Многие все еще эмигрируют вовнутрь. А что, там тепло, все родное, да и не докучает никто.
Дискутант: Имеется ли у вас еще хоть что-нибудь общее с овеннорожденным Гитлером?
Матерн: У всех людей есть хоть что-то общее с Гитлером.
Все что угодно, только не проклятое чувство локтя.
Все время я видел одни только выстрелы — Оливский лес попыхивал ватными облачками — и ни одного попадания. Только когда закружились в небе пикирующие бомбардировщики и разбухающая туча дыма показала мне в бинокль, где находится Вестерплатте, я поверил, что все это не понарошку. Но стоило скользнуть линзами поближе, на нашу Эльзенскую улицу, где не перечесть было домохозяек с кошелками, резвящихся на солнце детей и кошек, — и я начинал сомневаться: может, это все-таки только игра и завтра опять в школу?
Сыпало и сыплет снег центнерами на Йешкентальский лес и на Груневальд [216]; на аллею Гинденбурга и на аллею Клая; на Лангфурский рынок и на Беркский рынок в Шмаргендорфе; на Балтийское море и Хафельские озера; на Оливу и на Шпандау; на Данциг-Шидлиц и на Берлин-Лихтерфельде, на Эмаус и на Моабит, на Новую Гавань и Пренцлауэрберг; на Саспе и Брёзен, на Бабельсберг и Штайнштюкен; на кирпичную стену вокруг Вестерплатте и на новенькую, наскоро поставленную стену между Берлином и Берлином валит снег и наметает сугробы, снег валил и наметало сугробы