Взгляд и осознание
рассказы
Олег Устинов

© Олег Устинов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Родился в 1960 году на Украине. Школа и школьные увлечения: музыка, велосипед, моделирование, книги. Детство на берегу Днепра. Успешно закончил школу и поступил в институт. В институте бас-гитарист группы Пилигрим. В это время появились первые стихи, песни. На четвертом курсе женился, а на пятом появилась дочь, через четыре года сын. Сейчас радуют внуки. Служил на Дальнем Востоке. О трудовых буднях много в книге. Из увлечений: фотография, домашнее кино, музыка, путешествия, проза и стихи.

Рождение – это подарок Бога человеку, а прожитая жизнь – это подарок человека Богу.

Булах и спецслужбы

Есть в Ниве Трудовой интересный человек – Булах Василий Ильич. Просто удивительный человек, непоседа, егоза. Сколько он написал кляуз, анонимок, жалоб и просто бессодержательных писем во все Верховные органы страны? Даже он сам не знает. Знает одно – всё не так. Когда писать не хочется он выходит на майдан Нивы Трудовой, находит «свободные уши» и начинает втирать своё.

В 2006 году он даже баллотировался на сельского голову. Спрашивали у него:

– С какой программой идёте, Василий Ильич, во власть?

– Никакой программы. Всех разгоню. Всё будет, как при Советском Союзе. Работа проводилась им в основном на лавочках, где пенсионеры забивали «козла». Но почему-то его программа поддержки не нашла.

Узнал я этого человека ещё работая в совхозе-комбинате. Как-то на оперативном совещании все говорили только о нём. Ну, думаю, какой популярный этот Василий Ильич. Все его знают, исключительно по имени и отчеству. И тут директор:

– Загрузите его работой. Он всё чем-то возмущается, а на самом деле на АВМ, где он работает, всё заросло амброзией, на рабочем месте спит, а руководство его боится и нянчится. Чтобы я о нём больше не слышал!

Дотянули его, как двоечника, до пенсии. И здесь он не успокоился. Пишет всем, что в жилпосёлке всё поросло травой, а у самого на огороде одни сорняки выращивает. Собирает в центре села пенсионеров и говорит, что знает, как поменять власть в сельском совете.

– Ильич, а как на самом деле?

– Берёшь кочергу, нагреваешь докрасна и под задницу всем! А они, работники сельского совета, начинают прыгать со второго этажа. Вот смеху будет.

Так он зарабатывает авторитет. А бывает, на бывшего председателя сельсовета Жура В. Я. накинется, гадость выплеснет. Но Владимир Яковлевич ему сразу:

– Слушай, я сейчас не председатель, и за хамство могу тебе, как пенсионер пенсионеру, дать по ушам.

Но вот он как-то забрёл в сельсовет и я попросил, чтобы пригласили ко мне. Заходит в хорошем настроении, властно.

– Здравствуйте, Василий Ильич. Присаживайтесь.

– Да я так, на минутку, посмотреть, что тут к чему.

– Да Вы присаживайтесь. Разговор есть по секрету. Мне бы и не стоило Вам говорить об этом. Намедни были у нас работники СБУ и вот уже третий раз запросили на Вас все данные. Они ведь всё знают, всё-всё, и главное спрашивали, что правда ли, что Вы подрываете устои государства. Что разговоры всякие водите.

– Какие разговоры?

– Это Вы им скажете «какие». А интересовались они Вами серьёзно, всё писали, писали, дело такое большое заведено. У жителей интересовались, что это, мол, Булах такое творит в селе? Зачем пишет кляузы? А люди отвечали, что – то подписывали. Так что дело на Вас серьёзное.

– …? А что ещё?

– Сказал, что знал и не более.

– А они ещё приедут?

– Не могу знать, только, наверное, уже не приедут, теперь вызывать будут.

– Вызывать?

– Может мне и не стоило Вам об этом говорить, но я решился на это. И о нашем разговоре никому, а то и меня подвергнете риску.

– Я, пожалуй, пойду домой. Жарко сегодня. Лето знойное. Пойду я. Пойду.

Пошёл и по сегодняшний день не приходит. Писать анонимки прекратил. Живёт в радость себе без писанины этой, и СБУ его не тревожило никогда, да и не собирались.

К чему это?

Приехали с друзьями к знакомым в гости. Москва. Столица. Вспомнились слова с детства, слова известной песни. Здорово. Посмотрев немного город, решили перекусить, оставить вещи, принять с дороги душ.

Приятели живут на двенадцатом этаже с видом на Красную площадь. Красота, как на открытке. Любуемся, а хозяева накрывают стол на балконе. Балкон огромнейший. Шикарный дубовый стол, шикарные кресла, чудный дизайн.

– Это по проекту такой балконище? Просто кафешка при квартире, – спрашиваем хозяина.

– Да нет. Это я во время строительства попросил, чтобы заложили дополнительные опоры и приспособления. А позже начал сооружать сам. Вот и получилась такая комната для встречи гостей.

– Так двенадцатый этаж…

– И что? Кому оно мешает? С ЖЭКом согласовал. Вот только полы ещё не укрепил…

И в это время один наш знакомый проваливается сквозь пол и летит с такой высоты. Мы в шоке. В голове шумит: «двенадцатый этаж!». Бежим вниз, кто на лифте – так быстрее. Картина маслом – лежит наш товарищ на клумбе, улыбается и моргает ресницами, как Вий, а рядом скорая помощь. Доктор не разрешает «лётчику» вставать, ощупывает его и говорит:

Что это было?

Путч – (нем. Putsch) – государственный переворот. Путч для всех жителей радостной и счастливой страны был на ушат холодной воды на голову. Вот и я перебирал всё в голове и задавал себе вопрос: «что же это мы такие хорошие, а у нас такое больное общество?» такое хорошее, что никому в мире не нравилось. Не нравилась всем наша демократия.

Обо всём таком хорошем говорили только на кухне. На кухне думали, говорили, рассказывали анекдоты, пели запрещённые песни. Кухня – стала священнодейственным местом. Нельзя говорить о КГБ, о власти, о вождях, о царях. Нельзя никого критиковать и распространять анекдоты. Не дай Боже слушать одесские песни! Но они были у всех на катушках записаны, их слушали и пели. А на свадьбах под них и танцевали и веселились. Они и вождям нравились, но тайно. Нельзя узнавать правду от Высоцкого, Окуджавы, Ахметовой. Нельзя читать Сахарова и Булгакова. Ещё у нас секса не было. Нам он к чему? У нас были главные завоевания: очереди, всё по блату, воровство, железный занавес, коррупция, криминальная верхушка общества, ложь, ментовский и КГБешный контроль. И ещё нельзя было слушать «голос Америки». На Западе всё плохо, нам такое не нужно. Но Родителей и родину не выбирают. А вот по поводу любить их или не любить – это уж дело каждого. Только не надо путать понятие родина с понятием государство.

Вспомнилось. Работяга, в обеденный перерыв рассказал об услышанной новости из радио «голоса Америки» о нашей счастливой жизни. Все это и так понимали, приводили яркие примеры. Вспомнились рассказы родителей и очевидцы событий. На устах звучала тема несправедливости, которая была покрыта саваном лжи. Даже начальник участка был в теме и в разговоре. А только потом настучал в КГБ и ментовку. На следующий день Алексея Петровича на работе не было. Утром воронок увёз его. Через неделю устроили в сельском доме культуры показательное судилище ветерану войны. Появились свидетели, обвинители. Начальник участка тоже выступил и лил грязь на передовика производства. Посадили ветерана. Нельзя знать правду! Нельзя об этом говорить. Не дотянул Петрович до пенсии четыре месяца.

А тут на тебе – путч. Феномен событий 1991 года не был ясен даже современникам. Сегодня мало кто точно ответит на вопрос, что означает ГКЧП. Аббревиатура, которая три дня «трясла» СССР. Государственный комитет по чрезвычайному положению во главе с вице-президентом Геннадием Янаевым попытался свергнуть Михаила Горбачева, а Советский Союз вернуть в доперестроечную эпоху. Просуществовал ГКЧП почти три дня. Да под какую музыку?

Появились такие строки:

 

Путч прошёл. Сидит Янаев,

Язов, Пуго и Крючков.

Раскололся пред. Лукьянов,

Не поможет Горбачёв.

   

Погуляли братья пышно,

Трое суток шёл банкет.

Рокот танков стало слышно,

И в Форосе их пикет.

   

В Белом доме не до пьянки,

Собрался честной народ.

Баррикады, брёвна, банки.

Ельцин на путчистов прёт.

   

А Руцкой мельком в Форос

И решает свой вопрос.

Горбачёв летит в Москву,

Надоело в отпуску.

   

Сразу он сказал народу:

Президент уже не тот!

Полетели шапки сходу —

Демократия идёт!

   

Вдруг Союз наш раскололся.

Все республики бегут.

Как ОМОН наш не боролся,

Силой волю не берут!

 

Сейчас мы знаем, что путч был разыгран. Горбачёву нужно было красиво выйти из игры, развалив СССР.

6 декабря 1991 г.

Научный коммунизм

Есть у меня студенческий друг Саша Романченко. В институте его называли Роман, Ромашка, Саня Роман. Такой себе громила, как меня три, бувший десантник, добрейшей души человек. Подружились мы на втором курсе, так как он на то время был уже женат и жили со Светой на квартире.

Я учился в первуй группа, группа необыкновенная, первая во всём: учились лучше всех, дружили по-настоящему, самые красиве девочки у нас, самые привлекательные полячки – тоже у нас, самые музыкальные и танцевальные кубинцы были в первой группе, был в нашей группе и Вовочка, и «кума», и «шарики». Старостта нашей группы лучший на курсе, самый высокий – это Паша Кудинов. Официально Пашу называли Павел Иванович, любя мы могли называть его Павлушка или Павликанчик. В нашей группе не хватало Саши Романченко. Ну не хватало – хоть тресни! И вот на третьем курсе Ромашка порадовал нас всех. Сдал полномочия старосты 4 группы и написал заявление на перевод в первую группу «рядовым», оставаясь при этом ещё заместителем коменданта нашего 4-го общежития. Романченко у нас. Мне стало намного легче теперь справляться с этой необыкновенной группой. Группа ведь и в юморе должна быть первой.

Да, не скрываю, и опыты мы ставили на группе, и стихи писали обо всех, ходили и рассказики по аудиториям (самиздат —дуэтом писали, как Ильф и Петров, а может и круче). Бывали дни, когда Павлушка (староста) не шёл на занятия и власть автоматически переходила в наши руки. В эти дни все понимали, как можно жить при «нашей власти», что может быть умеренная расслабуха, парни могли «сходить в деканат на пиво» (так называли пивнушку) и «энок» не было в журнале. В эти дни группа была на юмористическом пике.

На пятом курсе сдавать зачёт по научному коммунизму. Все знают, что предмет этот накаких эмоций не вызывал, да какие знания? В головном мозге следов оставалось мало, но время было такое интересное, что на занятия старались ходить и преподавателям льстили, что наука серьёзная. Мы же с Саней были себе на уме, как и все студенты нашей великой Родины, льстили, но на занятия старались вообще не ходить.

И вот судный день – зачёт. Нам же с другом, как на растрел, пропуски не отработаны, оценок вообще нет. Инстинкт самосохранения подсказал следующее, что можно легко и без напряжения сдать зачёт, посмешить группу и ещё больше запомниться однокурсникам. Так и решили.

Подходим к Павлушке и говорим, что звонили с кафедры о переносе зачёта на следующее утро. Радость то какая, сразу Павликанчик послал гонцов по общаге:

Отбой! Зачёт перенесли на завтра!

Ура!

А мы тем временем начинаем исполнять обязанности старосты, почти как ГКЧП. Пошли в деканат, по поручению старосты взяли журнал, рапортичку и вдвоём пошли на зачёт по научному коммунизму. А что делать, если вся группа игнорирует? По пути на кафедру зашли в пустую аудиторию, открыли журнал и увидели море «н» и поняли, что нужно что-то делать. Выхода нет, подобрав по цвету пасту быстро обвели кругами его и мои «н», т.е отработано всё, а в пустые клеточки против наших фамилий плотно вбили «4» и «5». Но нужно иметь скромность и по одной клеточке мы оставили свободными. Вот с таким журналом, с небольшой тревогой, но очень огромной надеждой на студенческую «шару» зашли в ацдиторию.

Тот преподаватель, который должен принимать зачет, у нас практические занятия вёл за всё время раза 2—3 и студентов не знал в лицо. Медленно расположился и с удивлением спросил:

А где все остальные? Где группа? Где староста?

Вся группа пошла сегодня сдавать зачёт по управлению производством.

Как так? Время ведь на сегодня в расписании у нас на кафедре.

Но вот так. А мы пришли вдвоём сдавать, не можем мы проигнорировать такую важную и нужную нам науку.

Ладно…

Преподаватель решил принимать зачёт у нас двоих. Посмотрев журнал улыбнулся и сказал, что у наспроблем нет?

Молодцы, парни. Покажите мне конспект «Речь Л. И. Брежнева на съезде профсоюзов» и зачёт автоматом.

Конечно, незамедлительно, – убедили мы преподавателя.

Пока он в наших зачётках заполнял всё, кроме графы «зачтено», мы быстро смекнули и на каком-то конспекте, на любой странице вывели фломастером «Речь Брежнева…».

Готово, – сказами мы дуэтом и со второй парты показали одновременно открытые конспекты с этой важной речью.

Мужики, ставлю вам зачёт. Желаю удачи.

На крыльях мы вылетелииз аудитории. Вот было смеху. Но на меня и Саню Романченко никто и не обиделся. Вспоминают по сей день этот прикол, ведь мы так и остались любимцами группы.

Бунт

Днепропетровск. 17 июня 1990 года. Утром новость, что заключённые Днепропетровского СИЗО, приговорённые к смертной казни взбунтовались, захватили заложников и поставили свой ультиматум.

На самом деле тогда было множество проблем с заключёнными. Никто эти проблемы годами не решал, да и какое кому было дело до «смертников», о правах человека только и слышали. Многие проблемы содержания заключённых и сейчас решаются не так, как положено.

Вот и появились эти строки:

 

Вот и зеки разыгрались.

УВД. Днепропетровск.

К высшей мере наказались,

Будут ехать не в Скадовск.

Окончательно не ясно,

Как же бунт произошёл?

И пожар тушить напрасно —

Депутат и РУХ1 пришёл.

К этим зекам свой подход.

Просят письма, адвоката…

Пусть узнает весь народ

Правду жизни, но без мата!

 

Матяж в ХЗВИ

Харьков. 1980 год. Институт. Я тогда учился на третьем курсе. Науками сильно не убивался, это говорю наверное в первый раз, хотя в зачётке у меня всегда был порядок, «хвостов» я не любил. Правдами и неправдами, ученьем и «шарами» всегда сессии сдавал. А потом вечером по окончании сессии громко пели: « … от сессии до сессии живут студенты весело…». А когда было у совсем хорошо на душе, мой друг Саня Роман говорил:

– Давай, братуха, нашу!

 

– «Загубили, гады, загубили!

Загубили молодость мою!

Золотые кудри посидели,

Я у края пропасти стою…»

 

Если эта песня летела по общаге, то все знали, что у мы сдали сессию и настроение у нас выше фонтана. Мы никого не обижали, «дедовщины студенческой» у нас не было.

Но было второе «но», которое в институте забирало много времени – музыка. Играл я в детстве на аккордеоне, это нравилось больше моим родителям, чем мне. Об этом я уже писал в своей автобиографии подробно. Ещё в школе меня привлекла гитара, конечно же Beatles. Уже тогда играл на танцах в клубе, немного пел. В институте на первом курсе был «казачком» – давали спеть пару песен. Со второго курса играл уже в институтской группе Piligrim на бас-гитаре. Это, конечно, солидно. Концерты, небольшие гастроли, встречи, появился личный инструмент, зарабатывал какие-то небольшие деньги и немножко студенческой молодёжной славы. Всё это здорово, интересно и классно.

И вот однажды на танцах в институтском дворце культуры, а у нас институт международный (учились со всего глобуса). Случился небольшой казус. Так как у нас много было иностранцев, то мы естественно пели на английском, немецком, итальянском, польском, испанском языках – репертуар был интересен для всех. В 80-е было чем блеснуть: итальянцами, Boney M, Joe Dassin, были Машина времени, Воскресенье, Динамик. Публика всегда с нами пела в унисон, был полный симбиоз.

И тут такое произошло…

– Слушай, земляк, – обращается ко мне какой-то барыга, явно не студент. Пьян, изрядно пьян. Я смекнул, что, похоже, у заочников где-то прорвало по-полной программе. Они всегда были, в отличии от нас смертных, сытые, при деньгах, при сале. Я сразу подумал, что нужно поборзеть, немного денег сбить с красного лица на завтрашний завтрак для всех музыкантов. На завтрак бы хватило 10 рублей, в обиходе говорили – червонец.

– Но какой ты мне земляк?

– Я ведь из Украины – значит земляк, – ответило сытое, красное, под капитальным хмельком лицо.

– Из Украины и я, ну и что?

– Так я из Днепропетровской области, – настаивало на своём шатающееся тело.

– Ого, – удивился и сказал я красной морде, чтобы подошёл после композиции.

Мы сыграли что-то из Beatles и тут этот рыжий с арийскими или барскими замашками снова начал отвлекать.

– Да! Да, я тоже из Днепропетровской области. Это совпадение. Конечно совпадение. Так я из Апостоловского района.

– Я тоже, – ответил я ему уже не так грубо и мы начали играть «Поворот» из Машины времени. Толпа студентов всех мастей и кровей запели огромным хором: «… вот, новый поворот, и мотор ревёт…».

– Слушай, сыграй «Дядю Ваню», не выпендривайся, вот вам ваш червонец, не обижайте друзей-муроводов.

Одни водят козу, другие водят «муру» – сразу догадался я.

– Ладно, сыграем, земляк Апостоловский, но я с Нивы Трудовой!

– Ура! Я же говорил, что земляк! Вот это да! Вот я сегодня в ударе. Я тоже из Нивы Трудовой.

Человек-заочник повис у меня на шее и начал подзывать на сцену остальных муроводов. Во время представления это не принято и ДНД порекомендовало не мешать музыкантам. Мы снова запели:

 

«… забытую песню несет ветерок

В задумчивых травах звеня…».

 

Закончив песню и поговорив уже с новым знакомым Иваном, узнав, что он ветеринарный врач из совхоза-комбината, я объявил в микрофон:

– Для земляка Ивана Матяжа и его друзей-муроводов одесская песня «Дядя Ваня».

Мои друзья-музыканты тоже в шоке от такого представления на сцене. Явно не домашняя заготовка, как в КВНе. Что там было? Все заочники ликовали, студентам тоже понравилось. В то время «Одессу» не очень поощряли и мы играли в исключительных случаях.

Денег с Ивана Матяжа мы, естественно, не взяли. После танцев забрали муроводы всех музыкантов к себе в гости. Славное было застолье. Посидели прилично, перекусили и выпили явно больше, чем на 10 рублей. Там я ещё узнал, что мы с Иваном ещё и уроженцы Запорожской области.

Вот как встретились казаки в Харькове.

1980г

Сумка за окном

Иван Матяж всегда матяжит на полную громкость. Слово «матяжит» придумал сам, значит чудит. В то время он уже работал главным ветеринарным врачом совхоза-комбината. Понятное дело с голода не пух. Такой холеный весь. Идёт, бывало по цеху откорма свиней и говорит врачу:

– Отправь на санитарную бойню голов 10—12 свиней.

– Больных ведь не. Каких тогда?

– А ты отправь самых здоровых. Думаю на субботу взять 10—12 языков, больно уважаю отварные с чесночком да перчиком. А? А ты, а ты Михалыч, любишь с чесночком да перчиком отварные язычки?

– Не знаю, наверное, люблю. Ладно, Иван Анатольевич, отправлю.

– Вот и молодец, хорошо служишь, тебе зачтётся, – похвалил подчинённого барин.

А пятницу, после обеда, прихватив на бойне те языки, рёбрышки, свиную мякоть и прочее. По дороге заехал УАЗик в столовую.

– Дана, положи килограмчиков 5 домашней колбаски, пару рулетов, буженину, жареного поросёнка.

– Сделаем, Иван Анатольевич. А что у Вас? Юбилей или дата какая?

– Дана, какая дата? Выходные на носу, кум Фабриков придет в гости, ещё может кто завалит на огонёк, а у меня что? Нечем угостить? Давай не смеши меня, я и так смешной. Пакуй быстрее. Да, скажи девкам, пусть положат квашеной капусты.

Вроде все из мясного. Хлеб, водка, водичка минеральная и пиво на завтра. Всё. Теперь можно ждать гостей, мечтал о завтрашнем дне Ваня, да погулять так, чтобы потом хотелось только похмелиться, а о еде и всякой свинине не думать.

Водки всегда было много. Иван говорил так: «чтобы в вволю было». Гости пришли в назначенное время, а чего опаздывать? Стол уже час как ломился свиными изысканностями в ожидании едоков. Конечно же на столе красовались те 12 языков с чесночком да перчиком. Гульня шла, как по часикам. Пили-ели, пили-ели, после шестой стопочки пошли на балкон покурить, перекинулись крепкими анекдотами, немного посмеялись…

– Друзья, пора за стол. Картошка остывает, а мы ни в одном глазу.

– Правильно говоришь, Анатольевич. Нечего вхолостую воздух гонять.

– Ну что, сразу по сто пятьдесят, или по сто, а потом по сто пятьдесят?

Мужики дружно двинулись к столу. Девочки тем временем обновили всё, заменили тарелочки. В сервировке появилось много копчёностей и прочих съедобностей и вкусностей. Словами М. Булгакова Матяж пригласил употребить спиртное:

– Желаю, чтобы все!

– Ура!

В ход пошли тосты, как из рога изобилия. Тосты были бессмысленные, короткие, иногда пошлые, но это было законным поводом наполнять стопочки.

– Друзья, самый короткий тост!

– Давай Ваня, давай скорее, не тяни!

– Тост!

– Гениально!

И снова подняли все бокалы. Так продолжалось долго. После каждых 5—6 стопок ходили на пару минут на балкон и снова за стол. Гульня закончилась глубокой ночью, когда закончилось горючее.

Утро. Тяжело. Ваня ходит по квартире и бурчит не то на Нину, нетто сам на себя.

– Нин, ну может хоть что-то есть?

– Ну, пиво есть

– Давай твоё долбаное пиво.

Через 4—5 секунд «насос» высосал пиво из бутылки. Минуты 2—3 молчания, потом задумался и мудро сказал:

– Организм не обманешь. Нин, позвоню я куму.

– Звони. Я тебе что, указ?

– Кум, ты? А это я – ваш Матяж! Рад?

– И я рад, но мир раскололся…

– Бери бутылку, приходи ко мне, склеим твой мир, или глобус. Всё склеим.

Благо кум тоже живёт на «квадрате» и через 2 минуты он был уже у Вани. На столе стояла квашеная капуста и бутылка. Молча накатили, закусили кисленькой капустой. Молчат.

Нина сразу смекнула, что этим не закончиться пока не похмелятся по-настоящему. Молча оделась, закрыла мужа и кума в квартире на два замка и пошла прогуляться по Ниве Трудовой. Выходной, весна, всё в цвете, птицы поют…

А мальчики тем временем допили 0.5, съели немного капусты и, и ничего нет. Ничего уже нет. Кум предложил, что может ещё сбегать за бутылкой:

– Я как реактивный.

– Давай, кум, не тяни время – умру ведь.

– Лады, только у тебя дверь закрыта.

– Не чуди, Нина не могла закрыть, она ведь не враг мне.

Проверили – закрыто! Проверили несколько раз. Закрыто. Но соображалка быстро сработала. Сняли бельевую верёвку, привязали к ней сумку и опустили её с балкона. В другом окне увидев Саню Шаповала:

– Санёк, меньше вопросов. Там за домом на верёвке висит сумка, в сумке 10 рублей. Купи бутылку и положи туда. Так нужно.

– Не вопрос. Сделаю.

Через 10 минут подтянули сумку, а там бутылочка «Пшеничной». Обрадовались, обрадовались, что сработало и не дали себе засохнуть. Быстро освежили стол.

– Кум, меньше слов. За нас!

– Ага.

– Здорово пошла.

– Давай сразу накатим ещё по одной, а то я ничего не понял.

– Наливай.

Один. Второй, третий – пусто.

– Нужно позвонить Коле.

– Михалыч, привет. Тут такой фокус, ну как тебе сказать? Так нужно. У меня за домом на верёвке висит сумка, в сумке 10 рублей…

– Ладно, сделаю.

И на этот раз сработало. Здорово. Механизм безотказный. Через сорок минут?

– Любэ, ты? Сань, тут возникла одна проблема, не проблема, а маленькая сложность и нужна твоя помощь. Тебе это знать ни к чему, а дело вот в чём. Там у меня за окном висит сумка, в сумке 10 рублей…

– Понял, не дурак. Сделаю ваш фокус.

Пошло – поехало. Система работала безотказно, ну просто как часики. Туда – сюда и 0.5 л на столе! Нарочно не придумаешь.

Только через часа 2—3 приходит Нина и в двери говорит:

– Вань, я тут вам с кумом принесла бутылочку водки. Может похмелитесь?

– Мы, Ниночка, с кумом водку не пьём! Не желаем. Не идёт. А ты положи эту бутылку в сумку на балконе. Нин, только не опускай на верёвке – бичи украдут.

1991 г.

Крымские зарисовки

Крым. Всегда для меня это было мечтой, мечтой детства побывать в Крыму. И хотя живу в Украине, но это второй раз в Крыму. Всегда так складывалось, что в Крым я не попадал. Побывал при Союзе в разных местах: Прибалтика, Россия, Казахстан. Особенно, конечно, запомнился Дальний Восток, Хабаровский край, Приморье. Сопки, необыкновенная осень. Золотая осень в Приморье самая золотая в мире. Спорить со мной и не собирайтесь. Так о чём я? Ага, Крым. Первый раз был в командировке. Это особенно не запомнилось, все три дня «обязательная программа»: форум, встречи, обмен опытом, в перерывах прогулки по южному берегу на катере, а вечером деловые ужины со спиртным. Сколько увидишь в таком ритме? Что запомнится? Запомнилось, что всё интересно (по работе), что всё дорого, но для нас бесплатно. Хотя пожить в роскоши три дня – это тоже классно. Но в этот раз всё по-другому.

Готовились. Собирались. Программа расписана ещё дома – маршрут, а в остальном наш коллектив предпочитает импровизации. Каждый год мы посещаем интересные места и каждый раз кто-то из нас, но на это, как оказалось способен каждый, откалывает номера, которые мы вспоминаем потом длинными зимними вечерами. Это скажем и не номера, а такие выражения, фразы и поступки, что они набирают не менее весомую свою крылатость, чем выражения из знаменитых комедий нашего любимого всеми Леонида Гайдая. Всё будет.

Утро, очень ранее утро – темно ещё. Пересекли границу АРК. Проехали стороной столицу Крыма – Симферополь. Дорога, конечно, военно-грузинская. Всю дорогу шутки и разговоры, это важно для водителей – сон отгоняет. В дороге водителей бережём. И вот первые лучики пробиваются с рассветом. У кого-то появилась идея перекусить. До Бахчисарая километров 15—20, а времени часов 5. Нормально. Окончательно все проснулись, когда потянуло жареной курочкой, домашними, ещё тёплыми пирожками, свиными рёбрышками с перчиком и чесночком и разными бутербродами украшенными петрушкой и зелёным лучком. Скатерть – самобранка моментально всем этим приукрасилась и пригласила уже проснувшихся путников к столу.

Столько вкуснятины. Девочки и те кто не обременён управлением автомобиля, конечно – же накатили по соточке холодненькой Хортицы. Кое-кто слегка крякнув сказал: « … хороша, чертовка!». И в ход пошло всё съедобное. Как говорят у нас в компании: «молотить мы умеем, это не снопы вязать…».

А лучики солнца становились все уверенней в своей силе, просто пробивали капельки росы, просвечивали, как рентген, молоденькие весенние листочки кустарников, а цветочки персика, которые, мне кажется, только вчера начали показывать свои розовые оттенки, ещё сочнее стали. Через часок-другой пчёлки попробуют на завтрак и этот нектар. От всей этой красоты я откладываю в сторону свой бутерброд и берусь за фотик, больно уж хочется зафиксировать всю эту прелесть. Снимаю всё, интересно всё. То фотик, то видеокамера ловит интересные моменты. Уверен, что всё это пригодится при монтаже фильма. Получаю удовольствие и от этого рода занятия.

А тем временем компания, наверное, ещё разочек согрешила грамм по 50 и все стали значительно веселее, сытнее. Посыпались шутки, разные байки. Ещё пару минуток и поедем. Первый пункт Бахчисарай.

Лидером у нас всегда едет Александр, его сын, тоже Александр, мы называем его нежно Шураня, – второй, а красненькие Жигули ведёт Виктор. Пристегнулись и полетели. Впереди Бахчисарай. Настроение замечательное. Уверен, что и день будет удачный – душа поёт.

Хочется жить!

Весна. 2007 г.

Соборность

Понравилось слово. Вот у нас в Украине любят это слово. Праздник придумали – «День Соборности Украины» и т. д. Это повод, чтобы в очередной раз при встречах, с экранов телевизоров что-то обещать простому люду и ничего не делать, то растревожить душу какой-то страницей истории, а потом дружно искать виновных. Как правило, виноватых находят и «советуются» с людьми, что с ними делать? Куда и в какую тюрьму засадить? наступив при этом на Конституцию.

Я вот подумал о значении слова «соборность» и пришёл к выводу, что оно произошло от слова «собираться». От этого слова на душе тепло, приятно. Почти каждый выходной мы собираемся с друзьями. Собираемся дома, на даче, в кафе, ресторане, на природе. Мы все такие разные, но собираемся. Нас тянет друг к другу, когда мы вместе – праздник для всех.

Любаша (супруга нашего Доктора А. Левенца) это добренький моторчик. У неё неожиданно появляются такие классные идеи и поводы, чтобы встретиться. Она такая молодчина. Звонок:

– Собираемся?

– Да. А что это будет?

– Посидим, покалякаем, чай, кофе…

– «Хортицу» можно брать, а ещё есть приличная рыбина и пиво для мальчиков.

Девочки начали баловаться Шабским Хересом – напиток божественный. От этого и темы разговоров задушевные. Это и есть соборность.

А ехал я на картошку

Расскажу эту забавную студенческую историю, о которой всегда помню.

Занятия в нашем институте начинались каждый год первого октября. Вот мы уже на третьем курсе. Самое интересное время. В аудиториях шумно – целый месяц были на каникулах, целый месяц не виделись, соскучились друг за другом, море новостей простых и главных, хотелось просто пообщаться. Мы всегда по этому поводу брали ящик пива к остаткам домашней еды. Понятно, что первые дни шиковали: колбаска домашняя, курочка, жареные рёбрышки, мамины котлетки, пирожки, огурчики маринованные и другие вкусности. Конечно, под такую скромную еду брали бутылочку водки, плотно закусывали, а потом под пивко начинался длинный вечерний разговор, первый после каникул. Девочки тоже от нас не отставали, стол у них был тоже содержательный, вкусный и аппетитный. Баловались они сладенькой Тамяночкой. А разговоры водили тоже секретные и задушевные, делились своими секретами. Так вот и жили.

Второе октября. Осень. Осень теплая, почти жаркая. Воздух уже осенний. Воздух разный в октябре и ноябре. Это точно, просто вы не замечали. Красота вокруг. Наш институт и студгородок был за чертой Харькова, в лесу. Да, это настоящий лес, это сказка. Лес, озёра, родники, лесная река, перевалы и овраги. В лесу много грибов и ягод. Мы жили в объятиях природы, и в её плену.

Так вот на второй день занятий декан принёс нам клеевую новость, что мы едем в колхоз на уборку урожая. Дело ответственное, нам доверяет ректорат и Коммунистическая партия Советского Союза быть на передовой мирного фронта. Чем только не занимались студенты в советские времена. Картофель, морковь, капуста, свекла – вот те овощи, что мы должны заложить в закрома нашей великой Родины. Потом эти овощи в магазинах продавались по 6—9 копеек за один кг. Доступно и всем по-карману такая цена. Много лет прошло с той поры и, честно говоря, я и не знаю – ездят ли сейчас студенты в деревню.

Отвлекаюсь. В аудитории от такой новости общее ликование и радость. Кто-то громко читал речитатив о важности этого мероприятия! Кто-то с юмором запел: «… поспели вишни в саду у дяди Вани, а вместо вишен один весёлый смех!». Кто-то из толпы крикнул: «Родина нас не забудет!». Но урожай – это так, а главное для молодого веселья с колхозной «романтикой», влюбленность, песни под гитару, стычки «городских» с местным населением и дискотеки в сельских клубах. Романтика? Понятно, что занятий в этот день уже не было. Все отправились в общагу собирать вещи. Я, конечно же готовлю свою любимую гитару, запасные струны взял. Это необходимо сделать, т.к. в колхозе в скобяном магазине гитарные струны не бывают. Мой товарищ Геша готовит магнитофон «Маяк», бобины с записями Boney M, ABBA и т. д. Нашли где-то старые колонки, пару фонарей, чтобы потом в колхозе организовать дискотеку. Словом, все при деле и работа по сбору кипит. Выезд автобусами ранним утром.

Утро. Полусонные студенты собрались возле нашего клуба. Маршруты были в колхозы, два из них отправлялись в хозяйство, что возле санатория «Берминводы». В первом автобусе расположилась наша первая группа – самая популярная на факультете и на нашем третьем курсе, а во втором – группа из четвёртого курса. В то время ходили разные студенческие присказки: «Без картошки – студент не студент!» или «Кто на картошке не бывал – тот студентом и не стал!». Бесплатный отдых и ещё нам платили деньги за работу, так мы считали тогда. По дороге в деревню пели:

 

Так наливай студент студентке!

Студентки тоже пьют вино,

Непьющие студентки редки —

Они уж замужем давно.

 

Приехали. Поселили нас в бараке на окраине села. Четыре комнаты: две для нашей первой группы, две для 4 курса. Отопления нет, холод был собачий, в коридоре тепловентилятор, тепла от него толком не было, так, вещи мокрые сушили. Хорошая столовая, по вечерам смотрели там телик (цветной!). А ещё, одна комната была пустой, на ней висела табличка – медпункт. Немедленно там появилась новая вывеска – дискоклуб «Piligrim». Установили магнитофон, пару фонарей из тех, которые прихватили из общаги. Лампочки перекрасили в красный цвет, на стенах повесили несколько плакатов. Так у нас появился культурный центр.

Утро. Понедельник. Пива нет. После завтрака, нас автобусами отвозили в поле. Убирали картофель, морковь, капусту. Если были на морковке – целый день, как кролики хрумтели сладкими корнеплодами – заряжались каротином. Работали мы до 14.оо. После ехали на обед. Обеды были отменные. Местные поварихи нас баловали всем деревенским и очень вкусненьким. Готовили почти домашние борщи и супы, рагу и жаркое, всегда было что-то мясное, котлеты, тефтели, пирожки, ряженка, парное молоко, булочки деревенские. Пользовались в те времена для питания стальными столовыми приборами, размерами приспособленные под первые и вторые блюда, и алюминиевыми кружками, очень удобными, что для потребления молока, компота, ну и вина. Сладко вспомнить. Студентам этого как раз и не хватало. Усталости после работы не замечали. Во второй половине дня играли в футбол, волейбол. Я частенько пел студенческие песни. На вечер брали для согревания винца. Стоило оно тогда не дорого – 1 рубль 2 копейки бутылка. Звонил недавно однокурснику Василию Душе, спросил:

– А помнишь, как мы были на картошке в колхозе?

– Помню, братуха, всё помню. Костер по вечерам, песни, вино, приколы! Помню! Как это можно забыть?

Когда мы выезжали в колхоз, погода была отличная: солнце, тепло…

В общем, ничто не предвещало природных катаклизмов, а в середине месяца пошёл дождь, неожиданно выпал снег! Вот тебе и «бабье лето». Пришлось нам капусту из-под снега собирать. Но через два – три дня погода наладилась. Листья в нашем парке пожелтели, кусты покрылись красными оттенками с золотым отливом. У нас было в группе три фотика. На память остались все особенности такой интересной жизни вне городской цивилизации. А ещё мы дружили с юмором. Все удобства у нас были во дворе. Говорили: «пойду в метро», т.к. на туалете была нарисована большая буква М. Было.

А ещё у нас говорили, что советские студенты способны на «картошке» создавать семьи. И вот в один из вечеров мы устраиваем грандиозную дискотеку. Парни из 4 курса приглашают наших девушек, а мы приглашаем старших. Весело, забавно, всё по-студенчески – в простоте гениальность. Так вот на этой дискотеке я познакомился с девушкой из 4 курса. Звали её Татьяна. Танцевали почти весь вечер, но разговора особого не было. После дискотеки я провёл её до комнаты, а моя была следующей. Но я почему-то о ней вспоминал на второй день несколько раз. После работы, после обеда мы группой собрались возле тепловентилятора, я был с гитарой, пели песни. И вдруг я заметил, что рядом с нашими девочками сидела рядом Татьяна. Такая тихоня, скромная, симпатичная и привлекательная. Конечно же, она мне понравилась, такая хорошенькая и приятная худышка. Сидели долго, вспомнили все репертуары: студенческие и застольные, блатные и комсомольские, «Машину времени» и «Воскресенье». Публика потихоньку расходилась, а мы остались вдвоём. Любовь такая и должна быть – глупая и безбашенная! Господи, да когда ж жениться, если не в молодости? Самое время! Самый романтический и незабываемый период нашей жизни. Так зарождалась наша любовь, так зарождалась наша семья.

Ровно через год мы поженились. Как я благодарен судьбе и «картошке», что мы с Таней вместе уже тридцать лет.

Встреча с костоправом

Ещё на мой день рождения, а было это в ноябре – я скорпионище, Левенец Саша (часто буду в рассказах говорить Доктор) говорит, но это всё, наверное, после 4-й стопочки, что нам необходимо вместе поехать в Карпаты. Просто другого выхода нет, ударили по лапам – замётано на все 100!

Следующим летом и начали превращать в быль зимние мечты, летние планы и настоящие мужские обещанья. Сначала отправили наших деток в г. Скадовск в детский оздоровительный лагерь «Бригантина». Место удивительное, лучшего для детей просто не сыскать. Потом полным составом нашей дружной компании поехали в Лазурное, там нас ожидали полных 12 дней самого бесшабашного отдыха. Всё это было на базе отдыха «Колос». Чёрное море, полное питание, все живём в «ёлочках», компания весёлая и песенная, рядом рынок, на рынке отличное крымское винцо, холодненькое пиво. Что ещё нужно для полного счастья? Ну, кино в летнем кинотеатре, вечером шашлычки сочные, слегка перчёные и с дымком, песни под гитару, ну дискотека.… О Лазурном можно говорить много, тогда всё перемешается.

Так вот после лазурного отдыха Саша мне и говорит:

– А помнишь, как мы договаривались покорить в этом году Карпаты?

– Но у нас ведь уже было много в этом сезоне разных чудес.

– Давай без этой путаницы! Договорились ехать? Значит, едем и баста!

– Но как я на своей тачанке?

– Ничего не хочу слышать. Едем и всё! Тема закрыта.

Откровенно говоря, отец называл моего Москвича («пирожок» у меня был тогда) Антилопой Гну, и что на такой машине ездить вообще опасно, при том, что на ней не было и задней передачи. Но договор дороже всего, даже задней скорости!

У Доктора всё гораздо проще, у него Нива. В салоне у него просторно (относительно): он с Любашей, на заднем сидении наши детки и два пёсика. Собачка по имени Арнольд занимала места мало – пуделя можно и в кармане спрятать, а вот Адонис был хорош во всём – колли. В нашей «антилопе» ехали мы с Таней, а в багажнике (в будке) всё. Всё, что необходимо для автономной жизни в Карпатах. Перечислять и не буду.

Рано утром: «От винта!». Полетели. Дорога отличная, настроение прелесть. По дороге делаем небольшие остановки, кормим детей и пёсиков, наши девочки смотрят «Марию» и балуются винцом. У водителей совершенно другие заботы, серьёзнее. Периодически заправляемся, проверяем исправность и надёжность наших «коней».

Дорога была отличной, хотя и не без приключений. На одном из постов ГАИ проверяли документы, а мой сынишка Олег сказал служивому, между прочим, что у нас ещё в бардачке есть много патронов. И тут началось. Увидев патроны сразу спросили и о оружии. Я, конечно же, достал из под сидения ружьё в разобранном виде. И хотя документы были в порядке, милиционеры попытались его изъять, т.к. оно было не в чехле. Сомнительно, и на террористов мы не были похожи. Началась длинная игра слов, но я не сдавался. А тем временем другой деятель проверив все продукты в моём «пирожке», начал досмотр Нивы. Опа! Самогон?

– А это что?

– Самогон, ровно 5 литров. Для себя и друзей взяли, – ответил Доктор.

– Не положено, будем изымать, – настаивал страж порядка.

– А вы попробуйте забрать из моих рук, – уже настаивала Любаня.

– Но не положено!

– А вы заберите, составьте протокол. Начинайте, но мы не из тех, что вы подумали…

Долго бы всё это продолжалось, если бы не подъехал майор, который во всём разобрался, приказал нам отдать конфискованное. Всё обошлось нормально без всяких взяток. Хотя Левенец им говорил, что они могут проверить качество водки.

В Яремче были в полночь. Нас ожидало две хорошие комнаты в частном пансионате на берегу горного, быстрого, холодного Прута, радушие и гостеприимство хозяина. Махнули мы за день более 900 км. Естественно устали, хотелось спать. Подкормили детей, подкрепились и мы, махнув с Сашей по две соточке за отличную дорогу. И бай-бай.

Утро. 5 часов утра. Кто-то тихонько меня подтолкнул. Доктор тихонько шепчет мне:

– Олег, Касьяна увидеть хочешь?

– Саня, какого Касьяна? Шутишь или самому скучно готовить завтрак?

– Касьяна. Костоправа из Кобеляк.

– Ну, рассмешил ты меня.

– А ты вставай и посмотри и посмеёшься.

Встаю, прихватил и одеваю по ходу дела футболку и шорты, выхожу. Ещё в дверном проёме я увидел по всей линии горизонта контур потрясающей красоты гор. Карпаты. И лес, лес… Вдохнув свежий воздух, я понял, что Яремче – это гармония чистоты с девственной красотой гор. Возле нашего домика столик, за столом Саша Левенец и Касьян. Не просто Касьян, а Николай Андреевич собственной персоной. Оказалось, что ночью, после нас приехал и он, поселили рядом с нами. Познакомились. Утро, а мы о главном:

– За стол?

– Немедленно! Мужики, а у вас домашняя водочка есть?

– Конечно, есть, только водочка домашняя под 60º.

– Нормально. А сало, лук, чёрный хлеб?

– Естественно есть.

Начали. Первая холодненькая, утренняя покатила, как песня по Карпатам, вдогонку вторая. А на столе сало с перчиком, чесночок, лучок зелёный, цыплёночек табака, домашняя колбаска, помидоры и огурчики. Всё скромно и со вкусом, а главное, что всё прихватили и девочек наших не разбудили.

Нам всё интересно. Как в сказке. Сидим за одним столом с доктором-костоправом, знаменитым человеком, уникальным целителем, народным депутатом СССР. Человек необыкновенный, простой, наш. В разговоре Николай Андреевич рассказывал разные истории из жизни, а она у него необыкновенная. Он потомственный костоправ (так раньше называли). Его дед лечил до 90 лет, а прожил 105 лет. Николай Андреевич говорил нам, что хлеб у него не из лёгких. Работает много, бывает, что принимает в сутки до 800 человек. Мы понимали, что он действительно народный врач, врач от Бога, и рядом с нами, да ещё за таким простецким столом.

– Я лечил и ставил на ноги В. Терешкову, Раису Горбачёву, Софию Ротару, В. Тихонова (Штирлица). Они для меня такие простые, как и вы. Я ставлю людей на ноги не для рекордов.

– Николай Андреевич, а правда, что Иосиф Кобзон Ваш кум?

– Правда. Вот про кума расскажу, вам понравится.

Рассказал, конечно, но исключительно для нас. А утро, какое чудное утро, чистый и целебный воздух, звенящие и живительные горные источники. Таня говорила, что родник возле нашего домика не только имеет вкуснейшую воду, она пахнет Пасхой и ванилькой.

Проснулись наши девочки. Любаша вышла на крыльцо первой. Касьян? Не сразу, но поверила. За ней Таня появилась. А Касьян в хорошем настроении:

– Девочки, к столу.

Сонная, ничего не соображающая ещё Таня что-то буркнула, мы и не поняли что. А Николай Андреевич:

– Да пошла ты знаешь куда?

Знаю, – ответила Таня и окончательно проснувшись, стала соображать, что к чему.

– Тогда садись за стол. Не вредничай. Ты что, каждый день с Касьяном завтракаешь?

Завязался интересный разговор, слово за слово, часа 2 – 3 пролетело. Скажу вам, что всё было так задушевно, по-семейному, по-простому. Николай Андреевич приглашал нас и наших близких приезжать к нему в гости.

Потом к великому костоправу приехали гости, такие все представительные мужички, вероятно, поправить здоровье при случае таком. Целитель пошёл к ним. А мы взяли раскладной столик, бутылочку Амаретто и пошли к берегу Прута играть в «пятачка» – игра такая в домино. Но игра особо не клеилась, мы были ещё под впечатлением знакомства со знаменитым костоправом.

2010 г.

На хорошо не соглашусь

В институте случай был интересный.

Супруга написала за меня курсовую работу по генетике, всё оформила и сдала на кафедру для проверки. От этого курсака во многом зависела оценка на экзамене (так было заведено на кафедре). Времени до экзамена было очень мало, его просто не было. Я же в то время где-то гастролировал с нашей институтской группой. Больше всего, что мы играли на свадьбах, этим немного зарабатывали денег, да и еды со свадеб нам давали полные сумки. Гульня гульнёй, музыка музыкой, а сессия на носу. Так вот, прихожу я на кафедру досрочно сдавать экзамен, страшно было: не все лекции, было несколько пропусков, не всё отработано. Захожу в аудиторию, а преподаватель листает курсовик написанный супругой. Я его и в глаза не видел. Знал только тему и немного представлял, о чём там теоретически может быть написано, и не более. Мандраж пробивает. Смотрит доцент работу, молчит, потом спрашивает:

– Ну что, Олег, как настроение? Готов?

– На «хорошо» никогда и ни за что не соглашусь! Не хочу перед группой позориться, не мальчик. Это моё последнее слово, – пошёл я буром на преподавателя, хотя понимал, что это бестолковый риск.

К экзамену вообще не готовился. Один вопрос и каюк. А что оставалось делать? Ни шпор, ни «бомб», ни учебника не было с собой.

– Давай зачётку…

В зачетке пишет – курсовая работа – «отлично», экзамен, генетика – «отлично». Выхожу, глазам своим не верю, точно «отлично». Мысль: «…кто из нас чокнутый? У кого поехала крыша?». В институтском коридоре меня ждала Татьяна, посмотрела в зачётку и с юмором говорит:

– Вот видишь, если захочешь, то можешь и на «отлично» учиться.

Я поцеловал её и мы пошли в общагу обедать. А на обед Бог нам послал студенческий гречневый супчик, чай и булочку – скромно, но очень вкусно.

Вечером мы гуляли по нашему студенческому Бродвею и пели под гитару:

 

Тихо плещется вода – голубая лента.

Вспоминайте иногда Вашего студента!

 

Потом мы с Татьяной и друзьями частенько вспоминали эту смешную историю с генетикой на «отлично».

Нечеловек

Пейте пиво неспеша, пусть блаженствует душа.

Зима. Выходной. Компьютер. Телефон. Слушаю «Сплин». Бутерброд и кофе. Скучно. Можно было взять фотик и побродить по посёлку, поискать кадры… Погода скверная. Не пойду. Что делать? Хороший вопрос! Вдруг захотелось бочкового пива. Ну, просто бокальчик и именно бочкового. С чего это?

Знаю, что бочковое пиво у нас в декабре не продают, но в магазин пошёл. Иду не спеша. Купил литровую бутылочку пива «Добрый Шубин». Пиво не бочковое, но классное. Кто не пробовал – рекомендую. Грандиозное изобретение – пиво. Ты прав, колесо – тоже сильное изобретение, но колесо не идет так же хорошо с чебуреками, как пиво. Согласись. В пивном отделе реклама: «Пейте пиво пенное – будет жизнь отменная!». Вспомнилось, как говорят на пивном Октоберфесте, что нужно беречь воду, и пить пиво!

Выхожу из гастронома, смотрю дверь в склад огромная, железная, двустворчатая. На двери красуется огромная надпись: «Машины не ставить! Дверь открывается нечеловеком». Написано именно так, слитно, без пробела.

Жаль, но недавно «нечеловеком» закрасили и написали «автоматически». Наверное, уволился…

Когда я буду делать гроб?

Утром почти все работники коммунального предприятия собираются возле насосной станции. Два шикарных ореха создают приятную тень, под орехами лавочки, стол. Обычно в обед мужики режутся здесь в домино, после работы здесь можно накатить по стопочке-второй честно заработанного магарыча. Так вот, утром здесь разговоры разные ходят: кто рассказывает анекдот, кто ведает, как с кумом в гараже славно посидели, у женщин свои секреты, о которых все знают минут через двадцать. Рождается новый день, новый трудовой день.

– Утро. Отсыпаюсь я после вчерашней большой пьянки. Заходит жена, смотрит на меня и начинает громко смеяться. Оказалось, что у меня на лице сидит 3 мертвых комара. Ночью кровушки попили, и от передозировки спирта сразу и скопытились.

– Серёга, хорош травить. Давай дуй в столярный цех и быстренько с напарником смастерите гроб – срочный заказ, жмурик ждать не будет. Тебе ясно?, – отдала наряд Ольга Ивановна, непосредственный начальник.

– Ясно, ясно. Сделаем по самому высшему классу, ты меня, Ивановна, знаешь. Вот только голова болит.

– Давай, Серёга, сначала гроб, а по ходу дела придумаете там по бутылочке пивка. Разрешаю.

У специалиста поссовета было поручение опечатать квартиру. Владимир Яковлевич подходит к насосной станции, находит Серёгу.

– Серёжа, нужно на пару минут сходить в 8 дом, забьёшь квартиру, а я опечатаю. Лады?

– Яковлевич, я понимаю, что Вам нужно это дело сделать, но у меня гроб заказан, да и голова так ломится, что не дойду я. Что за день сегодня?

– Серёжа, я тебя понимаю, но на пару минут сходим, нужно. Это ведь рядом. Бери инструмент, самые большие гвозди. Жду.

Рабочий взял огромный топор, гвозди и последовал к злополучной квартире. Начальник с папкой важно сопровождал его. На звонок дверь открылась, появился парнишка:

– Дядя, Вам кого?, – спросил насмерть перепуганный мальчуган. Перед ним стоял мужик под два метра ростом с топором и тремя огромными гвоздями в зубах.

– Никого. Ты, пацан, быстренько покидай квартиру, мне некогда с тобой чикаться. Квартиру нужно забить!

– Но, я здесь…

– Меня ничего не интересует! Мне нужно делать гроб, а я с тобой здесь играюсь. Вали и не дразни меня.

– Дядя, сейчас мама подойдёт. Подождём?

– Пацан, уйди по-хорошему. Я обещал, что покойник будет иметь нормальный гроб, а ты уже и мамку свою в дела втягиваешь. Уморил.

– Дяденька, но мы ведь здесь живём. Мы и за квартиру исправно платим. За что Вы нас с мамой выгоняете?

– Владимир Яковлевич, а нам какую квартиру нужно опечатать?

– 39. А я вот и смотрю на тебя, чего это ты на 36 остановился?, – быстро исправился начальник и принялся тянуть Серёгу от перепуганного мальчика.

– Пацан, перепутал. Это наши начальники мне голову с самого утра заморочили, а мне ведь ещё гроб делать.