Оглавление

1. Нарисованные звезды

Жизнь для живых

По законам кармы тот, кто покончил счеты с жизнью при помощи самоубийства, непременно будет убит против своей воли в следующем воплощении и, как правило, именно тогда, когда ему больше всего будет хотеться жить.

Итак, моя жизнь продолжалась и все больше становилась похожа на чей-то коварный замысел, суть которого мне никак не удавалось разгадать. Сегодня меня зовут Тайлер, и мне 19. Вы, наверное, спросите, почему только сегодня? Потому что завтра меня уже не будет.

Сейчас я сижу на карнизе окна на 80 этаже и думаю о том, что жизнь опять не удалась. Там внизу спешат куда-то люди и ездят машины, все торопятся жить. Мне это сейчас кажется смешным и даже глупым. Если бы вы оказались сейчас рядом, то, скорее всего, стали бы меня отговаривать и утверждать, что жизнь — особая ценность. Да ну, бросьте. В 19 веке считалось, что человек может намеренно лишить себя жизни только в состоянии безумия, а значит все самоубийцы душевнобольные. Может оно и так, и я просто не здоров на голову. Спешить мне особо некуда, и я в лирическом настроении, чтобы порассуждать о смысле существования, и так как я невероятно эгоцентричен, то хотелось бы обсудить, конечно же, мою жизнь.

Сегодня состоится моя четвертая, успешная, как и остальные три, попытка суицида. Как говорилось ранее, убивали меня при этом по законам кармы четыре раза. Итого это моя восьмая неудачная жизнь.

Вы сбиты с толку и не понимаете, о чем я говорю? Все прояснится, наберитесь терпения. Когда-то очень давно я верил в ад и рай, бога и дьявола, благие поступки и грехи. Я был милым и наивным. Моя первая жизнь началась во Франции в 16 веке, где я родился сыном знатного человека. Я был отдан на воспитание с принцем при королевском дворе. У меня были все преимущества дружбы с будущим наследником. Тут вы должны догадаться, что было какое-то большое «но», и оно было. Я был так называемым «мальчиком для битья». Мальчика королевской крови не имели права наказывать за ошибки, зато как же стыдно ему становилось, когда за его шалости наказывали самого близкого друга, то есть меня. Характер, надо сказать, у принца был тот еще. Но все же я был его единственным другом, он плакал, когда мне доставалось, он плакал и клятвенно обещал больше не поступать плохо. Но все же люди по своей сути сволочи. Время шло, мы взрослели, осознание собственной важности в этом мире в моем друге росло. Он все реже жалел меня, а наказания становились все изощреннее. Как итог — я умер во имя любви. Правда, не своей. Принцу посчастливилось всей душой влюбиться в служанку, о чем он незамедлительно сообщил королю и королеве, с желанием передать право престолонаследия другим. А я был забит насмерть в попытке заставить его изменить мнение. Он был настроен решительно. Мне не дали шанса.

Каким же было облегчение покинуть свое тело и освободиться от боли, а заодно и от тягот израненного юного сердца.

Печально было то, что я заново родился в краях вечной соперницы Франции — Англии. О предыдущей жизни я позабыл. Тут вы, скорее всего, скажете: «Реинкарнация, она существует!». Не торопитесь с выводами, дослушайте до конца.

Итак, я снова жив, моя семья — крестьяне, возделывающие землю на просторах Южного Уэльса. Достигнув шестнадцати лет, я был призван на службу в британскую армию, где попал в отряд лучников. Я был счастлив. Мой большой лук из тиса стал моим лучшим другом, и никто не мог сравниться со мной в меткости и ловкости. Меня не страшили рассказы о том, что лучникам после сражений приходится ходить по еще не остывшим телам, искать раненных и исполнять обязанности палача. Не пугали меня долгие пешие походы, война и жизнь вдалеке от дома. Все становилось не важно, как только в моих руках оказывался лук, пальцы ложились на тетиву, а вдалеке была цель, которую нужно было поразить.

Несколько раз я была ранен, немало было отмечено побед. Мои друзья обзаводились семьями и детьми. А для меня это было ненужной обузой. Нет, не подумайте чего, у меня были женщины, и пару раз мне казалось, что я почти влюбился, но все же меньше, чем в летящие по ветру стрелы. Для каждого жизнь удается по-своему. Если бы я не сглупил в этой своей жизни, может я был бы сейчас мертв и спокоен. О, если бы я не был столь заносчив, но я был. Глупость моя состояла в том, что однажды в таверне, изрядно хлебнув э