для остального шифра не потребовалось, так как планы в основном затрагивали пески «Терра Крысио» с весьма деликатными подробностями, вызывающими бурный смех у приятелей.

Весь план казался вполне осуществимым и, в конце концов, стал представляться чем-то очевидным, даже странно было предположить, что что-то может пойти не так.

После четырёх кружек пива приятели решили покинуть «Пьяного дракона». Астер ушёл, даже не бросив лишнего взгляда на официантку, чему та была явно не рада. Завтра он заступал на службу рано утром, потому двинулся к замку. Никки отправился в «Грёзы султана», где, Лестор был почти уверен в этом, не только танцевали восточные танцы, но и предлагали ростар и трубки, наполненные запретной хвоей. Сам же Лестор решил дойти до реки Оленьей. Договорившись завтра встретиться за обедом у «Дракона», друзья разошлись.

Молодой историк, засунув руки в карманы, осторожно шагал среди поредевшей толпы. Мальчишек с товарами уже не было (закон запрещал детям работать позже, чем в 12:00 ночи), но Лестору показалось, что он мельком увидел давешнего толстого рыжего мальчика с газетами. Рога оленя, ну и запал же он в голову! Помотав хвостом из стороны в сторону, Лестор двинулся к реке. Там он быстро озяб, поэтому пришлось спешно возвращаться в замок.

Глава 2

Советник Гэриус был немолодым хвостовом с жёстким взглядом тёмных глаз, небольшой лысиной и механическим сердцем. Пару лет назад он стал одним из первых пациентов, у которого искусственно созданный орган прижился и стал исправно работать. Он предпочитал серые свободные одежды, из которых виднелся лишь кончик его хвоста. Когда он только начинал свою карьеру, ещё при отце нынешнего императора, находились хвостовы, осуждавшие его за такое отношение к хвосту. Но сегодня уже мало кто мог в открытую это сделать. Хвостовы старались прятать свои собственные хвосты в его присутствии в попытках скрыть осуждение. Гэриус предпочитал этого не замечать, как и того, что за спиной его чаще называли Серым. Он был не против такого прозвища.

Советник Гэриус много и упорно трудился всю свою жизнь, именно поэтому он сегодня имеет такое влияние на императора. Он заботился о благе Империи и всех земель, считая, что изобретения учёных упрощают жизнь, делают её более лёгкой и приятной. Потому другие народы должны оценить это, понимают они всю важность изменений или нет. В конце концов, дети редко понимают важность обучения, но все равно учатся, а в дальнейшем говорят за это «спасибо».

Гэриус шёл по коридорам дворца, мельком взглянул в зеркало, проходя мимо. Советник поморщился и отвёл взгляд. Слишком много зеркал в этом дворце, невозможно просто пройти и не увидеть себя или ещё кого в отражении.

Продолжая свой путь по коридорам дворца, Гэриус ещё раз выстраивал чёткий план предстоящего разговора с императором. Для начала доклад о торговле. Императору нравилось слушать о прибыли. Рассказать об урожае и его продаже, о доходах купцов, о морской торговле.

Гэриус дошёл до своего кабинета. Там его ждал завтрак и осмотр врача. До встречи с императором ещё была куча времени, советник просыпался обычно рано. Жуя свою кашу и запивая её травяным чаем, он, как обычно, опустился в пучину своих мыслей.

Честно признаться, Империя давно не знала тяжёлых времён, когда торговля сходила на нет из-за войн в соседних странах, или из-за неурожаев, или природных катаклизмов. Всё шло как в хорошо прописанном плане скупого торговца, который не желал тратить лишний золотой на что бы то ни было. Урожаи были обильными благодаря последним изобретениям, таким как угольный подогрев земли и низкие дождевые облака, которые практически решили проблемы плохой погоды, которая была не редкостью в Империи. Единственное, создать механическое солнце пока не удавалось, но Гэриус считал, что это может подождать. Конечно, эти изобретения вызывали большую потребность в угле. Нет, шахты Империи ещё не оскудели, и это еще не скоро случится, но вот шахтёры требовали всё более и более высокую оплату труда и повышения страховки. Советник поморщился. Он понимал, что это необходимость, и шёл на неё. Но в то же время, как человек образованный, много читающий и много где побывавший, он знал, что в некоторых соседних странах на шахтах работали заключённые, таким образом возвращая свой долг государству. А в Юкаре так и вовсе рабы. В Империи рабство невозможно, без всяких «но», в этом Гэриус даже и не сомневался. Но в то же время, если бы имперские шахтёры знали об опыте соседних стран, возможно, это оказало бы на них некий воспитательный эффект. Гэриус имел кое-какие планы, даже описанные на бумаге, касающиеся труда заключённых на шахтах. Его было бы трудно протолкнуть в данной политической ситуации, но он знал, что хвостовы — не урожай, который можно предсказать и чей рост можно направить в нужное русло. Хвостовы изменчивы, как солнце, которым управлять нельзя. Рано или поздно ситуация изменится, и тогда его план уже не будет казаться диким. Он с неудовольствием вспомнил последний разговор с министром земных недр, который назвал план советника императора чудовищным. Благо тот представил его как услышанные им мысли некоторых владельцев шахт. «Этот идиот ничего не знает о чудовищах, — со злобной улыбочкой подумал Гэриус. — Настоящие чудовища сидят внутри каждого из нас, только им всегда находят оправдания и благозвучные имена».

Недоволен был советник и министром земледелия, этим древним любителем цветной капусты. Рога Оленя, при каждой встрече этот старый осёл дарит Гэриусу очередную баночку с очередным солением, конечно же из цветной капусты. А потом советнику приходится из вежливости по полчаса выслушивать о новом сорте или драгоценных грядках, естественно, с цветной капустой. И его постоянное «невмешательство в природу». Старый осёл просто хотел угодить и Гэриусу, который радел за введение новых изобретений, и природникам, которые в последнее время всё громче и громче высказывали мысли об опасностях механических преобразований. Потому министр просто использовал изобретения, отчитывался о высоких урожаях, но при этом всем и каждому рассказывал о своих грядках с цветной капустой, которые растут абсолютно естественно, «без вмешательств».

Гэриус мысленно поставил себе галочку, император должен знать о природниках. Нужно донести до него, что это не просто пустобрёхи, а опасные пустобрёхи.

Торговле с соседними странами ничто не мешало. Войн никто из соседей не вёл. Затевалась пара переворотов, это Гэриус знал от своих шпионов, но эти данные были несущественны. Один царёк сменится на точно такого же другого. Пожалуй, о них стоит рассказать императору, пусть ходит довольный и делает глаза «а я всё знал», когда весть о переворотах достигнет двора Ойокумены. Гэриус невольно подумал о том, что при отце нынешнего правителя он бы себе не позволил таких мыслей. Отец Нераиба II как будто знал всё заранее, будто Гэриус был не единственным его осведомителем, а он вдобавок имел дополнительных, собственных шпионов. Непонятно было, когда он успевал с ними переговаривать, но эта мысль не давала покоя советнику, потому он ничего не скрывал и не давал себе волю помечать что-то как важное, а что-то как несущественное. К тому же Гэриус любил и уважал старого императора настолько, насколько был способен. Именно он подарил тогда еще юному хвостову шанс стать тем, кем он сейчас является. И тогда, ещё не будучи советником, тот цепко ухватился за эту возможность. Он верил, что несёт и должен нести благо не только для всей Империи, но и для всего мира. Благо в одном месте легко может быть разрушено невеждами из других мест, об этом нельзя забывать.

Потому стоит доложить императору о делах в Запретных землях. Как и прежде, Гэриусу мало что было о них известно. Подобраться к правящей верхушке этих стран было практически невозможно. Гэриус не раз пытался завербовать на службу кого-нибудь из запретных, но в ответ они только обещали предать его душу чёрному господину, злобно сверкая при этом глазами. Некоторой победой можно было назвать последнюю операцию. Пару месяцев назад Гэриус организовал посольство, которое сопровождали бравые гвардейцы, в приграничный город-порт. Советник и не надеялся, что посла примут. Его мариновали неделю в вонючей гостинице около рыбного рынка, но так и не приняли у главы города и не дали разрешения проследовать в столицу для установления дипломатических связей. Его приняли лишь в совете купцов, где заверили в дружеских отношениях и в том, что для успешного ведения торговли и «невойны» вполне достаточно имеющихся связей. А также попросили ожидать последующих решений в Терра Инкогнита. Порт — не место для высоких гостей. Потом председатель совета купцов спел песню про Храм всех богов, именно спел, аккомпанируя себя на лютне. Из песни следовало, что именно там, в Храме, есть все условия для ожидания. Посольство уехало не солоно хлебавши. Император был расстроен.

Но Гэриус ожидал подобного исхода, потому истинной целью было выполнение совершенно секретного задания. Один из гвардейцев, состоявших при после, был его человеком. Он остался в Терра Инкогнита, якобы перебрав местных вин. Оттуда он проследовал за посольством, придя на границу на пару часов позже, чем все остальные. Это было рискованно, пограничники могли и не поверить его рассказу о непредвиденной задержке. Но на удачу его пропустили. Дальше этот гвардеец напал на рыбака-торговца на рынке, за что был доставлен в местную тюрьму. Что представляла из себя тюрьма запретных, Гэриус не знал. Не знал этого и его гвардеец. Но это был единственный шанс оказаться среди запретных.

Гэриус напряжённо ждал вестей от своего человека — и наконец получил их. Гвардеец успешно оказался в тюрьме, его судили. Он сидел в общей камере; преступники, находившиеся вместе с ним, естественно, не обсуждали дел государственной важности, но некоторые интересные слухи всё же были. Например, Гэриус узнал, что госпожа Чёрной крепости не носит исподнего — долго снимать. Глупый человек услышал бы в этом лишь скабрезные шуточки про жену правителя, но Гэриус был не глуп, и он разглядел в этом характеристику правителя — его не интересуют женщины? Ведь если бы ему было до этого дело, он бы смог успокоить свою супругу, которая стала предметом шуток даже для уличной шпаны. Будь у него любовница, это также бы было озвучено в сплетнях. Было над чем задуматься. Промелькнули и другие интересные сплетни, которые советник тщательно переписал, а позже набросал свои мысли по их поводу.

Но главным было другое — на суде имперца приговорили к вечному изгнанию из города-порта и трехмесячным работам в Храме всех богов на этаже Белки. В то же время Гэриус узнал, что имперцев не судят по законам запретных. Это интересно.

Вообще, проблема закрытой политики, проводимой Запретными землями, давно висела тёмной тучей над советником. Многие считали, что раз запретные не враждебны к имперцам, то стоит уважать их закрытость и привычки. Гэриус, безусловно, был согласен уважать запретных, но ему не давало покоя то, что они ни с того ни с сего пятьдесят лет назад приоткрыли свои границы. Никто не знает, какое у этих стран прошлое, никто не знает, почему они вдруг решили сотрудничать с имперцами. Советник был уверен, что всё имеет свою цену, и он хотел знать сумму сделки. Гэриус даже отдал приказ главному историку изучить древние свитки об истории Империи. Он надеялся, что всплывут факты о прошлых контактах с запретными, которые помогут ему понять их мотивы.

Пожалуй, стоит рассказать об исподнем госпожи чёрного замка императору, ему понравится.

Зашёл доктор Мэйк.

— Доброе утро, господин советник, — хвост лекаря учтиво качнулся влево.

— Доброе утро, доктор Мэйк, — в ответ поприветствовал Гэриус.

Тот спокойно поставил свой чемоданчик на столик около зелёного дивана, а советник пересел на диван. Нажав на кнопку на ручке, Гэриус поднялся вверх. Часть дивана была складывающе-поднимающимся лечебным креслом. На нём даже имелись специальные кожаные ремешки для рук и ног, на всякий случай. Гэриус откинул голову на появившуюся подставку, расстегнул рубашку и взялся за ручки лечебного кресла. Доктор, в свою очередь, достал из чемоданчика небольшую поблескивающую металлом воронку. Гэриус невольно скривил губы, он не любил, когда холодный металл прикасался к его телу.

Тем временем доктор опустил горлышком вниз свою воронку, и она разложилась в трубку. Он приложил её к груди советника, как раз напротив механического сердца. Трубка была сделана из реелкара, который, как магнит, прилипает к коже. Доктор оставил трубку на груди и снова залез в свой чемоданчик. На этот раз он достал раздвоенный шнурок, в основании которого поблескивал реелкар. Реелкаровой частью доктор присоединил раздвоенный шнурок к трубке, а два конца трубки вставил в металлическую пластинку со светящимися огоньками и кнопочками. Потом он стал нажимать на кнопки. Наконец, всё было настроено. Советник вслед за доктором взглянул на металлическую пластинку. На ней появилось изображение сердца. Синим, зелёным и жёлтым цветами были обозначены разные элементы питания. К счастью, всё работало без изменений, не требовалось даже подтянуть ритм. Советник про себя порадовался. «Живу! Я ещё живу!» — подумал он.

Доктор Мэйк убрал конструкцию, не произнося ни слова. Советнику он нравился — ни одного лишнего слова или движения!

— Господин Гэриус, позвольте вопрос: вы всё ещё экспериментируете над собой?

— Да, дорогой доктор.

— Тогда позвольте посоветовать вам этот чай, — доктор достал из своего чемоданчика травяной сбор. — Я знаю, что вы и так уже пьёте травяной чай, но этот сбор исправляет некоторые недочёты старого.

— Недочёты? — слегка удивившись, уточнил советник.

— Да, нет предела совершенству. В этом сборе присутствует корень серны. Обычно настой этого корня пьют невесты перед свадьбой. Благодаря ему их лица безмятежны, гладки и хорошо получаются на фотографиях.

Нет, всё-таки Мэйк — замечательный доктор. Ничего лишнего.

— Спасибо, доктор. Вы мне очень помогли.

Лекарь спокойно вильнул хвостом влево, собрал чемоданчик и вышел. Чуть позже комнату покинул и Гэриус.

Император ждал его к завтраку, ровно в 9:00, и советник явился минута в минуту.

— По вам можно сверять часы, Гэриус, — с улыбкой поприветствовал его правитель, покачивая хвостом.

Император Нераиб II вырос на глазах у Гэриуса. Он был неглуп, недурён собой, но ленив. Ещё в детстве ему всё легко давалось, потому Нераиб не привык ни к чему прикладывать особых усилий. Это вошло в привычку и в характер императора. Он правил Империей уже три года, продолжая курс своего отца.

Гэриус терпеливо ждал. Он ждал, когда император захочет изменений, когда он захочет заявить о себе как об отдельной личности, а не тени своего достопочтимого отца.

— Ходят слухи, советник, что хвостовые кольца начинают использовать не только женщины. Разве они пригодны для чего-либо, кроме украшений? — спросил император, лениво повиливая хвостом.

Хоть советник слегка был удивлён таким началом беседы, но не подал виду.

— Мой император, в соседних странах кольца на хвостах носят и мужчины, и женщины, а в некоторых странах хвост без кольца — признак бедности.

Император отмахнулся.

— Глупости. Мы же не варвары.

Советник молчал. Молчал и император. Гэриус понял, что пора что-то сказать и нарушить тишину.

— Кольца для хвостов — невинное развлечение, не более.

— Но тогда хвост превращается в то, что сближает нас с животными, просто часть тела, которую к тому же можно украсить. Он перестаёт быть частью сущности хвостова, — резко вильнув хвостом, ответил император.

Прежде чем он успел продолжить, советник сказал:

— Нет ничего дурного в животных, они чисты. Нет ничего дурного и в кокетстве. Мода на кольца закончится так же, как началась. Кольца на хвостах — всего лишь одно из незначительных последствий дружбы с Запретными хемлями.

Хвост императора пополз вверх.

— Вы считаете?

— Да. В Запретных землях носят кольца на хвостах. Но при этом их сложно назвать варварами. Их механическое развитие не сильно отличается от нашего. Хотя, вообще, об обычаях запретных мало что известно. Как и о законах, регулирующих их общество.

— И даже вам это не известно?

— Ну… — несколько искусственно смутился Гэриус. Он хотел начать с доклада о доходах, но император помешал его планам, — известно, но не многое. — Гэриус решил, что начнёт с доклада о Запретных землях. Он рассказал о торговле, о купцах из запретных, рассказал о секретной операции. Правда, представил её как случайность. Император, как настоящий житель дворца, посмеялся на скабрезной сплетней о владыках чёрной крепости.

— Чёрная крепость. Не впервые слышу это название. Что о ней известно?

— Только то, что она построена из чёрного камня. Говорят, в давние времена целую гору опалил дракон. И камень тот стал как сталь. Неимоверных усилий стоила постройка той крепости. Моряки и купцы из запретных часто заканчивают сделки следующими словами: «Да будет наша сделка скреплена пламенем и кровью, как вечная чёрная крепость». Думаю, чёрная крепость та стоит на костях своих строителей.

Хвост императора восхищённо завилял из стороны в сторону.

— Гэриус, да будет благословенен хвост Белки, вы просто кладезь занимательных историй!

Советник поклонился, думая про себя, что знает, чем будет развлекать император своих прихвостней на ближайшем обеде.

— Разрешите закончить доклад? — спросил он.

Но в этот момент в дверь без стука ворвалась принцесса Рейна. Гэриусу показалось, что в комнату влетело облако из колибри. Утреннее голубое платье принцессы украшали сотни колибри, вышитые голубыми же нитками.

— О, советник Гэриус, рада вас видеть, — пропела принцесса, но хвост её при этом кольцом не свернулся.

Впрочем, советнику было всё равно, нравится он принцессе или нет. Он считал её дополнением к жизни императорского дворца, не более.

— Император, — повиливая хвостом, продолжила принцесса Рейна, — как ваше настроение?

Тот волком глянул на сестру, но, как и она, повиливал хвостом.

— Лучше не бывает. А ваше, драгоценная сестра императора?

Принцесса фыркнула и уселась на подлокотник ближайшего дивана.

— Мне хочется петь и пить нектар, как птичка.

Император смешливо посмотрел на советника, будто предлагая посмеяться вместе с ним. Его явно забавляла сестра. Советник вежливо улыбнулся.

— Ой, да не смотри ты на Гэриуса Серого, всем известно, что он начисто лишён чувства юмора.

— Вполне возможно, но, если я вас когда-нибудь рассмешу своим отсутствием чувства юмора, это уже неплохо, — вывернулся Гэриус.

Принцесса Рейна оценивающее посмотрела на советника и решительно вильнула хвостом влево.

— Сегодня вы не такой, как обычно. Вы как будто не ели ничего кислого. А вообще, вы любите кислое? Например, квашеную капусту? Министр Зель божественно квасит свою цветную капусту, пробовали? — болтая ножкой, поинтересовалась принцесса.

У советника промелькнула шальная мысль — откуда эта вздорная девица может знать про его нелюбовь к капусте и о том, как достал его старый осёл своим любимым овощем? «Чепуха, она просто несёт то, что приходит ей в голову. Совпадение, не более», — уверил себя советник.

Принцесса, не дожидаясь ответа, продолжила:

— На днях я была в механикоботаническом саду. Открытие, нужны были высокие гости и всё такое. Так Зель, торжественной речью открывая сад, умудрился полчаса рассказывать про цветную капусту и её пользу. А потом, когда я должна была взять ответное слово, заставил попробовать её.

Император расхохотался. Принцесса закатила глаза, но при этом её хвост лихо раскачивался из стороны в сторону.

Успокоившись, император сказал:

— Собственно, у меня утреннее свидание с советником. У тебя какое-то неотложное дело? Хочешь я запрещу на территории Империи цветную капусту? — и скрутил хвост кольцом, довольный своей шуткой.

Принцесса в очередной раз скривила гримасу.

— Нет, я хотела позавтракать вместе с тобой.

Она пересела за стол к императору, куда лакеи уже успели поставить стул. Принцесса с воодушевлением налила себе кофе и взяла булочку.

— Не обращайте на меня внимание.

Император поднял руку и хвост вверх, призывая Гэриуса продолжить доклад.

Советнику ничего не оставалось, как исполнить желание правителя. Принцесса в последнее время частенько завтракает вместе с братом, а ведь в детстве она его терпеть не могла. Император же всегда относился к своей сестре ровно. Раньше советник как-то не обращал внимания на ее участившиеся утренние визиты. Но сегодня принцесса упомянула, что участвовала в открытие механикоботанического сада, также Гэриус припоминал, что видел принцессу на встрече посольства из Запретных земель. Это надо будет обдумать. С чего это ей вдруг наскучили балы и развлечения? Или она считает политику очередным развлечением? Не хватало только ещё взбалмошных принцесс на хвост советника.

Гэриус закончил доклад и, поклонившись, вышел.

Брат и сестра остались вдвоём. Император не знал, что делать, когда завтрак закончился.

— Ты слышала, что госпожа чёрной крепости не носит исподнего? — вдруг сказал император, когда вместе с сестрой они вышли на балкон.

— Почему? — спросила Рейна, срывая одну из вьющихся роз со стены.

— Потому что долго снимать, — улыбаясь, закончил император.

— Нераиб, что за… — но, посмотрев на закрутившийся хвост брата, принцесса поняла, что нужно смеяться.

— Это мне сегодня Гэриус рассказал. Пока ты не влетела к нам, он рассказывал о делах Запретных земель.

— Да? — рассеянно вплетая розу в волосы, спросила Рейна. — И как там дела?

— О, загадочно. Практически ничего нового, кроме сплетен.

Наконец, принцесса заговорила о том, что, по-видимому, занимало её с самого начала.

— Нераиб, что там насчёт моего замужества? Помнится, велись об этом разговоры, причём без меня, — сделала ударение на последних словах Рейна. — Я бы хотела быть в курсе событий.

Император растерянно посмотрел куда-то в сторону и ответил:

— Тебе не о чём беспокоиться, моя птичка. Не думаешь же ты, что я отдам под венец свою возлюбленную сестру без её на то согласия?

— Вообще, возникала такая мысль, — жестко ответила принцесса. — Наша матушка прислала мне письмо.

Мать императора после смерти мужа не пожелала участвовать в политике. Впрочем, ещё при жизни отца Нераиба и Рейны императрицу выслали жить на виллу на берегу Сиреневого моря, далеко от столицы, из-за слабого здоровья. Дети проводили лето с матерью, но большую часть года жили в императорском дворце. А когда выросли, их встречи стали и того менее продолжительными. Сама Амелия, так звали мать императора и принцессы, категорически отказывалась навещать столицу.

— И в письме как будто просила не спешить выходить замуж. Думаю, это мягкая форма для того, чтобы отсоветовать жить без любви.

Нераиб растерянно посмотрел на свою сестру. Слухи о том, что их родителей не объединяла любовь, никогда не задевали его, но, похоже, иные чувства испытывала сестра, это удивляло молодого императора.

— Рейна, обещаю, твоё замужество будет лишь твоим решением.

— Даже если вдруг остро встанет вопрос об интересах Империи? — не унималась та.

Нераиб хотел было ответить, но вместо этого нахмурился.

— Что ж, — закусив губу и раскачивая хвостом, проговорила Рейна, — нам обоим есть над чем подумать.

Разговор был окончен. Не сказать, что принцесса сильно расстроилась. Она только начала кампанию против замужества и в её успехах почти не сомневалась.

Принцесса Рейна шла по коридорам дворца, заглядывая в каждое зеркало. Некоторым она подмигивала, некоторым показывала языки. Не успела она пройти и ста метров по дворцу, как вдруг откуда ни возьмись возникли придворные дамы, все в лёгких утренних платьях. Коридоры дворца наполнились весёлым щебетанием и смехом. Принцесса рассказала о Сером, который сегодня не ел квашеной капусты, чем весьма позабавило дам. Советника недолюбливали в коридорах, но в то же время побаивались. Одна из дам рассказала шокирующую новость о новой любовнице Серого, якобы деревенской даме, недавно представленной ко двору. Девицы было принялись бурно обсуждать сплетню, но принцесса лишь фыркнула, и те сразу перестали.

Рейна сообщила, что намерена всё утро рисовать на пленэре, потому все направились в сад к озеру цветов. Оно заслуживало своё название, так как, действительно, берега небольшого искусственного водоёма заросли самыми разными цветами.

Отдав соответствующие указания лакеям, дамы живописно расселись на берегу озера, выставляя изящные туфельки и подставляя лица под солнце. Всего было десять постоянных спутниц принцессы. Тут была молодая Блейд, сегодня она в розовом, огненно-рыжие сестры Кэтрин и Люси, крошка Ди с курносым носом, за что получила прозвище «Мопсик», высокая Лейна, пухлая Элизабет, которая, как считала принцесса, смеётся как торговка, Рика, сестра гвардейца Никки, который был объектом воздыханий многих дам, неразлучные подруги-брюнетки Сандра и Миранда и Глэдис, которую из-за старомодного имени дразнили «старушка», в том числе и сама принцесса. Пожалуй, самой красивой из них была Блейд. У неё были серебристые волосы, большие синие глаза, чувственные вишнёвые губки, изящная фигура, как будто выточенная из кости, и безупречного цвета кожа. Но в ней не было того огонька, которым обладала принцесса, потому-то чаще всего мужские взгляды и останавливались на Рейне. Принцесса была среднего роста, с круглой, но при этом изящной фигуркой, кудрявыми светлыми волосами и слегка раскосыми огромными серыми глазами. Рейне было девятнадцать, и она получила хорошее образование. По собственной инициативе принцесса три года обучалась в Академии. Окончила начальные курсы механика, знала несколько языков, прекрасно управлялась с лошадьми, играла на пианино, пела и танцевала.

Она была, несомненно, царицей среди своих дам. Во-первых, Рейна была сестрой императора, но это мало что значило бы, не будь она от природы наделена неистощимой энергией. Она не уставала придумывать новые и новые развлечения. Причём иногда принцесса впадала в определённое, как она сама его называла, «социальное» настроение и заражала, например, всех идей помощи бедным. Конечно, некоторых приходилось и заставлять. Так совсем недавно около сорока придворных дам, переодевшись в платья сестёр милосердия, помогали в больнице Барсука ухаживать за детьми. Около недели они мешали врачам, падая в обмороки и путая указания. Принцесса злилась на дам и выгоняла то одну, то другую. Некоторые стали специально портить всё вокруг, чтобы быть изгнанными. Тогда Рейна вернула всех, кого выгнала, добавила к ним притворщиц и отправила к больничным прачкам, стирать на механических досках. В итоге только около 10–11 осталось в званиях сестёр милосердия. Принцесса не на шутку увлеклась работой и даже достигла в ней определённых успехов. Так её стали назначать наравне с обученными сёстрами на операции. Рейна с ужасно важным видом выносила с операций посуду с окровавленными инструментами и прочими вещами, от которых у любой другой хвостовы хвост бы безвольно повис, утягивая обладательницу на пол в состояние глубокого обморока. Рейна уверяла, что ей давали зашивать пациентов по завершении операций.

По вечерам свита принцессы читала книги по медицине, биологии и химии. Всё это продолжалось около двух месяцев, пока ко двору не вернулось посольство из Запретных земель. Рейна бросила больницу, решив, что, если она даст деньги на лечение нуждающихся, получится ничуть не хуже.

Она созвала свой собственный постпосольский совет со всеми гвардейцами, побывавшими в Запретных землях. Даже позвала Лестора, чтобы он всё записал. Дамы хихикали, вспоминая жутко смущённого историка. Совет плавно перетёк в вечеринку при свечах, и все было подумали, что «социальное» настроение принцессы окончательно прошло и можно вздохнуть спокойно, но на следующий день принцесса сказала дамам, что они начинают боевую подготовку на случай путешествия. Выбрав самых привлекательных гвардейцев во главе с капитаном Астером, принцесса вместе со своими дамами начала учиться ездить на лошадях по-гвардейски, использовать кинжал в драках, готовить еду на костре и многое другое. Благо принцесса пока не додумалась поехать в настоящее путешествие. Ей очень понравилось носить обтягивающие кожаные штаны и кинжал в сапоге. Новая женская мода начинала набирать обороты во дворце, пока совет тётушек (говорят, не без участия Серого) не вернул платья как обязательную форму дам. Всё остальное только на маскарадах. Принцесса почему-то не очень расстроилась. Вскоре весь замок узнал почему. Вместе со своими модельерами принцесса разработала новый фасон платья. Новые платья были из шифона, разлетались при малейшем ветре, соблазнительно очерчивая молодые фигуры. Они были в пол (хоть и обладали разрезами по самые бёдра, но ткани много, разрезы видны только при ветре), закрывали руки, но открывали спины. Все приличия соблюдены — извольте, тётушки, из своих тяжёлых парч вылезать. Поднялся большой шум со стороны тех самых тётушек и оглушающий смех со стороны мужской части двора. В итоге сошлись на том, что такие платья будут утренними. Потому по утрам редко где была заметна дама старше пятидесяти лет.

Совсем недавно ко двору приехали живописцы с Сиреневого моря, южной части Империи, где располагалась Академия художеств. Они приехали, чтобы набрать среди жителей столицы и близлежащих поселений самых талантливых подростков, а заодно устроили выставку. Принцесса была впечатлена и решила научиться рисовать. Во дворец прибыл учитель и стал преподавать рисование принцессе и её ближайшим подругам. Ему пришлось уехать по семейным обстоятельствам на месяц, но он дал им задание — написать озеро цветов. И каждое утро Рейна старательно рисовала то, что видела перед глазами на озере цветов. Признаться, получалось дурно, совсем не похоже на замечательные картины, висевшие в художественном зале дворца. Но принцесса не сдавалась.

Рейна, лениво повиливая хвостом, поглядывала на своих подруг. Вообще, было достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять, что принцесса часто виляла хвостом. Причём этими виляниями выражалась целая гамма чувств. Например, если хвост слегка приподнят и лениво ходит из стороны в сторону, то это значило, что хвостов чего-то ждёт и при этом ожидание приятное либо же сообщало о расслабленно-приятном состоянии. Внимательный взгляд мог многое рассказать о хвостове, но необходимо было при этом знать владельца хвоста дольше пятнадцати минут. Читать язык хвоста значило понимать хвостова, в конце концов, если кто-то спит — это сразу видно. Но вот понять, видит ли он хороший сон, кошмар или спит вовсе без сновидений, уже гораздо сложнее.

Наконец, принесли мольберты, бумагу, краски, кисти и папки юных художниц. Девушки принялись рисовать.

Рейна решила, что сегодня будет писать только зелень, и начала с интересом смешивать зелёную краску с другими в поиске необходимого оттенка. Это совсем не мешало принцессе обдумывать сегодняшнее утро. Мысли были прерваны весьма неприятным визитом. Пришла вдовствующая леди Мирабель. И, к неудовольствию принцессы, она выглядела прекрасно.

Леди Мирабель была хвостовой высокой, стройной, красивой. У неё были холодные презрительные глаза и чудесная обворожительная улыбка. Ей, в отличие от других тётушек, шло утреннее платье, может, даже больше, чем юным девицам. Впрочем, назвать Мирабель старой было нельзя. Она явно не была юной, но сколько ей лет? На первый взгляд не больше двадцати пяти, но при этом она была старшей сестрой отца Рики. Леди Мирабель принадлежала к роду Териусов, приходясь Рике и Никки родной тёткой. Хвост ее всегда был задрапирован, но при этом его можно было увидеть. Она всегда старалась соблюдать приличия. При этом во дворце упорно поговаривали, что именно леди Мирабель и есть та самая любовница Гэриуса Серого.

— Принцесса Рейна, — обворожительно улыбаясь, поприветствовала дама, — прекрасно выглядите.

— Леди Мирабель, вы ничуть ни хуже. Замечательное утро, не находите?

— Да, именно поэтому я решила прогуляться по саду, но тут заметила вашу милую стайку и вспомнила, что у меня есть разговор к Рике.

Рика удивлённо оторвалась от своего рисунка. У неё хорошо получалось, в отличие от подруг. Даже учитель безапелляционно заявил, что у девушки талант, тогда как у некоторых других лишь способности. Но при этом заметил, что талант — малая часть успеха художника. Рика была настолько увлечена своим рисунком, что лишь чуть вильнула хвостом, заметив тётушку. Они мало общались и еще меньше нравились друг другу. И тут, оказывается, у леди Мирабель к ней разговор. Это было странно, но не из ряда вон выходящее. Потому Рика взяла тётку за протянутую к ней руку и встала.

Когда они оказались вне досягаемости ушей любопытных придворных девиц, леди Мирабель нарушила утреннюю тишину сада.

— Рика, я видела ваш рисунок, вы талантливы.

— То же самое мне сказал учитель, — ответила Рика.

— У принцессы получается не так хорошо, — хвост Мирабель дрогнул под прозрачной тканью.

— У всех свои таланты, — осторожно ответила девушка, явно не понимая, к чему идёт разговор.

Но, похоже, тётушка наконец решилась сказать то, что хотела.

— Рика, как ты знаешь, у меня нет детей и наследников. Вместе с тем я не только богата, но и обладаю уникальным жизненным опытом, и я хотела бы с кем-нибудь им поделиться.

Рика удивлённо скрутила хвост колечком и уставилась на тётку.

— Я понимаю, это предложение звучит странно, но подумай сама, твой родитель живёт в родовом замке, где ты бываешь нечасто. Ты — придворная дама принцессы и большую часть времени находишься при её императорской особе. Вместе с тем в одном с тобой городе живёт твоя родная тётя.

Рика молчала.

— Мы — семья, а это важная часть в жизни каждого хвостова, — не дождавшись ответа, продолжила тётушка.

— Леди Мирабель, — остановилась Рика и, дерзко вильнув хвостом, взглянула прямо в холодные глаза тёти, — чего вы от меня хотите? Мы никогда не были близки. А если вам вдруг семья стала казаться важной, то можете не беспокоиться обо мне, у меня есть брат, и вот он — важная часть моей жизни.

Леди Мирабель, ни чуть ни меняя положения хвоста, выражения лица и голоса, ответила:

— Да, твой брат, Никки. Томный светский красавец, разрушитель девичьих сердец. А кому принадлежит его сердце?

Рика недоверчиво взглянула на тётку, но разговор вдруг приобрёл для неё определённый интерес. Хвост невольно пошёл вниз, и девушка очень надеялась, что тётя не обратила на это внимания.

— Что вы хотите этим сказать?

— Лишь то, что он в лапах страшной женщины, и я хотела бы научить тебя разбираться не только в развлечениях, но и в хвостовах, а заодно и в политике. Вы с Никки — будущее рода Териусов, но оба абсолютные профаны, — хвост леди Мирабель презрительно дёрнулся из стороны в сторону, — у вас влиятельные друзья, блестящее образование и вместе с тем весьма туманное будущее. Для начала я помогу твоему брату. Признаться честно, ты мне не так интересна.

Это было похоже на правду, потому Рика скрутила хвост кольцом.

— Но твой брат — упрямец и гордец, — продолжила леди Мирабель, — потому я помогу ему через тебя. Не надо смотреть на меня, как на клубок змей, я никогда не скрывала своего хвоста, — холодно произнесла тётушка, — и все должны совершать поступки, не только ведущие к личному успеху, но и на пользу окружающим. Ведь никогда не знаешь, откуда в будущем выглянут неприятности.

Возможно, Рика была не так энергична и предприимчива, как принцесса Рейна, не была она и первой красавицей, как Блейд, не обладала холодным и расчётливым разумом леди Мирабель, но она не была глупа, а брата искренне любила. Потому разговор с тётушкой перестал ей казаться фарсом и каверзой. Она была готова его продолжить.

Глава 3

Время приближалось к обеду, потому Лестор шёл в трактир «Пьяный дракон». Со дня знакомства с Никки, а заодно небольшой заговорщической пирушки, прошла неделя. Двор активно готовился к поездке на остров Лося, Никки по-тихому отправил послание своему доверенному человеку в родовом замке, чтобы тот обустроил небольшое гнёздышко в тихой бухте для Астера и принцессы. Всё шло как по маслу, и переживать было не за что.

Лестор за это время нашёл интересную книгу, вернее, ему её передал слуга Гэриуса из личной библиотеки советника. И несмотря на приближающиеся приключения, невольным участником которых его сделал Астер, мысли Лестора чаще обращались к этой книге, чем к острову Лося.

Книга называлась «Костёр ночи», это был древний сборник ещё более древних баек, песен и преданий предков имперцев. Язык был похож на современный имперский, но вместе с тем там присутствовали весьма интересные слова, которые любой другой бы счёл атавизмами. Хотя успехи Лестора в изучении запретного языка не были блестящими, но знаний хватило, чтобы заметить в этих словах связь с ним. Так, в одной из песен охотников за кабанами была очень интересная строчка: «Кабанья пядь, ни дать ни взять, кончалась у болот. А кто туда пойдёт — конечно, пропадёт. Акме! Пусть синим пламенем горит кабан и Трандурит». Трандурит — герой очень многих старинных песен, бродяга, весельчак и славный малый, вместе с тем Лестор в живую не знал ни одного Трандурита, и даже хвостовов

с подобными именами. Герой песен и сказок с незапамятных времён, а имя как будто исчезло из языка? Или оно не было имперским? И этот возглас «Акме!» — слишком похож на «Акмариун тер нобус», что можно перевести с запретного как «на законных основаниях». Эту фразу можно не раз встретить в текстах договоров с запретными. Лестор тщательно записывал всё, что ему казалось странным в этой книге, а также свои догадки.

Погружённый в мысли, историк машинально увиливал от несущихся на механических шариках хвостовов, уступал дорогу низколетящим в личноскопах, обходил уличных мальчишек с их товарами и не замечал навязчивой рекламы. Днём светить огни было не принято, но небольшие механические иллюзии то и дело порхали перед носом. Это были просто лучи, которые брали своё начало на большой рекламе, они перемещались в разные стороны,, и текст рекламы вполне мог оказаться прямо перед носом хвостова. Отмахиваться от них было бесполезно, так что на них старались просто не обращать внимания. Для тех же, кто в больших городах бывал редко, подобные штучки были настоящим представлением, нередко можно было наблюдать хвостовов, которые стояли чуть в стороне и следили за рекламными иллюзиями посреди бела дня. Но и их Лестор старался не замечать. Это было странно, но он чувствовал смущение, глядя на подобных хвостовов. Он и сам был из маленькой деревушки в центре Империи. Деревня была сытой, уютной, как и весь центр Империи, но далёкой от механических новшеств. Даже механические шары считались лишь детской забавой, а никак не необходимостью. Не то чтобы Лестор стеснялся своего происхождения, нет, он просто всегда чувствовал себя другим. Но, вспоминая жизнь в деревне, юный ученый понимал, что и тогда он не был к месту. От самокопания историка отвлёк довольно грубый толчок в бок.

— Газету? — буркнул толстый рыжий мальчишка.

Лестор удивлённо посмотрел на него. Да ведь это тот самый парнишка, что обратил на себя его внимание в памятный вечер составления плана псевдопохищения принцессы!

Рыжий поднял на него маленькие недовольные глазки:

— Газету, господин? Последние новости жизни Империи. Механик Ред презентует механикокарту. Немного угля — и вот вы уже не собьётесь с пути. Изобретение доступно для широких масс. Новости сельского хозяйства: механические дожди…

Мальчик мог бы продолжать пересказывать содержание газеты, если бы Лестор не остановил его.

— Да, я куплю газету.

— Два сивых, — так же недовольно буркнул рыжий.

Лестор достал мелочь и взял газету. Мальчик сразу же забыл о существовании историка и стал смотреть совсем в другую сторону.

Лестор, оглядываясь, направился к «Пьяному дракону». На этот раз любопытство сослужило хвостову плохую службу, и он споткнулся, полетев прямо на брусчатку. Газета выпала, а из неё с металлическим звоном небольшое кольцо, похожее на браслет. Лестор встал на четвереньки и пополз за кольцом. Хвостовы удивлённо покручивали хвостами, но ничего не говорили. Наконец-то, Лестору удалось схватить украшение, и он поднялся на обе ноги. Юноша рассмотрел свою находку. Ничего необычного, такие кольца использовались для записи на них информации в карманных переводчиках. Лестор даже немного расстроился, скорее всего, кольцо было просто вложенной в газету рекламой.

— Кажется, вы потеряли газету, — протягивал молодому ученому газету незнакомец, закутанный в дорожный плащ по самую голову. Лицо же было скрыто тенью от широких полей шляпы.

Историк не успел ответить, как незнакомец растворился в толпе, оставив его с газетой в одной руке и кольцом в другой.

Если бы не заинтриговавший Лестора рыжий мальчишка, возможно, он бы не увидел в этом случае ничего странного. Но теперь историк чувствовал себя чуть ли не героем древнего эпоса, ну, или хотя бы детектива. Время было обедать, потому он решил разобраться со всем этим в своей тихой библиотечной башне.

В «Пьяном драконе» уже сидел Астер, заигрывая с официантками.

— Ах, мой учёный друг! Опять за книгами забыл, когда хвостовы обедают? — широко улыбаясь, поприветствовал Астериус историка.

Лестор, закрутив хвост кольцом, крепко пожал протянутую ему руку и сел за стол.

— Итак, завтра двор во главе с принцессой Рейной отправляется на остров Лося. Ты уладил дела с главным историком?

— Да, я сказал, что это прекрасная возможность поискать материалы в библиотеке Териусов. Никаких препятствий, как и предполагалось, не возникло.

— У тебя в руках газета, что в ней есть такого, чего нельзя узнать из многочисленной корреспонденции в библиотеке?

— Сам не знаю, что на меня нашло, но решил купить, — смущённо промолвил Лестор и развернул газету.

Это оказалась самая что ни на есть простая газетёнка под названием «Механические новости».

— Никогда такой раньше не встречал, — заметил Астер и тут же переключился на подошедшую официантку. — Лилит, ты сегодня даже прекраснее, чем всегда. В чём твой секрет?

— Мой секрет в запахе бараньей ноги, которую сегодня приготовил повар. Когда «Пьяный дракон» заполняется этим запахом, ты всегда говоришь, что я прекрасней, чем обычно, — надув губки и игриво повиливая хвостом, ответила официантка.

— Ничего не могу с собой поделать, принесёшь мне эту ножку?

— А вам? — спросила официантка у Лестора.

Историк сделал заказ и вернулся к газете. Но Астериус не дал ему спокойно почитать. Он начал шумно вздыхать и вилять хвостом, всем своим видом показывая недовольство и привлекая внимание своего учёного друга. Лестор убрал газету и, наконец, к радости Астера, включился в разговор. Они обсудили мелкие детали завтрашнего отъезда из дворца. Лестор получил приглашение ехать верхом вместе с капитаном и согласился на него. Для историка он весьма неплохо держался в седле. Также Астер попросил друга держать хвост кольцом и не смотреть под копыта во время пути. Лестор лишь улыбнулся, Астер был хорошим и честным малым, но глубоко в корень он никогда не зрил.

После обеда друзья вместе пошли через площадь, направляясь во дворец.

— Астер, ты когда-нибудь обращаешь внимание на мальчишек с газетами?

— Я и сам таким был, так что да, о