Оглавление

От автора

Когда я только начинала заниматься литературным творчеством, мне посоветовали попробовать писать сказки для детей. Но получилось так, что я стала писать сказки для взрослых. Потому что взрослым сказки нужны не меньше. Особенно если они о любви.

Все мы знаем, что такое любовь — к мужчине или к женщине, к друзьям или к близким, к дороге или к родному городу, к своему делу или к самим себе. А значит, эта книга — о каждом из нас.

Любви подвластны все, взрослые и дети, романтики и реалисты. Потому что любовь — и есть самое главное чудо. Потому что Любовь наравне со Светом творила этот мир.

Здесь можно сказать ещё много всего, но, думаю, вам уже хочется перейти к чтению, поэтому желаю вам приятного путешествия. А если вдруг у кого-то из читателей возникнет вопрос, как появился тот или иной рассказ или сказка, я отвечу на него сразу.

Все эти истории мне рассказал восточный ветер.

Мария Фефелова

Маленькие истории большой жизни

Друзья

Борис и Толик были друзьями, как говорится, с песочницы. Причём в прямом смысле слова. В возрасте пяти лет только друг другу они могли одолжить лучшую формочку или любимую машинку. Только друг с другом делились самыми вкусными конфетами с ананасной начинкой. И, конечно, только друг другу могли доверить секрет существования во дворе их дома тайного убежища индейцев. Под последним подразумевался маленький «шалашик» из свисавших ветвей большого дерева, который был незаметен на первый взгляд из-за окружавших его кустов. Там мальчишки любили устраивать «засады» и прятать «клады», изображая тех же индейцев или пиратов.

Когда пришло время, Боря и Толя сели за одну школьную парту. И так и просидели за ней долгие одиннадцать лет, наперегонки решая задачи по математике и физике и делая почти одинаковые ошибки в сочинениях по русскому языку. После очередного диктанта учительница (а по совместительству классный руководитель) вздыхала и просила их «думать своей головой», но втайне гордилась, что у неё в классе есть такие друзья неразлейвода. Да и одноклассники смотрели с уважением на двух остроумных отличников и спортсменов, а девчонки нередко заглядывались на них, потому что ребятами они были к тому же рослыми и симпатичными. Но первую влюблённость Боря пережил в шестом классе, а Толя — в восьмом и с тех пор внимания на девочек почти не обращали. Разве что подшучивали друг над другом, если какая-нибудь из одноклассниц слишком уж часто проходила мимо, улыбаясь ярко накрашенными губами.

При этом главным увлечением обоих были точные науки. Поэтому, когда оба поступили на желанный факультет (естественно, одного университета), радости не было предела. Родители были счастливы и горды за своих сыновей, а Боря и Толя поселились в одной комнате в общежитии, и их братская привязанность стала ещё сильнее. Снова начались годы учёбы, гораздо более напряжённые — но и весёлые, — чем в школе. Сложнейшие домашние задания, над которыми приходилось корпеть ночами, шумные студенческие вечеринки, макароны на завтрак, обед и ужин, зачётные недели и сессии — день за днём, год за годом, словно бесконечный круговорот. Но вот оба в компании одногруппников стоят на зелёной лужайке перед университетом и немного недоумевают, как всё могло пролететь так быстро. В руках — дипломы. Разумеется, красные.

Казалось бы, пришла пора расстаться на неопределённый срок, но судьба осталась благосклонна к их дружбе. Борю и Толю вместе с ещё тремя ребятами с их курса пригласили работать в одну компанию, небольшую, но быстро развивающуюся. Зарплаты для новичков оказались неплохими, а вчерашние студенты схватывали всё на лету и были полны здорового юношеского азарта. Вскоре их карьера пошла в гору. На выходных они любили вдвоём отправиться на рыбалку или в боулинг, а то и просто оставались у кого-то из них дома, пропускали по стаканчику, вспоминали школьные и студенческие годы или строили планы на будущее. И всегда такие, чтобы находиться неподалёку друг от друга.

Но однажды всё пошло не так, как обычно. На той неделе Борису позвонила мама и попросила приехать на выходные в их родной город, чтобы помочь отцу с перестройкой дома. Толик хотел отправиться с другом, а заодно навестить и своих родных. Но на работе случился аврал, отпустить обоих в пятницу отказались, Толик, понимая, что не успеет на дневной поезд, с сожалением попрощался с Борисом, и тот уехал один. Толик освободился в пятницу поздно вечером и только тогда понял, что впервые проведёт выходные без лучшего друга. Это было настолько непривычно для него, что он даже не думал, чем будет заниматься. Да и думать после тяжёлого рабочего дня не было сил. Он пришёл домой, быстро сварил пельмени — дежурное блюдо холостяка, увлечённого своей работой, — поел и сразу лёг спать.

Утро субботы выдалось хмурое и серое. Потоки дождевой воды наполовину затопили улицу, тяжёлые облака нависли над городом. «Не самая лучшая погода для прогулок», — с тоской подумал Толик за чашкой крепкого кофе и бутербродом с сыром. Обычно он готовил себе на завтрак яичницу или кашу из овсяных хлопьев, но сегодня аппетита почему-то не было. То ли от непривычного одиночества, то ли от скверной погоды. Самым подходящим времяпрепровождением сейчас было бы пойти посмотреть футбол или почитать свежий автомобильный журнал, но… не хотелось. Толик даже удивился своей апатии. «Наверное, надо больше дышать свежим воздухом», — решил он. К счастью, дождь на улице закончился, небо стало немного светлее, и можно было прогуляться. Толик оделся и вышел из дома.

Идти ему, в общем-то, было некуда. О встрече он ни с кем не договаривался, а развлекаться один не любил. Даже в магазине ему ничего не было нужно. Чаще всего инициатором их вылазок был Борис, более активный и энергичный, чем он. Это нравилось спокойному Толику, ведь так друзья дополняли друг друга: один привносил в их дружбу веселье, а другой — уравновешенность. Обоих вполне устраивало такое положение дел. Иногда окружающих удивляло, почему ни у одного из них нет девушки, но друзей это не слишком заботило. Ну, не было и не было. Когда-нибудь ведь они должны появиться. Борису нравились девчонки яркие, позитивные, открытые, такие же, как он сам. А Толик мечтал о девушке поспокойнее, может быть, не такой видной красотке, но доброй и нежной и хорошей хозяйке. А то питаться пельменями и яичницей уже как-то поднадоело. Вот он бы сейчас с удовольствием съел бифштекс. Или кусок запечённой курицы с картошкой.

С такими мыслями Толик добрёл до парка. Людей там почти не было. Только несколько мальчишек, которым всё нипочём, гоняли на велосипедах по лужам. Лавочки и детские качели были мокрыми от дождя, даже некуда было присесть. Толик прошёл насквозь почти весь парк, потом повернул обратно. Нечего ему тут делать. Он собирался уже было отправиться домой, как вдруг увидел странную картину. У киоска с мороженым стояла девушка. Её растрёпанные ветром рыжие волосы торчали в разные стороны, образуя на голове некое подобие гривы. Цветной сарафанчик казался таким лёгким в эту дождливую погоду, что Толик даже поёжился. А самым необычным было то, что она стояла посреди лужи у киоска босая, держа босоножки в одной руке. Другой она отсчитывала мелочь продавцу. Но вдруг её лицо приобрело растерянное выражение, она стала оглядываться по сторонам и заметила остановившегося неподалёку удивлённого Толика.

— Молодой человек! — крикнула она. — Молодой человек! Извините меня, пожалуйста, вы не одолжите мне восемь рублей? Мне не хватает на эскимо.

В другой раз Толик бы возмутился такой наглости и просто прошёл мимо, но это был действительно необычный день. Девушка стояла перед ним такая растерянная, такая смешная со своими непослушными кудрями, она была похожа на маленького ребёнка, для которого эскимо в шуршащей серебристой фольге было одной из главных радостей жизни. Он достал из кармана мелочь, молча пересчитал и протянул ей.

— Ой, огромное вам спасибо! Я обязательно верну! — радостно воскликнула она и улыбнулась совершенно детской улыбкой, от которой и Толику захотелось улыбаться во весь рот, как он умел только в детстве.

— Нет, что вы, не стоит, — негромко ответил он и, решившись, спросил: — А почему вы босая?

— Босоножки новые, сильно натёрли ногу, — беспечно ответила она, разворачивая эскимо.

— А… вы не простудитесь? — осторожно поинтересовался Толик.

— Надеюсь, что нет, — она засмеялась искренним, ненаигранным смехом, от которого у всегда сдержанного Толика по спине поползли мурашки. — Ещё раз спасибо за мелочь. Вы очень помогли моему настроению.

«Какая странная фраза», — подумал Толик, но следом у него возникло сильное желание помочь её настроению ещё раз, чтобы она снова залилась этим нежным, ни на что не похожим смехом. Он изумился своим мыслям, но тут же понял, что незнакомка, улыбнувшись ему на прощание, уже уходит по мокрым дорожкам парка, держа в одной руке босоножки, а в другой — эскимо. И тут… Нет, это был решительно необычный день. Толик, всегда такой спокойный и даже излишне скромный, чем регулярно попрекал его Борис, бросился за полыхающей в дальнем конце парка рыжей гривой, подбежал к девушке и схватил её за руку. Она обернулась, с удивлением посмотрела на него, но, узнав, улыбнулась. Только тогда он осознал, что делает, и отпустил её.

— Простите, — немного запинаясь, проговорил Толик. — Я думаю, вам не стоит идти и дальше босиком. Вы простудитесь. Давайте зайдём ненадолго ко мне, вы отогреетесь и пойдёте домой. Я живу недалеко отсюда, — неуверенно добавил он.

Она посмотрела на него весёлым взглядом, от которого у него снова побежали мурашки, кивнула и протянула руку.

— Настя.

— Толик, — он тоже протянул руку и на секунду сжал её тёплую ладошку.

— Хотите эскимо?

— Пожалуй, лучше горячего чаю, — улыбнулся он.

Настя провела в квартире у Толика несколько часов. За это время они успели попить чаю с шоколадным печеньем, которое нашлось в Толиковых запасах, посмотреть комедию и немного поболтать. Оказалось, что оба любят джаз, «Властелина колец» и мечтают завести сенбернара. Уходя, Настя оставила ему свой номер телефона.

— Я рада, что у меня появился друг, — простодушно улыбаясь, сказала девушка.

— Я тоже, — Толик заговорщицки подмигнул, и они рассмеялись.

Потом она ушла.

Всё воскресенье Толик провёл дома. Ему было как-то странно осознавать всё случившееся вчера. Вроде бы ничего особенного не произошло, но раньше ничего подобного с ним не случалось. Просто несколько часов в компании почти незнакомой, но такой милой и весёлой девушки. А вечером он позвонил ей и они ещё полчаса болтали по телефону. Потом решили не тратить деньги и договорились встретиться в понедельник после работы. И теперь Толик находился в каком-то предвкушении, похожем на ожидание праздника.

Безусловно, ему приходилось признаваться себе в том, что Настя ему симпатична. Но в то же время сам этот факт казался ему несколько странным. Смешливая, непосредственная, необычная в своих поступках и по-детски лёгком взгляде на мир Настя могла бы скорее понравиться Борису, чем ему. Толик попробовал представить, как не он, а лучший друг сидит с Настей на кухне, смеётся, касается её руки. От этой мысли ему стало так горячо и нехорошо, что он тут же отогнал её от себя. Конечно, он тоже парень видный и интересный, но такую девушку, как Настя, Борис наверняка привлёк бы своей улыбчивостью и обходительностью. И Толик решил, что другу о его новой знакомой лучше пока не знать. Когда вечером Боря позвонил и сообщил, что вернулся от родителей, Толик ничего не рассказал ему о Насте. Это был первый раз в жизни, когда он что-либо скрыл от друга.

В понедельник Толик весь день ходил сам не свой. Несколько раз перечитывал один и тот же документ, долго сидел с кружкой чая в руках, не притрагиваясь к напитку, улыбался своим мыслям. Борис несколько раз недоумённо смотрел на него, но ничего не говорил. Наконец, когда рабочий день подошёл к концу, Толик быстро собрался, сказал, что ему надо ещё кое-куда заехать, и помчался в кафе, где они с Настей договорились встретиться.

Он пришёл чуть раньше назначенного времени и сел за свободный столик. К нему подошёл официант и предложил меню. Толик попросил минералки. Он немного нервничал, к тому же чувствовал себя неловко из-за недосказанности с Борисом, ведь он привык всегда делиться с ним своими мыслями. Вернулся официант со стаканом воды. Толик поблагодарил и, отведя взгляд, увидел её. Всё с той же копной пышных рыжих волос, лёгкая и яркая, словно бабочка, она впорхнула в зал. Огляделась, заметила его, улыбнулась и приветственно помахала рукой. И все его сомнения словно испарились. Ему снова стало спокойно и тепло, как когда они вдвоём непринуждённо разговаривали на кухне. Он помахал ей в ответ.

Вечер прошёл приятно и даже слишком быстро. Когда Настя и Толик вышли из кафе, было уже почти десять часов. За приятной беседой и вкусной едой они не заметили, как пролетело время. Они продолжали болтать и на улице, когда Толик провожал девушку до её дома. Прощаясь, Настя по-дружески его обняла.

— Спасибо, — улыбнулась она, отстраняясь и глядя на него счастливыми сияющими глазами. — Было весело.

— Тебе спасибо, — он улыбнулся в ответ и вдруг понял, что не может отпустить её вот так. Она была совсем рядом, такая солнечная, необычная и смешная. Даже в сумерках её рыжие волосы не теряли своего огненного блеска. Он хотел просто ещё раз обнять её, так же по-дружески, как и она, но вдруг всё смешалось, и их губы слились. Толик почувствовал, как его захлёстывает теплотой и нежностью, словно солнечный зайчик Настиных волос поселился в его душе. Когда они разомкнули объятия, он всё ещё чувствовал на губах сладкий привкус лета.

Уже дома Толик увидел пропущенный вызов от Бориса. Поколебавшись, он решил перезвонить. Друг с ходу спросил, где его носит, но Толик ответил уклончиво. Разговор получился несколько сухим. Казалось, что Боря тоже чего-то недоговаривает, но Толику не хотелось ничего выяснять. Он просто хотел побыть один и прочувствовать всё, что ему принёс сегодняшний вечер. Эйфория от встречи с Настей ещё не улеглась, и он вскоре забыл о звонке Бориса.

С этого дня Толик всё чаще думал о Насте. Ещё никогда с ним не случалось ничего подобного. Конечно, та первая влюблённость в восьмом классе была не в счёт. А ведь тогда он всеми переживаниями делился с Борей. Толика уже не так волновала предполагаемая ревность. Просто всё казалось ему таким личным, что не хотелось рассказывать об этом никому, даже лучшему другу. Он был почти уверен, что его чувства к Насте взаимны, но иногда сам себе удивлялся, как она отличалась от воображаемой девушки его мечты. И вообще, он даже пока не узнал, умеет ли она готовить. А, впрочем, какая разница… Рядом с ней он был так счастлив, что порой совершенно лишался аппетита.

На их третьем свидании Настя сказала, что её отправляют в командировку на неделю. Толик сначала немного расстроился, но потом решил, что всё к лучшему. За это время они оба получше разберутся в своих чувствах, а заодно у него будет время обо всём поговорить с Борисом. Всё-таки Толику не нравилось, что они отдалились друг от друга.

Вечером в пятницу Толик и Боря договорились встретиться у Толика дома и провести время своей маленькой мужской компанией, как в старые добрые времена. После работы Борис собирался заскочить по делам, а Толик тем временем решил заехать в магазин подкупить чего-нибудь на ужин.

Вечерело, зажигались фонари. Толик шёл к своему дому с пакетами, полными всевозможных «мужских» закусок. Он радовался, что в их отношениях с другом наконец-то восстановится прежнее доверие и всё будет как прежде. Во дворе под фонарём Толик увидел целующуюся пару. Он вспомнил, как в первый раз поцеловал Настю, и на душе стало тепло. Он решил обойти парочку, чтобы не мешать им, как вдруг остановился, как вкопанный.

Он не мог ошибиться. Сколько раз он видел во сне эти рассыпающиеся рыжие волосы, эту нежную улыбку. Солнечный лучик его души, рыжеволосая смешливая Настя стояла прямо здесь, при свете фонаря, и целовала другого, не замечая его, Толика, стоявшего в темноте! А когда влюблённые отстранились друг от друга, Толик чуть не вскрикнул: рядом с ней был Борис.

Он не помнил, как добрался до дома. Всё в голове смешалось: и многолетняя дружба с Борей, и всепоглощающая любовь к Насте. Выходит, она уже вернулась, но ничего ему не сказала. Но зачем было его обманывать? Он не понимал. И почему он сразу не рассказал всего другу? Возможно, тогда всё было бы иначе.

Он так погрузился в свои мысли, что не заметил настойчивого звонка в дверь. Он и забыл, что Боря должен был прийти к нему. Впрочем, пусть всё выяснится прямо сейчас. Толик открыл дверь.

Боря стоял на пороге довольный и сияющий. «Ну, ещё бы, — пронеслось в голове у Толика. — Я тоже сиял, когда целовал её». Но он тут же постарался отогнать от себя эти мысли. С этим он разберётся потом.

— Ты чего такой кислый? — Боря прошёл в комнату и уселся на диван. — Мы вроде договаривались повеселиться.

— Думаю, ты уже неплохо повеселился сегодня, — мрачно ответил Толик.

— Ты о чём? — Боря недоумённо воззрился на него и вдруг улыбнулся, словно хитрый кот. — Подожди, я, кажется, понял. Ты видел меня с ней, да?

Толик молчал.

— Я тебе сразу хотел рассказать, но ты всё время ходил какой-то варёный, я и не стал начинать. Красивая девчонка, ага?

— Красивая… — Толик чувствовал, как всё внутри обрывается и кипит. — Я тебе тоже хотел кое-что рассказать.

— У тебя что, тоже? — Боря внимательно посмотрел на друга. — Ого, вот это новость! Кто она?

Толик вздохнул.

— Она.

— Не понял.

— Она.

— Моя…?

— Да.

В комнате повисла напряжённая тишина. Даже с улицы не долетало никаких звуков. Тишина становилась звенящей и начинала давить на уши. Наконец, Боря хлопнул себя по колену.

— Вот это мы влипли, приятель, — нарочито громко сказал он. — Что будем делать?

— Я не знаю.

— Пусть она выбирает сама.

— Пусть.

— Я предлагаю так. Давай каждый из нас ей позвонит и назначит встречу в одном месте и в одно время. Кому-то из нас ей придётся отказать, и мы сразу всё поймём. Идёт?

Толик удивлялся хладнокровию друга. Неужели ему всё равно? Словно это для него какая-то игра. Но бросать всё на произвол судьбы ему не хотелось. Боря, как всегда, предлагал сумасшедшую, но стоящую идею.

— Идёт.

Они позвонили ей по очереди и пригласили на свидание в парк в субботу в пять вечера. Но она никому не отказала. Сказала, что придёт обязательно, потому что очень соскучилась.

— Твой план не работает, — нервно заметил Толик после двух разговоров. — Что дальше?

— Пойдём вдвоём, — такого мрачного голоса у Бориса Толик не слышал ещё никогда.

В парк в субботу вечером они шли молча. Каждый понимал, что сегодня в лучшем случае потеряет друга, а в худшем — и друга, и любовь. Каждого мучили угрызения совести, но ни один не собирался отступать.

Когда они пришли в условленное место, девушки ещё не было. Они остановились под большим деревом, где их сразу можно было заметить от входа в парк, и стали ждать, не глядя друг на друга. Минуты тянулись мучительно долго. Воздух казался нагретым до предела и таким душным, что словно начинал липнуть к коже. Обоим казалось, что это свидание больше напоминает дуэль. «А если она вообще не придёт?» — смутно проносилось в голове у каждого.

— Прости, пожалуйста, я опоздала, — голос казался раздвоенным, будто галлюцинация. Толик и Борис одновременно оглянулись. И чуть не отпрянули, поняв, что, пожалуй, оба сошли с ума.

Перед ними стояли две хорошенькие юные девушки с одинаковой копной огненно-рыжих волос в одинаковых цветастых сарафанах. Они были похожи как две капли воды. Только у одной взгляд был смеющийся, а у другой — серьёзный.

— Настя, — выдохнул Толик.

— Катя, — прошептал Борис.

— Катя?!

— Настя?!

Молодые люди изумлённо уставились друг на друга, потом перевели взгляды на девушек и одновременно вскрикнули:

— Что тут вообще происходит?!

— Но мы думали, вы знали, — удивлённо проговорила Настя. — Мы, правда, не могли понять, как вы догадались об этом, но решили, что вы устроили это специально.

— О чём догадались?! — гаркнул более несдержанный Борис.

Та, которую он назвал Катей, скромно улыбнулась:

— Когда у нас с сестрой почти одновременно появились парни, мы очень обрадовались, потому что всегда были близки. Поэтому, когда вы пригласили нас на двойное свидание, мы решили, что всё так и задумано.

— С сестрой?! — Толик сам удивился, как неестественно прозвучал его голос.

— Мы близнецы! — воскликнула Настя и залилась своим нежным серебристым смехом.

Видя замешательство друзей, выглядевших весьма нелепо в своём недоумении, Настя засмеялась ещё сильнее, и её более скромная сестра присоединилась к ней.

Когда до опешивших Толика и Бориса наконец дошло, в какой комической ситуации они оказались, они засмеялись ещё громче сестёр. Выходит, каждый из них разговаривал по телефону со своей знакомой, и они даже не поняли, что имели в виду разных девушек!

— А мы-то думали! — Толик выглядел растерявшимся и донельзя счастливым, чем ещё больше веселил Настю.

— Вот мы попали, приятель! — повторил Борис вчерашнюю фразу уже совсем в другом контексте. Он улыбался во все свои тридцать два зуба и с обожанием смотрел на Катю.

— Что же мы стоим-то! — встрепенулась неугомонная подруга Толика. — Пойдёмте хоть посидим, съедим по мороженому за знакомство!

Двое друзей и их подруги-близнецы устроились на парковых качелях, уплетая эскимо и фруктовый лёд. Когда Толик рассказал историю их с Настей знакомства под звонкий смех девушки, настала очередь Бориса. Всегда остроумный и задорный, он неожиданно смутился, но сразу взял себя в руки, взглянул на улыбающуюся Катю и начал говорить.

Всё случилось в тот день, когда он отправлялся к родителям в родной городок. На вокзале было полно народу. Борис быстро нашёл свой вагон, показал проводнице билет и запрыгнул внутрь. Он добрался до своего места, достал из сумки нужные вещи. Поезд тронулся, и Борис пошёл налить себе чай. Дверь в соседнее купе была открыта. Он случайно заглянул туда и увидел красивую рыжеволосую девушку, которая сидела на нижней полке и читала книгу. В другой раз он бы прошёл мимо — никогда не любил книжных червей и тихонь! (на этих словах Катя выразительно подняла бровь, чем ещё больше смутила рассказчика), — а тут остановился и дольше, чем этого позволяли приличия, на неё смотрел. Она оторвалась от книги, взглянула на него и чуть улыбнулась. Она ехала одна, и Борис спросил, как она отнесётся к тому, если он зайдёт к ней на чай. Всегда скромная и осторожная Катя неожиданно согласилась. И уже позже, во время ночного разговора, призналась ему, что его лицо показалось ей очень знакомым, будто они всегда друг друга знали, хотя на самом деле до этого они не встречались. Уходя от неё, Борис, краснея, попросил её почитать и оценить несколько его стихотворений — его увлечение, о котором он никому никогда не говорил. Она взяла их. А потом сказала, что стихи ей понравились, чем немало удивила Бориса, всегда считавшего себя неспособным к поэзии. Они расстались утром на вокзале, но перед этим Борис всё же попросил у неё номер телефона. Вернувшись от родителей, позвонил. И «книжная фея», как он называл её про себя, согласилась встретиться с ним. А когда он в первый раз её поцеловал (тут Катя зарделась, но по её лицу было видно, что она абсолютно счастлива), он понял, что она с её рыжими волосами похожа на солнце и что он безумно любит её. Несмотря на то, что она не была похожа на яркую и немного взбалмошную девушку, каким воображение рисовало его абстрактный идеал.

Лучи закатного солнца освещали парковые дорожки. Дул тёплый летний ветерок. Две девушки с огненными волосами и два смущённых, но счастливых парня сидели рядом на качелях, наслаждаясь обществом друг друга. Теперь, когда все недоразумения разрешились, каждый чувствовал, что всё так, как и должно быть.

Теперь они часто проводили время вчетвером. Гуляли в парке, ходили в кино, в оперу (Катина идея), на дискотеки (Настина). Боря и Толик даже пару раз брали девчонок с собой на рыбалку. Но чаще они всё-таки ездили туда вдвоём, восстановив традиции многолетней дружбы.

Как выяснилось, Настя умеет отлично готовить любимые блюда Толика. А Боре ничего не стоило уговорить Катю спонтанно сорваться в автопутешествие по соседним городам и встречать в поле рассвет.

Само собой, свадьбы сыграли в один день.

Девушка с шоколадным мороженым

Осеннее солнце играло в стеклянных бокалах на столиках в кафе и улыбками отражалось на лицах посетителей. Стоял тёплый, по-летнему ласковый день.

Журналистка Лида быстро заполняла светло-жёлтые страницы блокнота неровными прыгающими строчками. Сегодня нужно было отправить редактору новостную заметку о строительстве нового спорткомплекса, завтра обработать интервью, которое она сегодня взяла у политолога Грызунова, и съездить на премьеру спектакля, на который от неё ждали рецензию. Плюс ко всему пора было начать готовить выпуск ко Дню города, а на следующей неделе Лиду ждала двухдневная командировка.

Девушка остановилась перевести дух и сделала быстрый глоток крепкого кофе. То, что она вечером находилась не в офисе редакции и не у домашнего компьютера, а на открытой веранде кафе, было чистой случайностью: именно здесь согласился встретиться для интервью Грызунов. А когда беседа наконец завершилась и он ушёл, Лида осталась в кафе ещё немного поработать.

Её телефон негромко завибрировал, на экране высветилась надпись. Серёжа. Лида приняла вызов.

— Да, любимый, — девушка постаралась, чтобы, несмотря на усталость, её голос звучал бодро.

— Дорогая, прости, — он говорил торопливо, — не получится сегодня увидеться. На работе завал, надо ещё тут ребятам помочь. Не обижайся, ладно?

— Нет, ничего, — Лида с трудом вставила слово в его быструю речь. — У меня тоже сегодня полно дел.

— Да? Ну, вот и отлично, — его голос словно стал немного спокойнее. — Не скучай, целую.

Звонок прервался, и Лида со вздохом положила телефон на столик. Что-что, а скучать ей точно было некогда.

В глубине души она радовалась отмене свидания. У неё действительно сейчас очень много работы, и она бы вряд ли получила удовольствие от этой встречи, когда в голове у неё мелькают то строчки будущей новостной заметки, то фразы Грызунова, снабжённые изрядной долей терминологии.

С Серёжей они познакомились на открытии выставки, о котором Лида делала репортаж. Серёжа пришёл со своей сестрой Алёной, студенткой художественного училища. В фойе они и разговорились с Лидой. Высокий, симпатичный, сдержанный, Сергей произвёл на девушку хорошее впечатление. Он со знанием дела рассуждал о современных художниках и различных направлениях в искусстве, и Лида, с детства обожавшая живопись, слушала нового знакомого с нескрываемым интересом. Прощаясь, они обменялись номерами телефонов, а вскоре стали встречаться.

Правда, в последнее время в их отношениях появилась какая-то натянутость. Они по-прежнему много говорили обо всём на свете, но периодически Лида улавливала в его интонациях какое-то холодное высокомерие, словно он невероятно гордился своими бесчисленными познаниями в самых разных сферах, но не считал, что хоть кто-то способен эти его познания оценить. Тем не менее, девушке нравились его воспитанность и галантность: он всегда подвозил её до дома, оплачивал счёт в кафе и на каждое свидание приносил букет цветов.

Телефон снова завибрировал, и Лида, решив, что Серёжа забыл что-то ей сказать, машинально ответила на звонок, не глядя на экран.

— Лида, это Ян…

Не сразу переключившись со своих мыслей на разговор, девушка пыталась взять в толк, с кем она говорит, а голос в трубке тем временем продолжал:

— …но Света, значит, заболела, и Геннадий Андреич сказал, что с тобой придётся ехать мне. Так что давай мы с тобой завтра в редакции переговорим, ты мне расскажешь, что к чему, про что материал и что снимать. Договорились?

— Договорились, — выдохнула Лида.

— Ну, вот и отлично, — совсем как Серёжа, ответил голос. — Тогда давай, до завтра.

Абонент отключился, и Лида снова вздохнула. Мысли путались, и очень хотелось ненадолго просто перестать думать.

Она совсем не успевает с текущими материалами, а тут ещё эта командировка. И Света, фотограф, заболела так некстати. Лида давно уже с ней сработалась, и в различные деловые поездки они нередко отправлялись вместе. План предстоящей работы они уже тоже успели обговорить, а теперь нужно всё заново обсуждать с этим новеньким.

Ян устроился в их редакцию месяц назад. Он был талантливым фотографом, и даже самое скучное мероприятие становилось особенным событием, отражаясь в объективе его камеры. Каждая эмоция, каждая деталь на его снимках передавали какой-то внутренний свет, который в других обстоятельствах заметить было трудно или просто-напросто невозможно. Ян о своём таланте знал и ценил его высоко, поэтому и работу в редакции воспринимал как дополнительный заработок, занимаясь в основном частными фотопроектами.

Если о его работе можно было сказать много хорошего, с дисциплиной у него всё обстояло иначе. Он всюду опаздывал, ухитряясь при этом всё равно сделать лучшие снимки, периодически пропускал планёрки и бесконечно курил в помещении редакции, игнорируя любые распоряжения на этот счёт. Геннадий Андреевич, главный редактор, не раз пытался приструнить нарушителя, но безупречная работа и неподдельное дружелюбие фотографа вкупе с блеском его ярко-зелёных глаз неизменно располагали к нему не только коллег, но и руководителя.

Однако, несмотря на всё это, такая безалаберность не могла не раздражать пунктуальную, обязательную Лиду. В отличие от подруг по работе, она не пыталась сесть с Яном за один столик во время обеденного перерыва и уж точно не вздыхала в надежде, что он одарит её свой сияющей улыбкой. До встречи с Серёжей девушку вообще интересовала только карьера, и всё, что она испытывала к выскочке-фотографу, — это хорошо скрываемую досаду на то, что ей приходится столько работать, а он всё делает словно бы шутя.

Перспектива ехать с ним в командировку энтузиазма Лиде тоже не внушала, но она вынуждена была признать, что для создания этого материала хороший фотограф ей необходим. Нет, как же всё-таки не вовремя заболела Светка!..

Лида допила кофе и подозвала официанта. Расплатилась по счёту, собрала разложенные на столе бумажки и вышла на улицу.

— Везучая ты, Лида! — подружки, хихикая, обступили её со всех сторон. — Всего два дня, конечно, но зато уж вам точно никто не помешает!..

— Да вы о чём, девчонки, — Лида отпиралась как могла. — Я ведь со Светой собиралась, кто же знал, что она простуду схватит. Так некстати…

— Ну, уж и некстати, — подмигнула ей бойкая Наташа. — Всё тебе повеселее будет, чем с твоим занудой Сергеем…

Она хотела сказать что-то ещё, но в эту секунду дверь распахнулась.

— Всем привет! Кажется, сегодня я даже не опоздал, — на ходу приглаживая топорщившиеся во все стороны волосы, Ян быстро посмотрел на часы. — Нет, всё-таки опоздал. На две минуты. Но, думаю, это не критично.

Он широко улыбнулся всем сразу и никому конкретно, но этого было достаточно, чтобы женская часть коллектива замерла на полуслове, с немым обожанием глядя на молодого фотографа.

— Лидочка, что у нас по плану? — он уселся в кресло, достал сигарету и затянулся.

— Есть некоторые моменты, которые я бы хотела обсудить, — пропуская мимо ушей «Лидочку», ответила девушка. — Но для начала я бы попросила вас перестать курить.

— Пожалуйста, — к её удивлению, он не стал спорить и затушил сигарету. — Так что у нас по плану? Да, кстати, мы можем разговаривать на «ты», как ты считаешь?

— Не думаю, что знаю вас для этого достаточно хорошо, но, если ты настаиваешь… — Лида поняла, что вступление слишком затянулось, и перешла к делу. — Значит, так…

Неделя пролетела незаметно, и вот уже поезд, набирая скорость, быстро удалялся от пункта отправления. За окном мелькали жёлто-оранжевые деревья, и заходящее солнце окрашивало небо в нежный золотистый цвет.

Лида пыталась читать, но мысли её то и дело возвращались к Сергею. За прошедшие дни им так и не удалось увидеться. Услышав, что девушка собирается в командировку с фотографом из редакции, Сергей не пришёл в восторг. Несмотря на то, что Лида ни разу не давала ему поводов для ревности, он был явно недоволен и в телефонном разговоре лишь сухо пожелал ей счастливого пути.

— Что ты всё читаешь? — голос вырвал её из размышлений. — Расслабься, посмотри, какая за окном красота!

Лида сердито взглянула на сидя