Гнев его перенесу шутя: Мудрый должен быть всегда спокоен.
А женщин скромности учить В делах любовных Дионис не должен! Стыдливость - это их природный дар, И скромная не развратится в пляске.
Где Актеон собаками растерзан. Агава Да как же на гору, злосчастный, он попал? Кадм Пошел глумиться над служеньем вашим
Сюда несите свой печальный груз, Прислужники, поставьте перед домом... Пенфея труп искать пришлось мне долго, И по кускам его я подбирал: В расщелинах глубоких Киферона, 1220 В лесу дремучем долго я ходил. Мы с игрища с Тиресием обратно Уж городом фиванским шли домой, Когда рассказ ужасный мне поведал, На что дерзнули дочери мои. Я снова - на гору, и вот оттуда внука, Менадами убитого, несу
Где их сыскать? А голову его 1140 Победную Агава захватила Обеими руками, и на тирс Воткнула - головой считая львиной; Трофей по Киферону пронесла,
Вот в обе руки левую берет Злосчастного Пенфея руку, крепко В бок уперлась и... вырвала с плечом Не силою, а божьим изволеньем. Ин_о_ с другой напала стороны 1130 И мясо рвет. Явилась Автоноя. За ней толпа. О боги, что за крик Тут поднялся! Стонал Пенфей несчастный. Пока дышал, и ликований женских Носились клики. Руку тащит та, А та ступню с сандалией, и тело Рвут, обнажив, менады и кусками, Как мячиком, безумные играют... Разбросаны останки по скалам Обрывистым, в глубокой чаще леса...
Наш Дионис - и вещий бог: есть дар Пророчества в вакхическом безумье, 300 И если в тело властно вступит бог, Уста безумцев исполняются вещаний
Все, что хотели, на руки они Могли поднять: ни меди, ни железа Им тяжесть не противилась; на кудрях У них огонь горел - и их не жег.
О смертный! Если небо ты презрел, Взглянув на эту смерть, в богов уверуй!
А чье лицо в руках твоих, Агава? Агава (с сомнением и некоторой тревогой в голосе) Чье? это - лев... Так мне сказали там.
