Пришла зима холодная без снега,

Ушла фатой накрывшись пыльной прочь.

А вот теперь, весеннею порою,

Метели снежные беснуются всю ночь.

Наутро выглянешь в замёрзшее окошко —

Ковром сверкающим укутана земля,

Играет солнышко на выпавшей пороше,

В снежинках вспыхивая блёстками огня.

Ковёр живёт, пушистится, сверкает —

Качнёшься в сторону — он сыплется огнём,

Когда в него ладони опускаешь,

То мягкость пуха чувствуется в нём.

Мальчишки во дворе со смехом лепят бабу,

Катаются в снегу, толкаются, визжат,

Малыш на саночках запряг наверно папу.

А вот на горку лыжники спешат.

И забываются на этот праздник глядя,

И слякоть зимнего тягучего дождя,

И плач заброшенного сумрачного сада,

При виде рыжего, курносого «вождя».

Века, одетые в дремучие седины,

Проплыли перед древнею землёй…

Река, с излучиной в долине,

Подёрнута прозрачной пеленой…

Во всём — возвышенный покой.

Глядят в пучину вод суровые утесы

И тихо спят под мерный плеск волны,

Чуть шепчется камыш и в даль уходят плёсы,

Неведомого таинства полны.

Передо мной гармонией бессмертия,

Река струится меж изломами холмов,

Они уходят в даль рисунком безупречным,

Звучат тугими рифмами стихов.

След плуга ли вдали, или лесов шептание,

Хранит в себе красавица земля…

Здесь видятся и «древние предания»,

Захоронённые в бескрайние поля…

И след недавнего жилья…

А может это ‒лишь, фантазия моя?

Пишу зарывшись в одеяло,

Зажёг светильник пред собой,

Прошедший день оставив на задворках,

С его морокой, бытом, суетой.

Отбросив всё, что тягостно давило,

Отбросив всё, что душу всуе жгло.

И то, что так удачно выходило,

И то, что прахом по свету пошло.

Всё прочь долой, за дверью оставляю,

Здесь мир царит во мне — совсем иной.

Я здесь как будто заново рождаюсь

И становлюсь самим собой.

Один я здесь. Люблю я эти думы,

Что наплывают тихо в тишине.

Здесь могут петь таинственные струны

И тут поэзия является ко мне.

Вечерело. У музея,

Шёл я сумрачной аллеей.

За оградой во дворе,

В угасающей заре,

Вижу каменные бабы,

В полусумраке стоят.

И внимательно глядят.

Взгляд угрюмый, колдовской,

Отдаёт слегка тоской.

Задержался у ограды

И задумался… Покой…

Иногда со мной бывает,

Всё куда-то исчезает,

Наплывает будто сон,

Чудится со всех сторон…

Даль, излучина речная,

Ширь могучая степная.

Как живой в дали стоит,

И бойницами глядит.

А под стенами толпою

Грозно идолы стоят,

В вечность тёмную глядят.

Сквозь далёкие столетия,

Сквозь эпохи лихолетья,

Не смыкая тяжких век,

Стерегут тот дикий брег.

В пустоту глядят, в пространство…

Неземное постоянство!

Бег времени остановился…

Там когда-то люд селился…

Лошадь шла на водопой,

Шёл к богам народ толпой,

Кто с сумою, кто с клюкой.

Кто с несбыточной мечтой!

Были хлеб и подношенья,

Были жертвоприношенья,

Были счастье и покой.

Наваждение, постой!

Предо мною двор простой…

Двор музейный и пустой…

Идолы в углу стоят

И в мои глаза глядят…

Были некогда могучи…

Но свезли их просто кучей

И расставили толпой —

Им бы в степи, на покой!

Но теперь они по штату —

Для музея экспонаты.

А музейники ни-ни!

Благодетели они.

И стоят они дозором,

Окружённые позором,

Разрисованные там,

Где запретно было нам.

С ними пьяницы пируют.

Есть такие, что воруют

И везут в особняки.

Современные царьки.

И дела теперь такие!

Ходят власти городские…

Но в курганы путь закрыт!

Тот распахан, тот разрыт.

И везти куда — невесть…

И в музеях им не в честь!

Вот такие тут дела!

На излучине была…

А теперь картина здесь…

Через чью-то дурь и спесь!

Масса живая, творящая музыку,

Чутко трепещущее существо,

Звук и движенье — одно побуждение,

Единая мысль и одно божество.

Чистый рисунок резцом обозначенный,

Тонкий, изящный (но только живой),

Полный экспрессии, мощной энергии,

Будто беседу ведущий с тобой.

Чутко живёт он в едином движении,

Здесь, и порядок, и чёткий настрой,

Некое действо, в котором и хаос

Приобретает, и смысл, и покой.

Я иногда позволяю без звука,

Молча смотреть на рабочий процесс,

На перемены движений в оркестре,

Как он работает в ритме чудес.

Звук отключаешь, на миг, на мгновенье,

Просто на массу, на страсти смотри,

На перемены, на ритм и движение.

Много не надо — секундочки три.

Как муравейник. И звук не мешает.

Страсти, эмоции — не перечесть…

Многим покажется это забавно…

Ну, и… хорош, околесицу несть!

Слушайте просто, любите, страдайте

И уноситесь к заветным мечтам.

В музыке всё позволительно нам.

Уходит лето проливным дождём,

Уходит тихо, как перелески,

Уходят вдаль, накинув палантин,

Туманной дымки голубые всплески.

Завела дорога за село,

Увела в сиреневую чащу,

За гряду берёзовых стволов,

На алтарь к священному причастию.

Причаститься к свежести ручья,

Прикоснуться к нежной мягкой хвое

И вкусить священного огня,

Там, в тени, под кроною лесною.