Но я ничего не чувствую. Ничего не чувствовать сегодня неприлично.
Поэтому в этой книге вы увидите рытвины, петли и тупики. Если учишься писать у подлеска — не бойся застревать и плутать.
Подлесок питает лес, хранит подстилку, дает прохладу грибам и бережет почву от размыва. Именно так я вижу свою литературную работу. Я учусь писать у подлеска.
Среди окружающих человека неразрешимых проблем две занимают особое положение — проблема невидимого мира и проблема смерти
Не будь брезглив — брезгливость последствие презрения и неприязни к существующему, чуждому тебе, а также трусость
Ягненочек идет и несет вину Вселенной и ее детей.
Он идет и платится с терпением за всех виноватых, искупает грехи всех согрешивших, вины всех виноватых.
Он идет дальше, далеко.
Он устал и болен.
Отдается на пытку, прощается с последними радостями и принимает позор, насмешки, издевки, страх, раны, рубцы /синяки/.
Крест и смерть — я принимаю все с миром, я готов принять и вынести все.
А теплыми словами потому касаюсь жизни, что как же иначе касаться раненого? Мне кажется, всем существам так холодно, так холодно.
О, как страшно думать, что где-нибудь, в очумелой дыре, милая красота так и догорит, так и погаснет, — и никто, никто ее ни разу не заметит. Ни разу не полюбит. А создана по-своему, особенно прелестной. И не повторится!
Думаю: меньше всего хочу быть серьезной. Последние лет семь только и делала что на серьезных щах говорила о важных вещах.
Пижма чернеет в траве,
зонтики болиголова как старые кости стоят над тропой
Я пустая,
мой лобок зарос буреломом русых волос,
и внутри я сухая, как мертвые предзимние травы
