Глава 1

Я просыпаюсь и вначале не могу понять, где нахожусь, но ровное тепло рядом со мной, тёплая ладошка на груди и бархатная тяжесть на ногах подсказывают, что первое – я не один, второе – если со мной спит женщина, поскольку ориентирован я в этом вопросе нормально, значит, я в безопасности. Потому что иначе мы не спали бы так спокойно и безмятежно. Третье – поскольку рисунок потолка мне знаком, значит, я дома… Дома? Поворачиваю, чуть оторвав от подушки, голову вправо – соломенная макушка густых волос. Кто это? И тут с памяти словно кто-то срывает покров, и перед глазами мелькает всё, что происходило со мной последние три года… Вот похороны моей жены, нелепо погибшей при нападении туземцев планеты, на которую мы бежали с Земли, обнаружив проход, ведущий сюда. Я вызываюсь стать резидентом в чужом государстве на дальнем материке, в стране, удивительно напоминающей нашу царскую Россию в одна тысяча девятьсот семнадцатом году… Убийство правящего государя Русии, где я работал, собирая информацию для нашего поселения, и последовавшая за этим вакханалия переворотов всех желающих получить власть над огромной и сильной страной. Тогда ко мне пришла вдова одного из власть предержащих в поисках спасения для себя и своей дочери. Нехотя я согласился предоставить им убежище, а потом не заметил, как молодая женщина и её ребёнок вошли в мою жизнь.

Затем – очередной переворот и, как апофеоз всего, показали своё истинное лицо соседи Русии, страны Океании. Материка, расположенного по другую сторону планеты. Террор, переходящий в геноцид, пришлось уходить с немногими близкими мне людьми, преследуемыми по пятам врагами. И последний бой в древнем заброшенном поселении, когда нас спасли солдаты Новой Руси, как мы назвали образованное нами на недоступном для аборигенов, в силу природных условий и технической отсталости, материке государство беглецов с Земли.

И вот я дома, а рядом со мной спит женщина, которая станет матерью моего ребёнка… Всё наконец стало на свои места. Хвала богам… Отвожу прядь мягких волос от лица Аоры. Она мирно спит, безмятежно и спокойно, пожалуй, впервые за последний год. Точёные черты, огромные зелёные глаза, сейчас прикрытые длинными ресницами, чуть оттопыренная нижняя губа, придающая ей особое очарование… А ещё – скрытое одеялом и невидимое поэтому потрясающей красоты тело… Осторожно, чтобы не разбудить, вдыхаю её запах, такой приятный и так нравящийся мне, затем касаюсь губами волос. Надеюсь, что мы обретём счастье, которого были оба лишены злой судьбой… Всё-таки она почувствовала, что я уже не сплю. Распахивает бездонные озёра глаз, ещё сонные, и потому особенно милые. Приподнимает голову, утыкаясь мне в плечо, потом забавно брыкается, кое-как приподнимается на локтях и животе, снова плюхается на меня, и наши глаза смотрят друг на друга в упор. Мягкая высокая грудь лежит на моей груди. А женщина, которая стала моей женой, вдруг пугается. Её лицо искажается страхом, она подаётся было назад, забыв про всё, но тщетно. Потому что мои руки уже обнимают её, прижимая к себе.

– Доброе утро, малышка.

Говорю я на русском, и Аора морщит лобик, пытаясь догадаться, что же я сказал. Затем, вспомнив, что между нами было решено вчера, в день возвращения, переспрашивает на русийском. Несмотря на океанское происхождение её рода, родилась она и прожила всю свою жизнь в Русии.

– Что это значит?

Перевожу, и женщина смущённо краснеет. Всё-таки местное воспитание довольно, чтобы не говорить слишком, чопорно и пропитано пуританским духом. И ей стыдно лежать сейчас совершенно обнажённой на таком же одетом в костюм Адама мужчине, даже если он её муж… Тянусь губами к ней, желая ощутить вкус поцелуя. Она пытается отодвинуться – увы. Проще покориться. Вначале скромный поцелуй быстро становится страстным и горячим, потому что… и потом мы просто лежим рядом, остывая после бурного утра…

– Ты всегда такой ненасытный? – бормочет она.

Смеюсь, правда, негромко.

– Только с той, которую люблю.

Аора снова приподнимается, внимательно смотрит на меня.

– Пытаешься понять, лгу я или нет? Нет. Зачем мне это?

Её глаза вдруг наполняются слезами, и я рывком сажусь, прижимаю ставшую бесконечно дорогой мне женщину к груди, ласково глажу по голове, по вздрагивающим плечам, пытаясь утешить, бормочу ласковые, глупые и совершенно ненужные слова, не в силах понять, что происходит. Почему моё признание вызвало такую реакцию…

– В первый раз…

Разбираю я ответное бормотание…

– В первый раз в жизни…

Боги! Она впервые слышит слова любви?!

Наконец моё воздействие немного её успокаивает, и она отрывается от меня, пытается вытереть ладошкой мою мокрую грудь.

– Извини. Не знаю, что на меня нашло…

– Не страшно. Только прошу: никогда больше не плачь. Я не могу переносить, когда моя женщина проливает слёзы.

– Это слёзы счастья, мой… муж… Счастья, а не горя…

Я действительно ощущаю искренность, счастье, облегчение, любовь, которые сейчас переполняют её… И не хочу отпускать её снова. Но гибким движением Аора выскальзывает из моих объятий, пытаясь утащить к себе одеяло. Увы. Ей опять не везёт. Она обиженно говорит:

– Мне надо одеться… Юница сейчас встанет.

Но я не отдаю ей покрывало, ложась на бок.

– Мне нравится смотреть на тебя.

– Но мне стыдно!

Пожалуй, женщина права. Слишком много потрясений для одного дня. Точнее, суток. Переворачиваюсь на другой бок.

– Можешь одеваться.

Шлёпание босых ножек по натёртому воском паркету, шуршание пластика, в котором лежит принесённая вчера старшей дочерью одежда для мачехи. Затем я слышу удивлённое восклицание:

– Как это можно носить?! Оно же бесстыдно коротко!

Не выдерживаю, поворачиваюсь к жене. Ух!!! Чуть не упустил самое интересное! С нижним бельём она разобралась и сейчас возмущённо вертит в руках короткий сарафан. Намётанный глаз сразу определяет длину – до середины бёдер.

Натягиваю на себя фиговый лист, именуемый нижним бельём, затем встаю с кровати. Аора пунцовеет, что делает её неотразимой. Протягиваю руку:

– Ты просто не умеешь его носить. Дай.

Она покорно отдаёт.

– Подними руки.

Ладошки послушно поднимаются над головой. Раз! Одним движением я надеваю платье, чуть поддёргиваю ткань.

– Всё.

Моя жена возмущённо смотрит вниз, затем снова выдаёт:

– Но как я в таком покажусь на людях?! Я же со стыда сгорю!

Делаю шаг назад, открываю шкаф с одеждой, достаю шорты, привычную для Новой Руси одежду мужчин, футболку без рукавов. Напяливаю всё на себя и возвращаюсь к красной от стыда неподвижно застывшей Аоре, беру её за руку. Она упирается, но я всё же подвожу к окну. Чуть отдёргиваю занавеску:

– Смотри.

Пугаясь, она одним глазком выглядывает на улицу, затем порывисто возвращает ткань назад.

– Вижу… Но я… Стесняюсь…

Дверь спальни открывается. Мы оба оборачиваемся – на пороге стоит отчаянно трущая кулачком глаз Юница, наша дочка, одетая в длинную ей мужскую футболку с Дартом Вейдером. Аора стремительно алеет, ощущая мою ладонь на своей талии, а дочка спокойно смотрит на её новый наряд, затем выдаёт коронную фразу:

– Ой, мам… Наконец-то ты оделась по-человечески… А… завтрак у нас будет?

Женщина, кажется, сейчас сгорит от стыда. Девочка же деловито поправляет сползающую с плеча футболку, смотрит на смятую после утренней побудки постель и снова выдаёт:

– Ну, дождалась-таки… Мам, кто у меня будет? Сестрёнка или братик?

– Не знаю, милая, – вступаю я в разговор.

Юница морщит лобик, затем изрекает:

– Хорошо бы оба…

– Мы постараемся, милая. Но если сразу не получится, ты не станешь возражать, если мы с мамой сделаем их по очереди? Братика и сестрёнку?

Она смотрит на нас, потом на окошко и вдруг зевает:

– Есть хочу. – Переводит взгляд на меня: – Пап, я подумаю и потом скажу. Ты, главное, больше старайся…

Ну что тут остаётся? Подхватываю дочку на руки, и, несмотря на довольно большой возраст, ей это нравится. Она обнимает меня за шею, уютно устраивается на плече.

– Идём, милая, – зову я Аору, и та, по-прежнему алая, словно мак, нехотя двигается за мной.

Бросаю взгляд в зеркало, стоящее в зале, – поскольку моя половина идёт следом, не желая предоставлять мне сейчас полный обзор фигуры, обтянутой сарафаном, то хоть там полюбоваться. Жена меня просто взрывает, так хочется опять заняться любовью. Но приходится сдерживаться. Подхожу к кухне и слышу радостное приветствие:

– Привет, па! Ого! Как я понимаю, это моя младшая сестрёнка?

Юница мгновенно соскальзывает с моих рук и, замерев, смотрит на Светлану, хозяйничающую на кухне. Следом за нами входит Аора, тоже застывает на месте. Укоризненный беспомощный взгляд на меня:

– Ты обманул… Ты уже женат…

– Дорогая, позволь представить тебе мою дочь, Свету. – Тут же на русском обращаюсь к дочери: – Светик, угадала. Это Юница. А это… гхм… Твоя мачеха. Аора.

По лицу дочери пробегает тень, но лишь на мгновение. Понятно, что называть мою жену мамой она не станет ни за что. Для этого разница в возрасте у обеих слишком мала. Всего два года. Вот такая я скотина, нашёл себе молоденькую.

Света несколько мгновений раздумывает, потом говорит:

– Уж лучше я её только по имени звать буду. И пусть на большее не претендует.

– Она не будет. Не волнуйся. Только я буду рад, если вы найдёте общий язык. И… да, учитывай, что моя половина беременна. Только срок пока очень мал.

– Ой, папка… – Света медленно опускается на табуретку. – Да ты что?! Вот это обрадовал! – Вдруг срывается с места, в мгновение ока преодолев те три метра, что нас разделяют, повисает у меня на шее, болтая ногами. Затем столь же стремительно подлетает к мачехе, целует её в щёку, потом спохватывается: – Так, пап, короче, сам понимаешь. У меня малая с мужиком, так что я на чуть-чуть. Завтрак на столе, здесь… – кладёт лист бумаги, извлечённый из кармана такого же точно сарафана, как и на Аоре, только другой расцветки, на стол, – список курсов языка и адаптации. Все телефоны, адрес и прочее. Там же контакты специальной школы для сестрёнки. У нас таких детишек много, и пришлось вот организовать. Так что питайтесь… А, кстати, Аора готовить умеет хоть? Я вижу, она у тебя из высшего света? – Ехидно прищуривается, глядя на по-прежнему неподвижную мою жену.

– Дорогая, тут интересуются, ты готовить умеешь?

Она гордо вздёргивает точёный носик:

– Получше некоторых! Любая женщина должна уметь готовить! Иначе как она может быть женой?

Обращаюсь к Свете:

– Умеет. Так что приходите завтра на обед. Похвастаемся.

Дочка кивает и испаряется, удивительно ловко просочившись между мачехой и сестрой. Тишина. Я рассматриваю стол, заставленный кучей тарелок и чашек, а Юница произносит:

– Пап, а что это было?

Вздыхаю:

– Твоя старшая сестра, милая. Света.

– Ой… – Неожиданно для меня дочка усаживается прямо на пол, скрестив ноги, как говорится, по-турецки и подперев задумчиво щёчку: – Она всегда такая быстрая?

Пожимаю плечами:

– Насколько я помню, всегда. Ни минуты не могла усидеть на месте. – Спохватываюсь: – Так, хватит тут полы попой протирать! Бегом умываться, и за стол.

Аора подхватывает дочку с пола, бросает на меня злой взгляд – это ещё с чего? – убегает. Я включаю чайник, снова рассматриваю стол. Сухой перекус, принятый у нас в семье. Ни супов, ни каш, как заведено в Русии, только бутерброды, тонко нарезанная ветчина, сыр, колбасы. Ну и, как апофеоз всему, – кусок гигантской клубники, нарезанный ломтиками на манер арбузных. Ещё – яблоки, груши, ваза сочной черешни. Аккуратно расставленные чашки, блюдца, всё на троих. А, вот ещё – кредитная карточка и короткая записка: «Папа, пока ты там ломал кровать наверху, приходил курьер. Тут твоя зарплата за время в Русии». Чувствую, что предательская краска начинает наползать на мои щёки. Поэтому от греха подальше кидаю смятый клочок бумаги в мусорку. Слышу шаги – на пороге снова появляются мои дамы. Юница уже смотрит бодро и шустро влезает на табурет, ожидая маму. Та всё ещё злится. Но видно, что уже отходит. Обнимаю её за талию сзади и усаживаю за стол. Затем устраиваюсь сам, беру чайник.

– Девочки, у нас, на Руси, с утра не готовят. Так что давайте привыкать к нашим обычаям. Берите, кому что приглянется… – Открываю сахарницу. – Тебе кофе или чай?

Аора задумывается на мгновение, потом решительно встряхивает головкой:

– Чай.

– А мне – кофе… – тянет Юница.

Достаю молоко из холодильника, развожу растворимый порошок в кипятке, добавляю сахар и доливаю молоком. Пододвигаю дочери:

– Пробуй.

Она делает глоток, счастливо жмурится:

– Вкусно!

Ухватывает здоровенный бутерброд с ветчиной, вгрызается зубками. Потом вроде как хочет опять высказаться, но, поймав предостерегающий мамин взгляд, просто жуёт, запивая кофе. Аора, в противоположность ведущей себя расслабленно в домашней обстановке дочери, немного напряжена. Держит спинку прямо, демонстрируя безупречную осанку, чуть отставляет мизинчик, когда подносит чашку к губам. Я просто улыбаюсь. Хорошо-то как!..

Потом жена моет посуду, мы совместно подбираем дочери кое-что из одежды, чтобы выйти на улицу и до шлёпать до рынка, находящегося на другом конце города. Наконец все готовы, и мы чинно выходим из дома. Жена держится за мою руку, алея смущением, а Юница весело топает впереди нас. Время от времени оглядываясь и проверяя, здесь мы и правильно ли она выбирает путь. Я же просто доволен. И тем, что дочка на удивление быстро и безоговорочно приняла факт того, что её мама теперь и моя жена. И тем, что, глядя на снующих по улице молодых девушек, которых на удивление много, по сравнению с теми временами, когда я покидал Новую Русь, Аора постепенно сменила смущение на любопытство.

Вот и рыночная площадь. Впрочем, она просто так называется. Сейчас это громадный, по нашим меркам, торговый центр в два этажа. Первый – продовольственный, как я вижу. Отлично, теперь я знаю, да и жена теперь тоже, где можно пополнить холодильник. Ну а второй – вещевой. Там же и бытовая химия, косметика и прочие необходимые вещи. Словом, всё, что непродовольственное.

Мы поднимаемся сразу наверх по широкому пандусу, потому что продуктов дочь натащила на месяц, забив холодильник так, что дверцы еле закрываются. И вот – торговые ряды. Висят на вешалках платья, блузки, рубашки, отдельно – носочки и носки, упакованные в целлофан дамские колготки и чулки. Моя жена снова заливается краской, но замирает на месте, потому что две молоденькие девчонки живо обсуждают между собой достоинства фасона ночных рубашек на русийском. Даже ушки шевельнулись. Эти двое явно из Империи, кто-то из наших себе добыл. Незаметно смещаюсь к ним, моя половина слушает, но когда те начинают обсуждать достоинства своих мужей, вспыхивает, утаскивает меня в детский отдел. Юница уже давно там и не может оторваться от невероятных, по её мнению, нарядов. И там действительно есть на что посмотреть – наши швейники стараются, вкладывая в работу всю душу.

У меня отличное настроение: мы не деградируем, наоборот! Как я вижу, работают люди, и дела у нас двигаются в лучшую сторону. Цены, кстати, довольно забавные. Для меня, привыкшего к многонулевым в России, здесь единичные цифры в три – пять, максимум – семь рублей! Впрочем, они очень похожи на русийские. Там, правда, и меньше встречались, но не намного…

Смотрим одежду для дочери, потом – для жены. Она старается выбрать себе всё подлиннее да посвободнее, но тут находит коса на камень. Скоро Аора станет выглядеть на семнадцать лет, потому что гигантская клубника – обязательное блюдо в рационе русов, то есть нас. И носить платья «для старушек» я не собираюсь ей позволять. Тем более, имея такую фигуру и внешность… Могу я, в конце концов, похвастать своим сокровищем?!

Юница весело прыгает на одной ножке по выложенной камнями дорожке и вдруг замирает от удивления – ничего необычного, кроме одного: почему-то знакомая мне девочка едет на дамском подростковом велосипеде. Дочка зачарованно следит за ней, а та, краешком глаза заметив нас, вдруг тормозит, затем велосипед летит в одну сторону, а девчушка прыгает на меня, опешившего от удивления, и радостно кричит:

– Дядя эрц! Ты вернулся!

И только тут я узнаю Гернару…

– Боги! Девочка, это ты?!

– Я, дядя эрц! Конечно же я!

Она очень изменилась за прошедшее время, вытянулась, загорела! Наконец отпускает мою шею, сползает на землю, не обращая внимания на задравшуюся блузку, обнажающую крепкий загорелый животик. Потом всё же спохватывается, поправляет одежду, чуть поддёргивая тортики, с любопытством смотрит на Юницу и Аору. Спешу познакомить:

– Это мои жена и дочь.

Дочь императрицы приседает в книксене и представляется:

– Гернара Стрелкова.

Оба-на! Серый так и промолчал, чьей женой стала Аллия. Оказывается, его! Вот это новость! Улыбаюсь в ответ девчушке:

– А где родители?

Та расплывается в улыбке:

– В гости собираются. К вам, кстати, дядя эрц.

М-да… Похоже, мои мечты о том, чтобы провести отпуск с семьёй, накрываются медным тазом. Причём большим и начищенным. Между тем Гернара стрекочет:

– А я узнала, что вы вернулись, и поехала вас искать.

Что интересно, девочка щебечет на русском, перемежая его русийскими словами. Так что смысл моим понятен. Аора подозрительно косится на меня. Надо же, оказывается, моя половинка ещё и ревнива! И почему-то мне это приятно. Делаю шаг в сторону, поднимаю лежащий на земле велосипед.

– Спасибо, что предупредила, Гера. Тогда нам надо поспешить. Кстати, твои родители не сказали, во сколько они собираются к нам?

– Не-а… – мотает головой. Потом что-то вспоминает: – Вроде после обеда…

Уже легче. А то нагрянут без предупреждения, и Аоре придётся краснеть…

– Хорошо. Держи свою технику и езжай домой. И мы пойдём. Надо приготовиться.

Гернара кивает, ловко седлает своё транспортное средство и уносится на бешеной скорости. И мы идём домой. Жена чуть сжимает мой локоть.

– Это дочь твоих знакомых?

– Да. Моего командира.

Женщина перестаёт давить на мои мышцы, успокаиваясь. Я чуть поддразниваю её:

– Ревнуешь?

– Угу. Не хочу, чтобы тебя увели у меня.

– А Хьяма?

Она надувает губки:

– Там особый случай… Но помотала она меня хорошо… – Внезапно больно щипается. – Ты её замуж звал? А как же я?

– Так ты тогда только молчала…

Она отворачивается, потом, выждав момент, когда Юница чуть отбежит вперёд, бормочет:

– Знала, давно тебя соблазнила бы…

– Это как?!

Женщина краснеет:

– Ну, если бы ты так больно тогда не сдавил меня, то после первой твоей попойки… с Рарогом.

– Гхм…

Значит, ботинки с меня стаскивали не просто так, а с умыслом. Надо было выпить тогда чуть меньше…

Подходим к нашему дому. Может, мне кажется, или просто влияет настроение, но почему-то он выглядит другим. Как-то светлее и радостнее. Словом, тот ровный фон, который я ощущал раньше, сменился более лёгким, прозрачным и, пожалуй, счастливым… Распаковываем покупки, раскладываем всё по местам, я более подробно показываю дом и его пристройки, объясняю Аоре, как пользоваться имеющейся в нашем жилище техникой. Юница тем временем обустраивает комнату себе по вкусу, перетаскивая туда все свободные подушки. Под игрушки находим большой ящик-ко мод, я вешаю полочку, кстати, надо заказать учебники и пишущие принадлежности. Но это после того, как оформлю документы на учёбу. Занятия начнутся, как и принято, в сентябре.

Звоню по оставленным дочерью номерам, и – приятная новость: жена и дочь могут приступать к обучению языку. Договариваюсь на завтра, сегодня лучше нам побыть вместе. Пусть и супруга, и дочь привыкают к новому месту. Аора хлопочет на кухне, и я убеждаюсь, что готовить она действительно умеет и любит. Ира обычно делала всё молча, спокойно, а эта женщина всё время улыбается, и получается у неё на диво хорошо и вкусно. Едим. Не успеваю нахваливать свою повариху. Она цветёт лёгкой счастливой улыбкой. Юница тоже довольна. Едва заканчиваем приборку после обеда, как за забором раздаётся сигнал машины. Вот и обещанные гости. Женщина спохватывается, но я спокойно говорю:

– Ставь чайник. Там Света притащила кучу тортов и выпечки, вот и посидим.

– Но…

Машу рукой:

– Да брось ты, у нас всё просто…

Юница срывается с места, быстро наполняет чайник из-под крана, включает его. Молодец, уже осваивается. Слышу стук в двери, выскакиваю с кухни и кричу:

– Да-да, входите!

Решётчатые лёгкие створки расходятся в стороны, и на пороге появляются Серый с Аллией под ручку и их дочери, выглядывающие из-за спины родителей. У обоих взрослых в руках какие-то пакеты, девчушки тащат коробки. Я на миг теряюсь, но тут Серёга подводит ко мне свою венценосную половину, протягивает руку, предварительно опустив ношу на пол:

– Ну, здорово, Миша!

Не выдерживает, сгребает меня в охапку. Крепко обнимаемся, затем отступаем чуть назад.

– Ваше величество…

К моему удивлению, Аллия, расцветшая и помолодевшая так, что кажется совсем другой женщиной, чем во время нашего бегства, машет рукой:

– Ой, да оставь ты все эти формальности, Миша… – И звонко чмокает меня в щёку.

– Ах!.. – слышу изумлённый возглас с кухни, поворачиваюсь – в дверях застыли две фигуры: дочь и жена.

Супруга Сергея тоже поворачивается на возглас. Потом вдруг охает и переходит на русийский:

– Боги! Аора ун Ангриц!

– Ва-ва-ва… Ваше величество…

Хм. А я и не знал, что они знакомы… Впрочем, пост бывший муженёк моей половины занимал немалый, так что не удивительно, что дамы знают друг друга. Серый смотрит то на свою жену, то на мою. Потом толкает меня в бок:

– Кажется, сейчас что-то будет.

И верно, едва Аллия делает шаг к Аоре, как перед ней вырастает Юница, растопырив руки:

– Тётя государыня!

– Юница? Ты – говоришь?!

Девочка кивает, потом косится на дочерей Аллии, громким шёпотом, но так, что слышно на всю гостиную, спрашивает:

– А это – ваши?

– Наши, – вступает в разговор Серый. Потом обращается ко мне: – Ладно, отойдём на крылечко, на пару сигарет. Пусть пока дамы пообщаются.

Я поворачиваюсь к своим:

– Я покурить, милая. Юница, веди себя хорошо.

– Конечно, папочка! – сияет та.

Мы выходим на крыльцо, усаживаемся в кресла. Серёга достаёт пачку сигарет, кладёт на стол. Но я извлекаю сигару из кармашка своей рубахи:

– Извини, привычка осталась с Русии.

Он кивает, закуривает, прислушиваясь к невнятно доносящимся голосам из-за прикрытой двери, женским и детским. Затем выдаёт:

– Ну ты жук… Кого себе нашёл…

– А сам-то! Ведь ни словом не обмолвился, что с Аллией сошёлся…

Он машет рукой.

– Ага, сошёлся… Это она меня попросту за жабры взяла и в постель затащила. А потом… – И, пародируя Чапаева, добавляет: – Куцы крестьянину податься? Впрочем, я не против. Будем считать, мне повезло.

– А Влада?

Серый снова машет рукой.

– Лучше не спрашивай. Она сразу замуж выскочила. Сейчас в Порту вместе с мужем разгребает наши завалы.

– Порт – это…

Он кивает:

– Да. Кладбище кораблей. Кстати, он всё ещё действует.

– Я в курсе. «Зубр» же откуда-то взялся.

Мой собеседник вздыхает:

– Крыс выдвинул теорию, что нас тут пасут. И мы не просто так попали сюда.

– Согласен, – киваю я в ответ, выпуская струйку дыма из ноздрей. – Пообщался я тут с одним гарахом…

Серый вздрагивает:

– Аллия мне говорила, что ты с одним поладил… Но они же вроде как страшные хищники…

Машу рукой:

– У страха глаза велики, Серёжа. На самом деле они вовсе не звери. – Короткая пауза. – Они – Древние. Изначальные.

– Что?!

Мужчина бледнеет. Я киваю в знак подтверждения.

– Так что ты прав. И мы здесь не просто так, и пасут нас внимательно. Но, кажется, мы с тобой делаем очень большую ошибку, когда отказываем в помощи Русии.

Серый опускает голову, буквально на миг, потом вскидывает злое лицо:

– И ты туда же? Аллия мне все мозги вынесла, мол, надо помочь, надо спасти! А чем? И – кем? У нас народу – раз-два и обчёлся. Заводы только приработались, что-то начали нормально выпускать. Ресурсов практически нет! Запасов – тем более. Нефть только добывать начали, переработку с трудом наладили. Еле-еле вышли на уровень, когда можем себя обеспечить продуктами и кое-каким ширпотребом… Правда, Старый Крыс грозился сегодня взорвать бомбу…

– Если этот обещал, значит, так и будет, – спокойно отвечаю я.

Наш бывший администратор форума. На котором мы все встретились и сошлись. Голова, короче…

Двери дома открываются, и появляется одна из дочерей Аллии, не знаю, кто из них кто, но тут на помощь приходит Серый:

– Улика? Что такое?

Девочка застенчиво улыбается:

– Папа, вас зовут. Стол уже накрыт. Всё готово…

– Раз зовут, не будем заставлять дам ждать.

Мы поднимаемся с таких удобных кресел…

Глава 2

Мы наслаждаемся любимыми напитками и сладостями. Юница, кажется, совсем освоилась, бойко болтает о своём, о девичьем вместе с сестрёнками, устроившись за специальным детским столиком. И, как я вижу, она очень рада, что у неё появились собеседницы. Русского она пока не знает и стесняется этого. Ничего страшного, конечно, в этом нет, но ей всё равно неудобно. Девочка догадывается, что её новый папа тоже далеко не простой человек, но насколько не простой, даже не может себе представить. И не надо. Зачем ей ломать мозги совершенно не важными в нашей иерархии званиями и титулами? Пусть лучше думает об учёбе и дальнейшей жизни в Новой Руси.

Девочки весело щебечут и, как я понимаю, обмениваются своими впечатлениями. И тут моя дочка явно на высоте, потому что приключений в дороге хватило с избытком. Не то что простой автопробег по Степи с её новыми подружками. Аора нервничает, в отличие от Аллии. Она как-то не может всё ещё воспринять столь крутые перемены в своей судьбе. Ещё буквально сутки назад – неизвестность, отягощенная страшным подозрением о вынашивании внебрачного ребёнка. И вдруг оказывается, что именно это незаконное дитя – самое лучшее, что случилось с ней за пролетевшие месяцы. Муж, любящий её, дочь и ещё не рождённое дитя. Дом, пусть без слуг, но с теми чудесами, что внутри, и механическими приспособлениями они и не нужны. А ещё – гости. Самые обычные для её мужа и невероятные для самой бывшей баронессы. Ну, представьте на мгновение, что вы сидите дома, у телевизора, звонок в дверь. Открываете, а там стоит, скромно переминаясь с ноги на ногу, президент Российской Федерации и этак скромно спрашивает:

– Хозяин, чайком угостишь?

А ты ему в ответ:

– Да заходи, родной. Что, в первый раз, что ли?

Вот примерно так она себя и чувствовала. Плюс ещё куча выводящих её из себя факторов вроде одежды, неизвестной речи, незнакомых правил и обычаев чужой, надеюсь пока, для неё страны… Спасибо Аллии, всеми силами старающейся ободрить и поддержать старую знакомую. Вот кому я благодарен. Впрочем, в смешливой молодой девушке тяжело узнать ту чопорную и злую даму, которая была моей спутницей в путешествии полгода назад.

– …Привыкла я быстро, Аора. Самое сложное было выучить язык, а остальное – ерунда. Могу дать тебе совет – лучше всего учить ночью… – Императрица бросает лукавый взгляд на своего мужа. – Когда учитель под боком…

Серёга багровеет. Я – улыбаюсь. Аора – словно спелый помидор… Едва успеваем выпить по чашке, звонок по телефону. Не мне. Серому. Тот извиняется, отходит к окну, негромко разговаривает, время от времени бросая на меня взгляды. Ну а я…

– …Да, собственно говоря, познакомились мы случайно. Будущая жена пришла искать спасения, когда боевики Свободного труда захватили дворец и убили её мужа. Честно скажу, поначалу посчитал её лишней обузой и хотел выставить прочь. Но так получилось, что они остались… Да всякое… А? Дразнила, конечно. Ну и нарвалась… Теперь всю жизнь меня терпеть будет…

Я улыбаюсь, но тут возвращается Сергей:

– Простите, дамы… Миша, нас срочно ждут в Совете. Новости странные, и – не очень весёлые.

Я поднимаюсь, отвешиваю короткий поклон, развожу руками:

– Я тоже прошу прощения. Но надеюсь… – бросаю хмурый взгляд на Серёгу, – что отпуск мне всё же дадут отгулять.

– Дадут, дадут. Не переживай. Новости пришли из Русии. Срочные. Требуется консультация. – Он буквально утаскивает меня на улицу.

– Что, нельзя потерпеть? – Сказать, что я зол, – значит ничего не сказать.

Но Серёга быстро гасит моё недовольство:

– Старый Крыс испытал свою машинку. Не спрашивай, как он это сделал, но, похоже, у нас появился путь обратно. На Землю.

– Что?! – Я едва не спотыкаюсь на ровном месте – гарах же говорил, что это практически невозможно! Так кто из них лжёт?! Теперь уже я подхватываю Серёгу и тащу к машине. Кстати… – Ты мой джип мне оставишь или заберёшь на нужды армии?

– Отдам. Будет рейс «Свободы» – на обратном пути закинут. Заработал честно.

Усаживаемся в его «Патриот», и он сразу рвёт машину с места так, что резина визжит. После пяти минут сумасшедшей гонки – я не успеваю сообразить, как он не сбил никого по пути, – джип тормозит возле здания Совета. Мы вываливаемся наружу и буквально взлетаем на второй этаж, где уже собрались все наши: сам Крыс, Владыка Войны, Инженер, Эсминец, ну и теперь мы. Посередине залы стоит непонятного назначения агрегат, возле которого с потерянным видом сидит его создатель. Ребята, видно, возбуждены, но молчат. Похоже, ждут только нас… При виде аппарата меня охватывает ледяное спокойствие. Кажется, я начинаю соображать, чьи это шутки… Но пока помолчим, послушаем.

– Марк, давай подробно. Что, чего, с чем едят.

Крыс поднимается со своей табуретки и, не глядя на нас, говорит:

– Если коротко: когда появится возможность выйти к нашему первому тоннелю, через который мы проводили разведку, то через него сможем при помощи этой машинки проходить на Землю и обратно. Без всяких побочных эффектов, точно на таких же условиях, как и прежде.

Ребята начинают переглядываться.

– То есть… Желающие могут вернуться домой?

– Совершенно верно.

– И по какому принципу работает эта машина?

Марк разводит руками:

– Если бы я знал… Просто в один прекрасный день вдруг понял, что мне надо срочно его сделать. Этот аппарат. Вот и засел. Провозился месяц – много чего нужно было найти и изготовить эксклюзивно. Но вот… Действует…

– Уверен?

– На все сто.

Я не выдерживаю, встаю со своего места, подхожу к окну и, распахнув створки, закуриваю сигару. Эта новость требует глубокого осмысления. Самое главное – шила в мешке не утаишь, и скоро весть о том, что можно вернуться, мгновенно разлетится среди наших. И что тогда? И в этот момент воцарившаяся было тишина взрывается бурным обсуждением. Я молча стою, время от времени делая короткие затяжки, отчленяя шелуху и выделяя для себя главное: все мечтают не о том, чтобы вернуться. Совсем наоборот. Мои соратники мечтают пополнить наши ряды новыми членами общества. Что ж, острейшая нехватка людей действительно режет нас без ножа. Но как же быть с предупреждением гараха? Кто ошибается?

– Брум. Брум!

Я вздрагиваю, отвлёкшись от размышлений, резко оборачиваюсь к ребятам. На меня смотрит Серёга.

– Да?

– Чего молчишь?

Пожимаю плечами:

– А что я могу сказать? Надо проверить машинку. А потом уже думать…

Внезапно Марк вспыхивает:

– Ты не крути, рассудительный ты наш! Давай выкладывай, что там у тебя на уме!

Тут я ощущаю злость:

– Хочешь знать? Хорошо… – Затягиваюсь так, что от никотина из глаз выступают слёзы. – Первое: твоя машина не сработает. Потому что достойные доверия разумные сказали, что это невозможно.

– С чего ты взял? Кто вообще мог такое ляпнуть?! Я отвечаю за свои слова! Что за человек…

– Он не человек. Я не говорил, что сказавший мне это – человек. Я сказал – разумный.

– А в чём разница?!

– Добрый день, люди…

Все опешили, когда в зале материализовался гарах. Тот самый, с которым я вёл свою беседу во сне. Он хитро прищурился, задрал хвост, пробежался вокруг машины Марка. Скорчил смешную рожицу. Затем уселся на подстеленный под себя пышный хвост, тряхнул длинными ушами, почесал выпущенным когтем за ухом, явно наслаждаясь реакцией моих друзей. Да, надо было видеть их лица!

– Э…

– Только не надо лишних слов. И чесать меня за ухом не надо. Это я и сам умею делать неплохо.

Гарах встал, снова подошёл к машине. Едва ли не нюхнул её и лениво отошёл в сторону:

– Поздравляю вас, люди. Вы только что чуть не уничтожили свою планету.

– Что?! – Единодушный вопль, в который вплёлся и мой голос, казалось, заставил зал вздрогнуть.

Гарах оскалил акулью пасть:

– Если проще, то данный агрегат действительно способен пробить тоннель на вашу планету… – Он сделал короткую, но очень многозначительную паузу. – За одним исключением: если работает центральный блок управления переходами.

Уставился на меня, и в моей голове прозвучал мысленный вопрос: «Ты ещё не сказал им?» Я едва заметно качнул подбородком: «Нет». Обмен мыслями занял мгновение, поэтому никто не заметил моего движения головой. Все были слишком удивлены появлением среди нас Древнего. Гарах же продолжил:

– Своим переходом на эту планету вы вызвали перегрузку управляющего контроллера перехода, и путь в ваш мир оказался перекрыт навсегда. Теперь вы сможете вернуться в него лишь через космос.

– Почему мы должны вам верить, э… – Владыка Войны замялся, не зная, как обратиться к гараху.

Тот снова оскалил жуткую пасть в ухмылке:

– А у вас нет другого выхода, люди.

Серёга потряс головой, как обычно делал, собираясь с мыслями:

– Тогда что сделал Крыс?

– Дублирующий привод Храма многорукого зверя. Того самого, который управляет переходом через тоннель. Ваш изобретатель прав: с помощью построенной им машины действительно можно через тоннель, расположенный на этой планете, попасть в другие миры. Но только не на Землю. Ту